Ты когда-нибудь задумывался, пап, что они думают о своей жизни в аквариуме?
Разве они могут думать о чем-то? Они же всего-навсего рыбы. Стормайер не спеша переступил порог комнаты. По идее, подобным образом должен был ответить ты, Эд.
Пап, ты опять за свое. Эдвин выпрямился и, посмотрев в сторону отца, сердито нахмурил брови. Не люблю, когда ты так обо мне говоришь. Послушать тебя, так я получаюсь примитивный совсем. Узкомыслящий.
Ну, ты вообще-то чиновник из министерства, Эд. Если собираешься делать карьеру, то привыкай. Виллем ехидно усмехнулся. Большая часть людей о чиновниках думают именно так.
Спасибо, пап, тебе за заботу. с сарказмом ответил Эдвин, улыбнувшись в ответ. Так что ты все-таки думаешь о моем вопросе?
Про рыбок? Стормайер склонился перед аквариумом и посмотрел на снующую в нем живность. Не знаю. Наверняка они думают, что это за существа периодически приходят и глазеют на них. А еще, когда, наконец, сверху посыплется еда.
Шутишь все. с укоризной посмотрел на отца Эдвин. Я думал, ты серьезно ответишь.
Он коротко вздохнул и легонько стукнул по стеклу, вспугнув зависшую на одном месте скалярию.
А мне, кажется, они думают, что у них все хорошо. Есть воздух, чистая вода, корм, приемлемая температура. Настоящий рай!
А еще они и знать не знают, какой мир по-настоящему огромный. неожиданно без юмора добавил Виллем. Живут всю жизнь в аквариуме. Родились тут. Тут и умрут. А о том, что где-то есть океан и не узнают никогда. Непостижимо огромный, бездонный, с невероятным разнообразием живущей в ней живности.
Чем-то на нас похоже, мне кажется. Стормайер-младший невесело усмехнулся, переведя взгляд с аквариума на окно спальни.
Только мы не в аквариуме живем, а в реальном мире. сказал на это Виллем. И у нас, в отличие от них, что-то да случается.
Эдвин повернулся к отцу, с подозрением посмотрев тому в глаза. Заметив что-то во взгляде Виллема, он в очередной раз сердито сдвинул брови, шумно вздохнув при этом и раздув ноздри.
Только давай не будем снова об этом. недовольно произнес Стормайер-младший. Не хочу знать, что там тебе еще о той аварии рассказали.
А я про нее говорить и не собирался. с таким же недовольством ответил на это Стормайер-старший. Он уже начал понемногу жалеть, что решился этот на разговор с сыном.
А про что тогда?
Эдвин во второй раз шумно вздохнул и, разочарованно закатив глаза, сложил руки на груди.
Виллем вкратце поведал о необычной красной птице, увиденной им сегодня в роще на склоне горы. Сын выслушал его с плохо скрываемым негодованием, и под конец даже нервно рассмеялся, огорченно покачав головой.
Ну, ты даешь, пап! воскликнул Эдвин, отойдя от аквариума и устало опустившись на край кровати. Теперь ты еще и птиц сюда приплел! А завтра что будет? Ты посмотришь на небо и, увидев облако необычной формы, решишь, что и это неспроста? Так?
Не так! угрюмо пробурчал Виллем. Не делай из меня старого маразматика!
Да я и не собирался. Ты сам так себя ведешь. Будто в детство впал. Эдвин посмотрел на отца с укоризной. То у тебя дела таинственные происходят. То животные замирают без причины. Чудеса, одним словом.
Он замолк на несколько секунд, с хмурым выражением лица отвернувшись к окну. Быстро поразмыслив над чем-то, мужчина неожиданно выпучил глаза и, подняв указательный палец, начал трясти им в воздухе.
