Успокойся, мальчик! рявкнул надзиратель. Я сейчас вызову охрану, и сюда придёт парень со смешной фамилией Латунь и не такой смешной резиновой дубинкой. Понял?
Кареглазый красавчик решил не испытывать судьбу и уселся на стул.
Я твою мать трахал, сообщил он Водкину.
Прёшься по старушкам, извращенец? хохотнул он.
Тихо, вполголоса сказала Большакова. Тихо всем.
Там были и другие Немичев, Величко, Андреев, Кузнецов Горин, Углёв, Вторницкий, Глушко, Ибрагимов, Ромашкевич, Егоров Все эти фамилии и истории сливались воедино. И Водкин почти уснул, но тут появился Бурьянов с довольной физиономией. Он ярко пах какой-то острой приправой. У них была своя еда и свой стол.
Всё, я пришёл.
Я чуть не уснул, пока тебя ждал. Нельзя ли быть как-то порасторопнее?
Водкин выскользнул из аудитории, не дожидаясь ответа старшего надзирателя. Он быстро вернулся в столовую, пройдя по пустующим коридорам Тётя Зина грузная, но очень высокая, стояла у своего столовского окошка и отряхивала свой фартук, замазанный кашей. Она бубнила себе что-то под нос и не обращала внимания на надзирателя, пока он не подошёл практически вплотную.
Здрасьте, Зинаида Афанасьевна ещё раз, поприветствовал её Водкин, чтобы обратить на себя внимание.
Ты уже здоровался же, напомнила повариха. Совсем плохо? Алкашка плохая попалась?
Нет
Водкину есть не хотелось, и он сам не понимал, зачем пришёл. Просто ему надоело смотреть на воспитанников. Он вдыхал ароматы каши и супа, и продолжал буравить взглядом женщину. Она тяжело дышала и усердно тёрла свой фартук, оттирая кашу. И это выглядело очень уж тошнотворно
Вся замызгалась, как свинья, говорила она себе под нос. Что ж такое Идиотизм оголтелый. Совсем криворукая Ты чего хотел-то?
Да воды просто
Чего-то ты стал к бутылке часто прикладываться, дружок, ты страдаешь?
Водкин поднял свои воспалённые глаза на тётю Зину.
С чего бы мне страдать. Работа есть. Руки-ноги тоже.
А чего ж пьёшь тогда? Вижу каждый день тебя таким. Хоть бы раз был свежим.
Каждый отдыхает так, как может. Налейте мне воды.
Может, чего покрепче налить? спросила она с прищуром.
А есть?
Есть компот забродивший. Нацедить?
Водкин отказался, высушив пару стаканов воды, от которых заныл желудок. Он просидел там до тех пор, пока его рация не ожила:
Куда ты провалился? Почему я тебя искать должен? Погрузка!
Это был Костылёв. Николай Игоревич, мать его. Умеет появляться в нужном месте в нужное время. У Водкина вылетело из головы, что они сегодня везут воспитанников на вылазку начинается трудовое исправление. Как говорится, человеку в труде всякая мысль усваивается лучше.
Водкин быстро снова пошёл к аудитории, борясь с жутким головокружением, но там никого не обнаружил, кроме пыхтящей Большаковой, заполняющей журнал. Бурьянов уже повёл воспитанников садиться в автобус. Он напоминал собой пастуха в стаде, и только не хватало ему хорошенького кнута.
Автобусы Карлу Марковичу поставляла транспортная компания, в которой и работал Яков Яковлевич Плиннер Но это не имело значения сейчас. Неуместные мысли особенно тягостны при концентрации.
Большой и синий, неповоротливый, двухэтажный, он стоял около открытых ворот, и воспитанники толпились у дверей, толкаясь и мешая грязь. На боку автобуса красовалась большая белая надпись «ДЕТИ». Бурьянов что-то снова орал, Алиев орал в ответ. Первый попытался пнуть второго, но тот вспрыгнул по ступенькам автобуса. Костылёв же просто стоял поодаль, изнывая от этой картины.
Водкин остановился, затем же вышел на волну охраны. Рация затрещала.
Латунь, это Водкин, сообщил надзиратель. Третьяков вышел сегодня на работу?
Вышел, отозвался тот. Латунь очень был похожим на Ремнёва тоже обычно молчал. Только ходил в чёрном свитере и чёрных брюках, облысевший уже в свои двадцать пять лет.
Пусть придёт. Поедет на вылазку с нами. Могут быть проблемы с этими Детьми.
Латунь отключился без всяких «вас понял» и «конец связи», но Водкин ещё не успел даже дойти до замершего Костылёва, как на крыльце появился бородатый мужик в чёрной каске, кирасе и налокотниках. На груди красовалась надпись «ОХРАНА», а на поясе висела резиновая дубинка.
Николай Игоревич ничего не сказал, но в глазах его читалась боязнь оказаться вторым, а то и третьим Боязнь бесполезности.
Трогаемся, трогаемся! орал Бурьянов, угрожая расколоть голову Водкина на множество мелких осколков. Сукины дети, сидите тихо, не дёргайтесь, или Третьяков вас дубинкой успокоит!
Третьяков сам ничего не сказал, разместившись в задней части автобуса на первом этаже. Он протискивался между воспитанниками, стараясь не сшибить их мощными плечами.
Тройка надзирателей же уселась около водителя седого мужичка, незаметного такого. С татуировками на обеих руках. Он почти не смотрел ни на коллег, ни на воспитанников. Возможно, он десятки лет крутил руль автобуса, и перевёз за свою жизнь десятки тысяч человек.
