Евгений Семенович, на проводе капитан Величук из милиции, заговорила Валя. Соединить?
Да, лаконично ответил я, и в следующую секунду в трубке раздалось пыхтение.
Але! чуть не оглушил меня Величук. Але! Евгений Семеныч? Слышно меня?
Слышу, Платон Григорьевич. Доброе утро.
И вам не хворать. В общем, мои ребята подсуетились
Так-так, я даже подался вперед, чуть не расплескав на себя чай.
Нашли они хулиганов, обрадовал меня Величук. Весь оставшийся день вчера бегали, с ног сбились. Отыскали в итоге тех, кто знаком с людьми с фотографий Ну, этими которые в гробиках. И вышли в итоге на старика со старухой, которые все это сотворили. Сидят у меня в отделении, чистосердечное пишут. Такое плетут!.. Я и подумал, что вам интересно будет. Тем более что вы просили
Спасибо, Платон Григорьевич! радостно крикнул я в трубку и бросил ее на рычаг.
Вот что значит правильно выстроенные отношения с органами внутренних дел. Объяснил, что приятное о них напишем, и их заинтересовало. В своей прошлой жизни я напрямую с девчонками из пресс-служб общался, с одной, из СК[10], даже какое-то время встречался. Потом, правда, из-за нашего разрыва она меня информацией обделяла, и я с тех пор зарекся гадить там, где пасусь. Зато со всеми другими у меня были прекраснейшие приятельские отношения. Мне даже стали сливать эксклюзив. Всего-то на пять-десять минут раньше, чем остальным, но в век информационных технологий это почти что вечность. Особенно если твои конкуренты менее расторопны.
Здесь, если уж я застрял в этом времени, тоже потребуется обрастать связями. Без них журналисту, в особенности главреду, просто никак. Так что, пока мои газетчики трудятся над наполнением очередного выпуска тридцатидвухполосника, я буду нарабатывать базу. Но перед этим пара ценных указаний.
Валечка, вызовите ко мне, пожалуйста, Софию Кантор, Леонида Фельдмана и Виталия Бульбаша, попросил я секретаршу и откинулся на спинку кресла.
Сейчас я отправлю этих троих к Величуку, они там опросят подозреваемых, Леня сделает эффектные кадры и сенсационная полоса, считай, готова. Нет, пожалуй, я вместе с ними поеду. С «желтушкой» в этом времени еще не знакомы, правильные вопросы вряд ли сумеют задать. Так что стану им на первое время прикрытием, а там уже сами. Главное, чтобы потом, на волне гласности, газета не дала крен в сторону скандальности, как это сделали некоторые столичные коллеги. Да и регионалы, кстати, тоже.
Я ведь хорошо помню эту трансформацию, когда уже в девяностых крупные СМИ, сохранив старые советские названия, принялись копаться в грязном белье политиков и артистов. По факту из аналитических изданий они превратились в развлекательные таблоиды, где ту же голую женскую грудь печатали к месту и не к месту. Даже на первых полосах, где еще недавно публиковали, скажем, фотографии героев труда или ветеранов Великой Отечественной. Я уж молчу про издания новой формации, среди которых одни специализировались на звездных свадьбах, разводах и внебрачных детях, а другие на мистике и конспирологии.
Однако тут, в моей газете, я планирую тщательно за этим следить, и «желтизна» будет использоваться исключительно как прием в комбинации с другими, а ни в коем случае не как идейное наполнение.
Евгений Семенович, София с Леонидом скоро подойдут, а Виталия Николаевича еще нет на рабочем месте, тем временем виновато, словно это ее самой не было, доложила Валя.
Как так? воскликнул я, посмотрев на часы и увидев, что стрелки показывали четверть десятого. Нехорошо. Соедините меня с ним по домашнему номеру.
В двадцатых годах двадцать первого века журналиста редко застанешь в кабинете. Особенно журналиста сетевого издания и особенно после пандемии ковида, когда все резко ушли на удаленку. Ведь зачем ехать в офис через весь город, когда можно позавтракать и спокойно сесть с ноутбуком у себя в комнате? Был бы интернет, и работа всегда с тобой. Но тут, в СССР образца тысяча девятьсот восемьдесят шестого года, не было такой роскоши как удаленка. Журналисты собирались в редакции к девяти утра, после чего рассасывались по кабинетам или заданиям «в поле».
