Аналогичная позиция по установлению ограничений в части запрета на внесение изменений в части лица, имеющего право действовать от имени должника-организации без доверенности, изложены в Постановлениях Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 29.09.2016 Ф01-3865/2016 по делу А79-10800/2015, от 17.09.2015 Ф01-3735/2015 по делу А82-17938/2014, Постановлениях Арбитражного суда Московского округа от 30.09.2022 Ф05-20914/2022 по делу А40-24582/2022, от 17.08.2022 Ф05-16604/2022 по делу А40-277538/2021, от 02.06.2020 Ф05-7091/2020 по делу А40-183672/2019, от 19.06.2019 Ф05-19132/2018 по делу А40-89017/2018, от 05.09.2017 Ф05-12686/2017 по делу А40-66198/2017, Постановлении Арбитражного суда Центрального округа от 02.09.2019 Ф10-3944/2019 по делу А09-7710/2018, Апелляционном определении Московского городского суда от 14.02.2018 33а-436/2018 и т. д.).
Таким образом, в целом придерживаясь указанной позиции органы судебной власти исходят из позиции о разделении обязательств юридического лица и физического лица, исполняющего функции исполнительного органа, необоснованности применения ограничительных мер в отношении указанного физического лица по обязательствам должника-организации51, а также недопустимости фактического ограничения трудовых прав руководителя должника-организации по основаниям, связанным с неисполнением юридическим лицом своих обязательств.
Вместе с тем в отдельных случаях суды признают правомерными действия судебного пристава-исполнителя по установлению запрета на внесение изменений в сведения о лице, имеющем право действовать без доверенности от имени юридического лица (Постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 29.11.2019 Ф01-6441/2019 по делу А31-3942/201952).
Так при рассмотрении дела А40-150105/22 суды пришли к выводу о том, что установление запрета на внесение изменений в ЕГРЮЛ, связанных с изменением данных о руководителе должника-организации, является правомерным. Изменение данных о руководящем лице в ЕГРЮЛ ставит под угрозу возможность взыскания задолженности (Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 13.12.2022 09АП-80017/2022 по делу А40-150105/202253).
В другом случае Арбитражный суд Северо-Кавказского округа в Постановлении от 11.05.2021 Ф08-644/2021 по делу А32-23448/2020 пришел к выводу о том, что необходимость осуществления регистрации в Едином государственном реестре юридических лиц смены единоличного исполнительного органа должника-организации не свидетельствует о незаконности постановления судебного пристава о запрете на внесение изменений в ЕГРЮЛ. Если такая замена необходима для своевременного исполнения требований исполнительных документов, должник-организация вправе обратиться к судебному приставу в рамках сводного исполнительного производства с заявлением об отмене названной меры в соответствующей части.
В то же время установление ограничений на внесение изменений связанных с составом участников юридического лица, в том числе в связи с выходом участников должника-организации в форме общества с ограниченной ответственностью, судами признаются правомерными (Постановления Арбитражного суда Московского округа от 13.10.2022 Ф05-24393/2022 по делу А40-255317/2021, от 24.08.2022 Ф05-13803/2022 по делу А40-266410/2021, Постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 28.04.2021 Ф07-4599/2021 по делу А21-2430/2020, Апелляционное определение Московского городского суда от 19.10.2022 по делу 33а-5615/2022).
Так, рассматривая один из споров Арбитражный суд Московского округа в Постановлении от 08.11.2022 Ф05-26045/2022 по делу А40-233802/2021 обратил внимание на то, что установление запрета в отношении изменений, вносимых в ЕГРЮЛ, в том числе изменений в сведения о составе участников общества с ограниченной ответственностью, не противоречит таким принципам исполнительного производства, как законность, соотносимость объема требований и отвечает задачам исполнительного производства по полному, правильному и своевременному исполнению требований исполнительного документа.
При рассмотрении спора по делу А41-70224/2019 суд признал правомерным установленный запрет в том числе в части ограничения на регистрацию сделок, совершаемых участниками общества с ограниченной ответственностью по распоряжению принадлежащими им долям в уставном капитале (Постановления Арбитражного суда Московского округа от 10.06.2020 Ф05-3500/2020 по делу А41-70224/2019, от 02.12.2019 Ф05-19625/2019 по делу А40-228342/2018, Апелляционное определение Свердловского областного суда от 08.11.2018 по делу 33а-19526/2018).
В отдельных случаях указанные ограничения, в части реализации участниками обществ с ограниченной ответственностью долей в уставном капитале и последующего внесения изменений в ЕГРЮЛ, признаются неправомерными.
