При слове «Октябри» внутри Германа что-то ёкнуло: он вспомнил вопросы Кагана, фразы Эльзы-лекаря и понял, что он один из них.
Дед, я ведь Октябрь?
Мухомор залился смехом.
Да какой ты Октябрь, семь-восемь! Летел ты на шаре от них, но я полагаю, что либо ты шар спёр и сбежал, либо послали они тебя, решив твоими талантами воспользоваться.
Какими талантами?
Ты лучник от бога. Ты пытался черного звонаря убить, а это
Мухомор многозначительно задрал руки к небу.
Звонари энергетические вампиры. Откуда у них эта способность, то ли дар, то ли проклятие, никто не знает. Они бьют в колокола, предупреждая выживших о том, что сейчас будет скачок. Звонари появились не сразу, далеко не сразу, семь-восемь. Они очень странные они одним взглядом могут убить толпу людей, но при этом помогают им приготовиться к скачкам АДа. Они живут в недостроенной подземке, в ходах, которыми изрыт Воронеж. Поговаривают, что они даже проход под водохранилищем охраняют, а это единственный безопасный способ перебраться с берега на берег. Ну, шар вот еще Звонари тоже разные бывают: те, что в колокола бьют, черные капюшоны носят, глаза скрывая. Есть и белые звонари, они от черных откололись, на люди выходят нечасто только для того, чтоб энергией подзарядиться. Плохие они, и никто не знает, где их обитель.
Зачем я пытался убить звонаря?
Кто ж его знает? Может, думал Давление остановить. Хотя звонарь-то не один, другие бы пришли к колоколу. А может, книгу хотел заполучить
Какую-такую книгу? Герман вспомнил про томик Мандельштама в своем рюкзаке.
Атлас.
Что за Атлас?
Сумасшедший профессор Боткин, автор значит, называл его «Атласом внешних органов человеческого тела», якобы книга от всех болезней лекарства знает, и, причем, не таблетки. Каган тоже помешан на Атласе. И не только он Знавал я этого шального профессора да, гений, да, талантам его предела не было, но чтобы от всех болезней Не верю! Что еще-то тебе рассказать?
А кто еще в Воронеже выжил? И что с остальным миром?
В Воронеже еще Галерея Чужого да Ликерка выжили, братские, так сказать, отряды, мощные лагеря! Хотя, с Галереей Чужого вопрос, точно не скажу, целы ли они В центре города. Ликёрка так вааще жесть! Там торговцы, медики, поэты, музыканты, маргиналы всякие, зэки бывшие, якобы исправленные. Живут себе припеваючи; мы им живность на еду продаем, они нам спирт да оружие дают. Хорошие люди, веселые Они, кстати, и Перемирие предложили, и Игры инициировали.
Какие игры? не понял Герман.
Олимпийские Видал больших ребят у Источника?
Да так, краем глаза.
Они тренировки сейчас ведут, к догонялкам всяким готовятся, мускулы качают. Игры на лето намечены. А щас Перемирие! Правда, нарушают некоторые. Вот Каган и бесится, что того сарацина проморгали. Ну да ладно. Ты про Живые шахматы слыхал?
Нет.
Ну, как-нибудь расскажу. Мощная вещь, зрелищная будет! Кто еще есть? Валькирии-амазонки. Девки, что спасли тебя на железке, из Восьмой Марты. Правда, говорят, раскол у них был одни в Бункере в Новой Усмани остались, другие на Дамбу подались, что у Чернавского моста. С Октябрями воюют, а вообще, девки хорошие, добрые, у нас частенько бывают. Они да Октябри единственные жители Левобережья, все остальное Собачьи джунгли У валькирий есть, правда, один нюанс с черными звонарями они дружбу водят, да не рассказывают про них ничего. Звонари им помогают под рекой с берега на берег шастать.
Зачем же тогда на дрезине к мосту уехали?