Евгений Семенович, прервала мои размышления секретарша. Старший корреспондент Бульбаш на проводе.
Виталий Николаевич, укоризненно заговорил я в трубку, услышав невнятное бурчание. Ты что, даже еще из дому не вышел? Что молчишь? Стыдно? Бери ноги в руки, вызывай такси и дуй в редакцию! Или, погоди, давай я за тобой машину пришлю!
Предложив это Бульбашу, я мысленно плюнул сам себе в лицо. За каким Энгельсом я мок под дождем и трясся в автобусе, если мог накануне договориться с завгаром о служебной машине? Судя по тому, что Валя ничего мне не сказала, по умолчанию за моей персоной не приезжают. Значит, или Кашеваров был в этом плане демократичным, несмотря на роскошную «Волгу» в редакционном гараже, или существовал какой-то определенный порядок действий. Впрочем, это я выясню позже.
Жень голос на другом конце провода звучал странно, но при этом смутно знакомо. Ты это Прости меня. Не выдержал я. Уволишь?
«Да он пьян!» неожиданно осенило меня.
Сильно поддал? тихо спросил я вслух. Только честно!
Не повторится, принялся бормотать Бульбаш. Ты же знаешь, я не подведу Текстик сдам вовремя Если что ночью, ты же знаешь.
И вот тут я не выдержал. Этот длинный старший корреспондент, чтоб его мухи съели, нажрался, тормозит мне эксклюзив с кладбищенскими вандалами и еще бормочет про «текстик ночью»!
Послушай, Виталий Николаевич, тихо, но зло начал я. Мне только что звонил капитан Величук, сказал, что его парни схватили подозреваемых! Соня с Леней уже здесь, я действительно слышал их голоса за дверью, но они, явно смутившись моего тона, не торопились входить. Ты мне нужен для гребаной сенсационной статьи! Для бомбы! Для пушки, если хочешь! А ты что? А ты жрешь посреди недели!
Прости, Жень стыдливо бормотал он. Я возьмусь за себя, возьмусь Хочешь, я пешком до милиции дойду?
Вот еще не хватало! выпалил я. Сегодня сидишь дома и приводишь себя в порядок. А завтра слышишь? в половину девятого у меня в кабинете как штык!
Тут я вспомнил, что в восемь меня ждет у себя красивая докторша Аглая Ямпольская. Нет, к восьми тридцати я вряд ли освобожусь, надо это учитывать.
Впрочем, ладно, я сделал вид, что сменил гнев на милость. С утра у меня дела, так что приходишь утром, регистрируешься у Валентины и чешешь в свой кабинет, начинаешь скрипеть пером. Понял меня?
Так точно, на эту короткую фразу Бульбаш собрал, наверное, все свои оставшиеся силы.
Отбой, сказал я и бросил трубку. Соня, Леонид! Зайдите!
Глава 10
В милицию я, как и планировал, отправился вместе с журналистами. Дождь по-прежнему лил как из бочки, но в черной «Волге» было тепло и сухо.
Не зная горя, горя, горя, в краю магнолий плещет море словно издеваясь, пела магнитола голосами ВИА «Ариэль». Сидят мальчишки на заборе[11]
Эх, сейчас бы и нам в край магнолий, мечтательно протянул фотограф Леня.
А я бы съездила в Норильск, неожиданно выдала Соня.
Да ну? я даже повернулся к ней, изогнувшись йогом.
Моя мама там была у подруги в гостях, улыбнулась девушка. Фотографии привезла, нам с отцом показывала. Представляете, там прямо посреди города оленьи упряжки, люди в тулупах. А на заднем фоне красивые здания. И снег идет.
Красиво, согласился я.
Евгений Семенович, неожиданно серьезно сказала Соня. Не увольняйте, пожалуйста, Виталия Николаевича. Он ведь хороший журналист
И что мне толку? возразил я. Вот где он сейчас, когда так нужен?
Мы его на поруки возьмем, перевоспитаем, мягко, но при этом настойчиво продолжала меня уговаривать девушка. Дайте ему шанс.
Давал уже, я вздохнул. Много раз.
