Она опустила глаза. По проходу электрички важно шествовал большой ёж.
Извините, а молока в вашей волшебной сумке не найдётся?
Поезд начал замедляться.
#Диалог_4
Мы вышли на перрон. Солнечные лучи заливали брусчатку, и казалось, что мир светится изнутри, словно в каждом растении, в каждой капле росы есть душа, готовая вырваться наружу. Зацепишь травинку и она упадёт, разобьётся, расплескает свой невероятный внутренний мир. Только кто его заметит?
Получается, люди в вашей философии делятся на хороших и плохих? спросила я после паузы.
Почему вы так решили? спросил писатель.
Вы ведь собираете диалоги. Но вы берёте для своих книг не все диалоги. Та история, которая живёт внутри меняона про что-то неземное. Необъяснимое. Но, несомненно, тёплое и доброе. А наш мир наполнен болью. Переживаниями. Порой то, что мы видим, невыносимо. Разве человек, который рассказывает вам о боли, становится из-за этого плохим? Чем его монолог хуже моего, пусть ещё и не высказанного?
Собеседник молчал, слушая меня.
У каждого есть свой внутренний мир, вы ведь сами говорили. Получается, она перешла на шёпот, если вам не нравятся вопросы, которые задаёт человек, о которых кричит его душа, то он становится плохим?
Мир вокруг неё подёрнулся маревом. Она потеряла ориентацию во времени и пространстве, ощущала лишь поток сознания, который, как некогда рассвет, огненной лавой выплёскивался на перрон, словно кто-то раскачал сосуд с её мыслями.
Я молчал. Сквозь ослепляющее солнце она, стоящая на перроне, видела, как я иду вперёд, но не тронулась с места.
Ответьте, уже тише попросила девушка.
А вы? Вы готовы принять всех? Каждого человека на этой земле? С его болью, обидами? С его моралью? спросил я, не оборачиваясь.
Вы сказали, что все мы ёжики
Сказал. Но вы готовы искать эту душу? Или вы отвернётесь, едва дотронувшись до колючек?
Поезд тронулся. Я вскочил на подножку..
Самое ценное в нашей жизни это диалоги. Сотканные из чувств и мгновений, они наполняют наше мироздание. Люди вовсе не делятся на хороших и плохих. Они делятся на тех, кто готов дарить тепло, и на тех, кто утратил веру в человека. Диалоги звучат кругом. Нужно лишь услышать.
Падали слёзы в раскалённое солнце. Шипя, они становились облачками пара. Он был прав. Я не готова. Я сама свернусь в клубочек, только бы не видеть, не знать, не чувствовать.
Опомнившись, я вскочила в последний вагон.
#Диалог_5
А на столике стояли ромашки. Через прозрачные стенки кувшина я видела, как вода колышется среди тонких стебельков. Вагон был пуст.
Я вытерла слёзы рукавом платья, присела и стала смотреть, как солнечные блики играют на белоснежных лепестках ромашки.
На мгновение мне показалось, что тонкое стекло отразило ещё одного человека. Возле окна, там, где в рассветных лучах клубилась пыль, стояла девушка. Ветер играл с её волосами исо струнами скрипки, которую девушка держала в руках. Но неожиданно тонкая белая занавеска встрепенулась, и девушка исчезла, словно испугавшись.
Кто вы? тихо спросила я.
Диалог. Воспоминание. Просто слова.
И выВы хотите рассказать мне историю?
А ты готова слушать?
Конечно.
Неожиданно всё застыло. Перестал качаться поезд. Занавески, поднимаемые ветром, опали. Что-то происходило. Мелькали какие-то лица, люди, дома. И тут картинка замедлилась. Я стояла возле кирпичного дома, из которого выходила девушка. Господи, как похожа на меня
Мама? спросила я тихо.
Да, ответил голос. Твоя мама. Ей 17, она поступает в университет. Телефона дома нет, бегает звонить, чтобы узнать результат, через две улицы. Ждёт, переживает. А линия всё занята и занята..
Старый бабушкин дом. Собака, которую я помню из детства. Молодая бабушка, дед. И мама, теребящая от волнения волосы.
Я их видела. Люди. Ожившие фотографии. Они переживали, ждали, надеялись.
Стало смеркаться. В вагоне потемнело. И в свете уличного фонаря я видела нашу учительницу по химии, которая бежала к дому моей бабушки с огромным букетом ромашек. Это к ней мама ходила звонить. И это она несколько часов не отходила от телефона, звонила, чтобы сказать моей молодой маме заветные слова: она поступила