Если вы не очнетесь, то я никогда не узнаю, какая у вас форма глаз.
Оставив тряпку у него на лбу, я подобрала пальцами его широкую ладонь с жесткой кожей, как у работяги, но без мозолей. «Интересно, подумала я, чем он занимается в жизни?»
За мои старания я заслуживаю хотя бы увидеть ваши глаза.
Он не пошевелился.
Упрям как осёл, проворчала я.
Возможно, он разбойник.
Голос бабушки меня напугал. Я выпустила руку Золотого и повернулась к двери.
Он совсем не похож на разбойника.
Она насмешливо приподняла почти белую бровь.
А ты знаешь, как выглядят разбойники? Она вошла, шаркая ногами, одеревеневшими после сна, и опираясь на трость. Разбойники бывают всех форм и размеров. Она посмотрела на мольберт. Морщинки вокруг рта стали жестче.
С ним не было вещей. Я вновь взглянула на его безмятежное лицо. Поищу опять, когда буду забирать ведра. Возможно, он потерял вещи в реке.
Или он пират.
Я закатила глаза.
Мы слишком далеко от океана.
А пираты промышляют только в океанах? Она сердито посмотрела на незнакомца. Может, он речной пират? Легче швартоваться, труднее потопить.
Сухой смешок застрял у меня в горле.
Как скажешь.
Она подошла так близко, что колени касались кровати.
Он не дитя, Айя. Не обращайся с ним как с ребенком.
Он болен. Почти то же самое. Может, и тебе не надо помогать в следующий раз, когда у тебя опухнут колени?
Бабушка недовольно поджала губы, но не ответила. Затем щелкнула пальцами.
Он наемник! Только взгляни на эти плечи. Точно, наемник!
Я невольно посмотрела на плечи незнакомца. Прикоснулась к одному и про себя поморщилась от жара, закипавшего у него под кожей.
Наемники носят доспехи, разве нет?
Нет, если приходится плыть. Или если они в бегах. Она призадумалась на мгновение. Наверняка дезертир. Надо бы его связать. На всякий случай.
Я покачала головой.
В ближайшее время он не проснется. Лихорадка усилилась.
Ката жестом велела мне подняться. Я повиновалась, и она заняла мое место.
Нужно экономить воду. А теперь принеси- ка мне бальзам да сходи за ведрами.
Я вновь повиновалась и вскоре повела Лозу к реке.
Вещей Золотого там не оказалось, как и иных следов.
Я остановила выбор на глине.
Мы все по очереди присматривали за Золотым, его состояние ухудшалось: дыхание стало хриплым, а прекрасная кожа побледнела. Мы перепробовали все возможные средства. Мама с лампой ходила собирать травы и проверяла урожай. Я без особого пыла заботилась о животных, пока бабушка мазала Золотого бальзамами и упрекала за все кривые дорожки, на которые могла свернуть его жизнь.
На третий день его болезни, через семь дней после того, как мир поглотила ночь, я решила вылепить из глины его бюст.
Мне нравилось работать с глиной. Она придавала портрету больше глубины, чем способен придать набросок или этюд, и в то же время более снисходительна к ошибкам, чем камень. Я принесла домой кусок темной глины, которую сама смешала, и даже Ката не стала ворчать: нам всем нужно было чем-то себя занять, пока наш гость боролся за жизнь. Поэтому я его лепила, аккуратно выделяя каждый локон, и, когда лепила лоб, вдруг осознала, что он не потеет.
Что за лихорадка такая, из-за которой человек не потеет?
На середине работы я остановилась, чтобы руки немного отдохнули.
Возможно, вы известный картограф, предположила я. И действительно побывали в плавании, но вы не пират. У вас слишком чистая кожа и здоровые десны.
Ага, я проверяла.
Известный картограф с другой стороны Земли. Я изучала его безглазый бюст. Но выросли вы в бедности. Работали на ферме вроде нашей. Вот почему вы не похожи на ученого. А ваш отец вот он был наемником, но в одну судьбоносную ночь встретился с вашей мамой, влюбился по уши и решил остепениться, отказаться от прежней жизни. Однако вам передалась его тяга к странствиям, вы хотели повидать свет.
Я размяла спину.
