Сергей Гусаков
Обзор правовых позиций Верховного суда Российской Федерации по вопросам исполнительного производства
Введение
Нормы ст. 3 Федерального закона от 02.10.2007 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» определяют, что правоотношения по принудительному исполнению исполнительных документов регулируются федеральными законами, правовыми актами Президента Российской Федерации и Правительства Российской Федерации.
Вместе с тем ежегодно органами судебной власти рассматриваются тысячи споров, возникающих в связи с применением законодательства об исполнительном производстве. При рассмотрении указанных споров:
формируется практика применения законодательства;
выявляется смысл и содержание правовых норм, который не всегда тождественен буквальному содержанию текста, изложенному в статье (пункте, подпункте) правового акта;
в отдельных случаях санкционируются нормы поведения, которые фактически не закреплены (отсутствуют) в тексте законодательства1.
В этой связи понимание движения практики применения законодательства необходимо для обеспечения единообразия в применении норм права.
Указанный вывод обусловлен и тем фактом, что нарушение единообразия в толковании и применении норм права в процессуальном законодательстве рассматривается как одно из оснований для отмены судебного акта (п. 3 ст. 391.1 ГПК РФ, п. 3 ст. 308.8 АПК РФ, п. 3 ст. 341 КАС РФ).
Под нарушением судебным постановлением единообразия в толковании и применении норм права понимается содержащееся в судебном постановлении такое толкование и применение правовых норм, которое противоречит разъяснениям, содержащимся в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации, а также в постановлении Президиума Верховного Суда Российской Федерации (Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации 3 (2015, утв. Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 25.11.2015).
Единственное фундаментальное обобщение судебной практики по вопросам применения законодательства об исполнительном производстве проведено в 2015 (Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17.11.2015 50 «О применении судами законодательства при рассмотрении некоторых вопросов, возникающих в ходе исполнительного производства»).
Однако с тех пор как содержание законодательства об исполнительном производстве, так и сложившееся правоприменение претерпели определенные изменения.
Кроме того, Закон об исполнительном производстве содержит множество норм открытого типа (например, п. 17 ч. 1 ст. 64 Закона, согласно которой судебный пристав-исполнитель вправе совершать иные действия, необходимые для своевременного, полного и правильного исполнения исполнительных документов), толкование и применение которых создает новые модели поведения, требующие оценки со стороны органов судебной власти.
С учетом многообразия позиций, высказываемых судебными органами в постановлениях, выносимых при рассмотрении споров по конкретным делам, наибольшую ценность представляют позиции, выраженные в актах, дошедших до рассмотрения Верховным Судом Российской Федерации.
При подготовке настоящей работы изучено более 3 тыс. судебных актов Верховного Суда Российской Федерации, вынесенных в период с 2020 по 2023 годы.
Для характеристики правоприменения по тому или иному вопросу, в том числе для анализа динамики его изменений, также использованы более ранние акты высшего судебного органа, а также судебные акты судов нижестоящих инстанций.
I. Правовые позиции по вопросам исчисления сроков в исполнительном производстве
По вопросам исчисления сроков в исполнительном производстве в рассматриваемом периоде Верховным Судом Российской Федерации выражены следующие правовые позиции, представляющие интерес.
По одному из рассмотренных споров Верховный Суд Российской Федерации высказал позицию, существенно уточняющую порядок исчисления сроков предъявления исполнительных документов к принудительному исполнению при наличии оснований для его перерыва.
Согласно ч. 1 ст. 21 Закона об исполнительном производстве, по общему правилу, исполнительные листы, выдаваемые на основании судебных актов, могут быть предъявлены к исполнению в течение трех лет со дня вступления судебного акта в законную силу2.
Названный срок прерывается предъявлением исполнительного документа к исполнению3. После перерыва течение срока предъявления исполнительного документа к исполнению возобновляется.
Время, истекшее до прерывания срока, в новый срок не засчитывается.
При этом для случаев, когда исполнение по ранее предъявленному исполнительному документу было окончено в связи с подачей взыскателем заявления об окончании исполнительного производства4 (ранее, до 20.06.2022 отзывом взыскателем исполнительного документа5), частью 3.1 ст. 22 Закона об исполнительном производстве (в редакции Федерального закона от 28.05.2017 101-ФЗ) установлено, что период со дня предъявления6 данного исполнительного документа к исполнению до дня окончания по нему исполнения вычитается из срока предъявления исполнительного документа к исполнению.
