Мара, проговорила я, вы хотите, чтобы я пошла к машине и принесла профессиональные крепления, или предпочтете пожертвовать Баджи свой шарф в знак вечной любви? Не в цветочек, если возможно.
Мара принесла длинный синий шелковый шарф со звездами.
Подарок от Баджи на день рождения, произнесла она очень тихо.
Я удивилась. Насколько я знала, Баджи был прижимист. Возможно, шарф был «о-го-го каким» подарком от виноватого супруга, вернувшегося к жене. Я обернула голову Баджи шарфом, чтобы подвязать его челюсть, и отступила. А я еще спрашивала себя, есть ли у меня призвание. Внезапно лицо покойного приняло сверхъестественно мудрое выражение. Словно при жизни он только притворялся мудаком, а на самом деле был великим шаманом.
Как будто он всезнающий, прошептала впечатленная Мара.
Мы снова сплели наши пальцы. Все это начинало грозить нешуточными переживаниями. Я чуть не сломалась и не оставила Баджи на месте. Теперь, конечно, я жалею, что не сделала этого. Но вездесущий продавец, сидевший во мне, взял верх и продолжил гнуть свое.
Все в порядке, Мара. Я собираюсь сопровождать Баджи на следующем этапе его путешествия, и обычно все проходит лучше, если скорбящий выпьет чашку чая и помедитирует. Вы же не хотите удерживать его.
Мара наклонилась и поцеловала мужа в лоб. Затем выпрямилась, глубоко вздохнула и пошла на кухню. Я услышала шум воды, наполняющей предположительно чайник, и взвалила Баджи на плечи, как пожарный пострадавшего. Пока Мара заваривала чай, я протащила его через дверь, мимо молчащей псины и положила в кузов грузовика. Мне пришлось сбросить туфли на каблуках и запрыгнуть в рефрижератор, чтобы втащить тело внутрь. Адреналин помог, хотя платье порвалось. Я села за руль и повезла Баджи к Данае.
Она ждала на переднем крыльце. Я вылезла из грузовика. Она бросилась ко мне, но, прежде чем отдать ей Баджи, я потерла большой палец об указательный. Даная достала чек из заднего кармана джинсов, развернула его, но сказала, что сначала должна увидеть тело. Затем она улыбнулась и облизнула мясистые губы, словно обсасывала карамельку.
Моя любовь к Данае сползла с меня, как старая кожа. Иногда достаточно одного взгляда, чтобы все понять. Баджи обрел задумчивое достоинство. Даная была безумно нетерпелива. Соединить эти два факта у меня не получалось. Мы подошли к задней части грузовика. Я протянула руку и откинула брезент, но удержалась от желания посмотреть на Баджи и Данаю. Она протянула мне чек, а затем села рядом с Баджи. Я убедилась, что чек подписан правильно. Затем с облегчением отошла от грузовика. Из моих дальнейших действий вы поймете, что я не профессиональный похититель тел, как утверждали позднее. Я просто ушла. Бросила ключи на водительское сиденье грузовика и села в свою маленькую «Мазду». Я оплошала по двум пунктам. Во-первых, я должна была помочь занести Баджи в дом, а во-вторых тайком вернуть грузовик. Погодите. Мне вообще не следовало забирать тело Баджи. Но то, что я оставила его тело в рефрижераторе, в конце концов навредило мне больше всего.
Это плюс то, что я не заглянула ему под мышки. Увы.
Была еще только середина дня, а потому я отправилась прямиком в банк и депонировала чек. За вычетом суммы наличными, которую мой счет покроет до того, как чек будет оплачен. Шестьдесят долларов. С этими двадцатками в сумочке я поехала дальше, приказывая себе дышать и не оглядываться. Я вошла в нечто среднее между стейкхаусом и баром, место, которое часто посещала, когда у меня водились деньжата. Заведение находилось в лесу в нескольких милях от города вниз по шоссе. В «Счастливой собаке» я заказала виски и шикарный рибай. К нему прилагались зеленый салат и запеченный фаршированный картофель. Восхитительно. Мои чувства ожили. Еда и деньги вылечили меня. Виски убил тараканов. Я стала новым человеком, той, кому не уготована судьба закончить земную жизнь, косясь на кучку толстяков. Той, чья судьба сложилась при необычных обстоятельствах. Мой творческий порыв послужил поводом для дальнейших раздумий. Бизнес, который я придумала на лету, «Земля к земле», мог иметь успех. Люди искали альтернативы. К тому же смерть была устойчива к рецессиям и не могла быть легко передана на аутсорсинг другой стране. Я знала, что будут законы, правила и другие препятствия, но с помощью куша, сорванного Данаей, я могла наладить жизнь.
