Я продолжаю плыть, во веки веков.
Хохотом
Спелыми вишнями
Лепестками смородины
Дерзостью
Крепкими объятиями
Мускусом
Преследуя только вздохом на сильный тон глубины.
Решения не «извилистой», а многослойной и вечной.
Я бьюсь как куранты на лондонском биге, когда говорю с тобой о том и об этом.
Узоры на коже, на окнах, на сердце, белье.
Я знаю, что значит-БЕЗ.
Единороги мутили воду годами. Рогами.
Я не исчез.
Не ломай. Не нажимай как на пиратский денди, вальсирующим при Синдбаде. Где джойстик рвёшь и тянешь в сторону и рвётся шнур Возможны волны, но важнее уважение и чувство мира где-то сильно, сильно глубоко. Ты сохранись.
По моим венам течет березовый сок
Всплеск чувств проявляется троекратным томатным закатом. Ты рядом и я боюсь лишь одного-перестать видеть с тобою сны. Мимо пяток твоих и моих, лишь мельком задевая ступни, тёплый ветер рисует вальс. Мы пьём вино и кормим друг-друга бри. Мыслями говорим об искусстве. Смотрим на небо как дети в открытые форточки раскрыв рты, сидя в пшенице, с корзинкой пьяных роз посреди. Скрестив ноги и отдавшись спокойствию, понимаю, что нет лучшей религии чем вера в бесподобное добро. Как бы не кружил в душе север, и как бы твой крейсер не резал твои же льды, всегда есть то самое одно «НО». Это понять, что именно сейчас, в эти минуты, всё катится в поднебесье. И твои алые корабли.
Лё же, в итоге исчезнет и в воде которая останется, будут плавать стаи дельфинов. Я протяну к ним свои руки и поглаживая буду любоваться тем, как они переливаются на солнце, которое источает твоя душа.
НАВСЕГДА.
Жемчужины, рассыпая по косам
Мчась поцелуями к шее
Хватая себя за горло
Я мнил, что исчадье трахеи забитой!
Пульсирую красным огнём и помехой в словах
Я знал, что такое ангел и понял, что значит страх.
Мыслителей полны залы,
собрания дум вековых
Себя так бездарно искали в цитатах
Великих прошлых.
Живых
Повсеместно кончаясь в началах,
В самом прекрасном пути!
Притонами криков сжимали!
Давили на реки судьбы..
Сложно плотины слагали
Стояли на пере-довой,
и так бесконечно молчали
Забыв совершенно,
что есть голос,
у каждого
свой
Самое очевидное, чаще всего перед нами. Нужно только протянуть руки. Многие думают, что иллюзорное -есть выход или вход и совершенно не замечают вокруг себя движения настоящего времени, сбивая ноги в погоне за призрачным. Действительность строится по крупицам. Ты -строишь свои минуты в ряд часов, дней, лет. Из чего они будут состоять, решаешь сам, главное понять, что это не бесконечно и не растрачивать все замыкая в эмоциональную обречённость из недовольств и ярости.
Почувствуй свою энергию, почувствуй себя стоящим над миром и обнимай его. Распредели энергию так, чтобы она равномерно, а не узлами, растеклась по телу. Ощути мир ладонями и польётся свет. Как бы, что не происходило, всегда есть настоящее и ты в нем, а значит упорядочив все в себе, возможно выйграть немного времени у вселенной и разобраться в том, что происходит с тобой здесь и сейчас.
Дыши под водой
Этим дельфинам думаешь нравится твои конвульсии без жестов?
Выцарапывая на камнях имена-подумай, а кто тут первый? Кто сильный? Кто бесконечный?
Ты знаешь ответы, но стесняешься признавать, хоть и бьешь себя в грудь и прешь поездом. Беспроигрышная и не сломленная дивизия идёт речью в наступление и так остро и тонко, почти виртуозно бьет штык ножом. Как спицей. Увернёшься от сдачи? Ветер догонит даже в бутылке закрытой пробкой (Кто то, однажды скатит ее со стола). Сжимаешься, но дальше кремнём как Спирит в гонку под бит и «раз, два, три» отмеривая на запястье свой вой? Отпусти. Разожми ладони. Я в каждую руку вложу по крупицам звёздную пыль. Ты грозно посмотришь, но отыщешь дорогу и позволишь мне, показать тебе свет, той самой лампады, в том самом потёртом джазовом баре, где мы сядем за барную стойку и как самые лучшие, счастливые и любимые чокнемся ромом (но не умом). И будем беспечно смотреть за медленным танцем под блюз, той самой девицы в юбке в горох и парня, уставшего от всего кроме неё
Я дарю тебе эту дождливую ночь.
