Самсон! На тебя идут филистимляне!
Но разорвал Самсон тетиву, как рвут нитку из пакли, когда пережжет ее огонь, и не открылась его сила. Сказала тогда Далила Самсону:
Ты обманул меня и говорил мне ложь, но теперь скажи мне правду, чем можно тебя связать?
Сказал ей Самсон:
Если свяжут меня новыми веревками, которые еще не были в деле, то я сделаюсь бессилен и буду как прочие люди.
Теперь принесла ему Далила новые веревки и связала ими его, после чего сказала ему:
Самсон! На тебя идут филистимляне!
И теперь некто сидел в засаде в ее спальне, но Самсон сорвал со своих рук веревки, словно нити.
Третий раз сказала Далила Самсону:
До сих пор ты обманывал меня и лгал, теперь скажи же мне правду, чем бы связать тебя!
Если ты семь прядей моих волос воткешь в ткань и прикрепишь ее к ткацкому стану, ответил ей Самсон.
Так и сделала женщина и даже укрепила ткань гвоздем к стану и сказала ему:
На тебя идут филистимляне, Самсон!
Пробудился ото сна Самсон и выдернул ткань вместе со станом.
Сказала ему Далила:
Хоть ты и говоришь, что ты любишь меня, но сердце твое не со мною, ведь трижды ты обманывал меня и не сказал мне, в чем же великая сила твоя.
И смущала его своими словами день за днем, уговаривала так, что душе его стало тяжело до смерти. Тогда открыл Самсон перед женщиной все свое сердце и сказал ей:
Бритва не касалась головы моей, ибо с рождения я назорей Божий. Если же остричь меня, то уйдет от меня моя сила и сделаюсь я слаб и буду как прочие люди.
Увидела Далила, что теперь он все сердце открыл перед ней, и послала она весть филистимским правителям, говоря:
Придите сегодня еще раз, ибо он полностью открыл свое сердце.
И пришли к ней правители филистимлян, и принесли серебро в руках своих. И женщина усыпила Самсона на своих коленях и призвала одного человека, и остригла семь прядей с его головы, и начал он ослабевать, и отступила от него сила его. Сказала тогда Далила:
На тебя идут филистимляне, Самсон!
Проснулся ото сна Самсон и так сказал:
Пойду, как и прежде, и освобожусь, ибо он еще не знал, что Господь отступился от него.
Тогда схватили его филистимляне и выкололи ему глаза и отвели в Газу, заковали в цепи, и он молол в темнице.
С течением времени, однако, начали отрастать волосы, которые остригли ему. И вот правители филистимлян собрались, чтобы принести великую жертву Дагону, богу своему, и чтобы повеселиться, и сказали:
Бог наш предал в наши руки врага нашего, Самсона!
Увидел это народ и восславил своего бога, говоря:
Бог наш предал в наши руки врага нашего и опустошителя земли нашей, который побил многих из нас.
И когда развеселилось сердце их, сказали они:
Позовите сюда Самсона, чтобы он всех нас позабавил!
И позвали Самсона из темницы, и смеялись над ним и поставили его между столбами. Сказал тогда Самсон отроку, который вел его за руку:
Подведи меня, я нащупаю столбы, на которых утвержден дом, а затем прислонюсь к ним.
Дом был полон мужчин и женщин, были там все правители филистимлян, а на кровле дома было до трех тысяч мужчин и женщин, смотревших на забавляющего их Самсона. И воззвал Самсон к Яхве, и сказал:
Господи Боже мой, вспомни обо мне и укрепи меня только теперь, чтобы мне в один раз отмстить филистимлянам за глаза мои!
И обхватил Самсон два средних столба, на которых держался дом, один правой рукой, другой левой, и сказал:
Пусть умру я вместе с филистимлянами.
И уперся всею силою на столбы, и обрушился дом на правителей филистимлян и на весь народ, который был в доме.
И мертвых, убитых Самсоном при его смерти, было больше, чем тех, кого он убил в течение жизни своей[4].
Амиран
Грузинская сказка
В одном густом дремучем лесу, где верхушки деревьев упирались в самое небо, стояла высокая, крутая скала. Недалеко от этого леса жил один охотник Дарджелан. Он часто ходил в лес на охоту.