А бес их знает. Уехали и все тут Есть еще в СХИ ученые какие-то, мы искали не нашли. Слухи только о них ходят, а никто не видывал, раньше они на Дамбе обитали, до валькирий, опыты там какие-то ставили секретные. Может, совсем не война, а опыты их и породили Давление, кто ж знает!? Есть еще Семилуки, но это грустная история. Рабовладельцы! Мы их «ходоками» называем. Окружили город свой колючкой, дворцы построили, производство наладили. Хозяин у них сущий зверь! Себе памятников понастроил, пиры и оргии каждую ночь устраивает, бои гладиаторские, пытки, казни прилюдные. И рабы, рабы, рабы. Много, кстати, наших ходоки увели. Древний Рим, короче, с Нероном во главе. А между Семилуками и Воронежем топь, Дикое Поле. Шакалы, собаки, крысы, живоглоты иной раз захаживают Дон-батюшка тоже в топь превратился, но мосты сохранились. Говорят, есть еще сильная локация где-то в Хреновом, на конезаводе, но там мы не бывали.
А про живоглотов поподробней можно?
Смех страшный ночью слыхал?
Нет.
Больные они, живоглоты. Вирус какой-то. Куру, вроде называется. То ли через кровь передается, то ли через слюну Живую плоть они жрут, узнать их легко взгляды безумные, глаза блуждающие. И смеются так по-идиотски, смеются, смеются. Особенно по ночам страшно: услышишь странный смех сразу беги, иначе быть беде! Одним словом, ходячие мертвецы.
Еще что? Герману казалось, что он слушает какую-то страшную-страшную сказку без начала и конца; сказку, выдуманную больным воображением сбрендившего Мухомора. Но дед был в уме, и увиденное с чертова колеса только подтверждало его мрачную историю нового мира.
Еще Нововоронеж.
При этом слове Герман вздрогнул. Что-то очень родное показалось ему в этом названии, но что, Герман вспомнить не мог.
Город? спросил он.
Да, город. Странный город. А что сейчас не странное!?
Дед снова призадумался.
Город-сад, город-мечта, город-крепость! продолжил он. Там атомная станция, и как ни парадоксально это звучит она выжила. Там есть свет и еда, там есть школа и фабрика, там есть все, как в Греции. Город обнесен крепкой бетонной стеной цвета неба, вдоль стены ров с водой, а за рвом вокруг города поле пшеницы. На стенах дозор и охрана. Сильный город! Но вот одна беда Нововоронеж убивает всех, кто приближается к его синим стенам. Поговаривают, что они считают нас толи инфицированными, толи мертвяками, потому и убивают. Но если мы зомби, то кто тогда они? В общем, мир сошел с ума, и без бутылки здесь не разобраться.
Мухомор заговорщически подмигнул Герману, куда-то убежал и появился со стеклянным пузырем в руках. Совсем уже стемнело, когда дед откупорил бутылку.
Самогон. Добрый русский самогон. Наливай! Мухомор протянул пузырь Герману. Из моего запаса, для такого случая берег.
Герман осторожно взял бутылку, она была холодной, на выцветшей этикетке значилось «Ленинский дубняк». Герман разлил мутную вонючую жидкость в подставленные Мухомором кружки.
Будем? воодушевленно воскликнул дед.
Будем! торжественно ответил Герман.
Они выпили. «Дубняк» разлился по организму Германа вулканической лавой, ему стало горячо и приятно, и когда лава схлынула, Мухомор стал удивительным образом раздваиваться.
А теперь последнее, что я хочу тебе рассказать, семь-восемь, захмелел дед.
Внимательно скушаю, забуробил Герман, прямо как Эльза, слушаю
Тебе нужен Гамлет. Этот человек знает все. Он, возможно, вернет тебе память, а значит, и жизнь Я много слышал про Гамлета, но лично не встречался. Говорят, сейчас он в «Мелодии», у генерала Че. И тебе надо туда. Может, он и не вернет тебе память, но должен помочь. А теперь спать.
Хочу спросить, Герман совсем запьянел. Как же ты все-таки справляешься с Давлением? Не веря в него Как ты живешь?
Да что такое жизнь!? понесло в философию Мухомора. Окно, в которое я иногда выглядываю.
И что ты там видишь, дед?
Да так, муть всякую
Мухомор подхватил Германа и поволок в гримерку. Последнее, что услышал Герман, проваливаясь в волшебный мир снов, были слова задушевной, но жутковатой песни, доносящейся до него откуда-то издалека. Но пел ли это дед Мухомор или песня просто приснилась ему, Герман уже не ведал.
Под небом голубым
Страну окутал дым
За ржавыми воротами
Гниют Москва и Крым
Но где-то есть мосты
Ведущие в мечты
Гуляют там животные
И это я и ты
Семь-восемь
Глава 7. Валькирии
Крик, страшный, удаляющийся, а потом и вовсе затихший, еще несколько минут звучал в головах девушек. Совсем недавно они были втроем. А сейчас валькирии стояли на берегу вонючего моря, выбившиеся из сил от погони за уносящейся вдаль «Куницей», и не знали, что делать дальше.
