Да он готов идти хоть по трупам только чтоб добиться Положения в Обществе!.. Причём такого положения, чтобы уже он мог свысока глядеть на своих старых обидчиков всех этих хозяев бакалейных лавчонок, начальников департаментов, владельцев контор, и имений, где он имел несчастье пробовать свои силы в качестве рассыльного, клерка, продавца, и вот теперь садовника
Учёба в Базеле представлялась теперь попросту одной большой Катастрофой. Вечно урчащий от голода кишечник. (Тогда он игнорировал его позывы а пять лет назад пришлось сесть на строгую диету. Ничто не проходит даром!) Слипающиеся на лекциях глаза. Сотни разгруженных ночами вагонов с зерном, мукой, кофе, вонючими удобрениями (А это теперь сказывается на спине приходится носить пояс из собачьей шерсти! И все равно малейший дождичек и!.. Ох, уж этот радикулит) Кипы тетрадок с лекциями и выписками из справочников, кодексов и учебников.
Зубрежка, зубрежка, зубрежка
Да что вспоминать теперь об этом аде остаётся порадоваться, да и удивиться за себя. Не сломался. Выдержал. Терпел. Терпел. ТЕРПЕЛ!!! Нашёл в себе силы, и засунул в пу свою наивно-возвышенную совесть. Блестяще сдал Выпускные. За время учёбы успел перезнакомиться с полезными сверстниками: Детьми Кого надо. Всячески проявлял свою смётку и деловитость. Узнал кому нужно почти неприкрытой лестью откровенно «почесывать за ушком», а кому и Симпатичного пьяненького мальчика на ночь обеспечить. Ох уж эти маленькие слабости юности Потом переходят в большие. Старости. И позволяют знающему о них легко
Вот именно.
Устроился тогда, в самом начале, младшим кассиром в Первый Национальный.
Нашёл способы и ходы. Перезнакомился и узнал тонкости обращения с Очень Важными и Нужными Людьми. Думал, нащупывал, просчитывал Собирал сплетни, проверял и перепроверял. Кое-что, конечно, рассчитывал. Но больше доверял чутью инстинкту. Всего девять лет и он заместитель Управляющего. О-о-о!..
Конечно, если б не выгодный брак по расчёту, не видать бы ему дальнейших перспектив в тесный мирок Финансистов с родословной и безупречным послужным списком не пускают тех, у кого ни гроша за душой. А так сплочённый и хваткий клан Гугенхаймов открыл ему пути к
Хохотушку Клару Магнус вспоминал с добротой и щемящим ощущением утраты она и правда любила его. А он Позволял себя любить. И ковал, стиснув зубы, и вкалывая, как каменщик на стройке, по шестнадцать часов в сутки, для неё (и для себя, конечно), могучий фундамент! На котором и воздвиг в годы расцвета собственного таланта (Это для непосвящённых его способность увидеть выгоду талант. А для него самого, и сотни-другой таких же как он, дельцов бешенное терпение и трудолюбие! И, разумеется, трезвый холодный расчет.) здание преуспевающего Бизнеса. И, разумеется, получил заслуженное ПОЛОЖЕНИЕ в чертовом Обществе!
Как тут не вспомнить симпатягу Рэта Батлера вот уж четко и цинично описала его старания Маргарет Митчелл! Ханссон же просто нагло воспользовался методикой. Можно, казалось бы, не напрягаясь, пожинать лавры. Будущее семьи обеспечено! Оба их сына процветающие юристы. Старший даже Председатель Коллегии адвокатов. Дочь замужем за сыном сенатора США. В перспективе губернатора штата Мэн. А еще в активе компании «Магнус Ханнсон и Ко» пять внуков и две внучки! И это, конечно, главное достижение старого лиса: будущее его отпрысков вполне безоблачно и радужно. Потому что не отягощено кандалами нищеты у каждого есть Счет
Лицо в зеркале приобрело обычное выражение: уголки губ опустились, придавая рту хищное и сосредоточенное выражение. Глаза
Глаза в последнее время стали сдавать для чтения пришлось выписать совсем уж сильные очки. Но выражение Фанатичный блеск отчаянно жаждущего «пробиться в люди» юнца не исчез он как бы преобразился в сосредоточенную деловитость и просвещённую компетентность. Да, изощрённо-хищную и гнусно-подлую изнанку финансового мирка хэрр Ханссон теперь знает вовсе не поверхностно. В том числе и это привело к тому, что великолепная львиная грива чёрных, как смоль, волос, которой он так гордился в молодости, превратилась в жидкую белую полоску по контуру черепа где-то там, далеко за макушкой
Хватит ностальгировать. Сегодня это случится. Сегодня та, что в далёких семидесятых даже не удостоила его хотя бы единственным взглядом из-под роскошной шляпы, придёт к нему. Уговаривать его отсрочить выплату по закладным. Кстати, не только на то самое имение, но и на дом в городе, и на последнее прибежище здание Банка отца. Где самого Банка уже нет и в помине. А он
Он должен отказать ей.
