Да, госпожа.
Мехмед толкнул Нико в спину, тот встал и начал убирать со стола подносы. На блюдах и тарелках осталось огромное количество еды: кускус и баранина, хлеб, лук и фрукты. У Нико отчаянно урчало в желудке, когда он пожирал глазами остатки пиршества. Пить ему сегодня давали много, даже не только воду, но и какой-то травяной настой, но за весь день он ничего не ел. А о человеческой еде он уже и думать забыл. Он поднял первый поднос, выпрямился, тут же зацепился за ногу Мехмеда и упал, выронив поднос. Нико покраснел от стыда. Он не сомневался, что Мехмед специально сделал ему подножку, но не решился сказать об этом и поспешил быстро убрать все с пола.
Прошу прощения, госпожа, поклонился Мехмед. Он, может, и силен в цифрах, но ужасно неуклюж. Не годится ни на что, кроме как выбивать пыль из ковров. Думаю, дольше пары недель он здесь не пробудет. Я переведу его в конюшни, где ему самое место.
Ты этого не сделаешь. Завтра пусть мальчик принесет мне лепешки на завтрак. Не сомневаюсь, он справится.
Конечно, госпожа, склонился в поклоне Мехмед, но в его глазах сверкнула злоба.
Они отнесли подносы на задний двор, нос Нико был в опасной близости к остаткам еды. Он думал, что они пойдут на кухню, но Мехмед вывел его в переулок за домом и, к ужасу Нико, начал выкидывать еду прямо на дорогу, один поднос за другим. Там уже ждали козы и попрошайки, привычные к ежевечернему ритуалу, и от объедков быстро ничего не осталось.
Я очень голоден, сказал Нико, с тоской глядя на исчезающие сокровища. Могу ли я что-нибудь съесть?
Ты раб в доме Эль-Хаджи Фарука! отрезал Мехмет. Через два года, если не умрешь от какой-нибудь болезни или тебя не казнят, потому что ты не угодишь хозяину, тебя начнут кормить, а пока ты себе на еду еще не заработал. Работы сегодня больше не будет. Можешь пойти в город и поискать себе еды.
Но как?
Разберешься. Мальчишка, который так хорошо запоминает числа, придумает, как раздобыть еды. Вот, спать будешь здесь. Будь готов приступить к работе с первыми петухами, закончил Мехмед и ушел.
Комната разрушила все иллюзии Нико о новом роскошном доме. Жить ему предстояло на заднем дворе в сарае с плоской крышей и таким низким потолком, что он не смог бы даже разогнуться. В Биргу в таком вонючем стойле держали бы разве что осла. Кроме него, на грязной соломе оказалось еще восемь жильцов: семь кур и садовник, которого Нико уже видел сегодня. Он был родом из Судана, но, несмотря на смуглую кожу и идеальные зубы, страшнее человека Нико не видел: одно ухо было совершенно лопоухим, а второе, судя по всему, отрезали тупым ножом несколько лет назад. Взлохмаченные волосы росли клочками, как кусты ежевики. Глаза слишком велики, нос слишком мал.
Добро пожаловать! радостно поприветствовал он Нико, касаясь сначала лба, а потом сердца. Можешь устраиваться на ночлег вон там! Кур выгони, а вот петуха не трогай. Он гоняет крыс. Можешь постелить себе свежей соломы, если хочешь, но для этого надо сходить на рынок Баб-эль-Уэд и купить за свои деньги. У тебя есть деньги?
Нет.
Жаль. Солому достать сложно.
Не так сложно, как еду Пожалуйста, господин, у вас нет чего-нибудь поесть?
Зови меня просто Иби, улыбнулся садовник. Я тебе не господин. Но тебе повезло. Я господин вечерних трапез! Пойдем на рынок вместе.
А тебя они тоже не кормят?
Нет. Они держат меня, потому что, когда я касаюсь земли, там, где прежде росли лишь сорняки, расцветают розы, сообщил садовник. Уродство пробуждает красоту. Повезло, что остался в живых.
Нико обнаружил, что Иби просто кладезь полезной информации. У мальчика было множество вопросов, но больше всего его интересовал один:
А Мехмед всех ненавидит?
