Перевезя внука к себе в дом, она поселила его на первом этаже в маленькой комнате, с крошечным узким окошком, наспех переделанной из дедушкиного кабинета. При этом, на втором этаже дома остались пустовать две большие комфортные комнаты. И главная причина этого ее решения была в том, что Алан по ее мнению нуждался в постоянном присмотре. И должен был жить рядом, через стенку. В школу, по началу, она возила его сама, но потом бросила это занятие, поручив внуку ездить на школьном автобусе. И при этом, каждый раз встречала его из школы на автобусной остановке, что добавляло поводов для его унижений со стороны новых одноклассников.
В старшей школе, когда почти все его сверстники уже ездили на занятия на своих машинах, Элейн категорически запретила ему купить машину, даже самую дешевую. И хотя по условиям опекунства с пятнадцати лет Алан уже получил частичный доступ к деньгам, оставшимся в наследство от его обеспеченных родителей, на тайную покупку машины это все равно не хватило бы. А бабуля, которую в душе он называл ни как иначе, чем старой ведьмой, заставила его и дальше ездить в школу на желтом автобусе, где он был самым старшим пассажиром, и даже школьники начальных классов, тихо посмеивались над ним.
Еще хуже было то, что после пятнадцатилетия Алана, когда на свой день рождения он, с приглашенными друзьями, случайно устроил пожар на кухне, бабушка сначала запретила ему приводить друзей в гости, а потом запретила и ему ходить в гости к ним. Дальше вообще всячески не позволяла с ними общаться, открыто называя их малолетними преступниками и наркоманами. А поэтому, заставляла его целыми днями сидеть дома одному, занимаясь уроками. От такой каторги Алан стал замкнутым и угрюмым подростком, стремительно растолстел, по причине чего стал получать дополнительную порцию насмешек и оскорблений со стороны сверстников. Девушки также были у него под бабушкиным запретом, на что он, впрочем, и сам не рассчитывал, осознавая свой лишний вес и статус фрика в среде его одноклассников.
Окончив школу с отличием, а учился Алан действительно прекрасно, он тут же поступил в Массачусетский технологический университет на факультет информационных технологий и радостно объявил своей единственной родственнице, что переезжает в кампус и будет жить отдельно. Но и здесь старая ведьма, используя свой диктаторский авторитет, накопленный за пять лет опекунства, заставила Алана остаться жить с ней. И пошла лишь на незначительные уступки, позволив ему купить собственную машину, потому что он, уже достигнув совершеннолетия, получил полный доступ к средствам своей семьи. А еще, наконец-то, позволила ему переехать в свободную комнату на втором этаже. Все четыре года обучения в университете, а выпуститься Алан сумел досрочно уже на четвертый год, он почти не появлялся дома, не позавтракав уезжая на учебу рано утром, и возвращаясь только перед самым сном. Часто так он делал и по выходным. И только праздники, типа Рождества, вынуждали его проводить несколько дней дома с Элейн, и эти дни всегда были сущим Адом, для них обоих. Старая карга, под конец жизни, стала совсем невыносимой.
И так же, как и после школы, выпустившись с отличием из университета, Алан моментально устроился на работу в Ромер Медикал. Пусть и на самую младшую должность в ИТ департаменте, но за то без вступительных тестов и тому подобной бюрократии. На одних только рекомендациях от университетских профессоров. За один день он нашёл микроскопическую квартирку в кондоминиуме в соседнем квартале от офиса компании, и уже на следующий день, насовсем съехал от своей бабки, несмотря на все ее истерики, угрозы и мольбы. А еще через семь месяцев, Элейн Харди умерла, и обнаружили это только на пятый день ее соседи. Алану звонил какой-то служащий из муниципалитета сообщить эту прискорбную новость, но он только сказал «Понятно» в ответ, и положил трубку, оставив на той стороне провода обескураженного человека. Так он стал полным сиротой, а еще через месяц, владельцем старого бабкиного дома, перешедшего ему по наследству. По какой-то необъяснимой причине, он не стал его продавать, уплатив все положенные налоги. И только тогда, при оформлении бумаг, он узнал, на каком кладбище похоронена его бабушка и номер ее могилы.
