Не моей помощи она ждет, продолжал капитан.
И не моей тоже. Тот граф Маврос, которого она ищет, давно умер. И не в моих силах вернуть его. Кир вгляделся в свое отражение, расплывающееся на окне.
Черные волосы растрепались и неуклюже торчали в разные стороны. А шрам, разрубивший правую бровь на две части, стал еще отвратительнее.
Я все время думаю, как бы сложилась моя судьба, если бы отец отказался посвящать меня в члены Ордена? прошептал он.
Хм Сомневаюсь, что в то время это было возможно. Я помню тебя. Дерзкий, самоуверенный. Ты грезил легендами об Ордене. И никого не слушал.
Слова Августа растревожили давно забытые чувства.
Легенды Кир прикрыл глаза и окунулся в далекое детство, когда впервые их услышал. Орден «Мятежных сердец». Рыцари, стоящие на стороне добра, на самом деле оказались эгоистичными демонами, которые действовали только ради личной выгоды. Они прикрывались лживыми идеалами и неохотно боролись с сектантами, именующими себя «Просветленными». Это сейчас Кир видел вторую сторону Ордена, какая она есть. А в те времена его ослеплял свет лицемерных улыбок Мятежных.
Я знаю, что ты думаешь, тихо начал Август, и тебя не переубедить. Но хочешь ты того или нет, Вивьен Росс теперь на твоей совести.
Хорошо, Кир стиснул зубы. Я отведу ее к магистру. А там посмотрим в конце концов, как бы я ни желал забыть Орден, если один раз дал присягу, обратно уже не заберешь.
Другое дело, обрадовался Август и встал, довольно потирая руки, а теперь я отправляюсь спать. Если не возражаешь, переночую в зеленой спальне, неохота ехать в ночь.
Кир хмыкнул и покачал головой:
Только не буди Марианну. Иначе завтра она не сможет приготовить хоть чтонибудь съестное.
Август протестующе замахал руками:
Боже упаси, он задумался. Ну, если только на часик.
Довольный хохот капитана еще долго разносился по коридору, отчасти снимая напряжение, витавшее в воздухе. Но Кир не умел так же быстро, как друг, переключаться с плохого на хорошее. Перед глазами с упорством мелькали картинки из старинных книг, на страницах которых раскрывалась история Ордена. Он помнил дословно каждую главу, ведь в детстве читал только эту книгу. Кир жил в грезах, что он сражается со злом, а в итоге стал им. Но никто не замечал, что сказки вымысел. И его невольная гостья тоже. Она искала графа Мавроса великого Магистра Ордена. А нашла жалкую копию возненавидевшего жизнь человека. И ее разочарование было оправданно.
Кир упал в кресло, ноги больше не держали. Выпитое спиртное наконец подействовало, нервы перестали звенеть. Но он боялся засыпать. Ведь там, в кошмарах, его ждала столь желанная и недостижимая мечта. Однако в эту ночь его страхи не оправдались. Ему приснилась рыжеволосая девушка, чьи глаза горели невыносимой яростью. В руках она держала странный сверток. И Кир нутром ощущал зло, исходившее от него.
Глава 3. Острые розы для балерины
Русамия. Велидар. 1959 год
На окне остался отпечаток ее ладони. Запотевшее стекло погружало в туман город, и без того залитый дождем. Мрачный, сырой Велидар тяжело вздыхал. Он привык к солнцу и зною. Но последние дни стояла промозглая погода. Осень давно заявила права на столицу.
Из гримерной Лилии открывался вид на самые тесные закутки новой части города. Среди высоких домов ютились узкие улочки, которые стекались как ручейки к центральной дороге. А за мостом таился давний Велидар. Там, в старой части, находился ее дом. Там давнымдавно она впервые влюбилась.
Натан.
Это имя до сих пор будоражило в душе тоскливые струнки. Перебирало их опытными пальцами старого музыканта, которого подвела память. Он помнил мотив, но забыл ноты.
Столько воды утекло, но как бы Лили ни хотела другой концовки, счастливой, она лишь существовала в ее мечтах. Ночные кошмары очередное подтверждение.