Едем на ферму, скомандовал Костылёв. Её держит один депутат-меценат. В общем, хороший человек. Двадцать километров отсюда. Около села Оксановка. Знаете такое?
Знаю, кивнул водитель и захрустел передачей.
Дети мои, снова начал Бурьянов, как только транспорт зарычал, закачался и начал разгоняться. Труд сделал из обезьяны человека. И вас сделает людьми.
Пристегнуться всем, кто не пристегнулся! скомандовал Водкин.
Все начали щёлкать ремнями. Синяков оказался рядом со Стекловой желтозубой, не очень хорошо пахнущей, и ему даже захотелось опять увидеть светлые, голубые глаза Черникиной, но она сидела где-то не здесь.
Привет, сказала Стеклова и заулыбалась.
Виделись уже, ответил Синяков, нарочно выглядывая в окно так внимательно, будто пытался сосчитать ветки у встречающихся деревьев.
Ты симпатичный, призналась она.
Андрей задумался. У него наклёвывалось несколько вариантов ответа. Можно было ей сказать, что у неё отвратительный вкус, и исхудалый брюнет с диким взглядом не может нравиться даме в здравом уме. Ещё можно было признаться, что она ему не нравится. Или просто промолчать.
Понял, ответил он, не найдя ничего лучше. Он не смотрел на свою спутницу, но чувствовал её всепожирающий взгляд.
Тебя на сколько сюда закрыли? не унималась она.
До полного перевоспитания и исправления, буркнул он.
Ммм. Понятно, протянула она с явным неудовольствием. Говорить не хочешь?
Нет. Я оттуда, где люди не говорят, если им нечего сказать.
Наверное, это могло обидеть Стеклову, но, если честно, Андрея это не беспокоило. Вот если бы Черникина с ним пыталась заговорить Другое дело.
ОТПУСТИТЕ МЕНЯ, ДЕМОНЫ! начал верещать кто-то внезапно, отчего водитель от неожиданности ударил по тормозам. ОТПУСТИТЕ! КУДА ВЫ МЕНЯ ЗАКРЫЛИ?!
Синяков машинально вздрогнул Оглянулся. Через два сиденья от него сидел бритоголовый крепыш с выражением на лице крайне подавленной агрессии словно он сжал монету зубами и изо всех сил старался её разгрызть. Но кричал не он рядом сидел тот шизик, любящий разговоры о членах.
Заткните его! взвизгнула Острова-Проволокина, и начался настоящий кошмар.
Третьяков, вдарь ему по башке! скомандовал Бурьянов, но охранник не успел подчиниться только вскочил со своего места, срывая с пояса дубинку.
Охрана, назад! рявкнул Костылёв. Здесь я заправляю этой чертовщиной.
ОТПУСТИТЕ!
Пожалуйста, сделайте что-нибудь! подал голос ещё кто-то и захныкал.
Да? прошипел Бурьянов. Так делай! Или я сам размажу ему башку!
Да кто ты такой вообще? Место своё знай! рявкнул Костылёв в ответ.
Если тебе дорого твоё место А оно тебе, несомненно, дорого, ты слушать меня будешь! возопил в ответ Бурьянов. Разница между ними была в две головы, и в тесном коридоре автобуса это подчёркивалось ещё сильнее.
Если ты со мной будешь разговаривать в таком тоне
Стеклова заплакала. Берман мальчик с волосами, выкрашенными в розовый цвет, начал истерично раскачиваться.
ДЕМОНЫ! ОТПУСТИТЕ МЕНЯ!
Шизик и не думал успокаиваться, продолжал вопить.
Водкин решил взять ситуацию под свой контроль и пошёл назад Стараясь не наступить ни на кого. Но почувствовал на лице чей-то чуткий взгляд, отвлёкся и всё же споткнулся о ноги АнтоновскойЕдинственной воспитанницы, зататуированной полностью с ног до головы. Она ойкнула Но Водкин не свалился на пол, а просто навалился на неё. Тут же отпрянул и принялся искать того, кто пялился
Черникина. Сидела у окна посередине автобуса и не моргала. Смотрела прямо ему в лицо Вокруг стоял страшный шум, будто гремело торнадо, но она никак не реагировала на это.
Водкин заставил себя продолжить движение и добрался до шизика. Опустился на колено перед ним Лицо психа белое и искривившееся моталось из стороны в сторону, а руки молотили воздух.
Успокойся, приятель, успокойся Как тебя, Лепестков?
ОТОЙДИ ОТ МЕНЯ! заорал шизик, брызганув снопом слюны прямо в лицо Водкину. ДЕМОН! Вы все демоны!
Если ты не успокоишься Тебе тот крепкий парень в твёрдой каске раздаст лещей, и тебе придётся взять в себе в руки. Придётся, понимаешь?
Да что ты с этим психом говоришь! подал голос кто-то из воспитанников, может, Алиев. Пинком его заткни!
Я НЕ ПСИХ! заорал Лепестков. Это вы психи Вы все сумасшедшие! Вас всех нужно разорвать на куски! Вы блохи на теле собаки! Вы пауки в банке! Я буду вас давить!..
Водкин схватил его за плечи и тряхнул.
Успокойся! Приди в себя!
Он не заметил, как рядом оказался Бурьянов. Тот шагнул к нему и ударил его кулаком по голове. Шизик замолчал, обхватив лицо руками. Сквозь них послышались рыдания.