Слушая, а я понял, что происходит. Эдвин посмотрел на своего отца так, словно разгадал очень сложную загадку. Тебе, пап, просто жизнь такая надоела. Спокойная, размеренная, в достатке. Захотелось стать свидетелем чего-то необычного. Вот ты и начал по любому пустяку беспокоится, что-то там себе выдумывать, искать потаенный смысл. Запомни, пап, ничего особенного в том, что ты мне рассказал, нет. Птица замерла? Так это поведение у нее такое. Ты же не специалист, не орнитолог там какой-нибудь, чтоб точно знать, как эти создания себя ведут. С произошедшей аварией не все ясно? Так такое тоже случается. Бывает, что не все ясно с первого взгляда. Что надо копнуть поглубже, посмотреть на все внимательнее
Да, да, да. И облака тоже случайно свою форму приобретают. теряющий самообладание Виллем прервал речь сына. Я не дурак, сынок! Я многое знаю и понимаю! Но ты, будто меня слушать не хочешь. Будто я всегда говорю какую-то ерунду, а ты наоборот, прямо самый светлый ум на всем архипелаге! Я твой отец, Эд. И ты можешь и должен меня хотя бы иногда слушать! Слушать и понимать, что я тебе пытаюсь сказать! Мне ведь больше не к кому обратиться. Ты мой самый близкий человек. Стормайер замолчал и, тяжело вздыхая, медленным шагом направился к выходу.
Я тебя слушаю, пап. услышал он за спиной тихий голос Эдвина. Только и делаю, что слушаю тебя последнее время. Но ты себя сам хоть раз слушать пытался?
Последние слова, сказанные сыном, переполнили чашу терпения. Гневно зарычав и метнув через плечо яростный взгляд, Виллем выскочил из комнаты, напоследок со всей силы хлопнув дверью.
Глава 4. ПРЫГАЮЩИЙ ДОМ.
Все следующее утро Стормайер ходил хмурый, будто грозовая туча. Он что-то постоянно бурчал себе под нос, при этом избегая прямого общения с кем-либо. И в особенности со своим сыном. Франсин, по натуре чуткая и заботливая женщина, не могла остаться безучастной и всячески пыталась выяснить, отчего у ее свекра такое плохое настроение. Однако Виллем на контакт идти отказывался и лишь продолжал тихонько ворчать в ответ. Франсин не настаивала и не обижалась на поведение старика, полагая, что виною всему возраст, и лишь терпеливо ждала, когда отец ее мужа созреет для откровенного разговора.
А ждать пришлось до полудня.
Занятый к тому моменту подстриганием зеленой ограды, Виллем в какой-то момент замер и, глянув исподлобья на фамильный особняк, со вздохом произнес:
И почему у нас законом запрещено иметь больше трех детей?
Что вы сказали? встрепенулась Франсин, занимавшаяся в это время высадкой цветов на клумбе.
Почему, говорю, у нас разрешено иметь не больше трех детей. неохотно повторил Стормайер, вновь принявшись за обстригание кустов.
Ах это. невестка Виллема, кажется, смутилась от услышанного, но достаточно быстро нашлась что ответить. Эдвин говорил, что этот закон принят для того, чтобы не допустить слишком стремительного роста населения. Чтобы мы не заполонили эти острова прежде времени. Честно говоря, на счет третьего ребенка мы пока не то что не говорили, даже не думали. Надо для начала Арьена вырастить, а там уже посмотрим. Может быть, заведем и третьего. Сделаем вам внучку, наконец, Вилли.
Да я не совсем об этом, Франсин. Стормайер снова застыл с раскрытыми ножницами в руках. Я о том, что мне со своей бывшей супругой в свое время надо было еще одного заводить. Было бы тогда к кому переехать.
Зачем вы так говорите, Вилли? Что-то случилось? Франсин посмотрела на своего свекра удивленно-встревоженными глазами.
Случилось. пробурчал себе под нос Стормайер. Уйду я от вас. Вот соберу вещи и уйду. Перееду вон, к соседке нашей, Вере. Она женщина ничего, еще хоть куда. Глядишь, может быть, мы с ней третьего заведем. Ей хоть и за сорок, но с нынешней медициной нет ничего невозможного.
Так у вас от ее болтовни голова болит постоянно, Вилли. Вы же с ней и дня не выдержите. Франсин звонко рассмеялась. Она, по всей видимости, догадалась, в чем дело, и, успокоившись, тепло улыбнулась стоявшему у ограды пожилому мужчине.
Перестаньте злиться, Вилли. Не надо от нас сбегать. Как же мы без вас будем? Роберт расстроится разлуке с его любимым дедушкой. Да и Арьен у вас на руках ведет себя необыкновенно спокойно. Даже у меня не получается с ним так ладить. А ведь я его мама, все-таки.