Пожалуйста
Хорошо, я согласно кивнул, потому что сам не хотел увольнять Бульбаша. Особенно с его милицейскими знакомствами. Попробуем вытянуть товарища из объятий зеленого змия
На этой моей фразе «Волга» как раз подкатила к зданию отделения милиции, стандартной советской коробке с откатными воротами, как на предприятиях. Во дворе стояли потертый уазик в желто-синей расцветке и бежевая «шестерка», возле которой смолил папиросу колоритный водитель лет семидесяти. На черную «Волгу» с хромированными бамперами и молдингами он посмотрел с философским спокойствием.
Мы вышли из машины практически одновременно, но я, взяв на себя инициативу, как и положено главреду, уверенно направился первым ко входу. Внутри нас встретил зычный голос дежурного милиционера, который переписал наши удостоверения и затем указал направление, куда идти.
О! по пути нам попался стиляга Апшилава. Товарищи журналисты, приветствую! Вы к моим архаровцам?
К ним самым, подтвердил я. Как они там?
Просто песня, ухмыльнулся следак. Знаете, что говорят? У них там просто целый заговор против сыночки. Мы-то сначала по одной из фотокарточек на его зазнобу вышли, которая из него кровь будто бы пьет. Потянули за ниточки, выяснили, что там затяжной семейный конфликт Приехали к ним домой, а они даже свои приспособления не убрали. И веревки, похожие на те, которые к дереву были примотаны. И гробики, только пустые, без фотокарточек. А потом, как мы все это описывать начали, из них обоих как полилось! Там и соседка по коммуналке, которая на его комнату претендует, и начальница в горстате.
И что? удивился я. Они их так припугнуть, что ли, решили?
От ребенка отвадить, снова осклабился Апшилава. А ребенку, на минуточку, сорок лет! Выпускник Калининского института, матфак. Вернулся в родной Андроповск статистику поднимать и ведьму встретил, следак хохотнул. Так они будущую невестку называют, не любят ее, страсть как.
А начальница тоже из ведьм? я улыбнулся, настолько эта история была смешной и дикой одновременно.
Вот у них и спросите, Апшилава развернулся и махнул рукой в приглашающем жесте. Я за чаем шел, но раз такое дело Посижу с вами.
Мы прошли вместе с ним по коридору к одной из похожих друг на друга дверей. Рядом с ней стоял рослый милиционер, который откровенно скучал. Думаю, и сам наш провожатый понимал, что вряд ли парочка пенсионеров, даже устроивших такую бучу на кладбище, совершат попытку побега. Но советская милиция на то и советская, чтобы был порядок.
Апшилава открыл дверь, вошел сам и кивнул, чтобы мы не стеснялись.
Полюбуйтесь, товарищи журналисты, нарочито громко сказал он. Вот они, эти субчики.
На двух поставленных у стены стульях сидели типичные пенсионеры шестьдесят плюс. Дедок в белой тканевой кепке, застиранной рубашке и аккуратно выглаженных штанах со стрелками. И бабулька в цветастом платке, сразу глянувшая на нас исподлобья.
Здравствуйте, поздоровался я, и Леня с Соней последовали моему примеру.
Самое главное, не показывать свое превосходство и не осуждать стариков. Войдешь им в доверие, и они, почувствовав если не союзника, то хотя бы понимающего, сами выложат тебе все и еще немного сверху.
Доброго дня, отозвался дед, а его жена по-прежнему сверлила нас молчаливым взглядом.
Вы не возражаете, если мы немного побеседуем? спросил я, устраиваясь на стул за следовательским столом, на который указал сам Апшилава. Мои сотрудники уселись на короткую скамейку у противоположной стены. Леня держал руку на кофре с камерой, но не доставал ее. Ждал моего разрешения.
А о чем беседовать-то? неожиданно вопросила бабка. Мы вон с вашим уже пообщались.
Она указала на опершегося о подоконник следователя. Я понимающе улыбнулся.
Представлюсь. Меня зовут Евгений Семенович Кашеваров, я редактор «Андроповских известий». А это, я кивнул на ребят, мои коллеги, отличные журналисты.
Вот вы и напишите в своей газете, как ведьмы всякие советских людей изводят, ухватилась за мою должность старушка, неожиданно трансформировавшаяся из сварливой бабки.