Например, рассматривая один из споров Арбитражный суд Уральского округа в Постановлении от 09.06.2023 Ф09-3128/23 по делу А76-28331/2022 указал на неправомерность примененного ограничения в части внесения изменений в отношении участника должника-организации, реализовавшего по возмездной сделке принадлежащую долю в уставном капитале.
Суд посчитал, что само по себе наложение запрета на совершение отдельных регистрационных действий в отношении сведений, касающихся должника, не противоречит Закону об исполнительном производстве, однако в рассмотренном случае ведет к существенному нарушению прав третьих лиц, не являющихся участниками исполнительного производства, в той мере, в которой препятствует реализации ими права собственности на доли в уставном капитале организации должника. Поскольку требования, предъявленные к должнику, являются имущественными, суды сочли, что смена одного из его участников, чья доля составляет 5%, не может повлечь за собой какие-либо неблагоприятные последствия для взыскателя, затруднить или сделать невозможным исполнение требований исполнительного документа о получении денежных средств. При этом ранее тот же суд по аналогичному спору высказывал прямо противоположную позицию (см. Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 16.12.2020 Ф09-6805/20 по делу А60-23507/2020).
Несмотря на то, что возможность установления запрета на внесение изменений в ЕГРЮЛ прямо не предусмотрено Законом об исполнительном производстве, применение указанных ограничительных мер учитывается судами при рассмотрении споров, связанных с оценкой полноты принимаемых судебными приставами-исполнителями мер, в том числе при принятии решения об окончании исполнительного производства на основании п. 3, 4 ч. 1 ст. 46 Закона об исполнительном производстве, прекращении исполнительного производства (см., например, Определение Верховного Суда Российской Федерации от 11.07.2019 305-ЭС19-10294 по делу А40-143642/2018, Определение Верховного Суда Российской Федерации от 27.07.2021 307-ЭС21-11944 по делу А21-2410/2018, Определение Верховного Суда Российской Федерации от 12.04.2021 305-ЭС21-4094 по делу А40-987/2020, Постановления Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 12.05.2023 Ф01-1624/2023 по делу А11-2668/2022, от 01.11.2018 Ф01-4385/2018 по делу А79-14189/2017, Постановление Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 05.09.2018 Ф02-4009/2018 по делу А33-30040/2017, Постановление Арбитражного суда Московского округа от 25.01.2023 Ф05-34454/2022 по делу А40-86065/2022 и т. д.).
Непринятие мер по установлению запрета на внесение изменений в ЕГРЮЛ, в случае если указанное обстоятельство повлекло невозможность обращения взыскания на имущество должника-организации, может являться основанием для признания незаконным бездействия судебного пристава-исполнителя (Постановление Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 05.07.2023 Ф08-5435/2023 по делу А61-3211/202254).
В то же время сам по себе, в отрыве от фактических обстоятельств конкретного исполнительного производства, факт непринятия мер по установлению запрета на внесение изменений в ЕГРЮЛ не может быть признан неправомерным (Постановление Второго арбитражного апелляционного суда от 05.02.2019 02АП-9042/2018 по делу А17-3580/2017 в рамках которого Постановлением Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 26.06.2019 Ф01-2379/2019 данный судебный акт оставлен без изменения55).
Таким образом, анализ правоприменительной, в том числе судебной практики по установлению судебным приставом-исполнителем запрета на внесение изменений в ЕГРЮЛ показывает, что в целом базовые подходы (в том числе основания и условия применения указанной меры) к совершению указанного исполнительного действия вполне сформированы.
Вместе с тем выработка общих подходов к порядку применения мер государственного принуждения в рамках правоприменительной практики без определения соответствующих критериев в нормах позитивного права не может соответствовать принципам организации правовой системы в рамках системы права, основанной на принципах континентальной правовой семьи.
Полагаем, что со временем соответствующие положения найдут свое отражение в нормативном акте, определяющем условия и порядок принудительного исполнения исполнительных документов.
2. В связи с неисполнением должником-организацией, являющейся управляющей компанией, требований, содержащихся в исполнительных документах о взыскании денежных средств, судебным приставом-исполнителем вынесено постановление о запрете совершения действий, которым должнику-организации запрещено совершать действия, направленные на досрочное прекращение деятельности по управлению многоквартирными домами (в том числе производить расторжение договоров в одностороннем порядке; по соглашению сторон; направлять уведомления о прекращении действия договоров в связи с истечением их срока действия; совершать действия по переводу жилого фонда, находящегося на обслуживании у должника-организации на обслуживание к иной организации либо к иной управляющей компании), запрещено Департаменту государственного жилищного и строительного надзора Свердловской области вносить изменения в реестр лицензий Свердловской области, направленные на исключение из реестра и закрепление за иной управляющей компанией домов, закрепленных за должником-организацией.