Однажды подошел охотник к этой скале, и послышалось ему, словно где-то женщина кричит. Посмотрел охотник на скалу, сморит все выше и выше, да не увидеть вершины теряется она где-то высоко-высоко. Хочет взобраться охотник на скалу, но и это не удается такая она крутая и неприступная. Вернулся охотник домой, а дома у него жена очень злая и вдобавок хромая. Сказал охотник жене, чтобы приготовили ему еды назавтра в дорогу, сам пошел к кузнецу и заказал ему побольше долот да молот железный.
К утру приготовили ему все, забрал он еды на день, взял у кузнеца долота, молот и отправился к той скале. Пришел и стал вбивать долота в скалу. Вбивает охотник в скалу долота железным молотом и поднимается по ним, как по ступеням. Кончились у него долота, истерся железный молот, и добрался охотник до самой вершины. Осмотрелся, видит: в скале вход выбит, словно двери. Вошел он туда, проник в пещеру, в пещере лежит Дали.
Лежит Дали красавица неземной красоты, вокруг головы обвиты тяжелые золотые косы. Увидела Дали Дарджелана-охотника, и полюбили они друг друга с первого
взгляда. Остался охотник у Дали. Не хотела Дали оставлять его, но победила ее любовь и уступила она. Наутро стала просить Дали охотника вернуться домой, но не согласился он и остался с нею. Теперь Дали еще сильнее просит его вернуться домой.
Иди, говорит Дали, твоя жена ведунья. Привыкла она, что ты каждый вечер домой возвращаешься, не дождется тебя, проведает про нас, пойдет по твоему следу, найдет и погубит нас.
Нет, сказал Дарджелан, моя жена хромая, по дому еле ходит, где ей сюда добраться!
Жена Дарджелана и вправду очень дивилась, что ее муж домой не возвращается. Прождала она два дня, на третий день встала, взяла еды на дорогу и пошла по следам мужа. Привели ее следы к скале.
Вскарабкалась она по ступенькам на верхушку скалы и вошла в пещеру. Видит крепко спят Дали и ее муж.
Отыскала жена охотника золотые ножницы Дали и обрезала ими ее золотые косы. Забрала с собой и ножницы и золотые косы и ушла. Проснулись Дали и Дарджелан. Приподняла Дали голову что-то легкой она ей показалась. Провела рукой по волосам нет ее золотых кос! Встала она, ищет ножницы нет ножниц! Затосковала Дали, повернулась к охотнику и сказала:
Ты причина моего несчастья; говорила я, что погубит нас твоя жена. Не жить мне больше на свете. Возьми нож, взрежь мне чрево тяжела я и достань моего ребенка. Будет дочь назови ее как хочешь, а будет сын назовешь его Амираном. Мой сын будет героем. Если бы дали ему дожить до срока во чреве матери, он бы и бога поборол; теперь же он будет слабее. Слушай и исполни все, что я скажу. Как достанешь из моего чрева сына, три месяца храни его в телячьей требухе, чтобы вылежался и выгрелся он так, как ему во чреве матери вылежаться не пришлось. Потом уложи его в колыбель, отнеси с колыбелью к реке Иамана и оставь на берегу. Там найдет его и окрестит тот, кому должно. Он расскажет сыну все, что ему нужно знать.
Не хочет охотник резать возлюбленную, тоскует, горюет. Настояла на своем Дали, и пришлось ему сделать все, что она велела. Дрожащими руками взрезал он живот Дали и достал ребенка, прекрасного, как солнце.
Все выполнил охотник по приказу Дали, потом отнес ребенка в колыбели к реке Иамана, оставил колыбель на берегу и вернулся домой.
Проходят путники по берегу реки Иамана, видят лежит в колыбели ребенок, спрашивают:
Кто твои отец и мать или кто тебя должен крестить?
Отец и мать не знаю кто, а крестить меня должен сам ангел, отвечает ребенок.
Вот идет ангел, спросил и он ребенка. Ответил ему ребенок так же, как и всем. Трижды спросил ангел, и трижды ответил ему ребенок. Открылся ему ангел, окрестил его, назвал Амираном. Дал ему кинжал, велел спрятать в ноговицу и не доставать, если не придется очень тяжело; благословил Амирана, сказал ему, что на земле его никто не поборет, и оставил его.
Пришли за водой слуги Иамана, увидели Амирана в колыбели, стали смеяться над ним. Рассердился Амиран, встал, схватил насмешников, стукнул их лбами друг о друга, перебил им всю посуду и прогнал.