Практически, отозвался Иби, но тебе он особенно завидует. Молва о твоих фокусах с цифрами в Бедестене пришла сюда раньше, чем ты. Уже ходят слухи, что ты станешь его заменой.
Заменой? Как это? Я не желаю ему зла.
Он боится не твоих желаний, а твоей красоты. Он давно ходит у хозяина в гарсонах. Мехмед уже не мальчик и теряет свое очарование. Да и не умен, как ты. Поэтому с твоим появлением его позиции становятся крайне шаткими. Чего тут непонятного? Тебе надо быть очень осторожным. Надо быть очень умным, и тогда если тебе очень повезет, то станешь гарсоном.
Я несколько раз слышал это слово, озадаченно посмотрел на него Нико, но никак не пойму, что оно значит.
Иби добродушно рассмеялся над его невинностью и постарался понятно и наглядно объяснить мальчику, в чем состоит главная обязанность гарсона.
У Нико расширились глаза, кровь застыла в жилах. Его опыт в подобных делах ограничивался наблюдением за бездомными собаками, когда те долго стояли в сцепке и им явно было неудобно.
Это больно? наконец спросил Нико шепотом.
Если честно, не знаю, склонив голову набок, печально отозвался Иби. Мое лицо не услаждает взгляд, от меня отворачиваются и мужчины, и женщины. Но наверняка не больно, ведь так много людей этим занимается.
Ну, мне не придется, уверенно сказал Нико. Не успеет хозяин вернуться, как за мной придут рыцари ордена Святого Иоанна и заберут меня домой! Моя сестра уговорит их!
Уверен, что так оно и будет, ласково улыбнулся Иби, но до тех пор с твоей стороны будет мудро делать все, чтобы угодить хозяину. Это большая удача, что тебя купил такой могущественный человек, и в то же время проклятие, так как тебя купил очень жестокий человек. Если ты угодишь ему в постели, он будет охранять тебя ревностнее, чем своих жен. В праздничные дни будет гулять с тобой по городу, разоденет тебя в одежды, достойные бея, чтобы другие мужчины видели, как ему повезло, и завидовали. А если тебе удастся еще и научиться разбираться в судостроении, ты займешь важное положение в его доме. Будешь путешествовать вместе с ним, есть вместе с ним. Ни один раб не может пожелать себе лучшей жизни. А потом, если твоим рыцарям вдруг не удастся освободить тебя, сможешь сам добраться домой из Марселя или Венеции.
А если я не справлюсь? спросил Нико.
У хозяина бывает разное настроение. Он может приказать содрать кожу с передней части раба, а задней даровать свободу. Ты красив, поэтому, возможно, закончишь лучше, чем другие. Но конец рано или поздно настанет. Если он разгневается, то может привязать тебя к ослу и протащить по улицам просто ради веселья, и тогда от твоих останков будут воротить нос даже собаки. Он без устали придумывает все новые и новые варианты наказаний. Когда я попал к нему в дом и начал ухаживать за садами, один каменщик-грек строил садовую ограду и имел несчастье навлечь на себя гнев хозяина. Его похоронили заживо лицом вверх, и из-под земли торчал только нос. Так он прожил шесть дней. Хозяин приказал мне посадить в его ноздри оливковое дерево, прежде чем закопать его окончательно, чтобы в один прекрасный день насладиться вкусом греческих олив. Целую неделю он радовался своей изобретательности, а мы смеялись вместе с ним, чтобы и нас не постигла такая участь. Ты должен быть очень осторожен, Нико. Этот дом полон зависти и интриг. Хозяин спит со всем, что движется, говорят, даже с овцой, а госпожа наставляет ему рога прямо у него под носом. Она имеет тут куда больше власти, чем пристало женщине. Ходят слухи, что она страстная, как кролик, и хитрая, как кобра. Все боятся ее гнева, потому что она не менее опасна, чем ее супруг. По ее прихоти раба могут продать или предать смерти. Я часто благодарю судьбу за свое чудовищное лицо и дар обращаться с растениями, так как до меня никому нет дела. Я не завидую твоей внешности. Думаю, она станет тебе скорее бременем, чем благословением. Мехмед постарается предать тебя, а хозяйка попробует соблазнить. Если Мехмед добьется своего, ты пропал. Если своего добьется хозяйка и об этом станет известно, то ты лишишься головы.
