Дети молча меня разглядывали. Они как куклы, в одинаковых белых в черную полоску свитерах, были рассажены на мягкой мебели между подушек. Это немного пугало. Катя задерживалась. Молчание таращащихся тихих детей вселяло все большее беспокойство.
Тебя Настя зовут? поинтересовалась я у старшей, как у человека с наиболее осознанным взглядом.
Анастасия. А вы Ира, да? спросила в ответ девочка, в глазах её ожил огонек.
Я удивилась.
Папа мне показывал вашу страничку Вконтакте. Ей не требовался мой ответ или вопрос, она продолжила, у него в закладках всегда была ваша страничка. Он говорил, что с вами он решает «рабочие моменты». А мама говорила, что вы такая же бездельница, как и он. Он ведь уже давно не работал. Вы знаете? Но я не сержусь на него. Про мертвых или хорошо, или никак. И вообще, мне нравилось, что он все время дома был. Мы часто на пикник ходили. Тут, на речку. Вы знаете, что тут за лесом речка? И лес почти как настоящий. Вот, смотрите, на шкафу фотография с пикника, только давнишняя
Я только и успевала, что кивать, поддакивать и мычать. Но этого Анастасии было достаточно для диалога. Фотография, в сторону которой махнула девочка, светилась радостью. Катя с Зосей держат пупсиков-близнецов. Анастасия с широкой улыбкой прыгает в камеру.
Счастливое семейство!
У Зоси аккуратно стриженная бородка, вокруг глаз начинают закладываться морщинки. А вот между густых темно-русых бровей уже четкая бороздка. Даже улыбка не сглаживает эту его «морщину задумчивости». Я его таким и знала по аватарке. Я не смогла сдержать ответную улыбку.
Люблю эту фотографию, продолжила Настя. Еще люблю фотографию, как мы весной ездили на Мальдивы. Когда границу только открыли. Без папы ездили. Ему нельзя прививку было делать. Поэтому фотографии мама не ставит в гостиной, чтобы его не расстраивать. Он ведь давно уже не ездил никуда, болтушка Настя пересказала краткую историю семьи, пока семилетки подозрительно тихо сидели. Катя все не возвращалась. Фотография у нас в комнате, на тумбочке, где Коля спит. Точнее мы вместе сейчас с Колей спим. Чтобы ему не страшно было. Он не плачет, когда мы с ним вместе засыпаем. А Олька без конца ревет, услышав свое имя Оля скривила рот и явно настроилась именно на то самое «реветь», но мама ей не разрешает, потому что она уже взрослая, чтобы плакать. Я Оле тогда сразу объясняю, что теперь у папы ничего не болит, уже плакать не надо. Теперь заживём спокойно. Тем более, в школу плакс не берут. Я тоже, конечно, один раз плакала. Когда папу в больницу забирали. Его в скафандре таком выносили, как космонавта. Оля действительно начала всхлипывать в такт Настиному речитативу. У меня от этой музыкальной композиции взмокла спина и помутнело в глазах. А Настя все не унималась. Я сверху смотрела, когда его в скорую заносили. У него там стекло запотело, и я не могла лицо рассмотреть. Я уже знала, что больше он к нам не вернётся. Мама сразу в чёрный пакет всё бельё из спальни сложила и унесла. И драила всё. Квартира потом долго порошком воняла
Ну-ка хватит! скомандовала Катя, неожиданно проявившись сквозь пелену Настиной болтовни. Девочка замолчала. А у Оли даже глаза мгновенно высохли. Дети снова превратились в аккуратные красиво рассаженные игрушки.
Катя двумя руками тащила целлофановый пакет из «Пятерочки», плотно набитый стопками писчей бумаги и тетрадками в цветных обложках.
Вот, она плюхнула пакет у кресла. Он сказал вам отдать всё. Наконец-то я смотреть на это не буду. За последние два месяца он из спальни сделал какую-то студенческую общагу перед сессией. Приходилось здесь спать. Катя махнула освободившейся рукой на диван. Ногой она продолжала придерживать пакет, чтобы из него ничего не высыпалось на идеальный ворс ковра. Но имейте в виду, я полагаюсь на вашу порядочность, если там есть что-то готовое к публикации, я настаиваю
Не волнуйтесь, Катя. Я передам это вам. Авторские права Зоси я уважаю, как никто другой.
