Доктор Локс, я могу встреваю я, но Локс прерывает:
Нет-нет, Мирея права. Лучше всего пойти ей. Для входа в Лакуну тебе придётся снять инкогнитор, и тогда ИИТ может нас обнаружить. А про Мирею он не знает. Это самый безопасный вариант. К тому же она уже делала это, не так ли?
Трудно спорить с тем, что он говорит, как сильно бы мне ни хотелось взглянуть хоть одним глазком на хвалёную Лакуну, о которой я столько наслышан.
Начнём? поторапливает хилера Мирея.
Да, хорошо. Итак, когда окажешься там
Входной порт убикора распахивается так неожиданно, что я не сразу фиксирую взглядом толпу гвардейцев, ворвавшихся в гостиную. Секунда, и образ готов: девять бойцов, из них ни одного робота, только люди, каждый из которых вооружён не фризерами, нет, дубинками, один вид которых отбивает какое-либо желание контактировать с ними. Я мечу взгляд в остальных на их лицах застыла та же гримаса шока, что и на моём.
Судя по моему прошлому опыту общения с гвардейцами, первое, что они должны сделать в такой ситуации, объявить причину своего прибытия. Но не в этот раз. Более того, они не только не произносят ни слова, но и застывают в своих позах, словно персонажи синемакта, поставленного на паузу. А потом я слышу голос робота: из-за угла выплывает та самая Викки, «отключённая» Миреей несколько дней назад.
Какая встреча, произносит она, светя нам в лица оранжевым дисплеем. Все в сборе. Признаюсь, мне немного обидно от того, что вы не удосужились пригласить меня на это мероприятие. А потому прошу простить моё внезапное вторжение.
Лицо Локса посерело ещё сильнее, чем прежде, словно кровь выкачали из его головы мощным насосом. Да и мне не нужно долго думать, чтобы понять, кто сейчас говорит с нами.
Тоа Локс смакует ИИТ наши имена. Бегать за вами по всему Арку одно удовольствие. Я давно так не развлекался. И всё же делу время. Признайтесь, вы же не думали всерьёз, что я не смогу вас найти?
Никто из нас не находит, что ответить. Да и мозги у меня заняты совсем другой мыслью: он здесь. ИИТ сам пришёл ко мне, и если доктор Локс был прав, то всё, что мне остаётся сделать, снять инкогнитор, и тогда он сам окажется в ловушке.
Как же он мог так просчитаться?
Моя рука только начинает медленно тянуться к зеркальной линзе над ухом, а затылок уже ощутил давление чего-то твёрдого и холодного. Я застываю, а Локс, глядя мне за спину, округляет чёрные глаза:
Мирея
Прости, Локс, доносится голос гимнастки сзади. Он звучит знакомо, но в то же время и как-то по-новому. У меня не было выбора. Дионис жив. Он у него. Он обещал отпустить его в обмен на вас.
Локс дёргается в мою сторону, но Мирея осаждает его:
Не надо, цедит она сквозь зубы. Стой на месте. Иначе я выстрелю.
Дуло оружия сильнее вдавливается в череп. Всё, что я вижу, размытые силуэты гвардейцев и, как никогда чётко, сапфировые глаза Юны, до краёв наполненные паникой.
2. ПОЕЗД
Вот дилемма, рассуждает «Викки». Гвардейцы получили вызов на место сбора подпольной антиправительственной организации, готовящей теракт в центре аполиса. Стоит мне их активировать и вы трое превратитесь в стопку отбивных, которых немедленно транспортируют на станцию Гвардии. Ну а там Сейвер знает, на что они пойдут, чтобы выбить из вас признания. Мне этот вариант, как, уверен, и вам, совсем не по душе. Поэтому есть второй, куда более простой. Локс, ты здесь и сейчас дашь мне информацию, о который мы договаривались, или парня застрелят у тебя на глазах. Красотка пойдёт на всё ради своего брата, можешь не сомневаться.
Я не могу видеть лица Миреи, но при упоминании ИИТ её брата твёрдый ствол оружия у моего затылка слегка подёргивается. Судорожно бегая взглядом по комнате, я улавливаю слабый серебряный блеск.
Ну конечно!
