Глава 2
Обзор источников
Источниковая база исследования включает в себя документы фондов российских центральных и ведомственных архивов, опубликованные источники в тематических сборниках, мемуары, материалы периодической печати. Основу исследования составили неопубликованные архивные документы.
В Центральном архиве Министерства обороны РФ (ЦАМО РФ) изучены материалы высших органов военного управления: Генерального штаба Красной армии, Уполномоченного по иностранным военным формированиям, Канцелярии НКО, главных управлений Красной армии, раскрывающих вопросы формирования, комплектования, боевого применения иностранных войск (приказы и распоряжения, разного рода переписка, справочные материалы т. д.).
Наиболее ценным с точки зрения раскрытия темы исследования стали материалы Канцелярии Наркомата обороны СССР (ф. 2), Главного организационно-мобилизационного управления Генерального штаба Красной армии (ф. 7), Главного управления формирования и укомплектования (ф. 56), Главного политического управления (ф. 32), Главного управления кадров (ф. 33) и ряда других. Многие из этих документов рассекречены и переданы в общий доступ ЦАМО РФ в последние годы и впервые вводятся в научный оборот. К сожалению, недоступным для исследователей остается фонд 19, содержащий материалы о работе Уполномоченного Ставки Верховного главнокомандования по иностранным формированиям в СССР. Точно так же до сих пор не рассекречены документы Разведывательного (Главного разведывательного) управления Генерального штаба. В этих двух ведомствах в разные периоды войны была сосредоточена основная организационная работа по иностранным формированиям. Однако участие этих органов в формировании иностранных войск, так же как и деятельность в этой области Наркомата внутренних дел, достаточно полно отражены в открытых архивных документах других фондообразователей и в многочисленных документальных сборниках.
Помимо этого, в ЦАМО РФ были изучены материалы окружных, фронтовых, армейских, корпусных и дивизионных управлений, в оперативное подчинение которых в тот или иной период входили иностранные воинские соединения. Так, боевой путь румынской добровольческой дивизии «Тудор Владимиреску» был исследован с привлечением документов из фондов 135 (Московский военный округ), 240 (2-й Украинский фронт), 381 (27-я армия), 409 (53-я армия), 500 (Трофейный фонд), 899 (33-й стрелковый корпус). Боевая деятельность французского истребительного авиационного полка «Нормандия Неман» была исследована на основе документов фонда 20 265 (303-я истребительная авиационная дивизия), фонда 21 890 (1-й отдельный истребительный авиационный полк) и др.
В Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ) изучены документы фонда высшего чрезвычайного органа государственной власти Государственного Комитета Обороны (ф. 644)[108]. Анализ нескольких десятков постановлений ГКО, касающихся организации иностранных формирований и рабочих материалов к ним, способствовал целостному представлению о механизмах принятия решений и процедуре их подготовки.
Материалы фонда 17 «Центральный комитет КПСС (ЦК КПСС)» (опись 125 Управление пропаганды и агитации ЦК ВКП(б), опись 128 Отдел международной информации ЦК ВКП(б)) позволили составить представление об организации пропагандистской работы, направленной на моральное разложение армий стран оси. Фонд 495 (Исполнительный комитет Коминтерна (ИККИ)) содержит материалы зарубежных компартий, с которым тесно взаимодействовал ИККИ до его роспуска в 1943 г., а также документы о работе среди военнопленных, находившихся в лагерях СССР (описи 77, 142, 180 и др.). Документы фонда 517 (Коммунистическая партия Франции) позволили ознакомиться с информационным обеспечением пребывания истребительного авиационного полка «Нормандия Неман» в Советском Союзе.
В РГАСПИ также изучены личные фонды руководителей государства и коммунистической партии, имевших отношение к иностранным формированиям, И.В. Сталина (ф. 558), В.М. Молотова (ф. 82), Г.М. Маленкова (ф. 83).
В Российском государственном военном архиве (РГВА) прежде всего использованы документы фондов, отражающих условия содержания, агентурную, пропагандистскую и организаторскую работу среди военнопленных: Главное управление по делам военнопленных и интернированных (ГУПВИ) НКВД-МВД СССР (ф. 1п) и Антифашистский отдел при Политотделе ГУПВИ МВД СССР (ф. 4п, описи 2, 3 Политотдел УПВИ НКВД СССР; опись 15 Издательство Антифашистского отдела при Политотделе ГУПВИ МВД СССР).
В Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ) изучены важные для раскрытия темы документы международных общественных организаций, широко использовавшиеся для информационно-организаторской и пропагандистской работы среди иностранных граждан, прежде всего западных и южных славян. Для этого привлечены фонды Славянского комитета СССР (ф. 6646), председателя Всеславянского комитета генерал-лейтенанта А.С. Гундорова (ф. 9564), Всесоюзного общества культурных связей с заграницей (ф. 5283) и др.
