Но что есть смерть для них, для тех, кто уже столкнулся с ней лицом к лицу? Что происходит с умершими людьми дальше? Просто темнота и ничто? Или, to be continued?
Саша не особо верил в Бога в связи со своим нестандартным положением в мире и обществе. Если Бог есть, как он допускает столько кошмара на земле, которую сам и сотворил? И в те моменты, когда Саша думал о том, что всю жизнь проведёт в инвалидной коляске, слабо верилось в то, что есть какая-то высшая сила. Да ещё и высшая сила добра.
Родители Саши были просто людьми. Без фанатизма. Не пропагандировали атеизм, но и в веру не ударялись. Даже когда Таня заболела, она не развешивала иконы по дому, и в храм тоже не пошла. Может быть, мама и молилась кто знает? В такой пугающей ситуации наверняка молитвы приходят на ум даже тем, кто прежде не думал о Боге. Какие-то, наверное, свои, на ходу сочинённые, молитвы.
Одно мальчик мог сказать точно. Ещё минуту назад мог бы наверняка. В комнате кто-то был. Или что-то. Это что-то не дышало и не шумело, но оно точно было. Такое невозможно пропустить. Нет, может кто-то толстокожий и не заметил бы. Но Саша был очень чувствительным мальчиком. Это дар и проклятие тех, кто не такой, как все.
Посопев и повздыхав, повспоминав маму, фото он больше открывать не стал, было как-то жутковато, Саша уснул. Он не был парализован просто атрофия мышц ног. Поэтому Саше вполне по силам было удобно лечь на бок и укрыться одеялом с головой. Почему-то захотелось сделать именно так. А ещё Саша решил, что хочет ночник. В квартире у них был «Умный дом». Там свет включался по хлопку. Тут этого не было. Значит, нужен светильник на стену. Чтобы можно было зажечь свет самому и быстро.
Перед тем, как Саша уснул, его мельком посетила ещё одна мысль. Настолько мельком, потому что перед самым сном, что он её не запомнил. Уже проваливаясь в сон, он быстро и кратко подумал: «А вдруг это не мама? Вдруг в доме есть призрак?» Мысль пробежала краем и растворилась в ночи. Когда утром Саша открыл глаза, он не вспомнил об этом предположении. За окном чирикали птички, в окно настойчиво заглядывало солнце, проникая даже через шторы. Утро было ясным и тёплым. Не располагающим к думам о призраках. Призраки сказки для ночи. Чтобы пугать непослушных детей.
Саша посетил ванную комнату, причесался и прикатил в кухню. Вчерашний фастфуд доели вечером. Дома, в квартире, Саша легко мог приготовить яичницу, например. Яйца и масло находились в доступе он мог достать из кресла. Плита была с детства знакомой и включалась легко. Тут была другая плита. Не такая наворочанная. И, кажется, не электрическая, а газовая. Саша приподнял белую крышку: точно газовая.
Пап! заорал он. Я на такой не готовил ни разу! Поможешь?
Иду! послышалось из коридора. Прости! Рассылал резюме. Надо срочно трудоустраиваться, а то пиццу не на что заказывать будет.
Ясно. Просто я бы поел
Смотри. Это газ. Вентиль высоко, но его на день можно оставлять открытым. А тут просто поворачиваешь ручку и давишь одновременно. Давай покажу.
Матвей показал. Вроде было несложно. Саша попробовал пару раз, и газ загорелся. Языки огня весело замигали синеньким цветом.
А когда надо выключить, то просто повернуть, давить не надо. сказал Саша больше для себя.
Гений! Гигант мысли! Матвей поцеловал сына в макушку. Что ты хотел готовить?
Да хоть яйца, что ли.
Варить? Жарить?
О! А давай сварим! Всмятку!
Конечно, они промахнулись со временем варки и яйца получились недоваренными. Выбросили, и решили жарить. Пока Саша осваивал плиту, Матвей быстро нарезал бутербродов.
Папа, можно мне кофе? заканючил Саша.
Вчера кола, сегодня кофе. Ты что, намерен эксплуатировать меня на полную теперь? Компенсации требуешь за переезд?