И вовсе не потому, что огонь всепоглощающей ненависти, зависти, чувства собственного унижения и обиды всё ещё полыхают в груди. Нет он как Делец понимает, что это
Попросту было бы невыгодно его Банку. Хотя самому-то себе он может признаться: да. Да! ДА-А!!! Тысячу раз он пересиливал себя, и заставлял вымотанный, казалось бы, до последних пределов мозг учить, учить, а тело не спать! И что же? Вот и настал этот самый момент, который он рисовал себе в воображении пятьдесят с хвостиком каторжных лет: момент его торжества. В дешёвых романах пишут, что в таких обстоятельствах победивший чувствует стыд, горечь и раскаяние Потому что унизит ту, что боготворил тогда.
Ничего подобного он не чувствует только чистую, можно даже сказать светлую, радость!
Может, очерствела душа? Какая чушь согласно поговоркам и пословицам у Швейцарского Банкира и не бывает Души!
Он уселся за массивный стол. Корреспонденция, требующая личного ознакомления уже готова ещё бы! Попробовала бы мисс Гендерсон не подготовить её
Через десять минут он закончил. Нажал маленькую кнопку под столешницей два раза. Лёгкий стук в дверь, и личная секретарша-референт возникла на пороге с блокнотиком два звонка означали, что Босс будет диктовать.
Мисс Гендерсон, прошу, присядьте. Писем будет много. Так. Первое Леви Швайгерту, в Амстердам. Хм. «Уважаемый он диктовал автоматически, не торопясь. Не потому, что боялся, как бы стенографирующая девушка за ним не успела (нет она профессионал, и успела бы даже за скороговоркой!), а в силу привычки стараясь сразу избежать неловких и нечётких формулировок, которые пришлось бы потом исправлять. Нельзя сказать, что он не доверял мобильной связи Спешные вопросы, конечно, можно решить и личным звонком.
Но с тех пор, как его «просветили» знающие эксперты, (само-собой, достойно оплаченные!) о технических возможностях американских спутников-шпионов, он предпочитал старый проверенный способ рассыльный с заказным письмом на самолете или машине Банка
Через полчаса с корреспонденцией было покончено. Мисс Гендерсон ушла. Заместитель управляющего пришёл.
Хэрр Ханссон. К вам миссис ВанЭмерих.
Пригласи. Я приму её.
И вот она заходит воплощение всех его детских грёз и ночных эротических фантазий Гос-споди (прости, что упомянул всуе!..) Что с ней сделало время. А ведь ей не нужно было, как ему, лбом, зубами и локтями пробивать дорогу к куску пирога, и месту под солнцем
Странно. А где же та милая, и придающая столько пикантности, крохотная родинка над верхней губой? Почему вместо нее только выделяющаяся нарочито искусственной чужеродностью, но тщательно заретушированная тональным кремом и румянами, пустота? Неужели Столь чудесная родинка, под старость, как это обычно бывает, превратилась в отвратительную, с прорастающими насквозь волосами, свешивающуюся книзу бородавку?! И ее удалили пластические хирурги.
Ох уж эта мода на «подтяжки», и всякие «золотые нити»
А давно, похоже, у неё нет возможностей на все это.