Пока я сама себе излагала свое многообещающее будущее, он приземлился в кресло напротив. Мой заклятый враг. Моя альтернативная страсть.
Поллукс, обратилась к нему я. Моя индейская совесть. Где твой симпатичный наряд полицейского племени?
Поллукс был когда-то остроглазым боксером. Нос искривлен, левая бровь помята. Один зуб вставной. Костяшки пальцев шершавые бугорки.
Я не на дежурстве, ответил он. Но здесь не просто так.
Мое сердце дрогнуло. Я боялась, что Поллукс пришел, чтобы оказать мне особую услугу.
Туки, сказал он. Ты понимаешь, о чем я.
Мы должны прекратить встречаться?
Я понял, что это ты, как только увидел рефрижератор. Инновационный подход.
Я мыслитель, этого у меня не отнять.
Племя не зря отправило тебя в колледж.
Да, согласилась я.
Вот что я скажу. Я куплю тебе еще виски, прежде чем мы поднимем шумиху.
Я собиралась начать прекрасный бизнес, Поллукс.
Ты все еще можешь. Максимум лет через двадцать. Ты на славу поработала. Подозревали твоих подруг. Увы, они впали в истерику и начали хвастаться знакомством с тобой.
(Даная, Даная! Ох, моя ненаглядная.)
Шутишь насчет двадцати. У-у-у, мне страшно. Ты разговаривал с Марой?
Она похвалила твое обслуживание, сострадание и не отказалась от своих слов даже после того, как мы ей сказали, что за тобою стоит Даная.
О, правда?
Я радовалась даже при таких обстоятельствах. Но мой приятель пока не признался, что нарочно запугивал меня.
Поллукс, дай твоей старой приятельнице Туки передохнуть. И послушай-ка, почему двадцать?
Я умею слушать, что говорят вокруг, отозвался Поллукс. Ты могла бы я имею в виду, с твоим послужным списком. Тут никогда не знаешь наверняка. Срок может увеличиться и вдвое.
Я постаралась справиться с нехваткой воздуха. И все же чего-то недоставало. Преступления.
Поллукс уставился на меня темным печальным взглядом из-под искалеченных бровей. Тот проникал в глубину моего нервного раскисшего сердца. Но теперь я видела, что он говорит всерьез.
Как это? Почему двадцать гребаных лет?
Не мое дело выяснять, знаешь ты или нет, что нашли на теле у Баджи.
Что у него могли найти? Какую-нибудь фигню. Но ты не ответил на мой вопрос.
Ты знаешь правила, которым я подчиняюсь. Но было бы лучше, если бы ты не депонировала этот чек.
Я не дура. Конечно, я его депонировала.
Поллукс промолчал. Мы посидели еще немного. Его поврежденная бровь опустилась. Он пригубил виски и с грустью заглянул мне в глаза. Иногда при определенном освещении я выгляжу поразительно, напоминая девчонку-оторву, Поллукс при любом освещении уродливый окончательно и бесповоротно. Но как мужчина, боец, он не теряет от этого много очков. Суровый, так его называют. Он отвел взгляд. Когда он на меня смотрел так выразительно, я понимала: это слишком хорошо, чтобы продлиться долго.
А теперь скажи, велела я. Все-таки двадцать?
Ты наконец добилась успеха, Туки.
Это был солидный чек. Я подумывала о благотворительности, понимаешь? После деловых расходов
Дело не в чеке, хотя и в нем тоже. Послушай, Туки. Кража трупа? И того, что было на нем? Это больше, чем крупное воровство. Плюс рефрижератор
Я чуть не поперхнулась. Нет, я действительно подавилась. Даже слезы навернулись. Я даже не считала свои действия преступлением. Слова «хищение в крупных размерах» звучат шикарно, если только вам сказать больше нечего.
