Я вскидываю голову вверх. Нет, назад. Чёрт! Куда я вскинул голову? По затылку бьёт что-то твёрдое. Ну наконец! Ты очнулся!, в уши врывается взволнованный и хриплый голосок Женский? Почему опять темно, а глаза что-то режет. Дым? И как же хочется пить. Где мы?, я еле шевелю ртом, пытаясь вытолкнуть слова. Мокрые руки девушки ложатся мне на плечи, помогая сесть ровнее. Мы в Рамба'Гир Ты как себя чувствуешь? Гаяра, и вправду, переборщила с дымом Накачала тебя чересчур сильно Тебя аж трясло в припадке, голос был участливым, а к моим губам поднесли некую чашу с водой. И я жадно присосался, поняв, что это не вода, но всё равно выпил весь отвар. Вкус больше походил на СанГир, но слегка другой. Сознание ещё кружилось в пьяном вертолёте. Что за бред мне снился? Какая чернота? Какое принятие? Я разлепил глаза, ловя в тусклом свете очертания обнажённой фигуры, что издавала звон золотых цепочек при каждом движении. Моя Я всё же смог. Но я быстро встрепенулся, вспомнив об участи двух других, и стал осматривать небольшую коморку вокруг. Вернее, это была палатка, что слегка просвечивала неяркий свет сквозь плотную ткань. А я, оказывается, сидел на низком табурете возле дымящихся в кострище углей и камней. Одним словом, баня по-чёрному.
Я взглянул на девушку, что присела на корточках рядом со мной, пытаясь разглядеть её очертания лица. Глаза ещё не пришли в норму. Да и что она мне дала? Кончики пальцев, причём на всех конечностях, стало покалывать. Я развернулся, взглянув себе за спину, и рассмотрел толстенную балку, что держала палатку. Ещё две таких же были расположены по другим сторонам и все три сходились вместе наверху. Что-то с дымом не так, это он действует на мои глаза, не давая использовать ночное зрение. Но это же моя физиологическая особенность, а не пассивный навык? Или как? Девушка переместилась на противоположную сторону палатки, сев напротив меня. Ничего не могу рассмотреть. И дышать нечем. Покалывание уже перешло полностью на пальцы, а ещё и головку члена стало также холодить. Что ты мне дала?, пытаясь вдохнуть воздуха, которого тут не было, смог я лишь прохрипеть. Но она не стала отвечать на вопрос, лишь мягко сказав: Не переживай Скоро мы уже выйдем отсюда.. Я вдруг подумал о том, что этот дым может как-то не так повлиять на меня, и, потрогав свой лоб, судорожно проговорил: Этот дым Он же не проявляет что-то скрытое?. На этот вопрос Роал удивилась: А ты что-то скрываешь?. И я психанул: Хватит менять темы и отвечать вопросом на вопрос!. В голосе девушки зазвучали железные нотки, она явно стала недовольна тем, что я сорвался на неё, но на этот раз она ответила: Да. Дым может раскрыть скрытое Он же очищает но, как я уже говорила, это для духа на тело он слабо влияет.
