Осей сделал несколько шагов в сторону и осмотрелся.
И типа всё? И где бабайка? громко гавкнул он. Эхо пробежало по пустым комнатам и растворилось где-то справа от них.
Боковым зрением Витя увидел, как Маша поёжилась. Ей явно не нравилось в доме.
Миш, давай уже уйдём отсюда. Тут грязно.
А ну осади. Слыш, очкарик? Кукла где? Осей нарочито медленно начал подходить к Вите, как хищник подкрадывается к жертве. Тот инстинктивно попятился назад.
Да я всё обошёл, Миш Нет тут ничего.
Осей демонстративно вздохнул. Даже в тусклом свете валявшегося на полу телефона Витя смог увидеть, как в его глазах блеснул недобрый огонь.
Походу, всё-таки придётся тебя отп
Он не успел договорить. Звук из печки повторился. Только на сей раз это был не тихий стук.
Кто-то очень сильно барабанил по заслонке. Витя даже в полутьме видел, как она трясётся. От неё отлетали куски ржавчины вперемешку с пылью и оседали на полу.
Чё за нах? голос Осея дрогнул. Витя вдруг осознал, что испытывает дикое удовольствие, слыша нотки страха. Мишка-Осей не давал ему прохода с первого класса, всё время корчил из себя героя и крутого пацана.
А теперь страх сломил даже его.
Впрочем, Витя испугался не меньше. Скорее всего даже больше. Но он не мог отвести взгляд от дрожащей заслонки. Удары почти оглушили его, но он всё равно смотрел и слушал.
МИША, ПОЙДЁМ ОТСЮДА! МНЕ СТРАШНО!
Машка визжала. Осей отступил и в этот же момент удары резко прекратились, последний кусок ржавчины опустился на пол. В доме повисла гробовая тишина, которую иногда нарушало сбивчивое дыхания Машки. Похоже, что она дрожала.
Слыш, ботан, ну-ка глянь, чё там скомандовал Осей, но слишком неуверенно. Он старался выглядеть крутым, но получалось уже не так, как раньше.
В смысле? тупо спросил Витя и опешил. Он не стал оправдываться, не бросился выполнять команду. Он засомневался и переспросил. Такой наглости в отношении Осея он себе никогда не позволял.
Видимо, эта дерзость мигом привела Осея в чувство.
Ты чё, тупой? Быстро открыл заслонку и глянул, чё там! Ну!
Витя вздрогнул и быстро присел на корточки. Решётка заслонки теперь была на уровне глаз и кажется он даже мог рассмотреть непонятные очертания с той стороны. Ему совсем не хотелось прикасаться к этой железяке, и в то же время его одолевало любопытство.
Казалось бы, что может быть общего у любопытства и страха? Разве что только их способность завладеть сознанием человека. Но вместе они способны подтолкнуть его на глупости.
Витя прикоснулся к заслонке. Шершавая поверхность покалывала кожу пальцев, холод железа обжигал.
«Ну, уже хорошо» подумал Витя. «Руку никто не откусил».
И действительно: заслонка не распахнулась, обнажая пасть с гнилыми зубами, готовыми вгрызться в его плоть. Не было также никаких других странностей. Стук не повторился. Ничего не напоминало о том, что буквально минуту назад кто-то колотил с другой стороны так, словно в печке проснулся заживо замурованный.
Вдохнув полной грудью пыльный воздух комнаты, Витя взялся за ручку и не без усилия медленно открыл печную заслонку.
Ну чё там? Витя слышал голос Осея чуть поодаль и неволей улыбнулся. Мишка боялся подойти, держался в стороне. И, скорее всего, поближе к распахнутой двери.
Не видно Можете посветить? попросил Витька.
Осей шаркнул ногой, по комнате заплясали тени. К Вите подкатился его же телефон, который никто так и не поднял с пола. Он взял телефон, стряхнул с него пыль и направил луч света прямо в чёрную дыру.
Из темноты сверкнули два маленьких голубых глаза. Витька вскрикнул и плюхнулся на зад. Машка завизжала, Осей резко шикнул на неё, но она не могла успокоиться.
Да чё там такое? Осей, наконец, набрался смелости и, выхватив у Витьки телефон, посветил в дыру. На мгновение он замолчал, а потом захохотал.
Ты чё, дурной, куклы испугался?
Осей ткнул пальцем в заслонку. Витя пригляделся: в топке лежала пластиковая кукла, похожая на пупса. Осей хмыкнул, засунул руку в топку, вытащил куклу и повертел её из стороны в сторону и выругался.