Я привстала с кресла и подалась к пакету. Но Катя сдвинула его ногой в сторону двери так, что с кресла было бы не дотянуться. Я поняла мне намекнули на выход.
Странная женщина, хотя её понять можно. Такое горе. Остаться одной с детьми без любимого мужа. У неё, наверное, в голове полный трындец. Я бы с ума сошла на её месте. Думаю, она имеет право злиться на меня, за то, что Зося рукописи мне, посторонней женщине, завещал. Я бы злилась.
На работу в этот день я не вышла. Ничего страшного, не пропадут они один день без упаковщицы 2. Весь день посвятила Зосе, точнее его наследству. После того как с трудом допёрла пакет до дома, за его разбор страшно было взяться. Жара не добавляла ни желания, ни сил. Квартира в полдень больше походила на разогретую кастрюлю, а я на свежесваренного рака. Но после душа (да будет вечная слава изобретателям водопровода в квартирах!) почувствовала способность соображать и действовать. И любопытство, конечно, взыграло! Интересно же узнать реальные мысли человека, с которым почти год обсасывали каждый попадающийся текст, каждую книгу пропускали через дискуссию. А он взял потом и без предупреждения умер. Зараза!
Для начала, как подобает коллеге, я написала пост памяти. Как он любил: с юмором, без свечек и пафосных «его нет с нами». У нас было много общих друзей и отклик последовал неимоверный. В сердцах даже немного позавидовала. Но потом подумала, что может и меня после смерти внезапно полюбит столько людей, что пост с некрологом так же за час наберет пять сотен лайков. По крайней мере, Зося бы мне сейчас именно это сказал.
Разбор пакета оказался недолгим. Сложила в стопку тетради похоже это дневники. Обрывки с заметками покидала в обувную коробку. А перевязанные ленточками листы А4 отложила на сладкое. Это были рукописи готовых книг. Зося мне как раз хвастал неделю назад. Присылал фотки и таинственный смайлик. Мол, «у меня есть для вас посылка, только я вам её не отдам!». Я уже догадывалась, что быть мне для этих рассказов бета-ридером. Не знала только при каких обстоятельствах.
Хотелось начать с дневников. Причем с последних записей. Ведь оказалось, что про Зосю, про реального Назарета, я ничего не знаю. Но из двух десятков тетрадей найти последнюю было не так уж легко. Упаковщица есть упаковщица: достала с антресолей коробку, прихваченную как-то на фабрике, и аккуратно в две стопки уложила дневники в обратном хронологическом порядке. Всё! Короткий путь отрезан. Теперь придется читать с начала.
Вечер намечался душевный. Несмотря на то, что я чертовски устала не физически, скорее психологически вымоталась «встречу» с настоящим Зосей Палычем откладывать не хотелось.
Время пить чай. Солнце ушло на другую сторону дома и балкон стал приятным кабинетом. Потянул прохладный ветерок. В тени очухались от зноя и раскричались городские птицы.
Под откидным столиком я разместила коробку. Принесла две чашки на блюдцах, две стопочки и заныканную еще с восьмого марта бутылку мартини. Для приличия принесла кусок сыра из пустого холодильника. На кухне щелкнул чайник. Через пять минут я была готова встречать гостя. От двух чашек длинной ниточкой тянулся в полуденное бело-голубое небо ароматный пар.
Вторая глава. Не разлучит
Присаживайтесь, Назарет Павлович! Меня зовут Ириада Олеговна. Будем знакомы! сказала невидимому другу и нащупала под столом крайнюю тетрадь.
В ней записи начинались с двадцать третьего декабря прошлого года. А последняя шестнадцатого июля, в прошлый четверг. Видимо, перед самой госпитализацией. Интересно, что это последняя страница тетради. Рассчитано точно сорок восемь листов, исписанных каракулями.
Я бы никогда не подумала, что у человека, так ясно выражающего свои мысли в текстах, такой сложно читаемый почерк!