Поллукс, я не воровала! Я перевозила тело. Делала одолжение подруге. Ладно, для этого я позаимствовала грузовик. Ну, что мне оставалось, когда она кричала во весь голос: «Баджи, душа моя»?
Да, Туки. Но ты депонировала чек. Кроме того, грузовик был рефрижераторным. Как будто ты собиралась расчленить тело.
Я потеряла дар речи.
Поллукс заказал мне еще виски.
Ты единственный в своем роде, наконец выговорила я. А кроме того, потаватоми[5]. Родня по племени.
И друг, подсказал Поллукс. Мы, разумеется, провели вместе целую вечность. Мы росли вместе на Черепашьей горе. О, Туки, моя бесконечная
Бесконечная что?
Он не ответил. Я спросила опять.
Мы добьемся сокращения твоего срока, сказал он наконец. Я попробую привести аргументы в твою защиту. Может, заключим какую-нибудь сделку. Я не думаю, что кража тела должна быть таким уж серьезным преступлением. И ты не знала
Продолжай. Почему это преступление? Это был просто Баджи.
Я знаю. К тому же история с расчленением
Это глупо. И он был недостаточно свеж, чтобы его можно было продать.
Поллукс посмотрел на меня серьезно и сказал, чтобы я не вздумала ляпнуть это в суде.
Власти племени не станут этим заниматься, продолжил он. Это дело федерального уровня. Люди в этой системе не знакомы с твоим чувством юмора. Твое обаяние не подействует. Для них мы просто большие злобные индейцы, ты и я. Хотя
Он вроде как собрался меня обнадежить, но я его перебила:
Только ты стал нашим племенным полицейским. Мудрый выбор.
Ты можешь быть кем угодно, вскипел Поллукс. Ты заставляешь мой мозг кипеть. Заставляешь мое сердце (он осторожно коснулся своей груди) переворачиваться. Скручиваешь его в узел. Как будто никогда не слышала, что именно наш собственный выбор приводит нас туда, где мы есть.
Более правдивых слов еще никогда никто не произносил, но я не смогла ответить. Мысли в голове метались.
Мы пристально посмотрели друг другу в глаза. Я закатала рукава зеленого жакета и положила руки на стол. Вот тогда-то он вытащил наручники и арестовал меня. Прямо на месте.
* * *
Я не очень люблю смотреть телевизор, а потому, ожидая суда в тюрьме, воспользовалась правом на телефонный звонок, чтобы попросить Данаю привезти книги. Ее номер был отключен. Тогда я позвонила Маре то же самое. К моему удивлению, на помощь пришла учительница, преподававшая в седьмом классе школы при резервации, когда я там училась. Я всегда думала, что Джеки Кеттл проявляла ко мне доброту, потому что была очень молода и первый год работала с детьми. Но оказалось, что она следила за своими учениками. Она узнала, что меня посадили в тюрьму, пошла на распродажу и за доллар купила целую коробку толстенных фолиантов. В основном это были жизнеутверждающие книги, то есть, по правде, казались комичными. Но среди них нашлось две или три, по-видимому, выброшенных студеном-первокурсником, некогда купившим их для программы обязательного чтения. Книги минувших лет. Мне позволили обзавестись старой «Антологией английской литературы» Нортона. Она помогла мне пройти через обрушившиеся испытания. Меня нечасто навещали посетители. Однажды пришел Поллукс, но мне показалось, что он вот-вот заплачет, и на этом все. Даная накликала на меня беду, сочинив историю, превратившую мой поступок в нечто особенное и все такое. Она заявила, что действовала необдуманно. Я простила ее, но не хотела больше видеть. Как бы то ни было, антология помогла скоротать время, и довольно скоро мне пришлось встретиться с Л. Роном Хаббардом. Собственно, у нашего племени имелся адвокат-защитник, который был саентологом. Так бывает с исконными обитателями нашей земли. На самом деле его звали не Л. Рон Хаббард. Просто мы его так окрестили. Его настоящее имя было Тед Джонсон. Мы с Тедом встречались в унылой комнатенке, отведенной для встреч с адвокатами. Тед Джонсон был самым невзрачным человеком на свете, грустным недотепой в мешковатых костюмах из магазинов готовой одежды, предпочитающий мягкие галстуки в духе восьмидесятых. Картину дополняли большие залысины и кудрявый чубчик, который он постоянно зачесывал назад. У него было круглое пустое лицо, совершенно непроницаемые зеленые глаза с крошечными зрачками, холодными, как сверла. К сожалению, он не скрывал своей сверхъестественной проницательности.
