А ночью пришла Мария. Подкрадывается, как дикая кошка, и прямо целится в подстилку. Она голая под мягкой рубашкой. Начала меня гладить и раздевать без каких-либо объяснений. Мне становится смешно, что вокруг меня все молчаливые собрались и прямо засмеялся. Она замерзает от удивления, чтобы мгновенно наказать меня укусом в плечо, от которого я перестаю радоваться. Болит от тех зубов, которые могут кусаться и по-другому. Это действительно похоже на дикую кошку, которая ненасытна ласками. Мне хочется ее шлепнуть, но я предпочитаю засунуть свои губы в ее. И начинается то, что не написано в песнях и старых притчах
ЛАКАПИН
Утром приходит паж и говорит, что сегодня я не пойду в школу, потому что меня пригласили на беседу к императору, с уточнением-к его регенту. Лицемерные и притворные ромеи в своем подхалимстве откровенно пренебрегают истинным императором, титулуя его наместника Вседержителем и василевсом, так что и мне придется смиренно преклонять колени. Сам Роман Лакапин хочет поговорить со мной-ничтожным заложником. Но что бы я ни удивлялся, дрожжи, приглашение даже в письменной форме, а свернутый в рулет пергамент рядом с моей рукой на обеденном столе. Хорошо, что у меня есть время доесть завтрак и переодеться, то император приглашает меня, а не кого-то еще. Негун помогает мне носить мою самую редко одетую одежду, которая немного потеснела со временем, но они выдержат еще одну аудиенцию, а потом мы увидим. Я сажусь на кровать и думаю о причине этого внимания в середине учебного года. Вскоре у меня было известие от моего брата Петра, и там ничего тревожного не было видно, а Иоанн постоянно передавал мне приветы по разным купцам и путешественникам. Только от матери я не получал Вестей в ближайшее время, но если бы было что-то плохое, то царь бы мне сообщил. Плохие новости быстрее всего движутся по дорогам. Я Не люблю креститься, но рука сама двигается мыслью о моей матери, которая одинока и беззащитна там среди кровожадных волков. Дядя Георгий думает только о своем величии и о том, как обаять царя, чтобы он стал его, а о сестре ли он вообще помнит, я не знаю. Вдруг у меня возникает подозрение, что моя голова может быть на волоске. Конечно. Лакапин узнал обо мне и Марии. Больше ничего нет, и я мертв. Прости, Господи, грешного Бениамина, сына Симеонова и внука Михайлова! Меня посадят на болван, и брат мой даже не объявит войну василевсу, потому что он боится, да и советник его, брат матери моей, ни слова против Византии не дает высказаться. Какой же дьявол вообще подкосил меня заняться этой менадой, внучкой заместителя императорского. Но кровь есть кровь, и она не спрашивает, кто внук, а кто сын, когда разбивается. Почему меня не поместили в другое здание, как Слав, а в одно крыло с братом Феофилакта? От судьбы не убежишь, и все, что я порабощал, я съем, как бы горько это ни было. Я встаю и киваю охране следовать за мной.
За дверью двое в полном снаряжении. Они указывают Негуну, где меня ждать, а дверь открывается только для меня. Никаких формальностей, никаких фанфар и оглашения имен. Просто никто не входит ни к кому, ни к кому, я знаю?! Лакапин сидит с одной стороны на маленьком столике и пьет что-то теплое, приятно пахнущее в Серебряном стакане. Он молча указывает мне на стул напротив себя. Я сижу, что еще могу сделать. В тот же момент из-за занавеса подошел монах с длинными волосами и маленькой редкой бородой. Я знаю в нем своего учителя по греческому, а как скоро я услышал и исповедника болгарского царя. Косма в своем полном противном виде.