А еще годом позже, в той самой комнатке с окошком амбразурой, в которой после смерти родителей поселила его бабка, он поставил свой секретный, очень мощный компьютер. Алан собрал его сам, замаскировал все подходы к нему, как в доме, так и в сети, и периодически подключался к нему, чтобы взламывать серверы разных закрытых организаций. Видимо, так он реализовывал свою накопленную за девять лет тягу к свободе и ненависть к притеснениям. Эллис знала об этом компьютере и о том, что Алан делал с его помощью. Однажды, он сам ей все рассказал, и даже отвёз в этот дом и показал как все спрятано и как работает. Да, это было так реально по шпионски, что в тот день она чуть сама не проболталась ему о своей двойной жизни.
И вот таким образом, невинные слова «навестить бабушку», стали у них с Аланом их общим паролем, означающим, что необходимо поехать в Уотертаун и подключиться к этому секретному компьютеру.
Все эти мысли с космической скоростью пролетели у неё в голове, пока ее замершее сердце не продолжило биться.
Да, конечно, любимый. Я сегодня же съезжу на кладбище к твоей бабушке и оставлю ей большой красивый букет, собравшись с силами сказала Эллис, чувствуя как у неё запылали щеки. Ради тебя, мой родной, я сделаю все что ты захочешь. Ты главное больше не болей и поскорее возвращайся. Мне ужасно одиноко без тебя.
Спасибо большое, Эллис, заметно расслабившись сказал Алан, Я очень рад был с тобой повидаться и узнать, что у тебя все хорошо. Извини, но сейчас мне нужно возвращаться к работе. Я очень, очень сильно люблю тебя, сказал он, быстро придвинулся к камере и поцеловал объектив.
В тоже мгновение трансляция отключилась.
В принципе, оставалось еще почти четыре минуты, вставая из своего кресла произнёс Диего. Но раз так все сложилось, значит все. Этот сеанс закончен.
Спасибо вам большое, мистер Санторо, вяло ответила Эллис, и повернула кресло к выходу из комнаты.
Да не за что, Эллис. В конце концов, это моя работа, знать чем живут наши сотрудники и какие у них могут быть проблемы и сложности, проговорил он, снова натягивая на лицо свою искусственную улыбку. Вот теперь я знаю, что Алан Тилфорд очень озабочен проблемой отсутствия общения со своей бабушкой, и тут же добавил. Это конечно не мое дело, Эллис, но у меня сложилось впечатление, что ваш Алан скучает по своей умершей бабушке несколько сильнее, чем по вам, и неприятно ухмыльнулся.
Действительно, это не ваше дело! резко выговорила ему в ответ Эллис. Мы с Аланом любим друг друга, и нам этого достаточно, почти выкрикнула она, и быстро вышла из комнаты.
Поднявшись к себе в кабинет, она попросила помощницу сделать себе кофе, села за свой стол и уставившись невидящим взглядом в иконки на мониторе компьютера заплакала. Она понимала, что это всего лишь реакция на долго сдерживаемые переживания и страх, но ничего не могла с этим поделать. Слёзы потекли ручьём и она только прикрыла лицо руками, пытаясь скрыть всхлипывания. В этот момент в кабинет вошла ее помощница с кофе и замерла на пороге.
Ваш кофе, Эллис, как вы просили. Что-то произошло? У вас все в порядке?
Да, Ребекка, все нормально. Оставь кофе и иди.
Помощница Эллис, стараясь не подходить слишком близко и не вторгаться в личное пространство своей всхлипывающей начальницы, аккуратно поставила чашку на ее стол, но все же так, чтобы она могла дотянуться до неё не вставая со своего места.
Эллис сидит у себя и плачет, сказала Ребекка своим коллегам девушкам из отдела, никогда ее такой не видела.