Должником-организацией приняты меры по оспариванию указанного постановления судебного пристава-исполнителя.
При оценке данного постановления суды исходили из того, что оспариваемое постановление соответствуют действующему законодательству и не нарушает права и законные интересы заявителей.
Перечень исполнительных действий, приведенный в ч. 1 ст. 64 Закона об исполнительном производстве, не является исчерпывающим, и судебный пристав-исполнитель вправе совершать иные действия, необходимые для своевременного, полного и правильного исполнения исполнительных документов, если они соответствуют задачам и принципам исполнительного производства, не нарушают защищаемые федеральным законом права должника и иных лиц.
Из материалов дела установлено, что для управляющей организации единственным способом получения денежных средств является плата за оказанные услуги по управлению многоквартирными домами.
Следовательно, принятые судебным приставом меры направлены на сохранение названных ликвидных активов должника, его способности к погашению финансовых обязательств кредиторов. При этом принятие запретительных мер способствует предотвращению возможного недобросовестного поведения должника.
Постановление судебного пристава-исполнителя о запрете на совершение должнику действий, направленных на досрочное прекращение деятельности по управлению многоквартирными домами, вынесено в целях обеспечения исполнения решений арбитражного суда о взыскании денежных средств.
Ссылки на то, что указанные принудительные меры ограничивают права собственников помещений в многоквартирных домах на избрание новой управляющей компании, безосновательны, их принятие не лишает собственников помещений права на расторжение договора управления с должником при наличии предусмотренных ст. 162 ЖК РФ оснований.
Данное постановление направлено именно на ограничение целенаправленного лишения должника источников дохода в пользу аффилированных с ним лиц.
Таким образом, суд пришел к выводу о том, что оспариваемый ненормативный акт соответствует требованиям законодательства (Определение Верховного Суда Российской Федерации от 24.09.2020 309-ЭС20-10054 по делу А60-23853/2019).
С точки зрения применения ограничительных мер в ходе принудительного исполнения судебных актов и актов иных уполномоченных органов правоотношения, возникающие из лицензирования, а также возможные объекты, в отношении которых рассматривалась возможность устанавливать соответствующие ограничения, следует различать в трех возможных проявлениях, а именно:
во-первых, как предоставленную должнику лицензию на осуществление отдельных видов деятельности;
во-вторых, как право на осуществление отдельных видов деятельности, подтвержденное лицензией;
в-третьих, как саму деятельность, возможность совершения которой предоставлена лицензия, осуществление которой приводит к формированию материальных (в том числе денежных) активов, на которые в последующем может быть обращено взыскание.
В настоящее время наибольшее распространение получила практика установления ограничений (запрета) на прекращение правоотношений по управлению многоквартирными домами и, соответственно, на прекращение действия лицензии на осуществление указанного вида деятельности.
В соответствии с ч. 1 ст. 192 ЖК РФ, деятельность по управлению многоквартирными домами осуществляется управляющими организациями по лицензии на осуществление предпринимательской деятельности по управлению многоквартирными домами, предоставленной органом государственного жилищного надзора на основании решения лицензионной комиссии субъекта Российской Федерации.
В силу п. 1 ч. 1 ст. 195 ЖК РФ, сведения о лицензировании деятельности по управлению многоквартирными домами, лицензиатах, осуществляющих или осуществлявших данный вид деятельности, содержатся в реестрах, в том числе в реестре лицензий субъекта Российской Федерации.
Установление запрета на совершение действий должником-управляющей компанией и лицензирующим органом действий по прекращению деятельности по управлению многоквартирными домами по исполнительным производствам применяется судебными приставами-исполнителями относительно не продолжительное время.
Специальные нормы, определяющие условия и порядок применения указанной меры как в законодательстве об исполнительном производстве, так и в жилищном законодательстве отсутствуют. В этой связи при применении данной меры судебные приставы-исполнители и суды исходят из положений п. 17 ч. 1 ст. 64 Закона об исполнительном производстве, п. 42 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17.11.2015 50 о расширительном толковании нормы, определяющей перечень исполнительных действий, которые может совершать судебный пристав-исполнитель (см. например, Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 14.11.2019 Ф09-7492/19 по делу А60-21670/201956, Постановление Арбитражного суда Центрального округа от 28.10.2022 Ф10-4328/2022 по делу А14-5976/2021).