Почему же часть моих навыков точнее физиология тут не работает?.. Моё ночное зрение не работает, уточнил я, на что Роал пожала плечами и с неохотой пояснила заново: Это же дым он влияет на ощущения на разум. Замолчав и показывая всем своим видом, что я мог увидеть в очертаниях её фигуры, что она не намерена больше говорить, Роал прикрыла глаза. А тем временем покалывание поднялось выше, поглотив мои ладони, стопы и весь член целиком, а к ним присоединился и кончик языка. И я проигнорировал её нежелание разговаривать со мной, снова спросив: Так что будет с другими двумя Роал? Когда их убьют?. Девушка, хоть и дёрнулась телом, издав перезвон цепочек на своём теле, но всё же спокойно ответила: После того, как Асшах завершится. Ты всегда так много спрашиваешь, словно покалеченный?. В этот раз уже она, язвительно ответив, сорвалась на меня, а я сразу же сказал то, что было у меня на уме: Это всё дым. Девушка дёрнулась, открыв широко глаза и внимательно посмотрев на меня, будто я только-что открыл некую истину для неё и тут же извинилась: Да Прости меня, мой вовождь. Я снова пригляделся к теням, в которые была укутана её фигура. Она сидела с ровной спиной, кротко поджав ноги вместе и положив ладони на колени, словно прилежная студентка. Но в очертаниях фигуры я отметил, что тело её было тонким и длинным, а объём бёдер, что были на табурете, дорисовывали разуму её спортивную и крепкую фигуру. Но покалывание продолжало распространяться по моему телу и я стал ощущать, что более не могу шевелить частями тела, которыми ощущаю холодок. Я вскинулся, желая было встать, но, не ощутив сил в стопах, хоть я и чувствовал их кожей окружающие предметы и землю под ногами, лишь снова долбанулся затылком об балку за спиной, когда моё тело повело назад.
Роал, вздохнув, снова встала и подошла ко мне, помогая мне сесть, но в этот раз не стала уходить, а присела на колени у моих ног, положив свои руки мне на бёдра и заглядывая в мои глаза. Она что, может видеть в этой темени и дыме? Но говорить я уже не мог, нижняя челюсть с языком онемели. Я хотел было помахать кулаком, но понял, что она не просто так опустила свои руки мне на колени. Оказывается, она взяла мои ладони в свои, на что я не сразу обратил внимание, и придерживает мои руки своими. Мне ничего не осталось, как только просто посмотреть на неё с укоризной в глазах и вытолкнуть из горла что-то невнятное. И вот сейчас я наконец смог хоть что-то разглядеть в ней конкретное. Её глаза блеснули, словно у кошки, но они были точно не кошачьими, хоть и имели в них вертикальный, будто полоска, зрачок. Да и сам взгляд был другой, более подходящий лисьему. Или мне показалось? Вот её зрачки абсолютно круглые, почти на всю радужку, пытаются приспособиться ко сумраку внутри палатки. Но я отрицательно покачал головой, пока ещё мог сделать хотя бы это, пытаясь показать этим движением, что я видел её и чтобы она не скрывала свой облик. Или это всё дым? Он раскрывает скрытое. Она потянула руку под низенькую табуретку подо мной и достала глиняный фиал. В темноте блеснули острые и продолговатые зубки, перекусывая кончик бутылька. Она выплюнула его в сторону и влила его целиком себе в рот. Но не став глотать набранную в рот жидкость, девушка смахнула со своих щёк вьющиеся синие волосы, что прилипали к лицу и телу, и, привстав, взяла мою голову в свои ладони. Закинув мне её назад, она прильнула упругими губами к моим и влила из своего рта горьковатую жидкость мне прямиком в горло. Гортань тотчас разодрал знакомый вкус Харуха, уносясь раскалённой змеёй по пищеводу вглубь желудка. Боевое пойло варваров мигом оттянула все ощущения тела на себя и я перестал ощущать прикосновения золотых цепочек и её плотной груди, что прижались ко мне. Тело полностью онемело. Точнее я перестал им управлять, словно из всех мышц исчезли все силы, но сохранилась чувствительность. Она всё ещё продолжала держать моё лицо в своих ладонях, соприкасаясь губами с моими, и я приоткрыл глаза, встретив её взгляд из полуприкрытых век. А тем временем по морозной свежести, царящей по моему телу, стал распространяться огонь. Жар и холод стали смешиваться и, словно две противоположные стихии, устроили во мне схватку за завоевание каждой части моего тела. Но боли не было, это больше напоминало лихорадку. Моё тело нещадно бросало то в пламя, то в лёд. Краем сознания я поймал мысль о своих иммунитетах, но тотчас переключился на девушку, так как её тело забила дрожь даже сильней чем моя. Она закричала, отскочив от меня и схватившись за свою голову, будто немыслимая боль пробралась ей в череп. Её тело согнуло в спазме страданий от непереносимой пытки, что она и не скрывала, крича во весь голос. Формы плоти поплыли, задрожали. Её длинные волосы прядями расплылись в стороны, будто девушка пребывала под водой. Тело стало немыслимо изгибаться, перенапрягая мышцы, отчего она развела руки в стороны и, встав на носочках, пригнулась, словно зверь. Ткань шатра мгновенно слетела, открывая пространство степи вокруг нас, а балки, на которых крепилась палатка, полетели в стороны. Яркий ночной свет от лун резанул по глазам, но после я на секунду увидел Роал, что была со мной. Гибкое длинное тело, красивый рельеф тренированных мышц, но его тут же скрыли, укутав шкурами другие Роал, а меня ухватили за плечи, поволочив спиной назад. Голова запрокинулась за спину и передо мной разлилось звёздное небо. И кроме безумного крика и рыка одной Роал, ничто больше не нарушало ночную тишину вокруг и гигантскую гладь из искр.