Чего добьется? И что такое «соблазнить»? перебил его Нико, но Иби лишь рассмеялся, качая головой.
Для ребенка твоего ума, если, конечно, верить слухам, ты невежествен, словно земля, из которой растут мои розы, ответил он.
На ужин они раздобыли два блюда. Первое им принес исхудалый попрошайка. Он стоял у одного из домов, прислонившись к двери и держа в костлявой руке чашу для подаяний. Глаза были закрыты и воспалены, вокруг них роились мухи.
Да благословит Аллах, негромко и протяжно повторял он, тех, кто помнит о милосердии!
Его чаша была пустой, но кто-то оставил ему половину лепешки. Иби так искусно стащил ее, что нищий даже не заметил. На ходу садовник разломил лепешку пополам и половину протянул Нико.
Но ведь он нищий, сказал Нико, неохотно беря свою долю, несмотря на голод. Да еще и слепой!
Тем лучше, он не знает, чего лишился, честно ответил Иби. К тому же его хлеб на вкус не хуже, чем у богачей.
Это заявление показалось Нико некоторым преувеличением. Даже в сумерках было видно, что хлеб уже заплесневел и кишел личинками. Он выковырял нескольких червячков, но потом оставил эту безнадежную затею и съел все в один присест.
Было темно, но народа на улицах было не меньше, чем днем. Улицы освещали огни жаровен и полная луна, висевшая над городскими стенами, как огромный золотой медальон. Несмотря на бытовавший в исламе строгий запрет на употребление алкоголя, в тавернах не было отбоя от клиентов, как и в расположенных по соседству домах терпимости.
В Алжире одинаково любят и боль, и удовольствия, сказал ему Иби. Ты раб и христианин, но если у тебя будут деньги, то тебя встретят с теми же почестями, как уважаемого и правоверного мусульманина.
Они остановились в переулке неподалеку от одной из таверн. Иби сделал Нико знак спрятаться в дверном проеме и ждать. Мимо, распевая песни и хохоча, прошли солдаты. Туда-сюда сновали рабы, выполняя поручения хозяев. Через некоторое время из таверны вышел старик. Он едва держался на ногах и прислонился к стене, чтобы не упасть, справил нужду прямо на улице и нетвердой походкой пошел прямо на них. Иби выпрыгнул из темноты, сбил его с ног и затащил в темный проулок. Когда неудачливый гуляка оказался на земле, Иби выхватил у него кошелек и пустился бежать по улице. Нико замешкался от внезапности всего произошедшего. Мужчина перевернулся на бок и схватил Нико за штанину, но мальчик вырвался, перепрыгнул через него и бросился за Иби. Старик грозил им вслед кулаком и призывал кару Божию на головы своих обидчиков. Рабы смешались с толпой, завернули за угол и остановились отдышаться. Иби смеялся, но у Нико от стыда заболел живот. С момента похищения он обокрал женщину в трюме, слепого попрошайку, а теперь еще и пьяного старика. Нико вспомнил о виселицах, на которых в Биргу вешали рабов, потом о головах, украшавших пики на городской стене Алжира. Какие преступления совершили эти люди, он даже представить себе не мог. А тут речь шла о бессмертии его души. У него в ушах раздался разгневанный голос отца Сальваго.
Иби, воровство это грех! воскликнул Нико. И преступление! Вдруг нас кто-нибудь видел?
А ты что, не заметил желтой повязки у него на рукаве? фыркнул Иби. Он обычный иудей, так что это не преступление. Днем он крадет у тебя на рынке. Ночью ты крадешь у него на улице. Эту договоренность соблюдают все, его никто не защитит. К тому же ты не в том положении, чтобы думать о таких вещах. Иногда ужин тебе подарит зажиточный торговец, а иногда ребенок. Иногда придется лечь спать голодным, а иногда будешь пировать, как султан. На прошлой неделе я съел целого цыпленка. Украл его у шлюхи, которая украла его у матроса, который украл его на рынке. У тебя есть выбор, мой юный друг: либо быстро повзрослеть и узнать этот мир, либо вообще не успеть повзрослеть!