Ты не видишь ее и не знаешь количество звёзд, но поверь мне на слово эта ночь удивительна. Ты просто слишком занята своими мыслями.
Льёт ливень. Льет шумно. Капли, казалось бы, пробивают листья деревьев насквозь. Буд то бы это не капли воды вовсе, а автоматная очередь. Очень громко. Очень темно. Знаешь, так темно что, кажется, что на всей планете отключили свет. Вырубили билборды, вывески, уличные фанари, электростанции.
Только на эту ночь.
На небе блестят звезды как стразы. Точно! Словно мы в банке и вместо крышки натянута пленка с блестящими стразами!
Это очень красиво
Я хочу передать тебе воздух. Он ночной, прохладный, свежий.
Настойчивый.
Если бы ты попробовала задержать дыхание и не дышать, то на долго тебя бы не хватило! Сегодняшний воздух врывается в лёгкие ураганом и объявляет себя, захватчиком!
Тебе, точно, должно это нравится
Сосны раскачиваются в танце с березами, и мне начинает казаться что они ведут светские беседы о чем-то важном, на языке известном только им..
Я прислушиваюсь. Я пытаюсь разгадать шифры звуков природы. Но увы. У всего в этом мире есть некая закономерность и своя тайна, и эта ночь не исключение.
Я дарю тебе эту свежую, таинственную ночь.
Посмотри.
Оранжерея и ты в самом центре.
Куда бы ты не посмотрел -везде цветы и стук сердца в резонансе с взмахом крыльев бабочек. Захватывает дух от того, как все красиво. В глазах отражается млечный путь. В руках -твоя рука. В смирении -твоё имя. Мы друг для друга волшебники без подозрений.
А волны разрезают скалы
И чайки дико орут на причалах
Ты хочешь сказать что сначала
Был камень потом земля
А эти вот твои руки
Твои красивые руки
И звуки и стоны и мука
Ты бьешься в моей голове
Ты как Мадонна красива
Хоть и она не красива
Но что то есть в той Мадонне
Наверное вкус молока
Зимний вальс
Как любят свою собственную кожу, я люблю грецкие орехи зимой.
Берешь морозным утром горячий глинтвейн и посыпаешь его грецкими орехами! С каждым глотком и вдохом аромата, учишься молчанию у пара.
Утреннее дзен. Задержка дыхания и медитация. Медитация под китайскую мантру, работа с телом и внутренней энергией. В такие моменты слышишь, как душа говорит «спасибо». Мы живем ради мозга в первую очередь и уже потом ради тела и души, вот именно по этой причине, душа и тело благодарны за такое редкое и пристальное внимание в «редкие» такие дни.
Январь васаби, бьёт по носу.
Идёшь по прозрачному стеклу закрывая глаза и чувствуешь лучи апельсинового солнца сквозь закрытые веки. Хруст снега как сливочная вафля с горячим чаем. Как воспоминания. Как закладка в любимой книге на самом лучшем моменте.
Пульсирующая артерия реки, ласкающая камни, снежные панамы гор у которых есть имена, хвойные дикие леса. Крик чаек. Брусника, сахар и ледяная вода-лучший бурбон на планете. Мой север в моем днк. Посмотри на меня, я странный. Мое детство прошло среди подснежников и спелой голубики. Среди лисичек и лис, выглядывающих из-за ёлок. Мое детство прошло, там. Улыбки и хохот друзей въелись в сердце, и я навсегда запомню наши игры в прятки за кедрами. Мы были простыми, тогда как 5 копеек.
Разговоры с Голиафом
«если пространство больше единицы то пространство поглощает еденицу»
Каждый монах в душе, чей-то предатель.
Тот, кто, падая лгал, поднимался и стискивал зубы сжимая воздух
Теперь святой, не снимающий доспехи, в каждодневном бою с собственным Тайлером. Всё ради одного. Просветления. Понимания. Принятия.
А есть ли все это?
Человек опустит руки трижды, чем петух пропоёт дважды.