Папа говорил полушутя, но в глазах его была растерянность. Как будто он ещё до конца не понял, что теперь будет за всё отвечать один. В одиночку бороться с подростковыми капризами, в одиночку думать о Сашином будущем его же надо как-то обеспечить. На потом. На то время, когда парень вырастет в мужчину, а Матвей состарится и умрёт. Нет, не совсем так. Вроде он и понял, что теперь один в поле воин. Но мысль эта пугает невероятно. Как будто Матвею нужно в одиночку, без снаряжения, покорить Эверест, и он вообще не представляет, как справится с такой задачей.
Кофе Саше он всё-таки разрешил. А после завтрака, когда Матвей загружал посуду в посудомойку, позвонил Борис. Бывший начальник.
Я получил твой перевод. Спасибо. сказал вместо привет.
Так тебе спасибо-то. хмыкнул Матвей. Выручил.
Я слышал, Матвей. Прими мои соболезнования.
Он сильно сомневался, что Борис звонил, чтобы выразить соболезнования. И даже поблагодарить за возврат долга. Борис был деловым человеком, хоть и другом детства. Одноклассником.
Ты говори, зачем звонишь. Чего ты вдруг решил церемонии разводить?
У нас Самойлов уехал. Эмигрировал. Место свободно. Интересует?
Самойлов был снабженцем. И иногда ездил в командировки. Матвей напрягся. У него Сашка. Одно дело, укатить на работу с утра до вечера, и совсем другое на пару дней.
Зарплата хорошая. словно прочитав его мысли, сказал Боря. Наймёшь приходящую няню.
Я подумаю до завтра? спросил Матвей.
До завтра думай.
И Борис отключился.
Пап, я хотел на стол поставить фото в рамке. Помнишь? Где мы втроём. В парке. А?
А? Матвей отложил телефон и посмотрел на сына. Фото в коробке.
В какой?
Обычной. Картонной.
Ну, окей, пап. А где она?
Матвей подумал и уверенно сказал:
Я поставил её на буфет в коридоре.
Саша объехал коридор и вернулся в кухню:
На какой, блин, буфет, пап!
Не знаю. Какой-то старый. Я его выкинуть просто не успел, он остался от старых хозяев.
И поскольку Саша продолжил смотреть на него очень странно, Матвей спросил:
Да что?
Давай сначала. Может я не пойму, что такое буфет, и не нахожу поэтому. Что такое буфет? спокойно спросил Саша.
Матвей, думая о том, соглашаться на место Самойлова, или нет, размашистым шагом вышел в коридор. И завис.
А как это чёрт! Может он не в коридоре?! Но я же помню
Он растерялся. И даже струхнул немного. Вот тут стоял старый буфет. Узкий и невзрачный. И на него Матвей вчера поставил коробку с фотографиями и, кажется, документами. Какие-то бумаги в той коробке были. Может, Сашкины медицинские но буфет!!! Где этот чёртов буфет сегодня?! Матвей прошёл к входной двери и проверил, заперта ли она. Закралась грешная мысль, что буфет украли ночью кому он нужен?
Дверь была заперта. Буфета в коридоре не было. Коробки тоже.
Возможно, мне показалось. Я что-то напутал. начал размышлять вслух Матвей. Допустим, буфет я видел где-то в другом месте, а мне показалось, что тут
Ему нужно было как-то объяснить происходящее. Ну, хотя бы для того, чтобы просто не считать себя чокнутым.
В каком другом? удивился Саша.
Так я же Саня, я перед покупкой смотрел несколько домов. Может оттуда и вылез этот буфет. Врезался в память, так сказать. И память перетащила его сюда. Других объяснений нет.
Матвей развёл руками. Мол, всё имеет простое объяснение. Не надо изобретать велосипед. И пугаться раньше времени не стоит. Никто не сошёл с ума, просто не было никакого буфета.
Хорошо. не слишком уверенно согласился Саша. А коробка-то в итоге где?
Стали искать коробку. Методично обходя и объезжая все помещения в доме. Смотрели в шкафах, под кроватями, столами. В чулане в доме имелся чулан. Коробки нигде не было.
Так. Без паники! Я схожу в машину.
Сходи.
Матвей вернулся через пять минут и доложил, что в машине коробки тоже нет.
Супер! Ты забыл коробку в квартире. Да?
Точно не забывал! заверил Матвей.
На всякий случай он связался через риэлтора с новыми владельцами их прежнего жилья, и попросил вернуть коробку с фотографиями и документами, если вдруг где обнаружится.
Но это было в высшей степени странно, потому что Матвей помнил коробку тут, в доме. Помнил, как он занёс её и поставил так, стоп! Если он не прекратит думать о мифическом буфете, он точно сойдёт с ума. А у Матвея сейчас есть дела поважнее.