Стормайер посмотрел внимательно на свою невестку и неожиданно улыбнулся в ответ.
Да я это так. По-стариковски ворчу просто. он виновато опустил взгляд,
По-стариковски!? Франсин вновь расхохоталась. Я умоляю вас, Вилли! Вам ведь только шестьдесят шесть. Вы мужчина в полном рассвете сил. Регулярно по горам прогулки совершаете. По хозяйству мне помогаете. Разве старики так могут? Вам еще жить и жить. Вы еще правнуков застанете.
Так я и не отрицаю, что полон сил. Я же говорю, будь моя воля и будь наша соседка не так болтлива Стормайер не договорил, самодовольно скривившись в усмешке. Однако не прошло и пары секунд, как он снова помрачнел.
Просто разговариваю с Эдвином и не могу до него достучаться. Особенно в последнее время. Оттого и думаю теперь, почему всё так. То ли подход находить разучился. То ли постарел безнадежно.
Ах, вы об этом. Франсин тоже перестала улыбаться, вспомнив вчерашний, случайно подслушанный разговор мужа и свекра. Ну, так ведь сын ваш в администрации работает. В министерстве. Ему положено быть таким. Серьезным. Скептически настроенным. Может быть, даже слегка недоверчивым.
Так, я ведь отец его, а не посторонний человек. покачал головой Виллем. К отцу можно и нужно иначе относиться. А то, что бы я ни говорил, все ерунда получается, или глупости, или досужие домыслы. Тревожно мне на сердце последнее время, Франсин. А он понять этого не может.
Вы так из-за той птицы переживаете? Или из-за аварии на Тростниковой улице? невестка Стормайера бросила заниматься цветами и, подойдя к старику, нежно обняла за плечи. Не надо так, Вилли. Люди умирают, разбиваются на автомобилях, тонут в океане. Такое случается. Такова жизнь. Уж вы-то должны это понимать. Дольше меня живете на этом свете.
Я-то понимаю, Франсин. Виллем, почувствовав тепло исходящее от женских ладоней, заметно успокоился внутренне. И в каком другом случае, наверно, позабыл бы об этой треклятой аварии. Да и птицу ту из головы выбросил бы давно. Подумаешь пташка какая-то. Да и Лепински эти кем мне приходятся? Просто знакомые моего сына. Я с ними не виделся то никогда прежде. И не разговаривал. Даже не знаю, как выглядят. Но что-то меня гложет. Что-то не дает покоя. Какое-то чутье.
Вам просто надо отвлечься. Съездить в город, например. Со старыми коллегами по работе пообщаться, а не только с вашими внуками и невесткой. Франсин легонько похлопала по спине свекра и вернулась к клумбе. Ну, или, в крайнем случае, поболтать с кем-либо из соседей Вон, кстати, как раз, кажется, сосед наш бежит. Дмитрий Федорович, собственной персоной.
Женщина указала в сторону дороги, и Стормайер машинально посмотрел в указанном направлении, заметив низкорослого старика в цветастых шортах и красной рубашке. Он шустро семенил по тротуару своими сухими кривыми ногами и, энергично размахивая руками, кричал что-то неразборчивое.
Виллем невольно прислушался к этим воплям.
Сосед!.. Эй, сосед!.. Иди сюда!.. Покажу что-то! пожилой мужчина приблизился к ограде и стал носиться вдоль нее с неестественной для его возраста прытью. Сосед!.. Чего ты там стоишь!.. Иди сюда, сосед!
Какой он громкий сегодня, однако. с заметным недовольством произнес Виллем и, глянув на невестку, направился к калитке. Пойду, узнаю, чего он так переполошился.
Шум и гам, тем временем, не утихал. И источником его являлся Дмитрий Федорович Шаповалов, невысокий, худощавый семидесяти трех летний мужчина, живший на противоположной стороне улицы. Как правило, он не был настолько громогласным, зато всегда был шустрым и деятельным. То стриг газон возле своего дома, то что-то мастерил в гараже, то менял черепицу на крыше, то гремел чем-то, находясь в доме Веры Хименес. В общем, не старичок, а настоящий электровеник. Теперь же, в придачу к своей неугомонности, он еще и надрывно кричал, оглашая окрестности высоким, хрипловатым голоском.
