И тут я как заору во все горло: «Нет! Не может быть, чтобы я был мертв! Черт побери! Вы что, меня не слышите? Я же вас вижу и прекрасно понимаю все, что происходит!» Я пытаюсь трясти одного полицейского, толкнуть другого, но они не реагируют. Я просто прохожу сквозь них. Один из них все же смотрит в мою сторону, словно чувствуя мое присутствие, но потом отворачивается и уходит к своей полицейской машине.
Ну и дела! Не могу в это поверить Я УМЕР Я МЕРТВ! Что же теперь со мной будет?
Меня охватывает ужасная тревога и чувство неминуемой опасности. Я был убежден, что после смерти человек уходит в пустоту, небытие и бездну. Ты умираешь, и все кончено Выходит, я ошибся? И хотя врач скорой помощи и полицейские так уверенно и единогласно признали мою смерть, я все еще чувствую себя таким же живым, как и прежде. Однажды вместе с Моной мы смотрели фильм, в котором человек, погибший в автокатастрофе, парил над своим собственным телом, как прямо сейчас парю я сам. Моя бывшая жена верила, что именно так все и происходит с нами после смерти, я же с нескрываемым удовольствием насмехался над нею. Я утверждал, что так бывает только в кино. А ведь она оказалась права! Видела бы она меня теперь, она бы лопнула от гордости.
Теперь я намного легче, чем был. Я лечу! Как же все это странно! Я могу одновременно наблюдать за своим телом, которое медики готовятся увезти в отделение скорой помощи, и видеть себя здесь, наверху, в своем же теле, которое мне кажется совершенно нормальным. И все же я отличаюсь от того мужчины, лежащего на тротуаре. Удивительно, но мучивший меня артрит больше не причиняет мне боли в руках и коленях. Мне очень нравится, что я теперь не чувствую боли. Я так привык годами жить с болью, что уже не помню, как это чувствовать себя хорошо.
И что же теперь со мной будет? Ведь именно я всегда высмеивал людей, которые, подобно Моне, говорили, что смерти в привычном ее понимании не существует. Будь я внимательнее, прислушивайся я к ним, сейчас я бы, наверное, лучше понимал, что произошло и что еще меня ждет впереди!
Ненавижу, когда приходится чувствовать себя беспомощным и невежественным. Мне, человеку, умеющему талантливо предупреждать любое мошенничество, теперь кажется, будто кто-то где-то меня бессовестно обманул.
Я с интересом наблюдаю за суетой, происходящей вокруг меня. Полицейские, расставленные по всему периметру банка, допрашивают клиентов и сотрудников, свидетелей происшествия. Типу, который меня застрелил, удалось сбежать. Из всех грабителей оружие было только у него. Он побежал по переулку на бешеной скорости и исчез в толпе. Двоих других грабителей полиции удалось задержать.
Сотрудники скорой помощи еще какое-то время остаются на месте происшествия: они хотят убедиться, что в банке больше никто не пострадал и не нуждается в помощи. Тем временем один из двух занимавшихся мной полицейских находит у меня бумажник с документами, удостоверяющими личность.
АРИССЬЕЛЬ ЛАБОНТЕ, предприниматель, проживает в Лавале. Указаний, кому звонить при несчастном случае, нет.
Не удивительно. При жизни никто не думает о таких мелочах, подхватывает его коллега.
Он достает мобильный телефон и набирает номер, указанный на моей визитной карточке. Никто не отвечает, что и неудивительно. Найдя ключи в одном из моих карманов, его товарищ говорит:
Глянь-ка, новенький ключ от «Мерседеса»! Думаю, сам автомобиль должен быть где-то рядом. А это, вероятно, ключи от его дома. Нужно будет выяснить, что за «предприятия» у этого бизнесмена Понимаешь, что я имею в виду? добавил он с долей сарказма.
Да, возможно, это не случайность. Что ни говори, но он был на месте преступления. Надо отработать все варианты, проверить каждую мелочь, соглашается второй.
