Прошу вас.
Из-за стола поднялся полковник и, приглашая Туманова, жестом указал на стул.
Проходите, Сергей Аркадьевич, присаживайтесь. сухо представился: Полковник Львов, Николай Васильевич.
Благодарю. Слушаю вас.
Я пригласил вас для беседы, в связи со следующими обстоятельствами.
По долгу службы наше ведомство наблюдает за местами массового посещения, в этом нет никакого секрета. Вчера вечером, филёрами уголовной милиции зафиксирован инцидент в ресторане городского сада, в котором были замешаны четверо казаков генерала Анненкова, и вы-с, Сергей Аркадьевич. Инцидент был мелким, однако, после того, как все его участники убыли в неизвестном направлении, четверо из них пропали. За исключением вас. Пропавших ищут, милиция и сослуживцы. Что вы можете пояснить по этому поводу?
Не много, господин полковник. Туманов спокойно осмотрел кабинет и его хозяина, Разговор был по частному вопросу, я разыскивал фамильное украшение моей матери, пропавшее после убийства родителей, зимой прошлого года. Мои собеседники оказались достаточно любезны, чтобы помочь мне в этом, и сами передали то, что я разыскивал. За сим мы расстались.
Эта вещь при вас?
Извольте. Туманов аккуратно вынул из кармана мешочек с кулоном и положил его на стол.
Полковник развязал узел и внимательно осмотрел алмазный кулон, обратив внимание на вензель оправы.
«ПТ» это фамильное?
Да. Инициалы моей мамы, Полины Тумановой.
Кто может подтвердить принадлежность кулона вашей семье?
Разве что соседи родителей. Возможно. Не берусь утверждать.
Рылёв! полковник нажал что-то под столом, и приказал появившемуся в дверях агенту:
Немедленно проверить у соседей принадлежность этой вещи погибшим родителям. и, протягивая мешочек с кулоном агенту, поинтересовался: Вы не станете возражать, Сергей Аркадьевич?
Не стану.
Пока уточняют этот момент, поговорим вот о чём, полковник взял в руки несколько листов с текстом, бегло просмотрел и продолжил, Пропавшие после общения с вами собеседники, известны в нашем ведомстве исключительно в криминальной ипостаси. Откровенно скажу, нет никакого желания беспокоиться по поводу их исчезновения, тем более, что в отношении вашей персоны получены самые лестные характеристики. Однако эти люди из близкого окружения атамана Анненкова, а это чревато разного рода последствиями. Нехорошими. Собственно, поэтому дело из уголовной милиции и передали нам, в особый отдел.
Полковник встал из-за стола, прошёлся по кабинету, заложив руки за спину и остановился у окна. Помолчал, наконец спросил:
Ответьте, почему в ломбарде вы сказали, что кулон принадлежит вашей жене, а не матери? Ведь вы не женаты?
Я сказал про жену, и о своём предстоящем отъезде для того, чтобы встреча с этими людьми состоялась быстрее.
Мда, так и думал: заинтриговали и ограничили во времени. Что-ж, толково. Надеюсь, концы спрятаны достаточно надёжно?
Полковник развернулся к Туманову и посмотрел на него с некоторой иронией.
Не понимаю вас. Туманов спокойно выдержал взгляд и неожиданный вопрос, Мы расстались с ними без претензий, и разошлись каждый в свою сторону.
Представляю. Львов взял трубку телефонного аппарата и буркнул в неё: Кастрицина дайте Вячеслав Леонтьевич, зайдите ко мне.
Через некоторое время в кабинет вошёл подполковник, держа в руках зелёную папку.
Здравия желаю, господин полковник.
Каковы последние результаты наблюдения по вчерашнему делу?
Старшим агентом-наблюдателем Суриным выявлено, что за объектом ведётся скрытное наблюдение, силами двух человек. Личность одного из них удалось установить, это некий Сазонов Вениамин Карлович, проживающий
Довольно. Дайте рапорт, полковник протянул руку, в которую Кастрицын тут же вложил лист бумаги.
Львов просмотрел рукописный текст, и спросил Туманова:
Вам знаком некий господин Сазонов, Сергей Аркадьевич?
Не имею чести
Полковник словно ожидал такого ответа и кивнул Кастрицыну:
Задерживайте, Вячеслав Леонтьевич. Устанавливать личность второго нет времени.
Слушаюсь, подполковник чётко развернулся через левое плечо и вышел из кабинета.
Видите, насколько вы популярны: третьи сутки, как приехали, а вокруг вас столько событий. полковник сел на своём место и как ученик сложил руки на столе, Неужели вы не заметили за собой слежку?
Не считаю её опасной для себя, господин полковник. Любая слежка закончится действием, а к неожиданностям я готов.
Да, наслышан-с Мы вас пригласили на беседу прямо с улицы, публично, не просто так. Сия сцена была для топтунов, шедших за вами. Не наших, позвольте уточнить. Лишних вопросов вам задавать не рекомендовано, но обезопасить ваше нахождение на вверенной мне территории обязан-с, поэтому был вынужден доставить на разговор таким вот, демонстрационным образом, и предупреждаю о непонятных пока движениях вокруг вас. Со всем разберёмся, уверен, и буду рад если с вашей помощью Не желаете? полковник раскрыл портсигар и протянул Туманову.
Благодарю. Я не курю.
А я, с вашего позволения
Львов чиркнув спичкой закурил сигарету, и затушив огонь резким взмахом руки, подвинул к себе пепельницу. В этот момент затрезвонил телефонный аппарат, и полковник снял трубку:
Львов у аппарата Ясно, Рылёв. Жду. он положил трубку, и сделав несколько неспешных затяжек затушил сигарету.