Пытливо всматриваясь в поджатые тонкие губы и обвисшие щёки, он, тщетно пытаясь воскресить те, юношеские, эмоции, вежливо-деловым тоном (О! Уж эти тонкости сотен интонаций, когда, вроде тактично, но чётко можешь дать понять просителю, как его презираешь, и только и мечтаешь поскорее от него отделаться, он освоил в совершенстве!..) сказал привычные положенные слова приветствия, и жестом предложил присесть. Чёрт, да он явственно слышит скрип это скрипят её колени, не иначе! Иссушенное диетами и солнцем средиземноморских курортов тело весит, наверное, не больше пятидесяти килограмм как баран. Или овца. Пришедшая на заклание. И что же?
Он не без трепета прислушивался к своим ощущениям. Нет! Никаких «былых» чувств Как и никаких угрызений совести, или раскаяния от предстоящей экзекуции он не ощущает. Ощущает только лёгкую досаду на себя. Как раз за то, что не ощущает. Этого самого раскаяния. Это ведь именно его тайными и не очень, стараниями, её семейство прогорело. (ха-ха!..)
Хэрр Ханссон Боже, какой у неё, оказывается, неприятно-дребезжащий голос. Волнуется? Или он стал таким из-за прожитых лет? Я хотела просить вас лично, и, разумеется, Правление вашего Банка однако закончить ей не удалось. Под ногами возникла вдруг лёгкая дрожь, перешедшая тут же в могучие толчки! Ого!
Землетрясение! Землетрясение?! В Швейцарии?! Что за!.. Больше ничего дельного подумать он не успел. Потому что внезапно эксклюзивный мозаичный пол из берёзового паркета, привезенного из далекой Карелии, перекрытия первого этажа, бетонные подвалы, и всё, что находилось в Банке его Банке! полетело вниз, вниз, ВНИ-И-И-З!!!
А вокруг он видел сквозь разломившиеся, словно скорлупа ореха, стены! летели и другие здания: банки, магазины, конторы и кафе! Летели люди и автомобили! Деревья и скамейки скверов!
Всё, словно в безумном фильме-катастрофе, неслось в многокилометровый провал, краёв которого скоро не стало видно: они скрылись где-то далеко вверху, и в туче мусора, осколков, и водах знаменитого озера, каскадом заливавшем возникшую вдруг в земле гигантскую воронку-кратер, и скрывшем небо и поверхность равнины, пыльном облаке
Как-то сама собой женщина оказалась падающей рядом с ним. И расширенные в панике глаза с мольбой и непониманием обратились к нему. Рука его как-то сама нащупала, и ухватила тоненькую кисть. Он постарался ободряюще кивнуть, улыбнуться
И, если уж быть до конца честным (ну, с самим-то собой!), хэрр Ханссон всё же почувствовал некоторое облегчение от того, что ещё не успел произнести роковых слов.
Значит, душа его всё же вовсе не так зачерствела, как считал он сам!
«Баран я и баран. И никакой я не Родион Раскольников. Не чувствую того, что описывал Фёдор Михайлович: «Тварь ли я дрожащая? Или право имею?!..» Совесть вовсе не так сильно грызёт и терзает. Если честно вообще никак!
Что это бессердечие? Хм-м-м Вряд ли. Ведь даже кота мне было по-своему жалко. Ведь он не человек. Это люди расчётливо и сознательно причиняют боль и страдания другим!
Особенно, когда ощущают свою безнаказанность Или тут дело в самоосознании? В настрое? А ведь я вовсе не считаю себя правым. Или вправе. Просто знаю, что надо! Да, я вот так буднично и просто сделал то, что сделал. И для самого себя я отлично осознаю: нет! Я не сбрендивший маньяк! Это вовсе не желание причинить как можно большему числу людей муки и страдания, и убить их, чтобы расквитаться, дать почувствовать и другим те унижения и боль, что выпали в детстве на мою На наши доли.
Как же назывался этот фильм? А, да «Не вижу зла».
А что неплохое психологическое исследование. Ребёнок, воспитанный в клетке, становится послушным и беспринципным орудием в руках ханжи-пуританки Жаль, про клетку показали мало.
А как насчёт ребёнка детей! воспитанных в концлагере? Или в гестапо? Или в застенках Инквизиции?!