Что он сказал? Неужели я не ослышался? Они думают, что я мог быть как-то связан с грабителями? Невероятно! Выходит, полицейские дошли до того, что не доверяют вообще никому? Должно быть, они всякое повидали в таком большом городе, как Монреаль. Ну и работенка у них! Никогда не угадаешь, что случится завтра, а еще меньше с кем придется иметь дело! Должно быть, это непросто, и не только для полицейских. У следователей то же самое, а еще у медиков, которые вынуждены вот так приезжать на место происшествия или несчастного случая, в общем, у всех, кого вызывают в неотложных ситуациях
Но с какой стати мне думать о тяготах жизни полицейских? Они всегда присутствовали в моей жизни, однако же такие мысли меня никогда не посещали! Может, это потому, что я умер?
Я УМЕР. Я МЕРТВ! Нет, я не могу поверить в это! Интересно, чем я заслужил у Бога такую трагическую смерть? Вот уж неожиданность так неожиданность! Как ни в чем не бывало прогуливаешься по улице, наслаждаясь свежим весенним ветерком, и вот, мгновение спустя, ты уже труп. Черт побери! Надеюсь, полицейские задержат того сумасшедшего, застрелившего меня, и надолго упрячут его за решетку.
Не успев подумать о своем убийце, я тут же вижу переулок, в котором он скрылся, и квартиру, в которой он прячется. Все это, конечно, очень странно, но я могу наблюдать за всем, что происходит в этой маленькой полуподвальной квартирке старого выцветшего дома с облупившейся голубой краской. Неужели кто-то может жить вот в таких трущобах? Даже не знал, что такое существует в нашем прекрасном Квебеке. Мой убийца о чем-то говорит с другим парнем, который чем-то похож на него. Наверное, это его брат: так же красив, так же отлично сложен, но его лицо кажется мне более грубым. Очень взволнованный и запыхавшийся, грабитель с досадой рассказывает о своем приключении:
У меня сдали нервы, и я начал стрелять куда попало. На тротуаре было полно народу. Не знаю, может, я и ранил кого. Понимаешь, кто-то нажал на кнопку сигнализации и полиция прибыла на место, как раз когда я выбегал из банка. Парням повезло меньше, а то бы мы все вместе пришли сюда. Слава богу, я не успел им сказать, где меня искать!
Да заткнись же ты, Гектор, обрывает его собеседник. Расскажешь позже. Живей переодевайся, снимай парик и уходим отсюда скорее! Элен не должна видеть тебя здесь. Если она узнает, что я сделал дубликат ключа, что я прихожу сюда, пока она на работе, и сопоставит это с тем, что случилось сегодня, она точно выгонит меня.
Да ты с ума сошел, Харви, задыхается Гектор, стаскивая парик и обнажая бритую голову. Ты действительно хочешь, чтобы мы смотались отсюда прямо сейчас? Полиция наверняка сейчас обыскивает каждую улицу, каждый дом в округе!
Не волнуйся, братишка, я обо всем позаботился. Ты же всегда хотел быть частью моей банды, так вот, слушай и учись! И ничего, что я всего на два года тебя старше. Это же не значит, что я не могу быть в чем-то опытнее тебя? Я в деле с малых лет, у меня есть опыт, кое-чему я тебя все же могу научить!
Молниеносно он достает из сумки два черных монашеских платья, натягивает на себя одно и делает знак брату надеть другое. Гектор смотрит на себя в зеркало в таком наряде и не может удержаться от смеха:
Мы теперь похожи на двух прелестных монашек, которые совсем не постятся, да?
Действительно, в этой широкой одежде они кажутся толще, чем на самом деле.
Я смотрю на них, совершенно обалдевший. Этот ненормальный только что ограбил банк и убил меня и ему смешно? Правда, он еще не знает, что я мертв. Но когда узнает и окажется в тюрьме, ему будет не до смеха.
Размеренным шагом сообщники покидают квартиру; они выходят, опустив головы, стараясь оставаться незаметными. Харви постоянно шепотом просит Гектора не вертеть головой во все стороны и соответствовать образу монахини, которая спокойно идет по своим делам. Стараясь выглядеть как можно естественнее, братья направляются в сторону улицы Дроле. Дважды они встречают полицейских. Опрашивая пешеходов, те лишь бросают взгляд в их сторону, но не останавливают. Так парни доходят до припаркованной неподалеку машины Харви и усаживаются в нее.
Уф, вздыхает Гектор, хлопая дверцей. Кажется, сегодня нам повезло!
Я же тебе говорил, что все будет хорошо! Доверься мне, у меня есть опыт в таких делах!