Что, так прямо и плачет, со слезами? задала наивный вопрос самая младшая из них, стажерка Эми.
Так и плачет. В голос! подтвердила Ребекка. Видимо это из-за Алана, и его долгого отсутствия.
Все принялись негромко, но весьма активно обсуждать странный роман своей красавицы начальницы с рядовым программистом из их ИТ департамента. Говоря по правде, в их отделе это была одна из любимых тем для болтовни, которая уже давно не получала новую порцию сплетен.
Раздался звонок и Ребекка, кинувшись к телефону и показывая на кабинет начальницы, одними губами проговорила "Это она".
Да, Эллис, я слушаю вас.
Ребекка, пожалуйста, попробуй перенести сегодняшнюю встречу с Патриком Смитом и его сотрудниками на понедельник или на любой день следующей недели, когда им будет удобно. Я что-то неважно себя чувствую, уже более спокойным голосом проговорила Эллис.
Да, конечно, мисс Стейт, официально выпалила Ребекка. Я все сделаю, и извинюсь перед ними. Не переживайте. Уверена, они тоже будут рады расслабиться под конец дня в пятницу.
Спасибо, Ребекка, со вздохом ответила Эллис. Если не будет ничего срочного и важного, не соединяй меня сегодня ни с кем, и положила трубку.
Просидев в своём кабинете до конца рабочего дня, и дождавшись когда разойдутся по домам все девушки ее отдела, она собрала все свои самые важные и необходимые вещи, которые держала на работе, и направилась к выходу. Охранник рутинно проверил ее пропуск и, открывая проход, сказал:
Не самое лучшее время для пешей прогулки, мисс Стейт. Эти гребаные демонстранты уже второй час шляются мимо со своими транспарантами. Может я вызову вам такси?
Такая забота тронула Эллис и, посмотрев на его бейдж, она легонько похлопала его по руке и сказала:
Спасибо, Рон. Я живу здесь рядом, всего в десяти минутах ходьбы, и такси дольше ждать, чем идти. Все будет хорошо. Я уже большая девочка, да и полиции вокруг много.
Выйдя из дверей офиса, Эллис немного постояла, осматривая улицу. Людей, собирающихся на анонсированную акцию BLM и Антифа, было и впрямь очень много. Кто с транспарантами, кто с флагами, кто с гитарами и фотоаппаратами, все направлялись в сторону Конгресс-стрит и площади мэрии, а значит до своей квартиры на бульваре Вашингтона у неё есть шанс добраться без ненужных ей приключений. Хотя, заметив среди проходящих мимо демонстрантов, людей в мотоциклетных шлемах и защитной экипировке, с палками, самодельными щитами и противогазами, Эллис поняла, что мирной эта демонстрация не будет. А вместе с этим и то, что десять минут дороги до дома могут быть небезопасными. Она уже почти решилась вернуться в офис, чтобы попросить заботливого охранника Рона вызвать ей такси, как из ворот парковки выехал ярко красный Кадиллак Эскалейд и повернув, остановился прямо перед ней.
Все в офисе Ромер Медикал знали этот автомобиль. Красный, как Феррари, с блестящей хромированной мордой и колесными дисками, он резко контрастировал со всем автопарком сотрудников компании, даже из ТОПов. Год назад он приобрел его себе, вместо еще нового чёрного Инфинити, и все были уверены, что специально, дабы выделяться из общей массы даже на парковке. За рулем сидел Диего Санторо и победно улыбался.
Вас подвезти, Эллис? Вечер обещает быть очень неспокойным, и такой красивой девушке, в сексуальном платье, не стоит идти одной через всю эту заведенную агрессивную ораву.
Несколько лет назад, когда она была безответно влюблена в него, Эллис запрыгнула бы к нему в машину не раздумывая. И была бы еще более рада, если бы он подвёз ее не к ней домой, а к себе. Но не сегодня и не сейчас! Уже давно шеф безопасности стал для неё раздражающим фактором и препятствием в достижении ее жизненных целей. А теперь и настоящим врагом. Особенно сегодня.