Хотели запомнить каждый изгиб берега и каждую вершину гор. Хотели исследовать мир и сделать себе имя. Но вы этим не хвастаетесь. Я помолчала, разглядывая лицо, ставшее мне таким родным. Ну, разве что среди друзей. И в своих публикациях. Разумеется, написанных другим человеком. Интересно, вы владеете многими языками или наняли переводчика, чтобы он донес вашу историю до более широкой публики? Если да, то где он?
Моя история нисколько не впечатлила Золотого. Он с хрипом втянул в себя воздух.
Оставив скульптуру, я вернулась к кровати и сняла горячие компрессы с его лба и груди. Завела часы, посмотрела время. Пора было принести еще лекарства, поэтому я сходила на кухню и налила чашку того, что утром заварила Энера. Возможно, холодный чай пойдет ему на пользу. Когда я вернулась, его дыхание успокоилось.
Я помешкала, прежде чем приподнять его голову, чтобы напоить.
И почему вам вдруг стало лучше? Я опустила чашку. Несмотря на наши усилия, его состояние только ухудшалось с тех пор, как мы принесли его домой. Я начала сомневаться, не ошиблись ли мы с диагнозом. Может, у него какая-то другая лихорадка, о какой я никогда прежде не слышала.
Был лишь один способ выяснить.
Я убрала кружку и отнесла миску с тряпками обратно на кухню.
Пока пусть просто отдыхает.
Тьма проникала в наши души с каждым днем все больше, если «дни» вообще продолжали существовать. Она подкрепляла мамины страхи и заостряла бабушкин язык. Я становилась тревожной и резкой. Моя дорогая матушка, увидев мою скульптуру, когда пришла освободить меня от обязанности присматривать за больным, в шутку спросила, не влюбилась ли я часом. В ответ я чуть на нее не набросилась.
Не говори глупости! прошипела. Я не влюбляюсь!
Я вылетела из комнаты. Не прошло и четверти часа, как меня охватило сожаление. Когда я вернулась, чтобы извиниться, в комнате была и Ката: они сидели на стульях и шептались, низко склонившись друг к другу.
Я напрягла слух, пытаясь расслышать слова, но ничего не вышло.
В чем дело?
Темно-серые глаза Каты метнулись ко мне, в то время как взгляд матери опустился в пол, отчего груз вины стал еще тяжелее.
Пока ты спала, заходила Лутас. Бабушка кивнула на тонкий тюфяк на полу, где я задремала во время бдения. Я не спала в постели с тех самых пор, как нашла Золотого. Говорит, по Гоутиру рыскают разбойники. С покровительством ночи они могут грабить нас хоть двадцать четыре часа в сутки.
Она сплюнула.
Взгляд Энеры скользнул к мужчине в постели.
Вдруг они ищут его?
Разве разбойники отличаются преданностью? Я скрестила руки на груди, по позвоночнику поднималось раздражение, как по лестнице. Или же он в большей опасности, чем мы?
Когда мягкий взгляд мамы встретился с моим, я опустила руки.
Извини за резкость.
Она лишь улыбнулась и пожала плечами.
Проскользнув за спинку стула Каты, я подошла к Золотому и положила ладонь ему на лоб.
Он все еще горит, но дыхание улучшилось. Я не делала холодных компрессов и не давала лекарств, только немного бульона.
Энера встала и тоже потрогала его лоб.
Как странно. Но раз это помогает
Она взглянула на меня и пожала плечами.
Тяжко вздохнув, ужасно уставшая, я опустилась на край кровати, слегка подвинув Золотого.
Не стоит переживать о разбойниках. Мы живем в глуши. Слишком далеко добираться, а брать особенно нечего.
Ката злобно прищурилась, будто я оскорбила ее ферму полагаю, в самом деле оскорбила.
Посевы гибнут, солнечного света нет Скоро продовольствие на этой Земле станет дороже золота.
Упоминание золота обратило мое внимание обратно на умиротворенное лицо Золотого. Мне все еще отчаянно хотелось его изобразить, меня не удовлетворяла ни скульптура, ни множество набросков, которые я сделала. Казалось, в одном произведении я могла отразить лишь крупицу его облика, и потребуются тысячи работ, чтобы по-настоящему передать то, что видели глаза.