В числе материалов Архива внешней политики РФ (АВП РФ) изучены материалы Секретариата В.М. Молотова (ф. 06) и Референтуры по Франции (ф. 0136).
Кроме того, в работе использованы материалы документальной коллекции, хранящейся в несекретной библиотеке Научно-исследовательского института (военной истории) Военной академии Генерального штаба ВС РФ, представляющие собой тематические подборки документов ЦАМО РФ.
Источниковую базу исследования характеризует широкая представленность опубликованных документов. Активная публикация материалов советских и европейских правительств, военных, внешнеполитических и других ведомств, характеризующих двусторонние и многосторонние международные отношения, так или иначе освещающие тему иностранных воинских формирований в СССР, началась еще в советский период[109].
Документальные публикации актуализируют политизированность темы иностранных формирований, созданных в СССР, как и вообще советской политики в Восточной Европе. Чем острее межгосударственные отношения, тем ожидаемо больше публикаций, отражающих стремление российской стороны донести и документально доказать свою позицию в крайне непростой истории взаимоотношений наших народов. Очевидно, поэтому наибольшее число публикаций относится к сфере советско-польских отношений, в тематику которых в 1990-х начале 2000-х гг. определяли покаянные интенции и акценты, связанные с признанием на высшем государственном уровне соучастия Советского Союза в ликвидации Польского государства в 1939 г., интернировании и последующем уничтожении части польских граждан[110].
Был издан также ряд академических сборников документов из российских, чешских, румынских, венгерских, норвежских, французских архивов[111]. Многие сборники этого периода создавались российскими историками в кооперации с европейскими коллегами, что придавало их содержанию взвешенность и объективность. Для публикации рассекречивались большие массивы документов военных, внешнеполитических ведомств и спецслужб Советского Союза и восточноевропейских стран. Эти издания, как правило, снабжены качественным научно-справочным аппаратом, а вводные статьи к ним представляют собой самостоятельные глубокие исследования. Все они так или иначе содержат данные о воинских формированиях, создававшихся при содействии Советского Союза, поскольку последние являлись важным фактором двусторонних отношений в период войны.
Большой объем документального материала, полезного для разработки темы исследования, содержится в опубликованных материалах, отражающих деятельность высших органов военного управления во время войны Ставки Верховного главнокомандования и Генерального штаба Красной армии[112], а также в сборнике материалов Главного военного совета РККА по предвоенному периоду[113].
Поскольку «истоки» большинства иностранных формирований вели в лагеря военнопленных системы НКВД, подспорьем для исследования стали фундаментальные сборники документов, выходившие под редакцией волгоградского ученого М.М. Загорулько[114]. Кроме того, издан отдельный большой сборник документов о содержании венгерских военнопленных, их трудовом использовании, политических настроениях, моральном состоянии, агитационной работе среди них, переводе добровольцев из числа пленных в распоряжение Временного национального правительства[115].
Важный источник представляют воспоминания непосредственных участников событий. В разные годы на русском языке были опубликованы мемуары государственных деятелей[116], командующих иностранными войсками (Л. Свобода[117], В. Андерс[118] и др.), представителей военных миссий, тесно вовлеченных в организационный процесс (М. Джилас[119], Н.В. Корнеев[120] и др.), а также офицеров и рядовых солдат иностранных[121] и советских[122], так или иначе связанных с иностранными формированиями.
Изученная источниковая база позволяет провести полное и всестороннее исследование строительства иностранных формирований на территории Советского Союза в годы Великой Отечественной войны. Особенностями источниковой базы данной работы являются опора на обширный комплекс впервые выявленных и введенных в научный оборот архивных материалов, в том числе рассекреченных в последнее время;
реконструкция нормативно-правовой базы, положенной в основу строительства иностранных формирований; широкое привлечение воспоминаний, дневников, иных документов личного происхождения, отражающих особенности формирования и боевого применения иностранных воинских частей, союзных Красной армии.
Часть вторая
Исторический опыт и организационно-политические основы формирования иностранных воинских частей в СССР
Глава 3
Иностранные формирования дореволюционной России
Первым иностранным войском, призванным на службу Русскому государству, можно считать варяжские дружины Рюрика. Впоследствии из иноземных наемников образовались военно-торговые дружины, расположившиеся по торговому пути «из варяг в греки». С раздроблением Руси на уделы князья стали призывать себе на помощь отряды кочевников. Московские государи начиная с Иоанна III также пользовались услугами иноземных воинов. К концу XVI в. при московском дворе была создана «иноземная гвардия». При Михаиле Федоровиче иностранные отряды приняли характер постоянных войск, служа в то же время образцом для русских частей. Некоторым иноземцам-рейтарам были даны поместья и вотчины, а других отправляли «на корм» в города. С учреждением регулярной армии в 1700 г. иноземные войска в большей части были переформированы в полки регулярной пехоты и кавалерии[123].