Саня, есть разговор! Мне звонил Борис
Да ну! Звал на работу? обрадовался его проницательный сын.
В общем, да. Вот только не на прежнюю должность. На другую.
Уловив неуверенность в голосе отца, Саша поинтересовался:
И что, пап? Там меньше платят, на другой должности?
Скорее, больше. подумав, ответил Матвей.
Так и соглашайся! Ты чего?
Там командировки. Мне придётся уезжать. Не часто, и не далеко. Но без этого никуда. Меня такая перспектива немного смущает.
В связи со мной? уточнил Саша. Ты боишься оставлять меня одного?
Я тебя в любом случае не оставлю одного. Придётся нанимать няню.
Пап! возопил возмущённый Саша.
Не «пап»! Это без вариантов. Днём тебя оставлять это одно. Но на ночь я не настолько безответственный.
Саша подумал. Работа отцу была нужна. Чем скорее, тем лучше. А няня ну что, няня? Няню можно и потерпеть.
Я согласен. подавил вздох парень. Няня так няня. Это же только на ночь?
Ну, с вечера. С уроками помочь. Может, приготовить что-то.
Хорошо. Согласен я, пап.
Точно?
Точно!
Да, приятного было мало. Какая-то чужая тётка будет приходить к ним домой и следить за Сашей. А учитывая его особенности, будет следить старательно. Соваться с помощью, где надо, и где не надо. Но если речь о работе отца, Саша был готов как-то это пережить. И даже не сильно огрызаться.
Только я тоже буду выбирать няню. сказал он Матвею.
Отец покивал, а сам подумал, что вряд ли тут будет большой конкурс. С виду всё плохо. Надо будет объяснять, что ребёнок у него гораздо более самостоятельный, чем кажется. Людей пугают такие особенности. Но оставить Сашу на несколько дней одного Матвей не мог.
Он созвонился с Борисом и договорился, что приедет в офис прямо сейчас. Изучит функционал снабженца, прикинет свои возможности. Посмотрит, когда ближайшие командировки.
С Ирой помиришься заодно. подбодрил Саша, когда Матвей уже обувался.
Мы не ссорились с Ирой. пыхтя, ответил он.
Не слишком членораздельно.
Чего? не понял Саша.
Того. Матвей разогнулся, повесил на место рожок для обуви, одернул свитер. Веди себя хорошо, говорю!
А-а это всенепременно. парень карикатурно склонил голову перед отцом.
Юморист. фыркнул Матвей. Если что, сразу звони!
И вышел из дома. Входную дверь он запер на нижний замок, повернув ключ дважды. Изнутри дверь открывалась с помощью поворотной защёлки, что было очень удобно. В принципе.
Матвей завёл машину и немного прогрел двигатель. Покрутил головой, чтобы убедиться в том, что выезд свободен. Сдал задним ходом, поворачивая руль вправо, не отрывая взгляда от зеркала заднего вида. Отлично! Теперь осталось выехать на дорогу. Матвей перевёл взгляд от зеркала вперёд, на дорогу через лобовое стекло, и сильно вздрогнул. Прямо перед капотом стояла женщина и недобро смотрела на него.
Чего он так испугался? Баба была совершенно обычной. Лет пятидесяти, может чуть больше Матвей не особо хорошо разбирался в возрасте женщин. На тётке были обычные юбка и кофта, чуть выбивалась из общей картины косынка на голове. Косынка была ярко-красной, и завязана не под подбородком, а сзади, как у задорной комсомолки восьмидесятых годов, или даже ранее. Возможно, привычка так повязывать косынку пришла вместе с этой женщиной прямиком из прошлого. Ну, не прямиком, конечно, а по обычному временному пути. Как завязывала она платочек сзади в период своей комсомольской юности, так и осталась привычка с женщиной на все времена.
Матвей собрался уже высунуться в окно и спросить, чем он может помочь, когда женщина вдруг резко повернулась и ушла куда-то в переулок между домами. Откуда она вообще взялась? Когда Матвей озирался перед тем, как вырулить на дорогу, вокруг не было никого. Он готов был поклясться, что не было.