Должно быть холоднее, добавила Ката, кивая на окно с бесконечной ночью за ним. Действительно, без Солнца каждая ночь должна быть холоднее предыдущей. И все же, казалось, температура зависла прямо перед нулем. Возможно, дело в Луне, которая стала больше и ярче, а появлялась чаще.
Неужели таким отныне будет мир? А что станет со смертными мы просто вымрем или же отыщем живучие растения и тощих животных, которыми можно набить животы?
Я потерла лоб, стараясь унять беспокойство. Нам нужен солнечный свет. Мне отчаянно нужен солнечный свет.
Будто прочитав мои мысли, Энера прошептала:
Солнце умер.
Боги бессмертны. Мне не впервой об этом напоминать.
Мама задумалась на мгновение.
Возможно, война отдалилась от Матушки-Земли, и Солнце отдалился с ней. Или же к нам прибыл некий бог тьмы.
Опершись локтями о колени, я сказала:
Вряд ли нами завладел новый бог. А другим полубогам и божкам не хватило бы сил поглотить всю Матушку-Землю целиком. Может, беда сразила только Рожан? И в других местах свет есть?
Божки самые слабые небесные существа, тем не менее гораздо более могущественные, чем человек. Пусть они не бессмертны, как боги и полубоги, живут очень долго. Сотни, если не тысячи лет. Я уже давно не заглядывала в Священные Писания, а о божках люди говорили нечасто. И действительно, сами мы ни одного в глаза не видели. Может, их и больше, чем остальных небесных существ, но это вовсе не значит, что их много. Вряд ли я узнала бы божка, даже если бы столкнулась с ним нос к носу.
Бабушка стукнула тростью об пол.
Я не брошу свой дом! Бегите за светом без меня!
Мы с мамой переглянулись. Не стоило об этом и спорить, тем более что мы ничего не знали наверняка. Отрезанные от мира тьмой, мы могли лишь гадать об истинном положении дел. Ни ученый, ни королевский гонец не примчится на нашу ферму с вестями. Информация будет медленно стекать сверху вниз: от самых богатых к самым бедным, в конце концов попадет в уста барда или купца, проезжающего через Гоутир, и тогда, вероятно, Даника или Зайзи донесут ее нам.
Я старалась не думать о том, что мы все тут умрем вместе с глубоко пустившей корни бабушкой.
Меня замутило. Энера коснулась моего локтя.
Поспи на нашей кровати, милая. Мы пока не будем ложиться.
Я взглянула на часы. Четыре дня. Организм совсем сбился с ритма. Или сбилось чувство времени и сейчас четыре утра, но я точно помнила
Мама ущипнула меня за руку.
Ступай!
Кивнув, я направилась во вторую спальню, не потрудившись даже зажечь свечу.
Я и не заметила, как погрузилась в сон, а проснувшись, уставилась на тени на потолке, созданные слабым светом, просачивавшимся по коридору от камина. Я лежала поперек кровати, пахнущей шалфеем. Несмотря на сон, в глаза словно песка насыпали. Я потерла их ладонями и медленно села. Желудок заурчал, требуя пищи. Интересно, кто-то что-нибудь приготовил?
К счастью, в коридоре я услышала звяканье ложки о кастрюлю. Энера дремала на стуле в моей комнате значит, на кухне Ката. Я мягко встряхнула маму за плечо.
Поменяемся?
Она с благодарностью похлопала меня по руке и выскользнула в коридор.
Размявшись, я придвинула стул поближе к кровати и взяла альбом для рисования.
Что будем делать сегодня, Золотой? Может, начнем с другого конца и нарисуем твои ноги?
Я открыла альбом на чистой странице и взяла кусочек угля.
Когда я вновь подняла взгляд, на меня смотрели глаза Золотого.
Сегодня Солнце казался немного ярче.
Глава 3
«Глаза словно перламутр», эта мысль первой пробилась сквозь изумление. Глаза мужчины действительно походили на перламутр внутреннюю часть раковины, куда попадает и отражается свет, молочно-белый, переливающийся всеми цветами радуги и согретый легким оттенком золота. Радужки окаймляло более темное кольцо, напоминавшее внешнюю оболочку раковины. Глаза были глубоко посажеными, круглыми, с приподнятыми внешними уголками и со слегка нависающим верхним веком.