Пришли слуги домой без воды и с битой посудой, рассказали Иаману все, что с ними было. Рассердился Иаман, встал, пошел к реке, а как увидел ребенка в колыбели обрадовался: «Будет товарищем моим Усиби и Бадри». Взял колыбель с ребенком и отнес домой.
И жена Иамана рада будет мальчик качать ее Усиби и Бадри. Прошел день ничего. На другой день вышла жена Иамана коров доить, уложила сыновей Усиби и Бадри в колыбель, Амирана посередке усадила и велела ему укачивать детей, чтоб не плакали. «А не сделаешь все, как я велю, горе тебе», пригрозила она.
Только отошла мать, нашел Амиран шило и стал колоть то Усиби, то Бадри. Заревели дети. Разозлилась мать и крикнула Амирану:
Смотри ходи за моими детьми как следует, не то вернусь несдобровать тебе! Знай, я не только тебе, но и сыну Дали Амирану не спущу!
Проворчал Амиран:
Не знаете вы, а я-то и есть сын Дали Амиран.
Услышала это жена Иамана, обрадовалась, бросила доить коров, подбежала к Амирану, обняла его и расцеловала, обмыла его молоком и обернула в самую тонкую и дорогую ткань.
С тех пор ходит жена Иамана за Амираном, как за своими детьми. Радуются Иаман и его жена, что у их сыновей такой славный товарищ растет.
Подросли все трое юношей, стали уже совсем героями, кого ни встретят с востока или с запада, со всеми вступают в борьбу, всех побеждают и обратно гонят.
Крикнули им однажды эти побитые люди:
Что вы на нас силу свою показываете? Если вы такие молодцы, то узнайте, почему ваш отец Иаман слеп на один глаз, и расправьтесь с его обидчиком.
Как услышали это, побежали все трое к жене Иамана, стали просить ее:
Расскажи, как Иаман глаз потерял.
Не говорит мать, скрывает правду, обманывает их:
Болел Иаман оспой, тогда и потерял глаз. А больше, клянусь, ничего не было.
Дважды отвечала так мать, а в третий раз, чтобы выпытать у нее правду, придумали Амиран, Усиби и Бадри такую уловку. Вернулись они домой сердитые и велели ей выпечь им всем троим горячие хачапури. Только она засыпала хачапури углями, вытащили их Амиран и Усиби из огня, приложили к матери и говорят:
Или скажешь правду про глаз Иамана, или всю грудь тебе сожжем.
Не выдержала жена Иамана и рассказала все, как было:
С Иаманом давно враждовал один дэв, требовал с него оброк. Как родились Усиби и Бадри, пришел тот дэв и потребовал отдать ему одного из сыновей; а нет, так пусть Иаман отдаст ему свой правый глаз. Не смог Иаман расстаться с сыном, вырвал глаз и отдал дэву.
Как услышали это Амиран и сыновья Иамана, тотчас встали и собрались в путь воевать с тем дэвом. Попросили они Иамана достать им лук и стрелы из чистого железа. Достал Иаман. Взяли лук, попробовали его не выдержал лук руки Амирана и сломался. Взял тогда Амиран тридцать фунтов железа, отнес кузнецу и сам заставил его выковать лук по своей руке.
Наутро все трое отправились воевать с дэвом. Шли, шли увидели в поле одного дэва. У дэва чудесный яблоневый сад, под яблонями и овечьи отары его пасутся. Завидел дэв юношей и крикнул им:
А ну, если вы молодцы, сбейте с моих яблонь хоть одно яблоко или забросьте хоть одно яблоко на яблоню.
Усиби и Бадри долго старались ни одного яблока не сбили. Пустил стрелу Амиран, все яблоки с одной стороны яблони сбил и на другую сторону этой же яблони забросил.
Еще сказал дэв:
Если вы молодцы, то хоть одну овцу из моего стада с земли поднимите, а другую наземь положите.
Ничего не сумели Усиби и Бадри. Амиран сперва заставил подняться всех овец с земли, потом как ударит их оземь чуть всех не перебил.
Рассердился дэв, забрал всех своих овец и Амирана с ними и загнал всех в дом. Дверь изнутри запер, Усиби и Бадри одних во дворе оставил. Сварил себе дэв на ужин четырех овец. Сам мясо ест, кости через спину сестре кидает, а сестра дэва в углу железной цепью прикована. Собрался дэв спать и говорит:
Сегодня мне на ужин хватит, завтра Амираном позавтракаю. Сказал и лег.