Проезжая через пять секунд мимо переулка, куда направилась женщина в комсомольской косынке, Матвей увидел, что переулок пуст. И снова вздрогнул. И опять странная тягучая волна страха окатила его с ног до головы. Прошла по спине, заставив кожу намокнуть под свитером. «Перестань психовать!» твёрдо сказал себе Матвей. «Ты недавно похоронил жену. От такого может спятить кто угодно, а всё же не растекайся, братец! Держи себя в руках!»
Договорившись сам с собой таким образом, Матвей покатил в сторону столицы. Он твёрдо решил, что с первой же зарплаты поставит вокруг дома нормальный капитальный забор вместо невнятной низкой ограды в которой нет ни калитки, ни ворот. Матвей купил дом по деньгам, о заборах он не думал. А вот сейчас почувствовал некий дискомфорт, думая о своём беспомощном сыне.
Он набрал номер Саши. Мальчик ответил сразу:
Да, пап!
Иди проверь дверь. Заперта ли.
Папа, да ну ты чего? начал канючить Саша. Ну ты же закрывал, я помню!
Он просто уже залез в игру и отрываться совершенно не хотелось.
Через десять минут проверю, ладно?
Ладно. Ему и без того не так, чтобы повезло в жизни. Матвей не хотел быть деспотом.
Но проверь обязательно и сразу мне позвони!
Доиграв, Саша поехал в коридор. Дверь была заперта. Само собой! Он же помнил, как ключ повернулся в двери.
Пап, всё в порядке. Сижу под замком.
Отлично! выдохнул в трубку Матвей.
Саша повернулся вместе с креслом, и у него вырвалось:
Ох и нифига ж себе!..
Что? Что такое? заволновался Матвей.
Всё в полном порядке! бодро соврал Саша. Я просто уже в комнате. Тут кое-что в игре у нас
Он и сам не понял, зачем соврал. Может, чтобы отец не волновался. Чтобы не напугался и не повернул в сторону дома через двойную сплошную или встречку.
Пап, ты не волнуйся. И я тебя жду.
Сбросив звонок, Саша положил телефон в большой карман широких штанов и посмотрел на старинный обшарпанный предмет мебели, который, наверняка, почти на сто процентов, назывался буфетом. На узкой полке это же полка? буфета стояла картонная коробка. Занятно. Что за чертовщина? Ведь час назад тут не было этого буфета. Не было же?
Саше не было страшно. Он почувствовал себя героем фильма ужасов, но пока без ужасов. Ну, или психологического триллера, где все дружно спятили. Саша подкатил к буфету, потянулся и взял коробку. Поставил на колени, открыл и убедился, что это та самая коробка, которую они с отцом искали.
Спасибо! предельно вежливо сказал парень в пустоту и поехал в свою комнату.
Страха не было. Но и оборачиваться, чтобы ещё раз взглянуть на таинственный буфет, почему-то совершенно не хотелось.
Сомневаешься? спросил Борис.
Если бы не Сашка, я бы ни минуты не сомневался. признался Матвей. И работа мне вполне по силам, и зарплата более чем устраивает. Но эти командировки
Слушай, сколько твоему сыну лет?
Тринадцать. Почти четырнадцать. А что?
Да немало это, вот что! Вспомни нас в его годы. Мы уже считали себя абсолютно взрослыми. И сами были с усами. Нам никакие няньки были не нужны!
Матвей усмехнулся и внимательно посмотрел на Борю. Просто стоял напротив и смотрел с усмешкой. Молча. Борис тоже замолчал ненадолго, а потом сказал:
Ну, да. Прости. Я забываю всё время.
Матвей понимал. Есть просто дети, а есть дети с особенностями. Никто и не обязан помнить.
Он помнил об этом каждую секунду своей жизни. Потому что у Матвея была не просто ответственность за сына, а особая ответственность. Мало ли что! Даже когда он уезжал всего на пару часов, или на восемь рабочих часов. Вдруг от коляски отвалилось колесо, Сашка упал на пол, и остался лежать на полу, беспомощным? Это было маловероятно, и Матвей постоянно проверял их, колёса эти. И спинку проверял, и сидение. И кресло было относительно новым, с чего бы ему колёса терять. И самое-то главное, Матвей мало кому мог объяснить, что это и есть его жизнь. Постоянные картинки в голове под кодовым названием «а вдруг». Он и сам на себя злился за это, но оставляя Сашу одного, Матвей никогда не чувствовал себя спокойно. Ни одной минуты. Няня, которая квалифицированно присмотрит за сыном, это хоть какое-то успокоение. Процента на два из ста.