Например, если исполнительный лист был предъявлен к исполнению, находился на принудительном исполнении более трех лет и по истечении указанного срока был отозван взыскателем (либо взыскателем подано заявление об окончании исполнительного производства), то вновь указанный исполнительный документ предъявлен быть не может поскольку срок его предъявления к исполнению истек (см. например, Постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 26.07.2023 Ф01-3974/2023 по делу А39-4362/2022).
Такой порядок предусмотрен законодателем в целях реализации Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 10.03.2016 7-П «По делу о проверке конституционности ч. 1 ст. 21, ч. 2 ст. 22 и ч. 4 ст. 46 Федерального закона «Об исполнительном производстве» в связи с жалобой гражданина М.Л. Ростовцева», а именно, для соблюдения баланса интересов взыскателя и должника, исключения возможности продлевать срок предъявления исполнительного документа на неопределенное время, что приводило бы к неограниченному по продолжительности принудительному исполнению содержащегося в исполнительном документе требования и, как следствие, к чрезмерно длительному пребыванию должника в состоянии неопределенности относительно своего правового положения.
Следовательно, при предъявлении исполнительного документа к исполнению срок его предъявления прерывается, но в случае возвращения исполнительного документа взыскателю по его заявлению этот срок, исчисляемый заново с момента возвращения исполнительного документа, определяется с учетом особенностей, предусмотренных ч. 3.1 ст. 22 Закона об исполнительном производстве, а именно, за вычетом ранее имевшего место одного или нескольких периодов нахождения исполнительного документа на исполнении, который окончился отзывом исполнительного документа взыскателем7.
При применении указанной нормы необходимо учитывать позицию Конституционного Суда Российской Федерации, изложенную в Определении от 25.04.2023 894-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Шипуновой Е.В. на нарушение ее конституционных прав частью 3.1 ст. 22 Федерального закона «Об исполнительном производстве», в котором рассмотрен порядок применения указанной нормы к правоотношениям по окончанию исполнительного производства в связи с отзывом исполнительного документа взыскателям, существовавшим до вступления в силу Федерального закона от 28.05.2017 101-ФЗ (то есть до введения данной нормы).
Суд разъяснил, что основным принципом существования закона во времени является распространение его действия на настоящее и будущее время; придание обратной силы закону исключительный тип его действия во времени относится к прерогативе законодателя.
Такими полномочиями при принятии Федерального закона от 28.05.2017 101-ФЗ законодатель не воспользовался8.
В этой связи принципы, содержащиеся в ч. 3.1 ст. 22 Закона об исполнительном производстве, не могут применяться к правоотношениям, возникшим до введения указанной нормы9.
По вопросу действия указанной нормы во времени также следует учитывать позицию, изложенную в Постановлении Верховного Суда Российской Федерации от 06.10.2023 127-АД23-8-К4.
В рассматриваемом споре исполнительное производство находилось на исполнении в период с 15.12.2016 по 05.06.2020 и было окончено в связи с отзывом исполнительного документа взыскателем (п. 1 ч. 1 ст. 46 Закона об исполнительном производстве в редакции, действовавшей на момент принятия решения об окончании исполнительного производства). 19.08.2020 на основании повторно предъявленного исполнительного документа вновь возбуждено исполнительное производство.
Анализируя возможность применения ч. 3.1 ст. 22 Закона об исполнительном производстве к указанным правоотношениям суд указал, что данные нормы введены после выдачи исполнительного листа и первоначального предъявления его к исполнению.
Вслед за Конституционным Судом Российской Федерации Верховный Суд Российской Федерации обратил внимание на то, что Федеральный закон от 28.05.2017 101-ФЗ не содержит указания о распространении его действия на правоотношения, возникшие до его введения.
Правовая позиция Конституционного Суда Российской Федерации, изложенная в постановлении от 10.03.2016 7-П, также не могла быть распространена на ранее возникшие правоотношения.
Кроме того, Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно указывал, что недопустимо придание обратной силы толкованию правовых норм, ухудшающему положение подчиненной (слабой) стороны в публичном правоотношении, поскольку иное означало бы нарушение общих принципов правового регулирования и правоприменения (Постановления от 27.11.2008 11-П, от 27.06.2013 15-П, от 23.12.2013 29-П).