Чертова машина Говорила я вам, уходим! сказала Алина Сове.
Я-то что, что я? Это Рыжь, я ушла бы сразу, буркнула в оправдание заплаканная Сова.
Ладно, не хнычь, надо дальше идти, может, она еще жива, и мы найдем ее
Вряд ли, глазами, полными отчаяния, посмотрела на Алину Сова, видишь, сколько ее протащило на этой долбанной цепи, гляди, сколько крови по следу.
Да, скорее всего, ты права. И кричать она перестала, согласилась Алина. Но все равно нужно до конца дойти, вдруг сломалась эта машина или Рыжь отцепилась, вдруг жива. И не бойся, сегодня мы с тобой не сдохнем, сейчас отдохнем пару минут и до конца Идем до конца.
До конца так до конца, согласилась Сова и села на деревянную коробку, наполовину засыпанную песком. Странное какое-то ощущение, будто нереально все
Они просидели с полчаса, уставшие и голодные, напуганные и расстроенные исчезновением Рыжи. Сидели молча, наблюдая, как мартовский песок, подсохший сверху, струился легкими поземками. Песок, который стирал последнюю надежду найти подругу.
А помнишь, Мухомор про ходоков рассказывал? первой заговорила Сова.
Помню, нехотя ответила Алина.
Интересно, это правда, что у них там, в Семилуках, рабы, пиры? Ну, как в Древнем Риме
Нет, такого не может быть. Сказки Мухомора
А если не сказки? Тогда получается, что у нас здесь рай, если бы сами в пекло не лезли. Жили бы себе в Бункере. Или на нашей Дамбе. Тихо, спокойно строили бы свой мир
Мирок! раздраженно ответила Алина. А вокруг него юми, живоглоты, собаки дикие, Октябри и прочая нечисть. Разве это жизнь? В вечном страхе
Сова призадумалась
Говорят, в Семилуках Хозяин построил дворец, запустил туда диких животных и изредка, взяв только лук и стрелы, в одних трусах ходит в этот дворец на охоту. Интересно, это правда? А еще
Алина перебила подругу:
Рыжь пропала, а ты о каком-то полудурке! Знаю только одно он в Воронеже в цирке работал поваром, зверей кормил. Мелкий коварный человечишка! И хватит об этом.
Нет, Алин, не хватит. Еще
Сова расстегнула камуфляж и показала подруге грудь. Вокруг сосков красовались две отчетливые татуировки в виде мишеней.
Да помню я! попыталась отмахнуться Алина.
Нет, ты не знаешь. Я когда девчонкой-подростком была, подрабатывала в одном заведении официанткой, тетка родная устроили. Я тогда увлекалась стрельбой, знала все типы винтовок, комара била, не целясь! Но я не об этом. Однажды к нам в ресторанчик, «Три сестры» назывался, устроился парень, только из армии вернулся толстенький такой, маленький, странный Я с ним подружилась
Ну, короче давай, снова перебила ее Алина. И что?
У нас с ним чисто платонические отношения были, не трахались мы, но спали вместе. Берёг он меня типа, но потом пути наши разошлись.
И что? Алина повысила тон.
И то У него кликуха Хозяин была. У нас подрабатывал ночами, а так в цирке поваром работал. Странный был до невозможности. Но классный!!!
Сова, я не удивлюсь, если это одно лицо. Ну, сюрприз как-нибудь будет. Если выживем. А сейчас нам очень нужно поторопиться.
Алина посмотрела на подругу, но та будто пропустила ее слова мимо ушей.
Куда ты уставилась?
Сова быстро застегнула камуфляж, внезапно вскочила с коробки и, пошарив в кармане, достала обломок театрального бинокля. Посмотрев в сторону водохранилища, она тревожно спросила:
Что бы это могло быть? Там
Не знаю, мне не видно, Алина забралась на ящик поближе к Сове. Дай взглянуть.
Возьми, протянула монокуляр Сова. Так что это?
Алина ничего не увидела, пока Сова не повернула ее голову в нужное направление.
С ума сойти! Этого не может быть! вырвалось у Алины. Там лодка
Да какая лодка!? Цилиндр какой-то, огни внутри горят.