Кем они ощущали бы себя?! Изгоями? Мучениками? Нелюбимыми, и без причин забытыми Обществом, забитыми, задавленными гнётом мучений и унижений Рабами, которых заставляют ежедневно драить унитазы, и протирать специально обоссанные полы, и вообще выполнять всю ту работу, за которую денежки платят как раз их мучителям-садистам?! А ещё вспоминаю один из рассказов Джека Лондона о мальчике-эскимосе. У которого умер отец-кормилец, и ему с матерью приходится довольствоваться объедками от стола племени. Ведь он не сдался на волю Провидения! Нет он думал!!!
Нужда и отчаяние вынудили его изобрести что-то совсем новое: тонкие полосы китового уса, заострённые с концов. Которые он сворачивал в пружины, и замораживал внутри шарика из жира Потом, когда белый медведь эта пятисоткилограммовая громадина, враг всего живого на севере! глотала такой шарик, «случайно обронённый» убегающей жертвой, жир таял, и распрямившиеся острия втыкались в кишки и желудок зверя А мальчику только надо было дождаться, когда от внутреннего кровотечения и боли тот сам сдохнет. Или не сможет сопротивляться удару копья!
Жестоко, но какова сама идея! Каким бы ты не был маленьким и слабым всегда возможно выдумать Средство и Способ победить любого! Любого врага!.. И отомстить тем, кто Впрочем, отомстить-то как раз А вот проблема в том, чтобы привлечь внимание так называемой «Общественности», которая в нашем случае Не поверила. Или не захотела поверить? Да и правильно кому хочется осложнять себе жизнь, и верить в такое Что оно возможно в двадцатом веке, и не в застенках того же гестапо. Потом же сколько хлопот «реагировать, разбираться, и принимать меры!..»
Их отпустили. Вернее их даже не забирали, ограничившись «расследованием и допросами на месте». И это как ножом по сердцу!.. И я не мог. Не дождался изготовления Излучателей. Душа горела
Да и сейчас там, где-то внутри, горит бушует грызущее, словно личинка осы-паразита, гложущая изнутри тело гусеницы, в которое отложила ее мать-оса, Пламя: нельзя было пускать их судьбу на самотёк! Я сам Судия!.. И Палач. А вдруг бы они умерли раньше, чем их настигло бы Возмездие?! Своей смертью? В тёплой и спокойной постели?!
Но дело-то как раз в том, чтобы исключить такие случаи в будущем!.. Чтобы никто никогда не осмеливался унижать и мучить таких, как мы. Беспомощных и слабых детей. Беззащитных и «Ничьих». Как бы калёным железом выжечь в мозгах всех людей не сдавайте вы детишек в Детские Дома! Даже с самым распрекрасным персоналом! Чужие руки это всегда не то, что руки Матери. Или хотя бы отца
Нет, не могу передать то, что, как мне кажется, я хочу сказать тем, что сейчас делаю. И собираюсь сделать дальше. Маша, Лёня, Пётр, Алиса И ещё четверо, которых даже не знаю по именам! Я уже клялся и хоть миллиард раз повторю: я добьюсь, чтоб о вашей участи узнал весь Мир! Хотя бы мне пришлось для этого уничтожить половину всего населения Земного шара! Зато какой урок всем остальным! Господи! прости, что опять помянул всуе! какой бред я пишу! Я, наверное, слегка Да скорее всего, и не слегка сдвинулся, пока сидел в бочке, лежал, связанный в козла, стоял на цыпочках, полуподвешенный, там, в подвалах карцера, или просто висел, вывернутый на дыбе на крюке Но хуже всего привязанное за шею к гениталиям сгорбленное тело: когда уж сам выбираешь, что тебе больше нужно порция безумной боли, или глоток свежего воздуха!.. Я не могу остановиться пишу об этом почти на каждой странице!
Но не могу! Не могу! Не могу не писать!
В память о тех, кто покоится в ямах там, за садом, даже без табличек с именами Я должен. Должен донести до людей эту мысль: жестокость поражает только жестокость. Другую щёку пусть подставляет кто хочет!
Да пусть подставляет её хоть всю жизнь правды или справедливости так не добиться! Скорее презрения, и ещё худших мук. Я не Христос. Подставлять не буду. Скорее уж убью обидчика! Как там у Ницше «То, что не убивает нас, делает нас сильнее!» Сволочь этот Ницше. Потому что прав, чёрт его раздери