Харви заводит мотор и медленно отъезжает, стараясь не привлекать внимания прохожих.
В бешенстве я беспомощно смотрю им вслед! Невероятно! Неужели они вот так безнаказанно уйдут, черт побери? Ведь каждому известно: как только ты немного превысишь скорость, полицейские тут как тут А когда нужно поймать молодых головорезов и предать правосудию, так их днем с огнем не сыщешь!
В мгновение ока я снова оказываюсь на месте трагедии, как раз в тот момент, когда отъезжает карета скорой помощи. Я ору во всю глотку, чтобы сообщить то, что мне стало известно о моем убийце, но, увы, никто меня не слышит. Как же так? Я кричу что есть мочи! Или мне это только кажется?
Что происходит? Они говорят, что я умер, но я чувствую себя совершенно живым!
Я провожаю взглядом машину скорой помощи, которая направляется в сторону морга. Вскоре меня засовывают в какой-то ящик. Сотрудник, принимающий покойников, списывает мои данные с удостоверения личности и уходит.
Мое тело оказывается в ящике с номером, и теперь я совершенно обезличен. Здесь стерильно и ужасно холодно. И я ощущаю бесконечное одиночество еще сильнее, чем в последние годы жизни. Кроме нескольких коллег по работе, настоящих друзей я так и не приобрел. Ну что ж ты хочешь, при такой работе это нормально. Думаю, любой другой на моем месте переживал бы то же самое. Сложно поддерживать дружеские отношения, когда так много путешествуешь. На семью мне тоже всегда не хватало времени. Ну и что? Я ни о чем не жалею: если бы мне сейчас пришлось все начинать сначала, я бы поступал точно так же. Я молодец! Я достиг успеха, а разве не это самое главное? Разве не этого я хотел всей душой, разве не к этому всегда стремился? Мона меня в этом никогда не поддерживала. Она считала ненормальным, что для меня работа всегда была на первом месте. Она мне постоянно это твердила, весь мозг проела.
Интересно, живя там, в Ванкувере, узнает ли она, что со мной произошло? А дети? Не думаю, что они читают газеты. Но даже если о происшествии напечатают в уголке газетной страницы, поймут ли они, что речь идет именно обо мне? И даже если они узнают о моей смерти, как это изменит их жизнь? В определенном смысле я для них уже давно умер. Бессердечные люди. И это после всего того, что я для них сделал!
А разве ты сам, Ариссьель, не был бессердечным со своими родителями?
Что? Чей это голос? Откуда он?
Какая разница? Отвечая, я пытаюсь оправдаться: «Не нужно сравнивать! С моими родителями все было по-другому. Они были ужасно старомодными, и я, естественно, уехал, чтобы строить свою жизнь по-своему».
Боже, что происходит? Вдруг передо мной, как в кино, начали мелькать сцены из прошлого Что это?
Вот мне девятнадцать лет. Я покидаю родительский дом с твердым намерением больше никогда туда не возвращаться. Я больше не желаю встречаться с родителями. Никогда. После свадьбы я иногда нарушал это свое решение, но лишь потому, что на таких встречах настаивала Мона. Она считала, что наши дети должны знать своих бабушек и дедушек и что рвать семейные связи вообще ненормально.
Все повторялось в точности по одному и тому же сценарию несколько раз в год. Это так отчетливо всплыло в памяти, словно я действительно оказался в прошлом.
Когда Мона решает меня в чем-то убедить, она вся напрягается и пристально смотрит на меня своими красивыми карими глазами. Даже будучи уверенным, что мне совершенно не понравится идея, которую она попытается мне навязать, я все равно любуюсь ее красотой. Ее великолепные рыжие кудри роскошно обрамляют лицо и, едва касаясь плеч, разлетаются во все стороны при каждом движении. То, как она поворачивает голову, как она смотрит на меня, значит для меня больше, чем любые слова. На этот раз она сообщает:
Вот уже несколько месяцев мы не виделись с твоими родителями. Твоя мама снова звонила мне. Она спрашивает, когда мы приедем. Я подумала, что можно было бы съездить в следующие выходные. У тебя как раз не будет командировки
О нет, в кои-то веки я планировал хоть раз отдохнуть спокойно дома, с семьей. Триста километров туда да триста обратно Шестьсот километров за два выходных это слишком много. Давай съездим позже? Или, например, почему бы им самим к нам не приехать?