Точно тебе говорю, лодка, только подводная, я в Бункере журнал видела, там картинки всякие. Субмарина!
Да хватит тебе, Алин, не унималась Сова, я тоже о субмаринах читала. Сама подумай, откуда в нашей вонючке подлодка? Мне в Бункере солдаты наши рассказывали подлодки большие, длинные, а это цилиндр плавающий. Фантастика! Мы что, с ума сходим?
Большие, длинные Раз есть большие, есть и малые. Цилиндр это надводная часть лодки, она нужна, чтобы всплывать или воздухом разжиться!
Воздух, ну ты скажешь, усмехнулась Сова, какой в нашей вонючке воздух?
Какой, какой, вонючий вот какой! улыбнулась Алина. Может, там фильтры у них, как в Бункере, помнишь?
Да, помню, Сова протянула руку за биноклем.
Подожди, не могу разобрать, что там написано
Алина прищурилась.
Странно все это. Там что-то по-английски. Кажется, Siberia.
Дай-ка мне, сказала Сова, забирая монокуляр из рук удивленной Алины.
Прижавшись к биноклю, Сова недолго вглядывалась в сторону субмарины и вдруг заорала:
Они тонут!
Подлодки не тонут, а погружаются, успокоила ее Алина. Странно другое, как она вообще здесь оказалась?
В это время в сотнях метров от девушек дизельная подводная лодка Siberia начала очередное погружение. Лодка, которой не могло здесь быть. Лодка, которую искали военные в Москве, Севастополе, может, и в Турции какой-нибудь искали, но что нам теперь до Турции!?
С ума сойти, повторила Алина и, уже привыкнув за долгие годы выживания не верить своим глазам и ушам, пошла по следу, который становился все менее и менее заметным.
Сова, сунув бинокль в карман, побрела следом. Пройдя с километр, девушки остановились у места, с которого была хорошо видна развилка дороги. Песок здесь заканчивался, дальше шел твердый грунт с вкраплениями мелкого щебня и битого кирпича.
В этом месте след машины снова прервался, будто неведомая сила подняла ее в воздух и перенесла подальше от людских глаз.
Глянь, следы исчезли, снова заволновалась Сова.
Вижу. Как будто она прыгнула вперед, тихим голосом ответила Алина, рассматривая место.
Дальше на песке виднелись небольшие полоски непонятного происхождения. Алина присела, достала нож, неглубоко им копнула. В то же мгновенье ей стало ясно, откуда взялись эти полоски, и где именно прервался крик Рыжь. Алина смотрела и не могла поверить сквозь песок проступала коричневая кровь, как будто ожидая прихода девушек. А рядом валялась цепочка с маленьким серебряным крестиком. Алина подняла крестик и сунула его в карман. Это был крестик подруги. Это была кровь Рыжь.
Алин Алин, пойдем отсюда, а? Пожалуйста, взмолилась Сова.
Сейчас пойдем, процедила сквозь зубы Алина, пойдем и найдем эту сволочь!
Ее маленькие кулачки неистово сжались, ногти впились в ладони, причиняя боль, но Алина этого не чувствовала, размышляя, по какой дороге уехала машина смерти.
Алин, пошли, нам ночлег найти нужно, да и поесть не мешало бы, вот только нет у нас ничего. А завтра с утра продолжим.
Погоди, проговорила Алина, пытаясь собрать воедино мысли, но кровь стучала в висках, мешая ей думать; она стояла на месте, глубоко вдыхая и пытаясь успокоить бурю, бушевавшую в груди.
Дом вот тот видишь? Алина указала на панельную девятиэтажку, неплохо сохранившуюся в этом «собачьем аду». Туда идем!
Поняла, ответила Сова, вновь доставая бинокль.
У тебя сухари остались? спросила Алина.
Один.
Ясно, она подняла среднего размера деревянный ящик, протянула его Сове. Птиц ловить будем.
Как это? уточнила Сова.
Ну, ничему тебя жизнь не учит! Ты ж Сова ночной хищник, и мне ли тебе рассказывать, как ловить птиц!?
Сова взяла ящик и двинулась за Алиной, вспоминая давние уроки выживания. Ученик она была никудышный, несмотря на то, что по праву считалась отменным стрелком. Почему-то именно в такой неподходящий момент ей вспомнился глупый анекдот про курицу и укуренного торговца с Ликерки.