Вот и я о чем, вздохнул Апшилава.
Подождите, пожалуйста, попросил я его и вновь повернулся к старикам. Мне будет проще, если вы объясните: откуда в Советском Союзе ведьмы?
Да мы тоже думали, что она просто стерва, неожиданно подал голос старик. А оказалось, что она нашего Геночку приворожила. Позарилась на перспективного специалиста, которому уже должность завотдела легкой промышленности светит Начальница только тормозит его продвижение.
Так-так-так, с интересом отреагировал я, грозно посмотрев на хмыкнувшего Апшилаву.
Краем глаза я наблюдал за ребятами: Соня что-то строчила в блокноте, а Леня по-прежнему пребывал в состоянии повышенной готовности. Это он правильно делает, мы потом стариков со спины сфоткаем, без лиц.
Нам сказали, что она любку по ночам собирала, а потом зелье варила и как чай его Геночке подавала! возмущению бабульки не было предела.
Любку? эхом переспросил я.
Любка двулистная, подсказала Соня. Ее еще ночной фиалкой называют.
Правильно девочка говорит! обрадовалась пенсионерка.
И что? я по-прежнему не понимал, в чем преступление неизвестной пока «ведьмы».
Так ведь это ж трава приворотная, вступил в разговор дед.
А вы разбираетесь? не моргнув, будто бы заинтересовался я. А то есть у меня ощущение, что меня тоже кто-то таким зельем опоил
Ох, не завидую я тебе, мил мой, покачала головой старушка. Силища в этой траве скрыта будь здоров!
К Евдокии ему надо, неуверенно проговорил дед и осекся, посмотрев сперва на меня, потом на следователя.
Молчи, старый! шикнула на него супруга.
Отчего же, я притворился, будто расстроен. Если товарищ сыщик позволит
Я состроил настолько выразительную гримасу, что Апшилава меня моментально понял. С самым серьезным видом кивнул и даже поддакнул.
Евдокия, соседка наша, осмелев, принялся рассказывать дед, разбирается в этом. Ее бабка ведьмой слыла, только об этом говорить раньше было не принято В общем, просветила она нас. Можем похлопотать, ежели обвинения тяжкие с нас поможете снять.
От такой наглости у Апшилавы полезли глаза на лоб, но я еле заметным жестом попросил, чтобы он подыграл. К счастью, следователь оказался внимательным видимо, сказывался опыт, хоть и было этому парню не больше тридцати. А то и меньше.
Я не могу повлиять на милицию, строго ответил я старику. Но обещаю во всем разобраться, и если обнаружится несправедливость, я буду обеими руками за то, чтобы правда восторжествовала. Вы мне только скажите честно: вы нож тот фигурный откуда взяли и почему с собой потом не забрали?
Так это пробормотал пенсионер. Нам Евдокия его дала, а где она сама этого чертика нашла, нам не сказала.
Нельзя вещи от ритуала с собой забирать, добавила его супруга. Все, чем воспользовался, на месте должон оставить. Вот мы нож там и бросили.
Понятно, кивнул я. Дело ясное, что дело темное. Хорошо, что вы все так подробно рассказываете и не скрываете. Думаю, это пойдет вам на пользу милиция все учтет. Кстати, товарищ следователь, можно вас на пару минут? Соня, а вы пообщайтесь, пожалуйста, с потерпевшими. Вы же не против? Это моя коллега, ей можно доверять.
Старики согласились видимо, знания девушки о какой-то «ночной любке» пришлись им по нраву. Она пересела за стол Апшилавы, где я уступил ей место, а сам вместе с ним вышел в коридор.
Как это понимать, товарищ редактор? он сразу набросился на меня, но я его успокоил.
Считайте это военной хитростью
Эдик, подсказал он.
Очень приятно. Так вот, Эдик, считайте это военной хитростью. Они, я так понял, просто темные люди, которые по-своему желают сыну счастья Мешают, правда, тем самым, но вряд ли это понимают. А вот загадочная Евдокия вот она, как мне кажется, здесь и есть самый опасный человек. Я бы на вашем месте ею занялся. Кто знает, скольких еще она так обдурила. Народ у нас, сами знаете, доверчивый.