Но вот перед глазами мелькнули полы шатра и я уставился в натянутый шкурой потолок юрты. А самое главное, что я не видел в нём никаких склеек или швов, что заставляло задуматься о размере животного, из которого добыли подобную шкуру. Додумать эту мысль мне не дали, так как моё тело положили на землю, предварительно развернув на 180 градусов и положив мягкую подушку под голову, тем самым приподняв её, чтобы я мог смотреть на сидящую главную Роал. Вот только её фигура была скрыта ровно за моим членом, что стоял, как башня. Этот вид отвлёк меня от всех пространных мыслей и я сконцентрировался на ощущениях своего тела, отметив, что лихорадки больше нет, а по мышцам разлилась тёплая истома. А ещё я быстро осознал, что не могу пошевелить глазами и посмотреть ими даже в стороны, из-за чего я теперь пялился только в одном направлении. Но хотя бы ими было возможно фокусироваться на расстоянии. Роал вокруг меня молчали, занимаясь своими делами, как и тогда, когда я явился к ним, отчего в юрте царил редкий шум переставляемой посуды, треск углей в костерках и жаровнях, бульканье отваров и всасывание дыма из курительной трубки, которую курила теперь не только одна главная.
Ожидание продлилось недолго и передо мной встали три ворожеи в шкурах, две из которых держали шкуру по бокам средней. Через секунду я понял, что они привели мою Роал, и сейчас они держали её за руки передо мной. А моя Роал стала вновь тихой и спокойной, но тут раздался голос ведущей ворожеи: Что же Я даже не помню, чтобы в летописях наших матерей говорилось о том, чтобы Маргахар посещала своим присутствием сама Гирал.. И тут же все Роал, что сидели, согнулись, отчего их верхние концы коконов из шкур упёрлись в землю. А те две, что стояли по бокам и держали среднюю передо мной, резко и неестественно извернулись и плюхнулись плашмя на землю, отчего оказались согнуты в три погибели у ног единственной Роал, которая осталась стоять. Этот меховой сталагмит сделал шаг ко мне, отчего мои стопы попали под её шкуру, а затем уменьшилась в росте раза в два, а я понял, что это она так присела на корточки. Шкуры разошлись в стороны и девушка под ними, разведя руки в стороны, скинула их с себя. И первое на что мой взор наткнулся, это на золотые цепочки на её торсе. Они напоминали собой верёвочную лестницу, что была приделана к её подтянутой груди, а точнее, к её проколотым соскам крепились две основные цепочки, уходящие вниз к её киске, и, как я смог разглядеть с первого раза, они были прикреплены где-то в её промежности, так как она сидела, выгнувшись колесом в спине и выпятив свой лобок на меня. И уже эти две основные цепочки были скреплены цепями поменьше, что частично скрывали за собой её накаченный живот. Так же я смог различить блеск пирсинга на её лобке, состоящий из ряда серёжек и гвоздиков, ведущему туда вглубь, и другие многочисленные украшения, что прокалывали её спортивное тело в различных местах. Само же её тело было эктоморфным и в меру перекаченным, вот прямо у той самой границы, когда спортивная девушка уже начинает повращаться в гориллу-терминатора. А ещё её бронзовую кожу украшали толстые линии татуировок, что золотыми изломанными молниями, идущих от надплечий, украшали её ключицы, обрамляли пресс плоского живота на косых мышцах, шли по бёдрам и рукам. И были они так же и на её красивом личике, которое лишь казалось, что имеет экзотический грим, так как черты лица были схожи с мордочкой лисы, там татуировки были тонкими. Они шли от внешних краешков глаз вниз по щекам и, изгибаясь под прямыми углами на углах челюсти, шли к подбородку. Маленькие полоски расчерчивали нос и брови, а по центру лба был знак, напоминающий две согнутые ладони, держащие