«Знаешь, ничего не могу ни о нем, ни ему сказать, потому что ни он меня не понимает, ни я его. Он не говорит ни по-латыни, ни по-французски, ни по-итальянски, а ты смело можешь дать на суде присягу, что я ни на грош не знаю по-английски. Он воплощение приличного человека; но, увы, кто может разговаривать с немой фигурой? И как странно он одевается! Я думаю, он купил свой камзол в Италии, широчайшие штаны во Франции, шляпу в Германии, а манеры во всех странах мира»[13].
Автор нередко изображает себя в «углу картины»; вот и этот рисунок кажется таким.
Кстати, первооснова пьесы вновь итальянская новелла «Джаннетто» из книги «Баран» автора конца XIV века Джованни Фиорентино (Флорентийца), творившего при анжуйском дворе в Неаполе.
Как вам это понравится
«Как вам это понравится» престранная пьеса. В сущности, это почти и не пьеса: сюжет написан «левой ногой», он элементарен, можно сказать, что его вовсе нет. Поссорился герцог с братом, тот выгнал его, герцог обосновался в лесу и ведет там жизнь в стиле Робин Гуда, правда, как будто не разбойничью, а просто отдаваясь пасторальной идиллии. Туда же отправляются два страшно рассорившихся брата, один скотина, другой несчастный страдалец, и две девицы, одна из них в мужской одежде, и вместе с шутом. Вот на этом переодевании и выстроены все последующие перипетии. Конец чистейший deus ex machina: вдруг приходит известие, что брат герцога понял свою ошибку и возвращает имущество герцогу, а брат-скотина поступает так же великодушно с братом-страдальцем. Ну и семь, или сколько там, удачных бракосочетаний.
И как на этом сюжете можно состряпать пьесу, и как по этой пьесе ставить спектакль? Но дело-то в том, что за этой очевидной банальностью прячутся одновременно и печальные, и забавные любовные диалоги, и читать их одно удовольствие. Как это все выглядит на сцене, представления не имею, не видел ни одного спектакля; кажется, изредка пьеса все же ставится, но мне она в театре не попадалась. Жаль!
Троил и Крессида
«Троил и Крессида» стоит в творчестве «Шекспира» особняком. Это не трагедия, и не комедия, и даже не «странная» или «проблемная» пьеса, как, например, «Конец делу венец». Это пародия. «Шекспир» со всей своей иронией, со всем сарказмом а и того и другого у него хоть отбавляй пародирует Гомера, да и вообще древнегреческую мифологию. (Наверное, подтолкнул его незадолго перед тем опубликованный первый английский перевод «Илиады».) И пародирует зло, камня на камне не оставляя от героизма действующих лиц эпоса, которые в изложении «Шекспира» если не идиоты, то подонки. Особенно в этом смысле выделяются ахейцы: тупой и выспренне-речистый Агамемнон, жалкий, потерявший чувство собственного достоинства Менелай, наглый и развратный Ахилл, умный, но коварный Улисс, женоподобный Патрокл, сенильный Нестор та еще компашка. Троянцы не намного лучше, за исключением Гектора, которого автор показывает как человека действительно и храброго, и благородного однако даже за его благородством можно обнаружить ну если не глупость, то, по крайней мере, оторванность от жизни: Гектор готов вести себя благородно даже в ситуации, когда это и бессмысленно, и смертельно опасно. Убийство Гектора главное событие пьесы, ее кульминация. Именно убийство, потому что совершается оно хоть и на поле боя, но в момент, когда Гектор уже снял доспехи, и нападает на него не сам Ахилл, а толпа его соратников-мирмидонцев, которым он дает соответствующий приказ. Подлость настолько невероятная, что мой маленький Тимо из «Буриданов» даже не понял, что это не Ахилл прикончил беззащитного Гектора, а другие.
Не менее язвительно «Шекспир» разделывается с женщинами, в первую очередь с так называемой героиней пьесы, с Крессидой. Ну потаскушка! Ее не приходится уговаривать лечь с Троилом, а меняет она своего суженого на грека так легко, что диву даешься. Самая роскошная сцена пьесы, наряду с убийством Гектора, та, в которой Крессида, которую обменяли на плененного троянца, прибывает в лагерь ахейцев: все герои, греки, собираются и по очереди целуют ее современный постановщик вполне может решить эту развратную до предела сцену в порнографическом стиле гэнг-бэнга.
Добавляют перца образы «из низов»: Калхас, Пандар и особенно умный, но насквозь прогнивший Терсит, сыплющий беспощадными характеристиками в адрес остальных «героев».
Замечательно, очень динамично написана сцена боя между ахейцами и троянцами, в которой каждому появляющемуся персонажу оставлены лишь две-три фразы но все они меткие.
Мне кажется, эта пьеса ничуть не менее трагична, чем «Гамлет», хоть и погибает в ней лишь один герой его смерть показывает мерзость нашего мира лучше, чем многочисленные трупы самой знаменитой пьесы «Шекспира». Вообще-то, так и должно быть: «Троил и Крессида» более поздняя пьеса, автор созрел, его мизантропия стала очевидной, но в то же время он не растерял поэтического пыла. «Слова, одни бездушные слова»[14]звучат даже сильнее, чем гамлетовские «Слова, слова, слова».