Чего ты вирищишь, старый?! возмутился Виллем, выйдя за ограду.
Сосед! Привет, сосед! Дмитрий Федорович подлетел к Стормайеру и стал энергично трясти ему руку. Как жизнь?.. Как внуки?.. Роберт хорошо учиться?.. Арьен не сильно капризничает?.. Привет, Франсин!
Он громко выкрикнул, повернув голову в сторону цветочных клумб, и жадно сверкнул глазами, заметив приветливо машущую ему в ответ невестку Стормайера. Шаповалов не стал дожидаться ответов на вереницу заданных им вопросов и продолжил оживленно тараторить, не позволяя Виллему и слово вставить.
Ох, и хороша же Франсин! Жалко я старый такой, а то увел бы ее у твоего сына. он дернул руку Стормайера, не обращая на проявляемое тем недовольство. Идем, Вилли! Я тебе такое покажу! Ты просто обалдеешь! У меня такое дома произошло сегодня, я сам едва с ума не сошел Пошли, пошли, пошли!
Дмитрий Федорович, не отпуская руки Стормайера, бросился бежать через дорогу, обратно к своему дому. Виллему не оставалось ничего другого, как покорно последовать за неуемным стариком, с некоторой обреченностью поглядывая назад, на машущую ему вслед невестку. Однако не успел мужчина что-то сообразить, как понял, что оказался на заднем дворе соседского дома.
Вот, смотри! Смотри, какая вещь произошла!
Дмитрий Федорович наконец-то отпустил руку Виллема и с необычайной прытью понесся по недостриженной зеленой лужайке, прямиком к газонокосилке, припаркованной возле ограды.
Да не стой ты, как вкопанный! Иди за мной! вопил он, оживленно жестикулируя.
Стормайер послушно направился в сторону садового агрегата, внешне напоминавшего внешне портативный зерноуборочный комбайн, с водруженным на его крыше креслом водителя. Большинство жителей острова давно не пользовались такими устройствами, предпочитая обычным, управляемым вручную газонокосилкам, автоматические. Но Шаповалов, в этом случае был принципиальным человеком и предпочитал все делать лично, не доверяя роботам даже такое нехитрое дело, как стрижку травы. Это могло показаться обыкновенной стариковской причудой. Но Стормайера такая позиция соседа всегда удивляла и, отчасти, сбивало с толку. Ведь Шаповалов более тридцати лет своей жизни проработал на фабрике по производству автоматизированных устройств.
А тем временем, неугомонный Дмитрий Федорович подбежал к своей газонокосилке и начал виться вокруг нее, будто пчела вокруг цветка.
Я сегодня хотел лужайку подровнять. А то заросла вся. старик стал говорить заметно тише, но не медленнее. Сажусь в седло. Включаю зажигание. А моя дорогуша только рычит, и с места не трогается. Ну, думаю, сломалась, старушка. Пора ей на заслуженный отдых. Уж лет сколько работала! Не меньше сорока! Все детали, вдоль и поперек, заменены. Ничего родного кроме корпуса не осталось Но так ведь жалко! Так долго она мне верой и правдой служила. Все равно, что член семьи стала. Решил разобраться, что к чему. Стал осматривать и обомлел. Шаповалов ловко присел на корточки и ткнул пальцем в землю возле заднего колеса. Смотри, сосед, внимательнее! Смотри и не говори мне, что это тебя не удивляет!
Виллем нагнулся, чтобы разглядеть указанное Дмитрием Федоровичем место и поначалу не понял, что конкретно ему хотят продемонстрировать. Но потом, присев на корточки вслед за своим соседом и аккуратно раздвинув травинки, впал в некоторое замешательство. Одно из колес газонокосилки ушло в землю. Причем не меньше, чем на три-четыре сантиметра. Стормайер двумя пальцами подцепил земляной комочек и растер его. Все сомнения были, тот час отринуты прочь. Почва оказалась влажной и мягкой. Что же тогда здесь такого удивительного? Ведь газонокосилка весила немало и легко могла увязнуть в земле без какой-либо посторонней помощи.
И это все? спросил Виллем, с недоверием глядя в глаза соседу. Ты мне это что ли показать хотел? Из-за этого весь переполох?