Лилия закрыла глаза и прижалась лбом к холодному стеклу. Сердце мерно стучало в груди, отсчитывая секунды после концерта. А сознание все глубже окуналось в детские страхи, выуживало их из закромов памяти, и они воскресали в образе темноволосой женщины со взглядом змеи.
Ей было четырнадцать, когда пришлось выбирать между личным счастьем и жизнью матери. Что дороже маленькой девочке? Мифическая любовь или мама, родная и живая? Разумеется, Лили выбрала второе. Но не подозревала, что одиночество столь тяжелая ноша.
Нельзя любить. Нельзя дружить. Вот ее плата за жизнь мамы. Малейшая ошибка, будь то случайно оброненное признание или глупое влюбленное сердце, и Смерть тотчас протянет мерзкие щупальца. Либо заберет подаренную жизнь матери, либо отберет у Лили близкого человека. На кого упадет случайный выбор Смерти, не знает никто.
Кривая усмешка исказила губы. Как она могла забыть о третьем варианте. Погубить первенца. И тогда расплатишься со Смертью сполна. Но в любом случае останешься душегубцем. Свободным от проклятия душегубцем, обреченным жить и помнить на твоих руках кровь невинного человека3.
Лилия распахнула глаза, насилу разорвав стягивающие путы воспоминаний. Протерла ладонью окно. Темная полоса Черного моря тянулась вдоль города к утесу Искупления и дальше, к особняку графа Мавроса.
Феликс.
Новое имя в ее судьбе. Настырный молодой человек, такой же, как и ее брат. Неотразимый, знающий себе цену. Лили улыбнулась краешками губ. Самоуверенный наглец. Но было в нем чтото Таинственное, притягивающее, интригующее. Она не могла подобрать правильное слово. И не хотела.
От таких, как Феликс, следовало держаться дальше. Потому что в него легко влюбиться. А еще он был графом. И это весьма импонировало ее отцу.
Лили отвернулась от окна и села в мягкое кресло. В освещенном лампами зеркале отразилось ее бледное лицо. Черные волосы забраны в высокий пучок на затылке. Белая шопенка пухом опала на ручки кресла. Невесомая нежность, за которой скрывался стальной стержень.
Лучше бы Лилия вспомнила прошедшее выступление и бурные овации. Но слезливая погода навевала драматичные размышления, и в душевной мясорубке она находила болезненное удовольствие. Чем больше боли, тем сильнее характер. И тем легче противостоять Феликсу.
Лили пробежалась пальцами по лепесткам белых лилий. Гримерная укуталась в покрывало из трогательных цветов, а их изысканный аромат витал в воздухе. И так каждый раз после концерта. Поклонники считали своим долгом подарить белоснежные лилии любимой приме балета. И только эти цветы. Королевский символ легкости и утонченности. Но от чистого белого цвета Лили уже тошнило. И она никогда не забирала их домой.
Гулкий стук в дверь наполнил комнату, и Лилия тихо откликнулась:
Войдите.
Яркоалые розы стали каплей крови в белом море. Зеленые стебли изящно перевязаны черной лентой, среди бутонов затерялся маленький конверт.
Просили передать букет, Лилия Александровна.
Миниатюрная помощница устало поставила розы в последнюю пустую вазу и вытерла вспотевший лоб. Ее взлохмаченные волосы торчали в разные стороны, как колючки у ежика, а круглые очки скосились набок.
Спасибо, Зинаида.
Лили выдохнула. Сама не заметила, как задержала дыхание. Но бархатные цветы лишали сил. Такие красные и утонченные. Она приблизилась к розам как мотылек, летящий на яркий огонь. Пряный аромат кружил голову.
Лили поддела пальцами конверт и вытащила из него сложенный вдвое лист.
«Ваше выступление заслуживает океана роз, но я выбрал самые лучшие. Ваш Феликс».
Витиеватая буква Ф изогнулась в грациозном поклоне. Лили медленно выдохнула. Граф не просто жил в ее мыслях, он стремился окружить, взять в плен. И опасная симпатия грозила перерасти в огромную проблему.
Самые лучшие.
Лили коснулась крепкого стебля. Острая боль пронзила палец, и она отдернула руку. Красная горошина выступила на коже. Следом по телу прошла волна холода.