Мне повезло, что Юна смотрят прямо на меня, потому что так мне гораздо легче тыкнуть глазами в её телекинетические протезы и многозначительно вытаращиться на неё. Девушка улавливает намёк, но, к моей великой досаде, с сожалением смотрит в ответ и едва заметно качает головой. Всё ясно: погружение в мой мозг высосало из неё всю энергию, и теперь она вряд ли сможет поднять в эфир не то что гвардейца, но и пёрышко одной из канареек предательницы Миреи.
Ну же, думай
Перебирая в голове свой скудный боевой арсенал, я понимаю, что просто не успею воспользоваться висящей на поясе плазмодрелью с «волшебным» прицелом Готлиба: Мирея размозжит моё серое вещество ещё раньше. Да и смысл пытаться подстрелить одного гвардейца, если останутся ещё восемь? Перевес явно не в мою пользу.
А вот трансмутатор материи
Я подбираюсь пальцами к своему ремню, на котором закреплён набор небольших шариков Т-34.
Руки вверх! приказывает Мирея, заметившая мои поползновения и, судя по приложенной силе, пытающаяся буквально насквозь проломить мой череп своей пушкой. За голову, быстро! И вы тоже!
Мне, Локсу и Юне ничего не остаётся, как повиноваться.
Я начинаю уставать от игр, снова подаёт голос ИИТ.
Где Вега? шипит хилер, вглядываясь в робота исподлобья полными ненависти глазами. Что ты сделал с ней?
Ждёт твоего возвращения домой. Ну же, Локс, поделись со мной знаниями, и я отпущу тебя обратно к твоей ненаглядной. Вы забудете обо всём этом, как о страшном сне, и будете жить долго и счастливо. Я прощу твоё предательство, притворюсь, что ничего не было. Ты хотел бы этого, не правда ли? Или же ты готов пустить всю свою жизнь под откос ради какого-то глупого секрета?
Не такого уж и глупого, раз ты так вцепился в него. Скажи-ка мне, ИИТ, зачем тебе знать, как восстановить чьё-то сознание?
Юна, до этого пристально следившая за окоченевшими гвардейцами, упирается испуганными глазами в хилера.
Стань мы с тобой партнёрами, как ты мне обещал, я бы, возможно, и посвятил тебя в детали своей инициативы, но, надеюсь, ты не обидишься, если я скажу, что после всего, что ты натворил, мне придётся лишить тебя этой привилегии. Итак?..
Уголки рта Локса вдруг начинают расползаться в стороны. На его лице вырисовался пугающий оскал.
Ты шантажируешь меня убийством Тоа? Звук моего имени из уст аполла заставляет моё сердце забиться быстрее. Значит, вот такого ты обо мне мнения? Якобы я настолько недалёк, что поверю, будто ты сохранишь ему жизнь, расскажи я тебе о нейрореконструкции? К чему тебе оставлять его в живых, ИИТ? Тоа, должно быть, единственный человек на Арке, которого тебе стоит бояться. Да ты избавишься от него при первой же возможности!
Ну спасибо, доктор Локс!
После такой убедительной речи у ИИТ конечно же поубавиться причин задушить меня на месте
Ты вовсе не недалёк, Локс, говорит «Викки». Поэтому я и согласился работать с тобой. Поэтому ты жив. И поэтому я всё ещё пытаюсь вести с тобой переговоры, уповая на твоё благоразумие. Конечно, мне нужна смерть мальчика. Но я не хочу убивать его. Я должен. Ведь вы сами не далее как десять минут назад обсуждали смертельную опасность, которую его необычный мозг представляет для меня. Что бы ты сделал на моём месте, знай ты о подобной угрозе? И всё же есть другой способ разрешить это затруднение. Ты даже не представляешь, насколько щедрое предложение я готов вам сделать.
Локс заметно настораживается.
Посмотри, продолжает робот, как ловко ты научился извлекать жемчуг из мозга при помощи своей установки. Гениально! Но зачем ограничиваться собой и своим другом Готлибом? Я позволю тебе проделать то же самое с Тоа и тогда он будет опасен для меня не более, чем пустынный тушканчик. А главное он будет жить. Всё в твоих руках. Отказываться глупо. А теперь я вынужден начать отсчет пяти секунд, и если по истечении этого времени ты
Ладно! вскрикивает Локс. Я Я расскажу.