К этому моменту Нико уже слишком проголодался, чтобы спорить с новым другом, да и уверенность в собственной правоте его покинула. Может быть, Иби прав. Если он не намерен просто сдаться и умереть, то от выученных дома правил придется отказаться тут они не работают. Его этому научила сначала жизнь на корабле, потом происшествие с Бабá, а теперь и улицы Алжира. У него не было ничего, кроме мозгов. Чтобы выжить, придется научиться ими пользоваться, а с муками ада придется разбираться позже.
В кошельке еврея было всего несколько асперов, но их хватило на два шашлычка из баранины и горсть оливок. Сочное мясо само скользнуло с кедровой палочки Нико прямо в рот, и он чуть не заплакал от удовольствия. Доев мясо, он облизывал палочку, а потом жевал и обсасывал ее, пока она не треснула. Оливки ему хотелось распробовать и растянуть удовольствие, но голод победил, и он проглотил свою долю в один присест.
Той ночью, устроившись на постели из соломы, Нико думал о том, как Иби описал ему, что должен делать гарсон. Засунув руки в штаны, он прикоснулся к себе, но касаться там было особо нечего, так, фасолина. Писать сгодится, но вряд ли на что-то другое. Он никак не мог понять, что же в этом интересного. Потом засунул руку в штаны с другой стороны и потрогал себя там. Даже запихнул палец.
Нико долго не мог уснуть.
Глава 6
Нико проснулся от ударов по пяткам и, вскрикнув от боли, вскочил на ноги. В темноте стоял Мехмед с дубинкой в руках.
Петухи уже прокукарекали, Аллах уже принял утреннее поклонение, а ты все дрыхнешь как труп! прикрикнул он. Иди за лепешками для хозяйки, да поторопись! приказал Мехмед, всучив Нико несколько монет, кусок ткани, чтобы завернуть в нее лепешки, и объяснил, как пройти к пекарю. Возвращайся прежде, чем восходящее солнце осветит минарет, а то пожалеешь, что на свет родился! Госпожа не любит холодный хлеб!
Нико в точности выполнил все указания Мехмеда, но пекаря там и в помине не оказалось. Он понял, что Мехмед обманул его, только когда оказался у городской стены рядом с кварталом Баб-эль-Уэд. Нико робко спросил у лавочника, как пройти к пекарю, и тот махнул рукой на узкий переулок. Нико побежал туда, но пекарни не нашел. Тогда он спросил дорогу у разносчика воды, который послал его туда, откуда он пришел. Квартал представлял собой удивительный лабиринт, где все улицы были похожи одна на другую как две капли воды. Нико перестал понимать, где находится. Он увидел, как солнце восходит над зубчатыми стенами касбы, и понял, что оно вот-вот озарит мечеть рядом с домом Фарука своими лучами. Нико растерялся, засмотрелся на вершину холма и случайно врезался в торговца специями, разложившего свои товары аккуратными рядами на одеяле. Торговец вскочил и принялся колотить глупого мальчишку. Нико вырвался и бросился бежать, но тут же чуть не попал под копыта верблюдов, следовавших с поклажей на мясной рынок. В животе все сжалось, на глаза навернулись слезы, и Нико в ярости смахнул их со щек. Я не ребенок! Он спрашивал дорогу у каждого встречного, пока наконец какой-то раб не сказал ему, куда идти.
Нико пришел так поздно, что лепешки уже остыли, и с этим уже ничего нельзя было поделать. Он бежал наверх по склону холма, но никак не мог отогнать от себя аромат свежевыпеченного хлеба. Развернув салфетку, он перевернул лепешку, надеясь отщипнуть кусочек мякиша из-под корки, но понял, что это надо делать очень аккуратно, а времени у него нет, и побежал дальше. Это было единственное хорошее, что с ним случилось за тот день.
У ворот рядом с Аббасом его ждал Мехмед. Он оттаскал Нико за уши, выговаривая за лень и тупость, потом внимательно осмотрел лепешки и разразился гневной тирадой из-за того, что они успели остыть.
Госпожа уже спрашивала, куда ты пропал! Пять ударов кнутом за опоздание! вынес он вердикт, делая знак Аббасу.