Принц, Вениамин звонит Роман Регент со своего кресла этот человек пришел из далекого Преслава, чтобы забрать тебя обратно, потому что твой брат Петр нуждается в тебе. Я как твой покровитель и защитник должен освободить тебя от школьных и политических обязанностей, потому что твой долг перед Болгарией важнее всего остального. Мы сейчас в мире, и мне не нужны человеческие гарантии лояльности болгарского царя. Твоему брату удалось отрезать голову от серьезного заговора против короны, и теперь он очень беспокоится о безопасности и прочности своего управления. Он почти никому не доверяет, и надеется, что в твоем лице он найдет надежную опору и полную доверенность. Не то чтобы ты все еще в том возрасте, когда решения иногда торопят мудрость, но не следует пренебрегать годами в Магне ауле. Ты теперь, можно сказать, самый образованный человек в царстве, и слово твое будет весить, как и само твое присутствие до колена царя Петра.
Мое молодое сердце вздыхает с облегчением, моя грудь вздыхает, а радость, что я уезжаю из этого города, охватывает меня до всех атомов, как их называли те философы Левкипп и Демокрит. Я преклонила колени, чтобы поцеловать конец императорской мантии, а рука ромеянина ласкает меня по голове в покровительственном жесте. Затем он похлопывает меня по макушке в знак того, что я вернусь на стул. Он поощряет меня взглядом сказать что-нибудь, если мне есть что сказать. Я перестаю бояться, тем более, что меня не обезглавят.:
Спасибо, Ваше Величество, за гостеприимство и за знания, которые я больше нигде не могу взять, чтобы отнести их на родину. Я также унесу приятные воспоминания о годах под вашим взором, а также пожелания долгосрочного мира между нашими странами, которые, возможно, будут переплетены с письменным документом. Я готов стать вашим добровольным послом при дворе болгарского правителя.
Я молчу в ожидании заключительных слов, которые отправят меня домой и мою дорогую маму, а они, как ожидается, не опаздывают:
Да, Венеамин, тебя хорошо научили говорить мои риторы. Я горжусь ими и, конечно же, тобой, как прилежным выпускником Университета. Я ожидаю, что со временем твоего умудрения ты возглавишь болгарское православие, как решение твоего великого отца, что мы с братством в вере укрепим и братство в добром соседстве. Мои быстрописцы подготовят нужные письма и документы, а у тебя три дня на прощание с друзьями и преподавателями.
Я встаю с поклоном и обращаюсь к выходу, сподобленному Космой, который не сказал ни слова, пока мы не пришли в мои покои. Вокруг меня много молчаливых, вот и все. Только в этот раз мне не стало совсем смешно.
А ночью Мария снова пришла, как дикая кошка в моем подстилке. И снова начинается то, что не написано в стихах старых легенд
БРАЧНЫЕ ПИРЫ
Монастырская еда стала лучше после моего пребывания в «Святом Пантелеймоне». Об этом рассказал один из недавно стригшихся монахов. Его звали Варфоломей, но раньше у него было светское имя Ваклин. Она была блондинкой, но блондинкой. Как пшеничная солома или как засохший папур, полностью противоречащий своему названию. Так вот, между прочим, он сказал мне, что мое присутствие сделало людей в монастыре более человечными и скромными, тем более новый игумен добр к скромным, столь же строг к немирным. При этом большинство иноков просты, даже совершенно тупы, так что многие не задумываются о чем-то. А пища действительно стала богатой и разнообразной с тех пор, как царский брат поселился в обители. Каким-то чудом число овец и коз стало тройным, отроки, которые работают, также выросли в количестве. Радуется Варфоломей, что только каша надоедает. Другое дело куриная грудка или баранина. Даже если это каша, то она уже с молоком, а иногда немного рачеля добавляют-по ложке на каждую тарелку.
Как мы мило разговариваем с монахом, я слышу лошадиные копыта на каменном патио. Поскольку я жду, когда мой Негун вернется с рукописями из Царевграда, я с нетерпением жду, чтобы увидеть, кто пришел. Это не мой охранник, а какой-то солдат в кожаном шлеме и пыльной кольце. Один из послушников уже схватил уздечку запятнанного жеребца. Мальчик вскочил из седла и громко кричал:
Кто здесь Баян-царь Петр брат?
Я кротко отвечаю не случилось ли что-нибудь плохое? Говори!
Весть, написанная тебе, князь!