В начале XVIII в. в России опять появляются иностранные войска, к которым, в частности, относились «мекленбургский корпус»[124], «хоругви», созданные из сербских, венгерских и валашских наемников, которые участвовали в Прутском походе[125], а также «голштинские войска» Петра III[126]. С 1751 г. в России формировались сербские гусарские полки, участвовавшие в Семилетней войне[127]. В 1769 г. из Валахии, Молдавии и Болгарии в Россию прибыли от 2 до 3 тыс. волонтеров, из которых был сформирован полк. Во время Русско-турецкой войны 17681774 гг. в ряды русской армии принимали валахов, болгар и сербов. В последующие годы они поселились в пределах России и составили костяк Бугского казачьего полка. Это подразделение принимало участие в Русско-турецкой войне 17871791 гг., в ходе которой к нему примкнули новые иностранные добровольцы[128].
В 1797 г. Павел I предложил французскому принцу Конде прибыть в Россию вместе с его армией для несения военной службы в России и последующего участия в войне с революционной Францией[129]. Император выдвинул условия, что войска Конде составят отдельный корпус за пределами общего состава русской армии, но «будут подчиняться на территории моей страны той же дисциплине и служить так же, как мои собственные, без единого исключения», а также должны будут принести «общепринятую присягу»[130].
Многие дворяне из корпуса Конде в связи с перспективой перехода в Россию покинули его ряды, и к концу января 1798 г. численность корпуса составляла 4320 человек, в том числе 355 генералов и офицеров. Штаб корпуса Конде вскоре был расквартирован в городе Дубно[131]. В середине апреля 1798 г. корпус насчитывал около 6 тыс. человек и состоял из пяти полков (одного гренадерского, двух мушкетерских и двух драгунских), одного артиллерийского батальона, двух отдельных пехотных рот охраны и полицейской роты[132].
В 1799 г. Россия направила корпус Конде на помощь Австрии в войне против Франции. В октябре того же года в боях под Констанцем эмигранты и поддерживающие их русские части проявили большую храбрость. Тем временем Россия вышла из антифранцузской коалиции, и корпус Конде должен был отправиться на место своей прежней дислокации в Волынскую губернию. Однако в марте 1800 г. по договоренности с британским правительством Павел I принял решение о переходе корпуса на содержание Великобритании. Император оставил «кондейцам» в знак благодарности за верную службу все снаряжение, вооружение, обмундирование, а также повозки и лошадей[133]. Впоследствии, после Люневильского мира между Австрией и Францией, в июне 1801 г. армия Конде была распущена[134].
В июне 1812 г. приглашенный в Россию германский барон К. Штейн представил Александру I проект организации «Немецкого легиона»[135]. Подобный корпус Королевский Германский легион в рядах британской армии успешно сражался с французами на Пиренейском полуострове. Важной предпосылкой стала также готовность многих офицеров прусской, австрийской и иных немецких армий перейти на русскую службу в случае войны[136].
Александр I принял решение о формировании Русско-германского легиона 26 августа (7 сентября) 1812 г. Затем было издано воззвание за подписью М.Б. Барклая де Толли к «офицерам и солдатам германской нации», входившим в состав армии Наполеона, с призывом переходить на сторону русских и вступать в легион. Пунктами его формирования были назначены Ревель и Киев (впоследствии Рига, Тверь и Белый), куда начиная с августа 1812 г. стали перемещать немецкоязычных пленных и перебежчиков (преимущественно пруссаков). Записывавшиеся в легион люди руководствовались различной мотивацией: прежде всего, это желание избавиться от тягот плена и вернуться на родину, но была и категория лиц, завербованных насильно. Изъявившим согласие гарантировали немедленное возвращение домой после окончания войны, а офицерам выдавали по 500 руб. единовременного пособия. Офицерские вакансии пополнялись за счет эмигрантов на русской службе, среди которых были такие известные фигуры, как будущий премьер-министр Пруссии Э. фон Пфуль и военный теоретик К. фон Клаузевиц. Для облегчения взаимодействия с русскими войсками в легион включили офицеров из числа остзейских немцев. Добровольцами поступали и немецкие колонисты например, 271 человек из Саратовской губернии. Подготовка легионеров проводилась по русскому воинскому уставу[137]. Командование русской армии уделяло большое внимание формированию легиона, его вооружению, экипировке и продовольственному снабжению[138].