Заснул дэв, подошел Амиран к прикованной сестре дэва, попросил научить его, как с дэвом расправиться. Сказала сестра дэва:
Моего брата ничем не убьешь, кроме как его мечом, который он в масле держит. Но меч так крепко держится в масле, что одному его не вытащить. Только есть у моего брата плетеный ремень, достань его, один конец к мечу привяжи, другой дай мне, потянем вдвоем может, вытащим. Возьмешь в руки меч, подойдешь к брату, смотри не ударяй его, а только приложи меч к шее, меч сам голову снимет.
Попросила она Амирана поклясться Христом, что он не обманет ее и, когда убьет дэва, отпустит ее на волю. Поклялся Амиран, отыскал тот ремень, привязал к мечу, отдал другой конец сестре, потянули оба, вытащили меч. Как вытаскивали меч, загремел он с такой силой, что проснулся дэв, да только заснул опять.
Поднес Амиран меч к дэву, приложил к его шее, стал меч резать сам, и замахиваться не пришлось. Резал-резал меч, дошел до середины. Почувствовал что-то дэв, стал ворочаться, да уже поздно, совсем перерезал меч шею. Так разделался Амиран с дэвом. Попросила Амирана сестра дэва освободить ее, но нарушил клятву Амиран и убил ее.
После этого все дэвово добро осталось Амирану и его товарищам. Что с собой взяли взяли, остальное там оставили и дальше в путь отправились.
Шли-шли, пришли в густой еловый лес. Видят в лесу скала, на скале огромный дэв-гвелешапи стоит и шерсть сучит. Веретеном у дэва ствол ели, грузилом на веретене мельничный жернов. Это и был тот дэв, который отнял глаз у Иамана.
Увидел дэв Амирана и его товарищей и крикнул:
Эй, что там за мушки ползут? Поворачивайте сейчас же назад, не то и мясо ваше съем и кости ваши сгрызу.
Крикнул Амиран дэву:
Ах ты мразь! Рано хвастаешь, подожди, не съел еще.
Рассердился дэв, бросил шерсть и спустился вниз. Долго они боролись и воевали. Амиран одну стрелу за себя пустит в дэва, две за Усиби и Бадри. Утомились все. Подошел дэв к Амирану, раскрыл пасть и проглотил его. Проглотил и пошел домой. Усиби и Бадри там остались. Как входил дэв в ворота, догнал его Усиби, схватил за хвост и отрубил его. Вошел дэв в дом, только вошел, разболелся у него живот.
Горе мне, мать, живот болит! закричал дэв, подбежал к дверным столбам, трется о них животом, чтобы облегчить боль, да не удержаться на ногах без хвоста, все наземь грохается. Видит мать сына в этих муках, спрашивает его:
Что с тобой, сынок, не съел ли чего сегодня?
Ах, мать, три мушки попались мне сегодня, проглотил одну.
Горе твоей матери, сынок, если ты Амирана, сына Дали, проглотил.
Усиби и Бадри стоят под окном дома, слышат все, что мать с сыном говорят. Крикнули они Амирану:
Услышал это Амиран и подумал: «И вправду, тяжелей этого вряд ли когда придется!» Достал кинжал и давай колоть дэва в пах.
Заревел дэв:
Ой, не убивай только, а хочешь выплюну тебя, хочешь выброшу.
Рассердился Амиран:
Ах ты мразь, негодяй! Ни выплюнутым тобою жить не хочу, ни выброшенным.
Хорошо, говорит дэв, вынь мне два ребра и выходи через бок.
Вынул Амиран у дэва весь бок и вышел. Только один свой глаз там оставил.
Вставь мне сейчас же глаз, не то живым не уйдешь! кричит Амиран.
Сказал дэв:
Отрежь кусочек печени, кусочек легкого, помажь глазницу лучше прежнего глаз станет.
Отрезал Амиран побольше печени дэва, еще больше легкого, помазал глазницу, и стал его глаз цел и невредим. Просит дэв Амирана пришить ему бок обратно. Взял Амиран и заложил ему бок деревянной заслонкой[5].
После этого потребовал Амиран у дэва отдать ему правый глаз Иамана. Не хочется дэву отдавать глаз, да не смеет отказать Амирану. Указал дэв на столб и сказал:
Вот в этом столбе заложен ящик, в ящике еще ящик, достань его, там лежит глаз Иамана.