У куклы по колено были оторваны ножки, а места разрывов оплавились.
Осей выронил куклу, словно та могла его чем-то заразить. Игрушка гулко стукнулась о доски, подпрыгнула и приземлилась «лицом» вниз. Витька встал и отряхнулся.
Эт чё, та самая типа? почесал затылок Осей и швырнул Вите его телефон. Он поймал и пожал плечами. Машка захныкала. Витя посветил на неё: по щекам девушки градом катились слёзы. Она заслонила лицо рукой и возмущенно завизжала.
Не свети на меня, дебил!!! Всё, мне надоело! Я ухожу!
Она резко развернулась и направилась к выходу. Осей мигом оказался возле открытой двери, преграждая ей путь.
Да угомонись ты, слыш? Давай бери эту дрянь пучеглазую и пошли. А чё, как лох перед пацанами буду? Сказал, что принесу эту куклу значит принесу.
Машка захныкала. Витя несколько раз моргнул и поправил очки.
Так Это Ты, получается, с кем-то тоже поспорил на эту куклу? спросил он, не веря тому, что с каждым сказанным словом уверенности в его голосе прибавляется.
Осей медленно повернулся к Вите и сделал шаг в его сторону. Витя не двигался.
А ты чё думал? Думаешь, мне делать нехер, кроме как с тобой базарить и всякие задания тебя давать? Короче, ты свою работу сделал. Вали отсюда и не вздумай кому-то ляпнуть, что я тебя сюда послал, а не сам сразу пошёл, понял?
Витя не двигался. Осей сделал ещё один шаг.
Ты глухой или чё? прорычал он.
Так ты специально Ты поспорил, что сам найдёшь куклу, а послал сюда меня?
Осей ухмыльнулся. Вите вдруг захотелось схватить что-нибудь тяжёлое и ударить по этой роже так сильно, чтобы ухмылка стёрлась навсегда.
Ну типа умный, лады. А теперь вали.
Нет.
Витя заморгал чаще. Он не сразу понял, что произнёс это вслух.
Ещё один шаг. Теперь Осей стоял вплотную к Вите и тот мог чувствовать, как у Мишки изо рта воняет сигаретами, чесноком и чем-то горьким.
Слыш сюда, ушлёпок, или ты щас же валишь, или
Миша
Осей на миг зажмурился, как бы подавляя приступ гнева. Его позвала Маша, но он даже не стал оборачиваться.
Замолки.
Миша
Я ТЕБЕ СКАЗАЛ ЦЫЦ, МЛЯ!
МИША, КУКЛА!!!
Ну чё ты Осей повернулся в ту сторону, где на полу валялась брошенная им кукла и резко замолчал. Витя тоже посмотрел в ту сторону и ничего не увидел.
Кукла просто исчезла.
Чё за шутки, слыш? Осей посмотрел на Машу. Та судорожно закачала головой в разные стороны. Ты куда её дела, я не понял?!
Миша, это не я Она просто Испарилась
Осей в тот же миг оказался возле Машки и схватил её за горло. Та захрипела.
Ты чё, совсем уже попутала? Мало тебе было в последний раз, а? Осей заорал, нанёс свободную руку для удара, но так и замер. Витя тоже не двигался. Он почувствовал, что его тело буквально сковал холод. Он шумно выдохнул и увидел, как поднимается вверх столбик пара.
Неподалеку к потолку поплыли два таких же столбика, затем ещё и ещё Что Машка, что Осей оба судорожно дышали. Судя по всему, от дикого ужаса.
Ч-ч-чё за.. Х-херня зубы Осея стучали. Он вдруг посмотрел в сторону двери и опустил руку. Вместе с этим дверь резко захлопнулась, звук удара чуть не оглушил Витьку.
Витя почувствовал, как его руки холодеют. Мороз? В середине июля? Невозможно. Но всему ведь есть разумное объяснение. Его и пытался найти Витя, пока Осей дёргал за дверную ручку и орал на всю прихожую.
Да какого хера?! Серый, слыш, это ты там снаружи?! Открой, мля, это не смешно!!!
Витя вдруг буквально затылком почувствовал, что из печи, к которой он, конечно же, стоял спиной, что-то выползало. Выползало медленно, как ползёт утренний туман меж корней и стволов деревьев, почти бесшумно. Но он всё равно слышал. Слышал шёпот. Где-то очень далеко.
Где-то Не здесь.
