Неожиданно эксперимент слишком ускорился и вышел из-под контроля профессора. Даже снижение температуры околоплодной жидкости не помогало. Гомункул стремительно набирал рост и вес. Не прошло и двух недель, как он преодолел все циклы развития, на которые простые роженицы затрачивают девять месяцев. И ровно в полночь накануне Светлой Пасхи, Ильюшенька вылупился из своей оболочки. Напористо ткнул её ножкой и сразу подал голосок, мол, вот он я, Мир встречай меня.
О, если бы Мир в этот момент знал, какое ужасное существо возвестило о своём появлении, то он наверняка ужаснулся бы, ведь Ильюшенька явился не христианским путём, а скорее дьявольским, без участия матери и отца. Однако это всё больше религиозные понятия, нежели чем житейские будни и ценности учёного человека, который совершил прорыв в науке и разумом победил тёмные предрассудки веков. Впервые в истории гомункул был создан в стенах лаборатории, и это неопровержимый факт. Тут уж профессор радовался сверх всякой меры. Прыгал, хлопал в ладоши, пританцовывал, ликовал и восторгался, словно ребёнок.
Ура, свершилось! я это сделал! я покорил природу! я подчинил её себе! Наследник моих познаний явлен белому свету! теперь я всё передам ему! ура! восклицал он, одновременно наблюдая, как малыш задорно плюхается в околоплодной жидкости. Ильюшенька, будто в купели для новорожденных, принимал свою первую ванну. Но долго так не продолжалось. Ойген Карлович вскоре пришёл в себя, и его эйфория тут же сменилась на деловое настроение. Он быстро взялся за обработку малыша. Здесь-то и пригодились все те пелёнки, распашонки и полотенца, что были приготовлены им заранее.
В результате чего спустя всего полчаса Ильюшенька был хорошенько обмыт, обсушен, чист, опрятен, и аккуратно запеленован в свежие простыни. Хотя подавать голос он так и не прекращал, ему сильно хотелось кушать, элементарное желание грудничка. Впрочем, профессор и к этому был готов. В ход пошли кормовые смеси из коровьего молока и питательных веществ на основе простых зерновых злаков: проса, ячменя, ржи. Ильюшенька моментально заглотив импровизированную соску стал с особой жадностью опустошать бутылочку с молочной смесью.
Одним словом, дальше всё пошло именно так, как и полагается в таких случаях. Тем самым у профессора прибавилось хлопот, теперь в его доме появился настоящий ребёнок, младенец, требующий ухода. Начались трудовые бдения у колыбельки. И вот тут стоит заметить, что и они долго не продлились, не прошло и недели, как Ильюшенька покинул колыбельку и стал перемещаться по дому ползком. А вскоре и вовсе потребовал твёрдую пищу, смесей ему уже было мало, он перешёл на каши и даже омлеты. В общем, бурно развивался. Но и Ойген Карлович не стоял на месте, не тратя времени даром, он сходу принялся пичкать Ильюшеньку знаниями.
Так-с, не стану оригинальным и преподам ему ознакомительный урок! Во-первых, пора бы уже начать учить его говорить, элементарно правильно произносить слова! Во-вторых, уж коли он так быстро растёт, то и пусть-ка найдёт себе применение в развивающих дисциплинах вполне здраво рассудил Ойген Карлович, и деятельно взялся за полный цикл обучения детей дошкольного возраста, хотя Ильюшеньке шла всего лишь третья неделя.
Но и тут не надо забывать, что профессор был преподавателем высшей квалификации. И вот вам чудо, Илья оправдал его надежды, ибо скорей всего его большая голова сама требовала скорейшего наполнения знаниями. Начался удивительный процесс, его мозг юного гомункула впитывал в себя всё сказанное, словно губка поглощает влагу. Осмысленную разговорную речь он освоил буквально за три дня, и начал общаться с профессором ничуть не хуже студента подростка среднего уровня развития. Притом один из его первых вопросов носил весьма щепетильный характер.
А вот послушайте-ка меня профессор, отчего же так получается, что мы с вами как-то странно общаемся, будто совсем чужие! А ведь вы меня вроде как породили, создали из своих частиц, маленьких корпускул вашего естества, и я это понимаю и принимаю! Но вдруг узнаю, что мне называть вас отцом нельзя, вы мне в этом отказываете, не даёте, не позволяете, но как же так? ведь вы же сами мне рассказывали, что у людей заведено как раз всё наоборот, у них кто породил, тот и отец, и я бы этого тоже хотел! Так в чём дело? почему нельзя? вполне осознанно и даже с лёгкой ноткой возмущения, как-то на досуге спросил Илья профессора, на что тот резко ответил.
Ну что за вздор! ведь с научной точки зрения ты, Ильюшенька, всего лишь результат моего удавшегося эксперимента! И да, я честно тебе об этом рассказал, не стал утаивать и придумывать какую-то небылицу о твоём происхождении! Да и нет смысла скрывать, ведь ты всё равно бы сам это от кого-нибудь узнал, уж лучше от меня! Тем более что ты как раз и создавался специально для того, чтоб принять от меня все мои знания без исключения! Хотя конечно тебе присущи и примитивные человеческие эмоции, тебе хочется иметь отца, это тоже понятно! Но я считаю, что это не так уж и важно, а скорее излишне, и даже вредно! Пойми, ты для меня сосуд, некая ёмкость, и я хочу наполнить тебя своими знаниями, чтоб ты их сохранил и в последующем передал дальше своему приемнику! Ты же видишь, я не испытываю ни к кому привязанности, у меня нет ни семьи, ни детей, мне наука заменила всю эту примитивную, первобытную чепуху! Нет, ну конечно по молодости я пытался построить что-то семейное, какое-то гнездо, очаг, но всё тщетно, девица, которую я полюбил, изменила мне, выбрала себе богатого купца, и я после этого полностью разочаровался в браке! Чем переживать измены и предательства уж лучше иметь трезвый ум и увлекаться наукой, такого же будущего я желаю и тебе! Так что давай обойдёмся без сантиментов, к чертям семейную блажь, займёмся знаниями, хорошо!? произнеся целую тираду, настойчиво спросил Ойген Карлович, на что тут же получил утвердительный ответ.