Унеси! хрипло потребовала Лилия.
Она неотрывно смотрела на кровь. Голову стиснул жгучий обруч, а стук сердца эхом отозвался в ушах. Уколола палец о красивые цветы. Плохой знак, очень плохой.
Что? опешила Зинаида. Но они такие красивые. Молодой человек, который их принес, так смущенно краснел.
Лили недоверчиво посмотрела на помощницу:
Как он выглядел?
Невысокий, рыженький, забавный, перечислила девушка.
Лили села обратно за стол и сердито вырвала из волос шпильки. Мягкие локоны упали на плечи.
Унеси, повторила она. Если он не удосужился подарить их лично, а нанял курьера, то они ничего не стоят. Если хочешь, оставь себе.
Она не смотрела, как Зина забирает букет и выносит из гримерной. Дверь мягко закрылась. Но сладкий запах повис в воздухе горьким напоминанием.
Лили не станет играть с Феликсом. Сначала красивые ухаживания, затем вспыхнувшая страсть исмерть. Именно в таком порядке все случится, если не перечеркнуть отношения сейчас.
Сейчас прошептала она. Пальцы обессиленно разжались. Смятая записка упала в урну.
Отражение в зеркале расплылось, а затем собралось в единый образ. Но это была другая Лилия. Злая, самоуверенная, с алыми губами и черными глазами. Она смотрела на себя, чуть кривя губы в презрительной усмешке. А затем прошипела:
Спаси ее и, возможно, спасешь себя. Но поспеши. Иначе придется расплачиваться за чужие грехи
Губы шевелились отдельно от Лилии. И голос как будто принадлежал не ей. Но это говорила она. И жуткий страх дробью отдавался в сердце. Наваждение спало так же быстро, как и охватило. Начавшийся дождь гулко забарабанил по окну, и Лили вздрогнула. Из зеркала на нее вновь смотрела уставшая после выступления девушка. В огромных карих глазах читался страх.
Она оттолкнулась от стола и нервным движением сорвала сценический костюм. Пуанты полетели в сторону. Лилия нервно надела синее платье, втиснула разбитые ноги в туфли и выбежала из гримерной. На ходу натянула перчатки на дрожащие руки. Неожиданное предзнаменование было как пуля в лоб. Смертельное.
Три года Лили жила в спокойном забвении, но последние события насильно вырвали ее из безмятежных вод. Сначала Феликс, затем маленькая девочка на балу, острые розы, а теперь это собственное отражение предупреждает ее расплата грядет.
Лили выбежала из театра под мелкий ледяной дождь и на мгновение остановилась. Она тяжело дышала, ее трясло от холода и навязчивого страха. Волосы медленно намокали и тяжелым покрывалом оседали на плечи.
Лилия Александровна? Шофер вылез из отцовского «Шевроле» и поспешно открыл ей двери. С вами все в порядке? Вы бледны.
Она не ответила. Провела рукой по лицу, размазывая грим, который забыла смыть.
Домой, коротко обронила она и спряталась в теплом салоне автомобиля.
Через стекло Лили безразлично скользила взглядом по центральному Велидару, где кипела жизнь даже в непогоду. Знакомый мост, и вот они в старой части города. Улица Элитная, на которой стоял роскошный особняк Тигрова в окружении вечнозеленых туй.
Шурша колесами по гравию, «Шевроле» мягко подъехал к парадному входу. В окнах загорелся свет. Дом готовился к вечерним сумеркам.
Лили взбежала по ступенькам, стараясь выбросить из головы надоедливые слова: спаси ее и, возможно, спасешь себя. Она хлопнула дверью, отрезая серый дождь от теплого домашнего уюта, и застыла на пороге, пригвожденная усталостью. Но спустя несколько минут заставила себя дойти до гостиной, где обычно проводила время мама.
Родители действительно находились в комнате. Александр Николаевич с бокалом красного вина грелся возле камина, а Марина Андреевна с интересом разглядывала большую книгу с позолоченными страницами.