«Будем последовательны, увещевала я свое любопытство, меняя тетрадь на первую с другой стороны пачки. Думаю, последнего года для знакомства будет вполне достаточно».
9 июля
«Здравствуй, дорогой дневник!»
Так когда-то начинала свои записи девочка Лора из книги по модному триллеру Линча. Тогда я и понял, что люди пишут дневники не только для того, чтобы их издавать в толстой обложке с золотым тиснением. А просто так, чтобы не лопнула голова. Да! Так запросто начинаю тетрадь, не дождавшись первого января или понедельника. Потому что это тоже не важно для головы, которая без дневника может лопнуть. Как тогда работать? Сложно работать без головы, сложно работать, когда там каша такая привычная, слабо дифференцируемая, которая переливается из пустого в порожнее.
Кажется, что эффективность и рациональность вообще не про меня.
Написал рассказ на конкурс.
Ни ответа, ни привета. Хотел написать еще один, но затупил и плюнул. Может, позже
Ничего не жду, просто уверен, что сделал правильно».
Знакомая история. Я с такой кашей пять дней в неделю хожу! Особенно, если в голове вертится навязчивая идея, а сесть за работу нет возможности
13 июля
«Вчера пришло письмо из издательства. Неожиданное, но долгожданное. Как раз накануне перечитывал переписку ещё апрельскую. Редакторка писала что-то вроде «до конца года мы вам напишем»
Ну-ну!
Это звучало, как типичное «мы вам перезвоним» на собеседовании.
Знаем плавали. Надеяться не стоит.
Но натура у меня мечтательная
Все равно ведь ждал.
Хе-хе
И вот оно! Письмо из настоящего издательства!
А я ответ в своем репертуаре фиганул.
Может не стоило?
Разволновался я, право. Пойду хряпну!
Да кому я вру! Уже еле буквы разбираю.
«Рюмка водки на столе»
16 июля
«Тишина
Наверное, зря я шутеечки главреду шутил.
Три дня уже прошло. А вдруг мне совсем не напишут?!
Паника
Паника
Паника
Испортил я себе минутку славы. Сломал весь кайф от приглашения на проект! Еще Катя вставила свои пять копеек сомнений в мое уныние»
«Нет! Ну вы видели кусок идиота?!
Скачу по квартире, извергаю поварёхой гром из кастрюли вместо того, чтобы топать на площадку с детьми.
Только утром вздыхал, что не отвечают, а в обед уже написала!
Дроздова написала!
И Алина написала!
Все! Обе!
Включаемся в проект. Плюс роман полируем
Ну как полируем переписываем, дописываем
Теперь на свежий воздух проветриваться, а то эти КольОли протопчут на мне яму».
Проект понятно. Это как раз то, что Зося рассказывал: в издательство позвали сразу и чужую книгу писать, и его рукопись взяли, над которой он пять лет корпел. Представила, как он носился в переднике по квартире, колотя поварешкой по кастрюльке. А за ним бегали Настя и мелкие Коля с Олей, смеялись пытались поймать и оседлать радостного дурашливого отца.
Я крепко зажмурилась, чтобы согнать внезапную пелену слез.
Дети лишились полюса отцовского шалопайства. Остался только северный полюс маминой стерильности. Со строгой, любящей чистоту Катей, наверное, не устроишь дома развесёлый бедлам и кутерьму.
23 июля
«Объявили результаты шорта. Не судьба. Ну чего уж, не в первый, не в последний, как говорится»
Почерк стал увереннее и читать намного легче.
«Зато кипит работа. Мне бы пару прицепов времени раздобыть. Дети спят мало. Жена дома сидит много. Время песок. В туалете запираться на час каждый раз не выход, конечно. Я ж не Набоков какой.
Больше никаких конкурсов! Ожидание сжирает столько энергии! За неделю осилил только первые главы. И хоть тресни не могу разорваться между проектом, домашним очагом и романом. Где бы найти карманы времени?.. Будь я фантастом».
24 июля
«Прочёл конкурентов. Успешных и талантливых во всех местах. Не хотел, но прочёл, чёрт их дери!
И это юмор?! Это смешно, по-ихнему?! Где сюжет?
Стендапятина какая-то.
Херня!!