Ариссьель Лабонте, говорит жена, отчеканивая каждый слог, ты просто бессердечный тип! Тебе должно быть стыдно. Сколько раз ты уже откладывал эту поездку на потом? Мы с тобой говорили об этом месяц назад, и ты мне ответил точно так же. Неужели ты не понимаешь, что твои родители могут умереть в любой день и у них никого, кроме тебя, нет? Ради всего святого, скажи, что ты за человек? Ты никогда и не подумаешь сделать им приятное. Почему ты так безразличен к их чувствам? Пойми, когда их не станет, ты пожалеешь, но будет слишком поздно.
Я не реагирую, и ее это раздражает еще больше. Она добавляет:
Тебе дорога к ним кажется слишком длинной? А для них, думаешь, она будет короче? В их возрасте преодолевать такие расстояния еще сложнее.
Она выдерживает паузу и, немного подумав, предлагает:
А давай пригласим их к нам в гости на неделю? Тогда у них будет время, чтобы отдохнуть перед обратной дорогой!
На неделю?! Ты серьезно? Чем они будут здесь заниматься целую неделю? Они невыносимые зануды! Да с ними же не о чем говорить. И потом, меня почти никогда не бывает дома. И тебя, кстати, тоже. Ты всегда занята. И дети тоже, я уверен, не захотят сидеть дома каждый вечер и развлекать бабушку с дедушкой. Бен и Карина похожи в этом на меня. Они считают своих предков старыми и сонными, а путешествие на север, в Мон-Лорье, скучным. Деревня, в которой они живут, это затхлая дыра, молодежи там делать нечего. Уверен, что они предпочтут остаться в Лавале, где всегда есть чем развлечься.
Ну нет, на этот раз я так просто этого не оставлю, резко возражает Мона. Мне редко удается отстоять свою точку зрения. В нашей семье всегда все решения за каждого принимаешь только ты. Но сегодня моя очередь решать. Мы поедем к ним в эти выходные, и точка!
Прокручивая в памяти этот разговор, я припоминаю, как в тот раз я сделал огромное усилие над собой и согласился, лишь бы избежать скандала и больше не слушать нотаций. Тогда я подумал, что после этой поездки меня точно оставят в покое надолго. Но в глубине души я понимал, что моя жена права и родители очень обрадуются нашему приезду.
Моим детям нечего жаловаться, ведь у них-то родители не такие древние. Мы с Моной довольно рано стали родителями, и так намного лучше. Кроме того, в отличие от моего отца, я постарался скопить для семьи приличную сумму. Он же всю жизнь зарабатывал ровно столько, чтобы хватало на пропитание, ни центом больше. Нужно было постоянно думать о деньгах и экономить.
Интересно, что будет с моими деньгами, которые я с таким трудом копил, работая без выходных? Я никогда не думал, что так рано умру. Мне всего пятьдесят пять, и это не тот возраст, когда пора умирать. Я даже ни разу не подумал о том, чтобы составить завещание. Я был убежден, что буду жить и жить. Да, я страдал артритом, но это же не смертельно. Господи, какая хрупкая и непредсказуемая эта штука, жизнь Она всегда полна сюрпризов.
НО ГДЕ Я? НЕУЖЕЛИ НЕТ НИКОГО, КТО МОГ БЫ МНЕ ОБЪЯСНИТЬ, ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ? Боже мой! Не припомню, чтобы когда-нибудь мне было страшнее, чем сейчас!
2
Встреча с Мишаэлем
Лишь только я подумал об этом, как вдруг чувствую, что меня засасывает что-то похожее на светящийся туннель. Бесконечный туннель, в котором меня окутывает ослепительный и мощный поток света. И вдруг передо мной появляется какой-то силуэт. Мужчина это или женщина? Не могу точно сказать Но в нем чувствуется какая-то таинственность, и это необъяснимое что-то влечет меня. Какое чудесное присутствие! Я смущаюсь его глубокого взгляда, который пронизывает меня. Чувствую себя испуганным и обнаженным. Пытаюсь рассмотреть очертания существа, стоящего передо мной, но не могу: я слишком очарован этим взглядом. И все же мне кажется, что это скорее «он», чем «она».