Несколькими прыжками он оказывается на чардаке у меня, преклонив колени, вытащив из рукава рулет, связанный красной нитью, на которой висит царская печать.
Царь сказал Без тебя, милости Твоей, не возвращаться в Преслав, смущенно смотрит мне в глаза вестник.
Иди вниз в магернию, чтобы тебя покормили, но сначала сними эту кольчугу, чтобы умыться! Пусть лошадь отдохнет от быстрой пробежки, и ты немного отдохнешь. Я прочту, что писал мне старший брат, а потом посмотрим, вернешься ты сам или нет!
Как прикажешь, князь, спускается воин по скрипу лестнице!
Я возвращаюсь в свою камеру и только потом ломаю печать, чтобы раскрутить свиток. Я сажусь спиной к окну, которое лучше видно. Как говорят мне буквы, ничего плохого не произошло, а наоборот. Царь Петр женился не на ком-нибудь, а на внучке Романа Лакапина. Именно с Марией мой брат решил связать себя узами брака, что других принцесс в мире нет. И он сделал это там, в большом городе, чтобы его поклонение видели все, а не болгарский патриарх, чтобы венчать их в честь и славу нашей автокефальной церкви. Она завязана, как клубок из разных нитей, все дело в том, что если бы он не женился, то эта наша Церковь все еще была бы под Ромейской опекой. Не совсем глуп мой брат, но втайне от меня все это сделал, чтобы какой-нибудь другой ум не предложил ему и не иссохло задуманное. Но как он мог знать, что другой сын Симеона уже ограбил ее сливки? Все это не к добру, а к несчастью, к несчастью. Я так и не научился ругаться, иначе бы не только келье, а весь монастырь бы сейчас вышел из скверных слов. Я наливаю себе стакан воды из глиняного кувшина, и первый глоток успокаивает меня. Ну, чтобы жениться на брате, ему пора, и наследник мужского пола должен создать хотя бы одного. Они уже сейчас бояре ворчат и замышляют, как свергнуть его с трона, а если наследник не сможет обеспечить его, то еще проще его столкнуть. Иногда я слышу слухи, что они голосовали за старшего брата, чтобы посадить, потому что по праву древнему сыну Багрянородному престол полагается, а не этому мягкотелому и податливому внушенному царю. Но теперь, когда он сроднился с Лакапинами, все изменилось в его пользу, хотя эта свадьба еще больше усилила боярское недовольство. Наш отец с Империей сражался, захватывал крепости и земли, и теперь он, наверное, начнет их возвращать. Хорошая новость, но если подумать, то она не из лучших. Почему Петр призвал меня советовать ему, а об этой женитьбе не сказал мне ни слова при наших редких встречах? «Эх, Мария, Мария, нелегка судьба жен царских, что здесь любви нет, а торг и расчетливость одна.«Надеюсь, он не выдаст себя, увидев меня на коронации, что у него темперамент для пяти женщин-ромейка. Как ему сказать что-нибудь, не подумав об этом, зачеркнуть и свадьбу, и себя со мной вместе. Если не мой брат, то Боярский совет поставит нас на пьедестал за прелюбодеяние. Как хорошо было бы сейчас заболеть, если бы я отказался от приглашения, но меня уже видели здоровым и правым. Не получится, придется идти, что бы ни случилось. Настоятель Стефан также был приглашен, только не сразу, а для самой коронации идти только после трех дней воскресенья, когда он будет петь вместе с владыками и патриархом. Теперь меня зовет только я, и мне больше не о чем скручиваться. Я только переоденусь и получу лошадь в дорогу
Петр принимает меня неофициально в тронной палате, и его объятия искренни, как девичья слеза. Брат любит меня и без притворства показывает это:
Баян, брат мой, не знаешь, как ты мне нужен здесь на престоле, а ты засунулся к вонючим кадильницам и пыльным книгам? Я только что женился, и в важный день нашего официального появления перед народом, я хочу, чтобы ты была рядом.
У твоего Величества есть еще два брата, насколько я помню, улыбаюсь передо мной-их меньше любишь или с каждым из них так говоришь?