Тут бы Французы сказали банальное свое «такова жизнь»
Нет.
Таков человек.
Злость пронизывает, не верование напускает ухмылку и презрение. Желание делить, но не разделять. Закрыть глаза и не видеть. Начинаются войны, которые очень плохо заканчиваются. Ведь в этом и суть войны-уничтожить и закончить.
Очень сложно постоянно генерировать добро. Я понимаю. Сложно быть спокойным и верить в людей. Испытывать сострадание. Порой же, вообще проще откупиться, верно? Нетерпение, не приведёт к пониманию. В бою вас откинет на уровень назад и чёрных дыр станет для исправления больше, если вообще не засосёт.
Сделав неверный шаг-поплатишься трижды. Стоит лучше обдумывать ход. Научиться видеть хорошее. Позволить Тайлеру нанести удар. Выстоять. Направить свой заряд не в себя же, а сгенерировав в светлое, излучать. Объяснить. Самому создать выход. Только так, можно остаться человеком.
Я долго думаю над фразой «Кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» (Мф. 5:39)» Кто ищет, тот найдет. Истина будет раскрыта тому, кто умеет ждать. не все стало ясно. Речь не о драке и избиениях. Речь о том, что, если кто-то испускает на тебя свою злость-не отвечай ему тем же. Ты останешься чище. Суть в том, чтобы не загореться пламенем в душе. Сохранить своё добро. Что, конечно, сложно.
Сейчас мы все переживаем достаточно трудные времена для всего мира. Давайте оставаться людьми не только перед кем-то ради чего-то, но и перед своими близкими, а главное перед самими собой.
Постепенно вхожу в жизнь и строки сами летят как автоматная очередь. Не успеваю иногда за ними.
Я кладу руки на дерево и пальцы снимают кору. Это один миг. Он только сейчас. Его через секунду уже не будет
Полное погружение в пыльцу стука ног об холодный асфальт и шепота.
Я был.
Я мог.
Я стал.
Провинциальный рассказчик с избитой спрятанной мыслью. Так хочется говорить и так хочется молчать.,
Шепчу.
Живу внутри себя как дирижер, создающий мелодию и с упоением раскачивающийся в ней как в колыбели. Я иду сквозь время и реальность.
Я прорезаю то, что вижу. Собой. Своим лицом прорезаю воздух как лезвием.
Мэдисон.
Хаммер.
Блистательный центральный округ.
Бравада музыки проезжающих авто
И я так сильно танцую внутри себя и радуюсь тому, что живу.
Линии ретуши.
Терновым шипом три короткие линии на моей груди расходятся как дороги.
Я придумывал названия, постукивая пальцами по доске.
Я думал, что время вечно, и ждал.
Мысли насквозь и сквозь украшения завуалированных слов, скрывают правду. Если есть тот, кто понимает и принимает тебя всецело, то можешь раскинуть руки в стороны и отдаться лучам теплого солнца и выпустить из себя птиц. Но помни, на млечном пути всегда находится тот, кто оказывается тринадцатым и дает» ту истину, которую проглотит уже любой.
Ваш друг изящное оправдание подлого лжеца, если считает, что только туз может решить игру.
Ваш друг-продолжение вашего сознания, если считает что вы трогаете небо над головой и под своими ногами.
Хьюстон
Юность
Убежище
Мокрой плетью по голой спине Джанго
Кровоточащим порезом сквозь рубаху по улицам
Мыслью честной из уст в уста
как сигарету
Докуривай
Играй в нарды
Закидывай страйки
Выбивай выбирай квадраты
Ты
Загрохочешь в летописях
На пыльных страницах Гинзберга, Кизи
Ошпаренным, мятым, убитым
Опишешь свои сантименты
Комплиментов не будет
Ты будешь признанным «странным» чокнутым, клоуном, убогим рвом на теле такой девственной и милой
всей прочей
Л И Т Е Р А Т У Р Ы.
Кто-то свистнет за гаражами и признаёт в тебе чертов джидайский меч, который как масло расплавит утренний день какого-то анархиста.
Пиши.
Пиши.
Пиши.
Во имя ZZ Top, Корсо, Коэн.
Во имя себя. Духа усохшего от вина или вины.
Во имя акул в поднебесной стареющих дольше чем ты..
Пиши.