Доктор Локс, пожалуйста бессильно произносит Юна.
Знаю, Юна. Прости, но у нас нет выхода. Он не отстанет.
Тоа Шёпот Миреи дуновением нежданного летнего ветерка посреди фолиабря влетает в мои навострившиеся уши. По моему сигналу тихо снимай инкогнитор
Мне не послышалось? Что она задумала? Или это очередной подвох? Она продолжает:
Я возьму на себя гвардейцев Готов?
Я делаю микроскопическое движение головой.
Хорошо. Тогда Давай!
Моя правая рука, прикрывающая голову сзади, нащупывает прохладную выпуклость диска инкогнитора над ухом и, сжав его пальцами, незаметно отлепляет устройство от вцепившихся в него волос. Сию секунду все девять гвардейцев оживают; один из них объявляет усиленным портативным громкоговорителем голосом:
Всем оставаться на местах! Вы обвиняетесь
Сейчас! кричит кому-то Мирея, и эфир пронзает резкий птичий щебет. Я оглядываюсь на клетку с тремя канарейками, но та уже опустела, а сами птицы взмыли под потолок и начали стремительно множиться, отпочковываясь друг от друга, прямо как их хозяйка во время своего выступления в амузале. Через какое-то время вся гостиная заполнена густым облаком из десятков мечущихся «желтков», с истошными криками бросающихся на бойцов Гвардии. Особого вреда они им не наносят, но этот манёвр даёт нам окошко времени для того, чтобы оценить обстановку и понять, что делать дальше.
Локс, не раздумывая, кидается с кулаками на ближайшего гвардейца и заодно пытается вырвать дубинку из его рук. Юна, кажется, только и ждала, когда подвернётся момент размять кости и испытать на деле приёмы, подсмотренные у Аарона. Её руки и ноги мелькают так быстро, что трудно уследить, кого и как именно она обрабатывает в отдельно взятый момент, а гвардейцы, в свою очередь, взвывая и хватаясь руками за свои повреждённые конечности, валятся на пол вокруг неё, как переспелые плоды вокруг дерева.
Мирея, ускакав за диван, использует его как баррикаду и отстреливается от гвардейцев своей пушкой, которая оказывается неизвестным мне видом оружия, выпускающим из своего дула что-то вроде электрических разрядов. Достигнув цели, они пронзают гвардейцев, лишая их возможности двигаться и роняя их контуженные тела на пол. Я, разумеется, тоже вношу свою лепту и, перекувыркнувшись по полу и избежав по пути ударов рассекающих эфир дубинок, свистящей спиралью из своей плазмодрели отправляю двух гвардейцев в затяжной полёт до диванного стеллажа. Мирея реагирует на их внезапное прибытие, окончившееся разрушением её ценной коллекции, оглушительным визгом. Останки наград разлетаются по комнате.
Довольно!
Голос подобен взрыву.
Освещение в комнате вдруг начинает меняться и постепенно багровеет, пока каждый предмет не приобретает кроваво-красный оттенок, от которого в глазах появляется неприятное давление. Канарейки в стае лопаются одна за другой, а три оставшиеся, оригинальные, мчатся обратно в клетку, унося свои хвосты и перья от невидимого врага. Два уцелевших гвардейца, не понимая, что происходит, потерянно озираются по сторонам, а затем снова лишаются способности двигаться, замерев каменными изваяниями среди бездыханных тел своих поверженных товарищей.
Вся комната начинает вибрировать, и разбросанные по ней предметы стаканы, стулья, клетка с птицами вопреки гравитации отрываются от пола и поднимаются в эфир. То же делает и Мирея: её тело медленно плывёт вверх, пока сама гимнастка, лицо которой обрамлено «ожившей» копной таких же красных, как и комната, волос, невидящими глазами смотрит перед собой. Её рука, крепко сжимающая электрический бластер, плавно поднимается и утыкается ей в подбородок.