Спасибо, мистер Санторо. Очень лестное предложение, но я все же пройдусь пешком.
Опять вы со своим «мистер», Эллис? Просто Диего, я же вас просил. Тем более, что рабочий день закончился, кивнув на проходящих демонстрантов он продолжил. Посмотрите какая толпа и на сколько они все агрессивно выглядят.
Вы правы, мистер Санторо, ответила Эллис, сделав акцент на «мистер». Но толпа уже запрудила почти всю проезжую часть, и я пешком доберусь намного быстрее, чем любая машина. И поверьте, что к вашему красному автомобилю у всех будет больше внимания, чем к моему платью. Счастливого пути, Диего.
Сказав это, Эллис обошла перегораживавший дорогу Кадиллак, и не оглядываясь уверенно пошла по привычному маршруту домой. Хотя, все же старалась держаться поближе к полицейским и группам телерепортеров, так же массово вышедших на улицу в этот вечер.
Дорога домой, увы заняла намного больше времени, чем десять минут. Сначала она задержалась на Юнион стрит, где на брусчатых тротуарах под деревьями, большая группа чернокожих феминисток устроили митинг с радикальными лозунгами. Ей пришлось долго проталкиваться сквозь толпу кричащих про неприкосновенность их вагин девушек, внешний вид которых ясно давал понять, что никто и никогда на их вагины, в принципе, не претендовал и не собирается. Выбравшись оттуда, буквально через сто метров она снова застряла, уже у мемориала жертвам Холокоста, где похожая толпа скандировала, что белые и евреи присвоили себе Холокост и получают за это компенсации. А несчастные потомки чернокожих рабов до сих пор влачат убогое существование в нищете. Наконец, Эллис вырвалась и из этой толпы, и смогла прибавить шагу на относительно свободной Хановер-стрит. А потом, свернув налево на Кросс-стрит, выходящей прямо к их с Аланом дому, пошла привычным ей быстрым шагом. Но здесь, оставив позади кричащие толпы демонстрантов, она еще сильнее почувствовала надвигающуюся угрозу протестов, наблюдая как спешно закрывают фанерой свои витрины, работники магазинчиков и ресторанов, вдоль всех пройденных улиц.
Глава 6.
***
Все это было только вчера, но сейчас, благополучно миновав реку Чарльз по мосту Лонгфелло, как и советовал полицейский, ей казалось, что все это произошло очень давно и ей нужно напрягаться, чтобы вспоминать детали. Сказывались усталость и бессонная ночь. Проехав по Мейн-стрит и выехав на Бродвей, Эллис спокойно покатила по еще пустой дороге до площади Гарвардского университета. А оттуда на Маунт-Оберн-стрит и все время прямо до самого Уотертауна, где на углу Палфри и Хилл-стрит стоял, заросший плющом и кустами, дом старой ведьмы Элейн. От ее квартиры до этого дома с секретным компьютером был более короткий и быстрый маршрут, но Эллис специально сделала такой крюк, чтобы возможным наблюдателям казалось, что она едет на кладбище Маунт Оберн, где похоронена бабушка Алана. И не заметив за собой никаких подозрительных машин, она спокойно проехала мимо кладбища, даже не притормозив. Сам Алан никогда не ходил на могилу к своей безумной бабке, тем более Эллис не будет этого делать, чтобы и когда она ему ни обещала.
Специально припарковав машину на соседней Уайт-авеню, которая была в пяти минутах ходьбы от дома Алана и не пересекалась ни с Хилл, ни с Палфри-стрит, Эллис прошла в обратную сторону еще один квартал, тихий и безлюдный в утренние часы, чтобы убедиться, что за ней никто не следит. А потом вышла на Палфри-стрит, дошла до их дома и незаметно прошмыгнула во внутренний дворик. Там она открыла дверь заднего входа, сделанную в прачечной, прошла по скрипучим половицам коридора в гостиную, и из неё сразу вошла в бывшую комнату Алана.