«Троила и Крессиду» ставят редко. Жаль. Но понять можно: ведь для того, чтоб оценить эту пьесу, надо сперва прочесть «Илиаду», а сколько таких зрителей найдется в театральном зале?
Мера за меру
«Меру за меру» теоретически должны знать как минимум не только все английские, но и русские филологи последние потому, что им пришлось прочесть довольно слабую поэму Пушкина «Анджело», в основе которой лежит именно сия пьеса, даже имя главного героя не изменено. Но пьеса тоже не блещет. Основная причина «творческой неудачи», мне кажется, в deus ex machina. И в конце драматургических произведений этот прием не очень смотрится но представьте себе, что deus гуляет по сцене в течение всего спектакля! А ведь именно так и есть в «Мере за меру» Герцог хоть и покидает временно свои владения (Вену), чтобы проверить, как в его отсутствие справляется граф Анджело (своеобразный «пробный камень», нередкий прием в драматургии, есть даже либретто Луиджи Романелли с таким названием, на которое Джоаккино Россини написал прекрасную оперу), но на самом деле, переодевшись в монаха, возвращается и тщательно следит за происходящим. Другими словами, все время ясно, что ничего дурного в итоге случиться не может, уж добрый Герцог об этом позаботится. Скучно. Не очень интересны и отношения между героями-мужчинами и героинями-женщинами, все довольно плоско, примитивно. Колоритны на этот раз, скорее, персонажи из низших слоев, во время их диалогов можно хоть посмеяться. Главный тезис пьесы: мужчина как таковой, в отличие от женщины, существо аморальное, и если и выдает себя за сурового защитника морали, то это вранье, ханжество.
Читал я эту пьесу как раз, когда в Союзе писателей Эстонии вспыхнул скандал вокруг нашего коллеги, обвиненного в педофилии. Вообще-то, никакой педофилии там не было, а была обычная глупость он попался на провокацию полицейского, который на одном из интернет-сайтов изображал (или изображала, не знаю, какого пола он был) из себя 12-летнюю девочку. Писатель с ней (с ним) даже не встретился, только вел в интернете пошлые, гнусные, противные разговоры на сексуальную тему. Мерзость? Ну да, мерзость, но преступление тут где? Жертвы-то нет! Однако суд низшей инстанции признал писателя виновным. И тут проснулись наши поэтессы и писательницы: вышвырнуть из Союза педофила! Ну с их стороны это понятно, материнское сердце волнуется, не случится ли с моим чадом нечто подобное. Писатели-мужчины повели себя разнообразнее, кое-кто даже признался в аморальных поступках (разумеется, не в преступных): ну что поделаешь, все мы такие, не нам его судить, хоть подождем, что скажет Верховный суд. Нет! Среди нас тоже нашелся натуральный «граф Анджело», который кинулся линчевать несчастного идиота. В итоге исключили. Вот я и думаю: жаль, я не Герцог, а то устроил бы нашему «Анджело» искушение, напустил бы на него какую-нибудь красотку возраста Лолиты, якобы желающую с ним потрахаться, посмотрим, выдержит ли испытание
Примечания
1
Перевод А. Радловой.
2
Цезарь считал Брута своим сыном (мать Брута была страстно влюблена в Цезаря).
3
Маркосян-Каспер Гоар писательница, жена автора, ныне покойная (19492015).
4
" ˁ̥͗͘" ʶ̭̪̖̬̌" ʧ͕͘" ʶ̭̪̖̬̌" ʶ͘" ʶ̡̛̬̯̖̌" ̨̛̣̬̖̯̯̍" ̨̪̖̬" ʦ̛̔͘ Ͷ"ˁ-ʿ̍͗͘"ͨʶ̨̨̨̛̥̪̯̬͕ͩ̚"ϮϬϭϵ͘
5
Перевод под ред. А. Смирнова.
6
«Алиса в Зазеркалье» Льюиса Керролла.
7
«Пенелопа» Гоар Маркосян-Каспер.
8
Перевод Л. Некоры.
9
Маркосян-Каспер Г. Пенелопа. М.: АСТ, 2001. С. 12.
10
Перевод М. Кузмина.
11
Конечно, я читал книгу И. Гилилова. Не помню сейчас, сколько внимания автор уделил «итальянскому аргументу», но помню, что я, неплохо зная Италию, сразу за него ухватился и даже подумал: как это я сам не догадался? Как писатель я ведь знаю, насколько трудно изображать страну или город, в котором ты не бывал. На практике всячески избегаю этого, например, в своей эпопее одним из мест действия вместо Твери, в котором родился мой отец, выбрал другой российский город, Ростов-на-Дону, по той простой причине, что в Твери я никогда не был, а в Ростове случалось, даже несколько раз, там у меня друзья. И как я мучился, когда писал главы о сталинских лагерях, попытался сделать их настолько умозрительными, насколько возможно, и все равно чувствовал, что «плаваю»; но не писать, «пропустить» эту тему считал трусостью как обойтись в романе о ХХ веке без сталинских лагерей? Поэтому я уверен, что и «Шекспир» писал столько об Италии именно потому, что он там был.
12
Перевод Т. Щепкиной-Куперник.
13
Перевод Т. Щепкиной-Куперник.
14
Перевод Л. Некоры.