В личные сообщения написал этому, толстомордому из жюри.
Хрен он ответит, но хоть душу отвел. Не все дневник руганью марать, вдруг кто читать будет
Ни вчера, ни сегодня ничего не сделал. Идите в жопу, господа! Читайте своих молокососов с ТНТ!».
Он не любил юмористические шоу. Точнее, писал, что не любит. Советовал мне юмору учиться не по телефункину (он так телевизор называл), а по книгам, не переводным, нашим: Чехов, Зощенко, Аверченко
Хотя, сам он частенько пользовался юмором не классическим. В комментариях ответов оппонентам не брезговал грубостями, как заправский стендапер.
2 августа
«Я конечно понимаю, что все-таки придется планировать работу «писателем», тем более, если работаешь с редактором.
Раскидываться, как я это делал долгие годы, не получится. А вот если я залезу на определённый уровень, возможность творить хаотично и пьяным вернется. Если захочу
Иногда так охота покуролесить! Как одна мадам вчера в ВК написала: «не терять трепета от чувства новизны,
каждый раз смотреть на самые обычные вещи под разным углом, искать новые пути среди протоптанных дорог, находить «вкусное» в любом тексте, менять, улучшать
проживать каждый день, «как будто дан мне день один».
Вот! Отлично сказала девчуха! Обязательно вверну это в монолог кисейной барышни какой-нибудь».
Ой! Кажется, это мои слова.
Вытащила смартфон, пригревшийся в кармане, попробовала пролистать до начала переписки. Скролить километры наших дискуссий так себе занятие. Надоело минут через пять. Зашла на стену и решила отмотать год вниз.
Точно-точно! Это был марафон. Все пишут. Все всех читают и комментируют. Брожение умов в действии. Бессмысленно и беспощадно. Но весело, и куча знакомств! Проскролив стену личной страницы до бесячки, обнаружила те самые слова.
Люди! Это мэтр меня имеет в виду. Всех кисейных барышень Зося рисовал с меня! пропищала я в пустоту темной комнаты с балкона.
Забавно такое узнавать. Этим можно даже гордиться. А перед кем? Вокруг меня людей не было. Шумел только детсад за окном. Им бы спать в такой час детей, стоящих группками под кленами забирали по домам, эвакуация, что ли?
Мой чай кончился, а у Зоси в чашке остыл.
Ничего страшного, если я выпью за тебя? Зося не ответил. Так же положено пить за тех, кого нет с нами?
Холодный чай после жаркого дня был в тему. Читать уже было немножко лениво. Слишком много всего, хотелось отдохнуть, глядя в белый потолок, и подумать о жизни. Но счастливое воспоминание об августе прошлого года тянуло обратно к Зосиным закорючкам.
6 августа
«Мысли как обезьяны скачут туда-сюда, туда-сюда.
Надо хотя бы выспаться. Скорее бы сентябрь.
Настена в школу, малыши в сад, я спать! А то мозг примата отказывается функционировать в режиме «работа».
А дальше рассказ. Несколько страниц перелистнула. Я его помню читала на портале. Интересно, конечно, черновик с результатом сравнить, но позже.
Вложила лист из блокнота вместо закладки. Скептически посчитала страницы, подходящие к концу. Заглянула под стол. Сколько тут? Когда уже доберусь до тайной писательской жизни?!
16 августа
«Депрессия не от неделания, а от бессмысленности делания.
Попал в воронку.
Потихоньку, шаг за шагом, и вот я уже совершенно пустой.
Ничего не хочу.
Нет, хочу, но только спать. Более меня ничего не интересует. Ни книги, ни кино, ни общение, ни секс. Даже в окно смотреть не хочу. Когда уже сентябрь?!
В голове только две мысли:
«Все сжечь!»
«Уехать к чертям!»
А! И сопли ещё.
Всё!
Вот это действительно всё»
Да. Сложно, наверное, писать, когда дети на голове скачут. Непонятно только, где их мать? Приходишь, такой с работы, а тебе в зубы несмолкающий колокольчик. Хотя, он тут писал, что днем выспится. Не ясно, работал или нет Ах да, Катя говорила, что уже год дома сидел.