Разрывая листы
Стоя голым напротив печатной машинки
Забитый в угол
На празднике жизни любого дня-
заполняй и извергай из себя-
послания, искрящие и равные свободе в каждом из существующих, счастливых и босоногих бродяг дхармы.
Ты захлестываешь и в перерождениях находишь настигая как лавина безудержно пророча полное погружение в давно забытое но существующее как под ночным небом адажио переплетая руки бросаешь мне их на плечи обвивая шею в кольцо Плутона в поисках одних вибраций заискрится угасающий старый камин в спальне и то что было разломано но всегда должно было являться целым, соединиться во веки и улыбки спокойной радости покроют лица как кисть Анри Матисса покрывала картины дарующие людям настоящее.
В небе, в деревьях, в цветах я нашёл тебя и сказал, что найду всегда. Моё вдохновение.
Орлы вернуться в небо. Овцы в стойло.
Все будет так.
Допивай свой чай.
Я расскажу тебе сейчас о скотобойнях
Ничего не напоминает? Ок. Размышляй.
Сияние чистого разума или путь по извилистой? Мы дети дхармы или борцы?
Ты разделяешь нас, идеализируя
Творцы, поднебесные идолы, праведники
Я же считаю что в общей массе всей, больше скоты (глупцы)
Стреляем, жрем и жизнь поджигая бензином
Пляшем босыми ногами но по стеклу
Ты посмотри, мы ведь все погрязли в трясине
Нет нет, ты пей чай. Я сейчас поясню!
Ложь и жестокость горстями тащим
и по карманам своим суём
Думаем что воздаётся просящим
Нет.
Никто ничего не раздаёт.
Свыше все видно.
Каждому предку
за каждый проступок
наш
Но мы живем так
будто бессмертие не редкость и совсем не раздутый трактат.
Мы свято верим что делая плохо, получим в ответ НИ-ЧЕ-ГО
И вспоминая Осириса судью и того самого египетского бога, могу с уверенностью сказать
в небесных апартаментах, не будет светло.
Табачный дым разделяет паузы между словами. Все это чудеса рождённые во внутренней пустыне. Словно заклятье на распятие собственных запястьях. Слышишь эти звуки? Громкий и невиданный смех, пронизанный пылью, безмолвного неба.
Сиянием звёзды!
Пьяный мастер и две балерины
На обочине возле закусочной
Пять хот-догов на всех и три стакана
Все прошло как обычно и озеро будто бы вечное. Руки дрожащие взмахнут под луной
Пуанты на шее, а юбки подмышкой.
Измазаны кетчупом и горчицей,
сонные, ловят такси
Приехав домой, кто-то закурит и будет смывать макияж целый час, под собственный вой
Кто-то примет решение, что это последнее выступление и этот ДЭКА не стоит высоких искусств
Может вернуться в вуз и дальше прокладывать путь к портнихе, дизайнеру, повару, столяру?
Гертруда Семёновна, вторая из тройки, ловит ночами котят. Она их рассаживает на подоконнике и кормит и кормит, и кормит Даже если они не хотят. У Гертруды Семёновны, вывих бедра. И честно сказать, для балета, она уже не молода.
Сонечка Ипполитова, с третьего курса ушла, подумав что эти «пачки», ну точно сведут всех сельских парней с ума!
Татьяна Игушена, знает в искусствах толк, Татьяна в отличии от подружек эстет и фантазёр. Дама вообще, в целом, разбирается «очень» «во всём» и с толком подходит к делу Но есть один пункт: с вином.
Кружат подружки, кружат и кто ради чего Одна надеясь на чудо, вдруг снимут ее в кино? Вторая же выйдет замуж, удачно естественно, что ж, все зря?! Только вот, Гертруда Семёновна, пуанты носит любя. Искренне. Беспрекословно. Как любят отцы сыновей. Семёновна, вовсе не скромно, показывает «лебедей». Вот же старушке награда, на горизонте лет, так повезло однажды чудом попасть в сельский балет. Гнёт спину Гертруда, старается. Тянет носок и нос, пачка ее развивается словно Парус ласкает матрос!
И чувствуется нужность
Необходимость сея бытия
И вроде б уже не так бестолково
Стоит она у руля.
Страна начинает трогать себя в открытых местах Извивается.
Получает ли удовольствие она?
Возможно. Щипает. Прикусывает. Теребит набухшие боеголовки
С трепетом поджимает подол и стонет