«Он очнулся!» было моей второй мыслью.
Я чуть не выронила альбом, но успела поймать, когда он начал соскальзывать с колен. Углю повезло меньше. Он упал на пол и закатился под кровать.
Я приподнялась со стула, не вставая, однако, полностью.
Как вы себя чувствуете?
Он глядел на меня растерянным взглядом человека, который только что пробудился от глубокого сна тело уже тут, а сознание следует за ним слишком медленно. Его чудесные, захватывающие дух глаза устремились на стену позади меня, затем на кровать, затем на потолок.
Вы в деревне, недалеко от Гоутира, объяснила я.
Он резко сел, одеяло упало на бедра, странные одеяния натянулись на торсе.
Мои руки взметнулись, словно в попытке утихомирить испуганного коня.
Это в Рожане. Но вы ведь и сами знае- те, да?
Ай? донесся голос мамы из коридора.
Не обратив внимания на ее зов, я нервно сглотнула и представилась:
Меня зовут Ай. Айя. Я нашла вас у реки без сознания. Вы здесь уже пять дней.
Замешательство углубило морщинки между его бровями и потянуло вниз уголки губ. Еще один образ для наброска Впрочем, не время об этом думать. Отодвинувшись от меня, незнакомец похлопал себя по груди, животу, затем взглянул на ладони и оглядел их так, словно видел впервые.
Что же за сон ему приснился, который все никак его не отпустит?
Я попятилась.
П-погодите немного, я принесу вам воды
Рожан?
Его голосу полагалось быть хриплым после долгого сна, однако воздух пронзил глубокий баритон, вызвавший мурашки на коже. Речь мужчины будто делала его более реальным.
Он по-прежнему глядел на свои руки.
Рожан, вы сказали?
Я кивнула, и поскольку он на меня не смотрел, пробормотала:
Да.
На пороге появилась Энера и ахнула.
Проснулся!
Я протянула руку, останавливая ее: не стоило его обступать Впрочем, наверняка и бабушка уже нас услышала, и уж она-то не станет терпеливо дожидаться ответов.
Золотой сжал кулаки и медленно опустил на бедра.
Понятно.
Переглянувшись с мамой, я спросила:
Разве вы направлялись не в Рожан?
Наша ферма находилась далеко от границы. Его не могло унести в наши края из другой страны по реке точно не живым.
Он выдохнул, и по комнате словно пронесся порыв летнего ветерка. Золотой спустил ноги на пол.
Я поспешила к нему.
Не вставайте так сразу. Вы еще больны
Не успела моя рука коснулась его плеча, как он отпрянул.
Я застыла, вытаращившись на него. Он уставился на меня в ответ.
Сбитая с толку, я с трудом вспомнила, что хотела сказать.
В-вы еще выздоравливаете. Впрочем, выглядел он вполне здоровым. Не спешите. Поешьте немного.
Шепот из коридора возвестил о приходе Каты, но, казалось, мама ей возразила впервые в жизни. Я надеялась, что она попросила ее подождать и не пугать беднягу своим уж слишком большим интересом.
Кроме того, следовало учитывать возможную опасность. Мы его совсем не знали, и как бы мне ни нравилось его рисовать, и каким бы больным он ни был ранее, при желании он легко мог одолеть всех троих.
Его золотистые брови сошлись на переносице, когда он взглянул на меня.
У нас есть суп, донесся от двери робкий голос мамы. Держа свечу в одной руке и деревянную миску в другой, она осторожно приблизилась к нам. Поешьте. Вам нужно набираться сил.
В свете двух свечей глаза Золотого стали еще ярче. Его брови расслабились.
Я тебя знаю, прошептал он.
Меня словно пронзила молния. Вниз по спине пробежала дрожь и поднялась обратно.
Так же подумала и я, увидев его впервые.
Откуда?
Его пристальный взгляд переместился на мой лоб, затем вниз, к подбородку.
Айя. Собор Рожан. Элджерон.
Я медленно кивнула, но замешательство только возросло. Строительство нового собора в столице завершилось десять лет назад. Я входила в группу художников, которые облагораживали здание и территорию, в частности, работала над огромной небесной мозаикой и скульптурой Бога-Солнца. Может, и он тоже там служил?