Верховный Суд Российской Федерации посчитал, что судебные инстанции, обоснованно отметив, что исполнительный лист выдан и первоначально предъявлен взыскателем к исполнению до вступления в силу названных выше изменений, не содержащих указания на то, что они имеют обратную силу, сделали правильный вывод о том, что в рассматриваемом случае новое правовое регулирование правоотношений не подлежит применению10.
Если на основании представленных взыскателем доказательств судом будет установлено, что возврат исполнительного документа обусловлен действиями должника, например, произошел из-за обещания должника исполнить судебный акт11 или заключить мировое соглашение под условием предварительного отзыва исполнительного документа, ненадлежащим исполнением своих обязанностей органами принудительного исполнения, иными подобными обстоятельствами, свидетельствующими о вынужденном характере отзыва исполнительного документа взыскателем, срок предъявления исполнительного документа исчисляется без учета особенностей, установленных ч. 3.1 ст. 22 Закона об исполнительном производстве (Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации 2 (2020), утв. Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 22.07.2020, Определение Верховного Суда Российской Федерации от 22.07.2021 310-ЭС21-14297 по делу А09-13485/2019).
Применение указанной нормы Закона об исполнительном производстве в 2023 году, в приведенном в Обзоре Верховного Суда Российской Федерации толковании, изложено в Постановлении Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 20.03.2023 Ф08-1735/2023 по делу А61-4306/2022, по которому Определением Верховного Суда Российской Федерации от 13.07.2023 308-ЭС23-11573 отказано в передаче дела в Судебную коллегию по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации для пересмотра в порядке кассационного производства.
Как указано выше под обстоятельствами, свидетельствующими о вынужденном характере отзыва исполнительного документа, в судебной практике рассматривается в том числе бездействие судебного пристава-исполнителя (Постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 30.08.2022 Ф04-3986/2022 по делу А27-23645/2021, по которому Определением Верховного Суда Российской Федерации от 26.12.2022 304-ЭС22-24474 отказано в передаче дела А27-23645/2021 в Судебную коллегию по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации для пересмотра в порядке кассационного производства). В приведенном споре суд указал, что материалы исполнительного производства свидетельствуют о том, что на протяжении всего времени должником произведено исполнение в размере 13 руб., в то время как имеются доказательства ведения последним в период исполнительного производства деятельности по оказанию юридических услуг, приносящей доход, не ставший, однако, источником погашения требования взыскателя.
Как видно из приведенной позиции высший судебный орган фактически сформулировал правило поведения, отличное от того, которое содержится в императивной норме, изложенной в ч. 3.1 ст. 22 Закона об исполнительном производстве.
Положения указанной нормы не содержат каких-либо исключений о порядке исчислении сроков давности предъявления исполнительного документа, в том числе обусловленные мотивом, по которым взыскателем принято решение об обращении с заявлением об окончании исполнительного производства (об отзыве исполнительного документа).
При этом мотивы, которые являются основанием для исключения применения порядка исчисления сроков, определенных ч. 3.1 ст. 22 Закона об исполнительном производстве, в большей степени носят субъективный характер и не могут быть перепроверены судебным приставом-исполнителем, в том числе при повторном предъявлении исполнительного документа к исполнению.
Схожий субъективный критерий используется в конструкции правовой нормы, содержащейся в ч. 5 ст. 22 Закона об исполнительном производстве, согласно которой в случае, если должнику предоставлена рассрочка исполнения требований, содержащихся в исполнительном документе, такой исполнительный документ может быть предъявлен к исполнению без соблюдения правил, установленных ч. 9 ст. 21 указанного Закона, если должник более двух раз не исполнил часть требований, содержащихся в исполнительном документе, по которому ему предоставлена рассрочка.
До наступления такого события течение срока предъявления исполнительного документа не начинается, и судебный пристав-исполнитель обязан отказать в возбуждении исполнительного производства на основании п. 11 ч. 1 ст. 31 Закона об исполнительном производстве (см. Постановление девятого арбитражного суда от 08.06.2020 09-АП-4555/2020 по делу А40-279129/19).
На стадии принятия процессуального решения о возбуждении (об отказе в возбуждении) исполнительного производства судебный пристав-исполнитель не вправе совершать исполнительные действия, в том числе получить достоверную информацию от обеих сторон исполнительного производства о наличии факта более двух нарушений рассрочки платежа. Указанный факт может быть отражен только в заявлении взыскателя о возбуждении исполнительного производства и не соответствовать объективной действительности.