Как ты смеешь так говорить Царю, идет в театр высочество, не заставляй меня быть плохим именно в эти дни радости, брат! К вечеру я хочу, чтобы ты оделся в новую одежду, помытый и пахнущий розами. Будет большой пир для Ромейской свиты, которая вчера прибыла и была размещена в боярских домах, а невесте-покои во дворце. Там мы будем жить с ней, как мужчина и женщина, пока один из них не уйдет первым в жизни.
Как прикажет, Ваше величество, так и будет! А можно было не только коронацию, но и свадьбу здесь устроить, а не ходить к эллинам унижаться. Неужели она так заслужила эту, что ездил в Константинополь, чтобы жениться?
Сегодня вечером в пировом зале я буду сидеть за столом рядом с ней, а по ту сторону ее ты будешь, брат, чтобы ты мог хорошо ее увидеть заслуживает или нет! Величие не терпит возражений, потому что ты мне самый дорогой и близкий, вот почему. Это не просьба, а приказ правителя подданному. А коронация не будет в моей базилике. В Патриаршем соборе мы сделаем так, чтобы патриарх Дамиан так решил. По ему было угодно ему там и он чувствовал присутствие Господа, а в других церквях не так уж чувствовал. И я пришел к нему в упорстве и согласился, ведь вскоре его рукоположили, чтобы я не ломал его волю. Честно признаться, мне все равно, где меня покажут с хомутом брачным на шее широко рассмеялся Властелин болгарский и потянулся, чтобы ударить меня по плечу.
«Мы ее подняли», думаю я сейчас и прямо содрогаюсь от мысли, как эта невеста и царица после второго бокала тянется к моему бедру под столом, и молюсь, чтобы она сделала себя скромной, отказавшись от вина. Иначе смерть для нас обоих. Мне придется тайно предупредить ее. Надеюсь, он прислушается к тому, что со свадьбы он не станет топором.
Царь Петр Первый дважды хлопнул руками и вошли две красавицы. Одна носит поднос с двумя серебряными потирами, а другая держит позолоченный ритон, полный вина.
Я угощаю тебя сватовством с самой могущественной страной в Европе, а ты смеешься надо мной, какой я царь и какой я не хозяин!
Они наливают девушек красным, как кровь, вином, а он пощипывает их по щекам, которые тоже краснеют, но не так сильно, как вино, а слегка розовеют. Мы стучим по стаканам и потягиваем ароматную жидкость, которая приятно разливается по жилам. Я не любитель выпивки, но и святой не один из икон на алтаре. Это вино лучше, чем другое, которое игумен угощает меня, но царь всегда обладает лучшим, и так оно и будет. Мой Брат возвращает меня к себе:
Слушай, Баян, я хотел сказать тебе, что теперь, в качестве выкупа за невесту, мы должны вернуть несколько крепостей ромеям, а они, как приданое, уступят нам землю вдоль южного побережья моря.
За это наш отец заплатил кровью своих воинов, чтобы ты даровал им крепости этих жадных торговцев-ромеев? Вместо того, чтобы обмениваться крепостями, разве все не может остаться как есть? Обменивайтесь золотом, драгоценными камнями, чем-нибудь тканями, животными, товарами! Нехорошо отступать, что и с людьми, живущими на этой земле, даже с теми, кто похоронен в ней! Я не понимаю, как ты можешь распоряжаться тысячами судеб, не моргнув глазом?
Правители, мой брат, у нас особая совесть. Если Всевышний позволил нам властвовать, то очевидно, что он разрешил нам быть судьбой для своих подданных. В конце концов, услышав звонок, можно понять, правильно ли мы управляли или наоборот. Ты можешь советовать мне, учить меня как образованного и умного брата, но я не позволю тебе судить меня! Над мною только Господь, больше никого нет.
Ну, через три дня над тобой будет царица Мария я переворачиваю вещи на смех, потому что разговор стал довольно опасным, да и если я знаю его характер, то лучше с хлопком вынуть ему душицу, а не с упрямством рассердиться лучше спросить у боярского совета, как сделать так, чтобы и волк был сыт, и ягненок остался нетронутым.