Осей продолжал орать, но Витя уже не слышал его. Этот шёпот буквально завладел им, заползал в уши, а оттуда прямо в сознание. Вите стало дурно, как если бы он целый день провёл под палящим солнцем. К горлу подкатила сильная тошнота и это немного привело его в чувство. Он упал на колени, поднял голову и увидел, что Машка сидит, прижавшись к стене возле запертой двери и зажимает ладонями уши. Судя по выражению лица, она кричала Нет Вопила. Но Витя ничего не слышал. Он со всей силы сжимал телефон, чтобы не потерять его и не остаться без хоть и слабого, но единственного в этом жутком доме источника света.
Его скрутило рвотным спазмом и на пол полетели остатки скромного ужина. Последним упал плохо прожёванный кусочек солёного огурца. Витя вытер рукой подбородок, рот моментально забился слюной, он сплюнул. Прямо на его глазах Осей тоже схватился за уши и медленно упал на колени.
Всё стихло. В одно мгновение, как будто кто-то выключил звук. Шёпот тоже исчез, растворился, но его не заменила звенящая тишина.
В другой комнате раздался скрежет металла, ползущего по трухлявым доскам. Витя прекрасно знал, что именно было источником звука.
Нечто волочило по полу огромный ржавый колун.
Звук становился всё сильнее, у Вити начала болеть голова, словно призрак обезумевшей нянечки скрёб колуном не по полу, а прямо по его черепной коробке. Тупая боль резко ударила в висок, Витя вскрикнул, но не услышал своего крика. Только скрежет.
Витя пошатнулся и упал, зацепив левой рукой кучу собственной рвоты. Машка и Осей исчезли из поля зрения, но в последний момент он увидел, что Мишка снова вскочил на ноги и принялся колотить запертую дверь ногами. Холод больше не ощущался, теперь на смену ему пришёл нестерпимый жар. Витя был уверен, что его голову засунули в ту самую топку, которая раскалилась добела. Так могли топить только зимой, в лютый мороз.
«А ведь это случилось зимой» промелькнула мысль. Витя из последних сил пытался подняться, но что-то буквально высасывало из него силы. С огромным усилием ему удалось перевернуться на спину, и он тут же заорал.
Прямо перед лицом у него стояла жуткая кукла из топки. Объятый ужасом, Витя не сразу обратил внимание, что куклу кто-то держит. Абсолютной чёрный силуэт навис над ним. Жар уже обжигал кожу, хотелось скинуть одежду, которая могла в любой момент задымиться. В комнате заплясали красно-жёлтые огни.
«Огонь. Дом горит. И мы заперты в нём. Мы сгорим. Мы все сгорим».
Вите хотелось плакать, звать маму и кричать, что он не хочет умирать. Но он не мог издать ни звука, потому что нечто тёмное, сжимавшее в руке эту жуткую куклу, нависло прямо над ним. Он мог поклясться, что видит в тёмном пятне два сверкающих красных глаза.
Таинственная фигура медленно убрала куклу в сторону и теперь Витя видел эти глаза отчётливо. В них можно было разглядеть отражение чего-то очень злого, непостижимого. Опасного.
Сомнений у Вити больше не осталось: на него смотрел не человек. Даже не призрак. Возможно, демон. Хотя откуда ему, простому деревенскому подростку знать, как выглядят демоны? Он в свои шестнадцать ещё ни разу с девочкой не целовался, куда там ему разбираться в обитателях потустороннего мира?
Но одно Витя знал наверняка: эта сущность, чем бы она ни была, ни за что не выпустит его из дома. И девочку он теперь точно никогда уже не поцелует. Не нужно было залезать в этот дом и искать эту проклятую куклу. Не нужно было тревожить мёртвых. Некоторые запретные места должны оставаться таковыми.
Витя не мог оторваться от пылающего в красных глазах огня. Он вдруг ощутил не только страх, но и кое-что новое.
Нестерпимую тоску. Боль и горечь утраты.
Словно все близкие и дорогие ему люди в один миг покинули этот жестокий мир. А, может быть, так и есть? Может это существо уже убило всех, кто ему дорог, и оставило в живых только этого ублюдка Осея и его тупую подружку, которую Витя считал своей любимой?
Осей Этот зажравшийся и в конец оборзевший урод, издевающийся над Витей уже много лет. В четвёртом классе он швырнул его шапку в лужу, в пятом снял Вите штаны во время школьной линейки, в восьмом во время лапты швырнул ему мячик прямо в затылок. Голова у Вити потом болела две недели, а над тем, как он падал и затем катился по пыльной площадке смеялся весь класс.