Туки, я удивлен.
Вы удивлены, Тед? Удивлена я. Кто назвал это преступлением?
Это кража тела!
Это была не кража. Я же не оставила тело себе.
Хорошо. Я воспользуюсь этой информацией. Вы, однако, приняли платеж в размере более двадцати пяти тысяч долларов, что, если рассматривать дело как случай со статуей и так далее
Со статуей? Вы, верно, хотели сказать статут?[6]
Я сказал то, что сказал.
Тед стоял на своем. Я была в беде.
Само человеческое тело стоит девяносто семь центов, сообщила я ему. Это если продавать составляющие его минералы и прочее.
Хорошо. Я воспользуюсь этой информацией.
Он сделал паузу:
Откуда вы это знаете?
От моего школьного учителя химии, ответила я.
Только потом мне пришло в голову, каким идиотом был мистер Хрункл, а еще и то, что на каком-нибудь черном рынке органов Баджи, возможно, стоил бы намного больше. Меня зазнобило, но я продолжила говорить.
Послушайте, Тед. Деньги от Данаи простое совпадение. Я взяла их на хранение. Она горевала, и я боялась, что она сотворит с ними какую-нибудь глупость, а я ее лучшая подруга. Я хранила эти деньги для нее. Как только вы меня вытащите отсюда, деньги вернутся на ее счет, где, не сомневаюсь, долго не пролежат.
Конечно. Я воспользуюсь этой информацией.
Итак, какова наша стратегия?
Тед заглянул в свои записи:
Вы не оставили себе тело, стоимость которого сводится к девяносто семи центам.
Может, не стоит упоминать про «сводится к». И вероятно, сейчас оно стоит немного больше. Инфляция.
Хорошо. Деньги вы взяли у Данаи на хранение, чтобы та не потратила их, пока была не в себе от горя.
Она сошла с ума от горя. И я ее лучшая подруга. Запишите это.
Да. У нас все будет хорошо! Я вас вытащу!
Он выглядел так, словно ему нужно было вздремнуть. Но прежде чем заснуть, он прошептал что-то странное:
Вы знаете, что было приклеено к его телу, верно?
Я полагаю, какая-нибудь бирка. Например, D.O.A.[7].
Нет, под рубашкой.
Рубашкой «Уайтснейк». Классической. Старые кассеты?
Лицо Теда сморщилось в попытке понять, что я имею в виду. Он опасливо огляделся по сторонам, а затем покачал головой:
Для меня об этом слишком рискованно говорить. Вас посетят люди из управления по борьбе с наркотиками или кто-то в этом роде. Не знаю, может быть, только местные. В деле кроется нечто большее, чем вы думаете. Или, может быть, вы сами это знаете. Но чур, я в этом не участвую.
Не участвуете в чем?
Он встал и поспешно засунул свои бумаги обратно в пластиковый портфель.
Не участвуете в чем? вскочив, крикнула я ему вслед. Вернитесь, Тед. Не участвуете в чем?
* * *
Тед вернулся через несколько дней и выглядел еще более сонным. Он продолжал тереть глаза и зевать мне в лицо.
Итак, сказал он, Даная и Мара наконец-то сломались.
Они были убиты горем, каждая по-своему, заметила я.
Нет, сломались не в том смысле. Я имею в виду, что они заговорили.
Это здорово! Они должны пережить свою потерю. Хорошо, что теперь они есть друг у друга.
Я начинаю думать, что вы действительно ничего не знаете.
Не знаю о чем? О том, что у него была передозировка? Я знаю.
Дело не только в этом. Вас допрашивали.
Да, но я не виновата.
Туки, произнес он очень мягко, вы перевезли человеческое тело с подмышками, полными крэка, из Висконсина в Миннесоту, то есть за пределы штата.
Но послушайте, коренные жители не признают границ штатов. И зачем мне было проверять его подмышки?
Даная и Мара уже договорились и заключили сделку. Дело в том, что они клянутся, будто перевозка наркотиков в подмышках ваша идея, а деньги, которые вы приняли, ваша доля в будущей прибыли. Туки, мне очень жаль.