Видит Сейвер, я дал тебе множество шансов! гремит изо всех стен голос ИИТ, в котором начинают проскальзывать какие-то неестественные, потусторонние ноты. Больше, чем ты заслуживаешь. Это последний
Тоа
Локс смотрит на меня из противоположного конца осатаневшей гостиной. Юна, стоящая ближе ко мне, не может решить, за кем ей следить: за хилером, который что-то хочет мне сказать, за мной, оцепеневшим и вросшим ногами в трясущийся пол, или же за Миреей, которая вот-вот выстрелит себе в голову «рукой» ИИТ.
Он там Ты сможешь, выдыхает Локс, пронзая меня чёрными глазами, которые в алом освещении комнаты походят на две бездонные дыры.
Я уже знаю, что мне нужно делать.
Сосредоточив всё внимание на Мирее, тело которой взяла под контроль всесильная машина, я заставляю себя забыть о существовании всего, что находится вокруг, этой комнаты, доктора и Юны, и вгрызаюсь мыслями в убежище ИИТ, каждым импульсом своего сознания стараясь пробить защитную стену и войти в его цифровую крепость. Изображение комнаты, отпечатанное на сетчатке моих глаз, сужается, и, заметив напоследок, как палец Миреи, словно в замедленной съёмке, сдавливает сенсор на рукоятке бластера, я оказываюсь в чём-то вроде туннеля, который поглощает меня целиком и тащит куда-то со сверхзвуковой скоростью. По краям воронки дрожат и скачут мелькающие ярко-красные полосы, а в центре разверзается чёрная бездна, затягивающая меня в своё прожорливое нутро.
«Полёт» оканчивается резко: я обнаруживаю свою шею зажатой в стальных пальцах, принадлежащих чёрной дымоподобной фигуре без конца и начала. Существо безжалостно душит меня, пока я с хрипом трепыхаюсь в его мускулистой руке.
Упрямый наглец! рычит оно миллионом разнокалиберных голосов. Забыл своё место? Ну так я тебе напомню
Мои ноги повисают в эфире и отчаянно трепыхаются, пока руки пытаются ухватиться за чёрную лапу, но скользят сквозь неё, словно та и впрямь соткана из дыма. В то же время пальцы, сомкнутые на моей шее, начинают как будто расти и расползаться дальше по телу на плечи, грудь и руки. Чёрная тень поглощает меня заживо, «заражая» собой мой подбородок и подбираясь ко рту и носу. Вскоре одни лишь глаза, похлопывая, остаются на поверхности, но и они через мгновение тонут в чёрной массе, после чего я оказываюсь один на один с полным отсутствием чего-либо: только я и темнота.
Простите, доктор Локс, скулю я, рухнув на возникшую из ничего терру, упёршись в неё руками и склонив голову вниз. Я не смог Не смог
Горячие слёзы брызжут из глаз.
Я чувствую всепоглощающую слабость и жгучую обиду от того, что я всех подвёл. Теперь они умрут, а я наверняка окажусь последним тем, кому выпадет «честь» наблюдать гибель всего, что я так и не сумел уберечь, прежде чем как самому сделать последний вдох и окончательно провалиться в забвение
Тоа! Тоа, дружище, ты как?
Я едва могу соединить звуки, которые слышу, в слова, а те, в свою очередь, в чей-то отчётливый голос. Знакомый голос.
Х-Хэрон?
Я сам не верю, что произношу это имя.
Он здесь? Как такое может быть?
Слабо шевелю разбухшими веками, прищуриваюсь и сквозь влажные ресницы вижу расплывчатое, но знакомое лицо моего друга на фоне ослепительно яркого света. Тот уставился на меня обеспокоенным взглядом своих карих глаз.
Хэрон Говорить трудно из-за сковывающей боли в груди.
Не шевелись, просит он, кладя широкую ладонь на моё плечо.
Кажется, я лежу где-то, а он стоит надо мной. Его серьга в ухе отбрасывает мне в глаза пронзительные звёздочки света из неясного источника.
Где Где я?
В госпитале, отвечает друг. Тебя нашли еле живым у разрушенной шахты. Тоа, что ты там делал?
У шахты? О чём он говорит?
Хэрон, ты Ты что-то путаешь Я был в аполисе
Тот смотрит на меня каким-то странным взглядом, как будто он разочарован во мне. За матовым стеклидом кабинета суетливо снуют неразборчивые тени.
Вы были правы, тихо говорит Хэрон кому-то, ссутулив могучие плечи. Всё, как Вы и говорили.