И вот теперь Осей направил его в этот дом. В дом, где живут две сестры Смерть и Скорбь. И они забрали у Вити всё. Абсолютно всё. А этот урод кричит, как трусливый щенок и пытается вырваться.
Витя почувствовал, что снова теряет зрение. На этот раз дело было не в его близорукости и не в очках. Тёмное нечто исчезло, оставив куклу, которую Витя сжимал в руке. Теперь всё вокруг застилал огонь.
Витя видел, как мир горит.
И он сам горел. Горел от прожигавшей каждую клеточку тела нестерпимой ненависти.
В этом огне он видел, как Осей пробежал через комнату и ударом ноги выбил ставни одного из окон. Он схватил Машку за руку и вместе с ней выбрался наружу. Машка вскрикнула, на подоконнике появилось красное пятно. Несколько капель упали на пол. Видимо, она порезалась.
Вите это нравилось. Ему нравилось, что им больно. Он закрыл глаза и огонь поглотил его полностью
* * *
Осей бежал, не разбирая дороги. Машка бежала рядом, но как-то криво, словно сама стала тряпичной куклой. Осей крепко сжимал её руку, не отпускал.
Миша Больно задыхаясь выпалила Машка.
Осей ничего не ответил. Никогда в жизни ему не было так страшно. Он слышал скрежет этого топора, он видел эту тень Осей всегда боялся чего-то. С малых лет отцовского ремня, в подростковом возрасте того, что при первой близости девочка будет смеяться над его бессилием или что «старшие» назовут его лохом и навсегда отвернутся от него.
А ещё он боялся всего непонятного и странного. Байки про старый дом были как раз такими и от них у Осея бежали мурашки по коже. Но он не мог в этом признаться, дабы не потерять свой авторитет. Но как-то его взяли на «слабо», что он не испугается призрака сумасшедшей нянечки и сможет принести куклу.
Осей был уверен, что никаких призраков в старом доме в конце Комсомольской нет и быть не может, но идти туда всё равно боялся. Непонятный забор, непонятные стены, непонятный тополь, ветви которого уже пронзали крышу Всё слишком непонятное, чужое, пугающее Так что этот лох Витька стал отличной кандидатурой на роль «шестёрки» в таком деле.
Но, судя по тому, что они видели, призрак в доме действительно был.
Миша А он Витя выдохнула Машка, провела рукой по ноге и вскрикнула ладонь покраснела от крови. Я порезалась!
Не ной, до свадьбы заживёт выпалил Осей. А этот Да вылезет.
Точно? Миш, там что-то было, я же видела А вдруг он
Цыц, мля, я думаю!
Осей и правда думал, хоть это и получалось у него с трудом. В школе он сидел на последней парте и на уроках вполне мог заснуть, положив голову на свой рюкзак, из которого даже не доставал учебники и тетради. Учителя давно не обращали на это внимание, лишь изредка могли вызвать Мишку к доске забавы ради.
Но смеяться над невнятными попытками Осея ответить на вопросы учителей никто не решался. Всех пацанов в классе он давно поставил на место, а большинство девчонок были влюблены в этого бунтаря, который часто курил прямо в десяти метрах от центрального входа в школу.
Они стояли под фонарём. На свету Осей чувствовал себя в безопасности. Внезапно его осенило.
Короче, ща я тебя веду домой, скажешь, что упала или типа того А я зависну у Лёхи, он не сдаст. Скажет, что весь вечер у него тусил.
Миша, а как же Витя
Осей схватил Машку за горло, та сдавленно захрипела и попыталась разжать его руку, оставляя на ладони Осея кровавые пятна. Миша понял, что пора преподать ей урок. Маша могла психовать по-девичьи, но ТАК дерзить ему не решалась.
Ты охерела? угрожающе прошептал Осей.
Пусти меня Урод
Осей сильнее сдавил горло, глаза его сузились. Он почувствовал, как на него накатывает волна возбуждения. Это всегда происходило, когда он причинял кому-то боль.
«Любишь боль, Миша?» раздалось у него в голове.
Осей разжал ладонь, кашляющая Машка упала на колени и заплакала.
«Любишь?».
Осей завертелся на месте.
КТО ЭТО?! крикнул он в темноту. Голос был знакомый, но он никак не мог понять, чей именно.
Внезапный хлопок над головой заставил его вздрогнуть. Всё вокруг погрузилось в темноту. В фонаре взорвалась лампа, несколько осколков упали на землю рядом с продолжавшей плакать Машей.