что-то похожее на зерно. Эти же самые ладони, только крупнее, были изображены и на её груди, что заместо нарисованного зерна в общей композиции использовали её соски. Вьющиеся синие волосы невероятной пышностью, будто электризованные, окружали голову и спину девушки, словно снежным сугробом. И они плотно обрамляли ей лицо, скрывая под собой её ушки за висками, но я разглядел два чёрных кончика звериных ушек, выглядывающих из копны волос над её головой. Тем временем в меня упёрлись два медовых с примесью зелёного глаза, чьи вертикальные зрачки были тончайшими полосками, что точно также, как и я её, пристально изучали меня. Её вытянутое личико с острой челюстью было чересчур серьёзным, хоть она и кривила при этом одной лишь верхней губой, что была тоньше, чем пухлая нижняя. При этом чёрные губки были выразительными, а верхняя загибалась у впалых щёк уголками вверх, что, в совокупности с её продолговатым носиком с тонкой перегородкой но круглым и вздёрнутым кончиком и огромными радужками, занимающими почти все пространства белков выразительных глаз с приподнятыми вверх внешними краями, и делали её человеческое личико почти лисьей мордочкой. Но она так забавно и непонятно шевелила чувственной губой, периодически оттопыривая одну её сторону вверх и показывая крупные острые зубки, что вся её выказываемая серьёзнеть для меня исчезала, став игрой.
Она протянула руку вперёд, мелькнули золотые ноготки и на мою грудь легла её ладонь. Она опёрлась на неё и слега придавила меня, когда склонила голову к моему животу, принявшись обнюхивать. А я задался вопросом, что сейчас происходит? Этот Маргахар так и должен проходить? После всего меня теперь должны нюхать? Опять? Так же как Анрия? Но по моей коже у пупка проскользил мокрый язычок. Сначала легонько, а через секунду уже более уверенно и бойко заполз мне и в сам пупок. После этого действия, её лицо, касаясь носиком моей кожи, заскользило вверх по моему животу. Делала она это, оперевшись одной рукой на мою грудь и медленно изгибаясь кошкой, не поднимая спины вверх, а стопы её оставались на одном месте у моих. Второй рукой она прижала мне член к животу, чтобы он не цеплялся за её цепочки и не мешал ей обнюхивать меня, приближая её голову к моему лицу. Когда же её нос уткнулся мне в шею, она замерла и тихо зарычала, замурчала, или, чёрт его разберёт, вообще, заворчала. А мне в лицо уперлись её пышные волосы, полностью накрыв его собой, а в голову ворвался её восточный аромат, переполненный пряными специями. Куснув меня за шею, она приподняла корпус и переставила руки, уперевшись ими за моими плечами. Лицо её оказалось напротив моего и я никак не мог сфокусироваться на нём, так как не мог для этого свести глаза вмести. Её лицо было размытым и я мог различить только его движения. И вот оно приблизилось, уткнувшись кончиком носа в мой, и наши дыхания смешались. А как я продолжал дышать с этой парализацией, я и не имею представления. Но вот её жаркий выдох обжег мои губы, заставив озноб пронестись по моей коже. По её коленям, которые всё время до этого еле касались моих бёдер в одном и том же месте, я мог понять, что она не меняет позы ног, а значит её стопы продолжают стоять на подушечках пальцев всё там же, где она изначально и присела надо мной. Одна из её рук скользнула между нами вниз, где я почувствовал, как она, приподняв выше таз, подняла мне член, чтобы он оказался между её бёдер, уперевшись в её разгорячённую промежность. Она вернула руку обратно и опустила грудь на мою, золотые цепочки больно вдавились мне в кожу, но я предполагал, что и ей они не доставляют удовольствия. Хотя, кто знает? У неё столько пирсинга на теле, может ей и приятно от этого?