Лили! Ты вовремя. Отец как раз рассказывал о встрече с графом Мавросом. Женщина светилась мягкой улыбкой. Возраст выдавали морщины возле рта и сухая кожа. В черных волосах мелькала лукавая седина, но Марина Андреевна все равно оставалась фарфоровой куколкой, какой всегда была. Тонкой, изящной, нежной.
Смотри, какой подарок он нам сделал, она потускнела, заметив подавленное состояние Лилии. Солнышко, что случилось? Концерт прошел неудачно? Я говорила, что мне стоило пойти, а ты упрямилась.
Нет, мама. Все прошло отлично. И ты уже видела этот спектакль. Лили села рядом и утонула в мягкой спинке дивана. Я, наверно, перетрудилась в последнее время и заработала мигрень, невинно солгала она.
Так привычно прозвучало ее оправдание.
Да, жизнь балерины это каторжный труд, сбитые в кровь пальцы и головные боли, заключил Александр Николаевич.
Лили покосилась на него и отметила небывалый подъем духа. Видимо, сегодня произошло нечто, что не просто порадовало его, а вознесло до небес.
Ты говорила, что папа встречался с графом? наконец опомнилась она.
Феликс Константинович умный молодой человек с деловой хваткой, но прежде всего джентльмен, вместо жены ответил Александр Николаевич и сделал большой глоток вина, как бы подкрепляя свои слова. Он навестил меня сегодня утром в офисе и пригласил нас на ужин в эти выходные. А также подарил чудесную книгу о старинном Ордене «Мятежные сердца» и секте «Просветленных». Оказывается, их род когдато был связан с Орденом, но это лишь семейные легенды, и он не верит в них.
А самое главное, Феликс говорил, что собирается пойти на твое выступление! воскликнула Марина Андреевна и протянула Лили увесистую книгу, наполненную узорчатым текстом и цветными картинками.
Какая неожиданность, пробормотала Лилия.
Ужин? В выходные?
Раненый палец снова запульсировал, словно напоминая о предупреждении. Прошли те времена, когда Лили упорно их игнорировала. Но даже сейчас она не всегда понимала, что природа хотела ей подсказать.
Ты его не видела? Марина Андреевна заглядывала в глаза Лили, но явно не находила желанный ответ.
Лилия покачала головой.
Неважно, отмахнулся отец. Главное, приглашение у нас есть, а значит, граф серьезно настроен по отношению к нашей балерине. Он отставил бокал на стол и довольно потер руки. Подумать только! Сам граф!
Лили уставилась на красивую обложку книги, на которой был изображен мужчина в маске и человек, чье лицо пряталось под капюшоном. «История Ордена и Секты. История Русамии». Многообещающее название, но оно ни о чем не говорило Лили. От книги пахло свежими красками. Страницы приятно скользили между пальцами.
Он подарил вам сказки и пригласил в гости, а вы уже готовы принять его в семью? отрешенно произнесла она.
Марина Андреевна вздрогнула от колкого голоса Лили, а Александр Николаевич онемел на короткое время.
Юная леди, ты опять за свое?! Двадцать два года, а до сих пор не замужем, взревел он. Конечно, мы радуемся вниманию графа Мавроса. Потому что в отличие от тебя нас беспокоит репутация семьи.
Репутация, сквозь зубы выплюнула Лили ненавистное слово. Это единственное, что тебя волнует, папа?
Это единственное, что должно беспокоить тебя, Лилия! Он стукнул кулаком по ручке кресла.
Кожа на квадратном лице мужчины натянулась от напряжения и покраснела. Морщины разгладились, как на надутом мячике. Глаза сверкали и напоминали черные дыры.
Лили прижала к груди книгу. Она научилась отстаивать свое мнение, но все равно нуждалась в невидимом щите, который бы спрятал ее от вспыльчивого отца.
А разве я этим не занимаюсь? Я выступаю в театре, общаюсь только с интеллигенцией и больше не вожусь с теми, кто тебя смущает. Про меня пишут в газетах только хорошее. Даже скучно. Но ты ни разу меня не похвалил! Тебе постоянно мало. То, что хорошо сегодня, будет плохо завтра. И этот процесс не остановить, он бесконечен! Ты как машина без тормозов! выкрикнула Лили.