Тем не менее она поменяла позицию ног, её стопы сначала опустились с внутренних сторон моих икр, а затем она бесцеремонно и нахально развела ими мои ноги в стороны. После чего уперлась голенями в мои бёдра, а её пальчики ног сомкнулись у меня под яичками, которые, к слову, она стала массировать этими же пальчиками. Не так, чтобы это было приятно, но заводило очень. Грудь её при этом всё время оставалась на одном месте, но вот тут она наконец приподняла её, но лишь чтобы немного сесть мне на член, и сразу вернула ею на прежнее место, вот только уже разместив свои локти около моей головы. Впившись мне в губы и начав их посасывать, да всячески терзать, она принялась работать только тазом, сгибая его то вверх, то вниз, при этом всё её остальное тело, практически не двигалось. А вот моё потихоньку начинало. Первым, что я почувствовал, так это движение моих бровей. Я мог ими подвигать. Но сейчас я полностью отдался её воле и телу. И если бы я мог шевелиться, то я бы метался в её объятиях от фантастического удовольствия, что она сейчас причиняла мне. И она точно знала это, знала, что невозможно устоять от её бешенных движений и сладкого тела. И единственное, что я в данный момент мог делать, кроме того, как дико изгибать брови, так это стонать. Она же продолжала рычать, но теперь это больше походило на звуки натягиваемой суки. Да, она пищала, будто это её дерут, а не она меня. Позвонки моей шеи хрустнули, когда я в спазме удовольствия дернул головой, при этом чуть не оставив свою верхнюю губу в её острых зубках. Но она лишь нежно покусывала ими меня. И на эту её нежность, что она продолжала быть предельно аккуратна со мной, я ответил. Я обхватил её губы своими, что были намного твёрже моих. Я почувствовал, как её пальцы обхватили мою голову, пробравшись сквозь волосы, а темп её таза усилился. Мои ноги напряглись, наконец я смог зашевелить ими, но она лишь сильней уперлась в них своими, не позволяя мне двигаться. А когда я попытался ухватить её крепкую попку рукой, что было крайне сложно сделать из-за её движений, она схватила её и дерзко прижала к полу, но через мгновение вложила свою ладонь в мою, сплетя наши пальцы вместе. Однако тут же больно схватила меня за волосы другой. А между звоном её цепочек, что бились об нас и друг друга, влажными звуками совокупления и нашими несдержанными стонами, я стал различать и другие голоса, что стали издавать Роал вокруг нас. Но стоны моей девушки стал нарастать, становясь глубже и проникновеннее, а её движения замедлились, став более сосредоточенными. По телу её стали гулять мурашки, а некоторые группы мышц затряслись, словно после упорной и тяжелой тренировки. Я свободной рукой обхватил её талию за тонкий, сантиметров в десять, бок, почувствовав насколько её подтянутые мышцы тверды. Её придыхание наполнилось рыканьем, лицо задрожало. Она брыкнулась, дёрнув мою голову на себя и ударив мой затылок об землю рядом с мягкой подушкой, постеленной до этого мне под голову. Тело её дико выгнулось и шатёр заполнил финальный страстный стон, пока она, запрокинув голову за спину и подрагивая, продолжала пытаться ещё глубже насадиться на член.