Принадлежность кулона установлена, им действительно владели ваши родители. Мне кажется вероятной следующая версия событий: вы искали кулон матери, обладатели кулона узнав об этом вас нашли, после цивилизованных переговоров вы смогли убедить их в том, что кулон принадлежит вам по праву наследования, после чего ваши собеседники передали кулон вам и вы расстались. Вы согласны?
Туманов нейтрально пожал плечами: да мол, примерно так.
У меня к вам больше вопросов не имеется, Сергей Аркадьевич. Сейчас явится Рылёв, заберёте свой кулон и не смею вас больше задерживать.
Ожидая возвращения Рылёва полковник предложил кофе, и они успели побеседовать о разных пустяках. От любезного предложения подвезти до гостиницы Туманов отказался, и из здания Министерства он вышел уже ближе к вечеру.
Ужинать решил в ресторане гостиницы. По вечернему времени зал ресторации был полон, и официант проводил его в самый дальний угол, где за столиком был единственный посетитель молодая дама, скучающе рассматривавшая публику. Учтиво поинтересовавшись у неё, не будет ли она возражать соседству, официант смахнул со стола несуществующую соринку и, приняв заказ Туманова, моментально удалился.
Сударыня, прошу простить за вторжение. Серж Туманов, к вашим услугам. Туманов вежливо поклонился.
Виктория Грацианова, любезно ответила дама, рада приятному обществу, господин Туманов. Наконец-то судьба одарила собеседником, представьте только: даже о погоде поговорить было не с кем. А она замечательна, не правда ли?
Много лучше ситуации на фронте, сударыня.
Дама засмеялась, слегка шлёпнув веером по руке собеседника, окутав его терпким ароматов духов.
Чувствуется юмор военного человека! Как я рада, что вечер не будет томным!
Он и не был томным, особенно после первых бокалов шампанского и завязавшейся своим чередом непринуждённой беседы. Туманов выдерживал в разговоре определённую дистанцию, не предпринимая попыток нарушить приватность собеседницы. Время от времени незаметно осматривал зал, понимая, что ход событий последних суток только набирает обороты, и бдительность ослаблять не следует. После второго бокала ему стало жарко, и панорама зала медленно спланировала в сторону, поменяв местами ковры на полу и хрустальные люстры, которые, брызнув в стороны алмазными искрами, тут же погасли
Темнота постепенно наполнилась звуками, сначала стали различимы незнакомые голоса.
Zabijete ho, doktore (Вы его угробите, доктор)!
Podívej, přijde k rozumu (Смотрите, он приходит в себя).
Хлопнула дверь. Какие-то глухие крики в соседнем помещении. Пришла боль: первым заныл затылок, словно оттаивая от холода, потом кольнуло сердце, неожиданно невероятно часто стучавшее в груди. Туманов не открывая глаз попробовал шевельнуть руками, и не смог они оказались чем-то приторочены к плоскости, на которой он лежал.
Hýbe se, sláva Všemohoucímu (Он шевелится, слава Всевышнему), голос был с хрипотцой, с командными нотками.
Кто-то грубо похлопал его по щекам, отчего в висках выстрелило болью, и Туманов открыл глаза.
Мрачное помещение, плохо освещённое тусклой лампой под потолком, тёмное, узкое и высокое окно, голые, салатного цвета стены, и трое людей в штатском, стоящие вокруг него. Судя по всему, лежал он на столе.
Очухались, сударь? с лёгким акцентом спросил тот, что был постарше и имел единственное отличие от остальных пышные усы. Голос тот же, с хрипотцой, скорее всего он и был старшим.
Стоящий ближе к двери тронул запястье Туманова и молча сосредоточился на его пульсе, видимо врач.
Пульс частый, но хороший. Годен, кивнул старшему.
Отлично. Лежите пока тут, усач удовлетворённо окинул взглядом фигуру Туманова, За вами придут.
И все трое вышли из комнаты, больше походившей на камеру. Туманов осмотрелся, насколько позволяло ему неудобное положение связанного по рукам и ногам: он действительно лежал на большом, длинном столе, привязанный к нему за все четыре конечности. Кроме этого стола в помещении была медицинская капельница рядом, пара стульев, и ещё один, меньший, письменный стол у самого окна. Окно было забрано в решётку.
Осмотрел как мог себя. Лежал в брюках и рубахе, без обуви. Правый рукав был закатан, и сгиб локтя заклеен пластырем. Судя по всему, это ему ставили капельницу. Попытался вспомнить, что с ним произошло, но кроме короткого общения с дамой, после которого он потерял сознание, ничего в памяти не осталось. Во рту был горький привкус какого-то медикамента. Отравили? Чем? Шампанское? Эти, судя по речи чехи. Почему в штатском? Контрразведка, вот почему. Это умозаключение ему не понравилось. Чешский корпус, каким бы он союзником не числился, был в армейской структуре войск государством в государстве, у которого была своя разведка, контрразведка и особый отдел. И постоянные конфликты с российским руководством: с такими союзниками никаких врагов не нужно. Очень просто можно было исчезнуть в его казематах, и концов не отыщут. Кстати, о концах: а что им нужно? Это следовало выяснить.
Прошло не менее получаса, прежде чем тишину прервал стук отодвигаемого запора и скрип двери. В камеру зашли двое. Одеты в офицерские френчи английского сукна и без погон, с золотой тесьмой на нарукавных нашивках, шестиугольные картузы с белокрасными кокардами точно чехи. Судя по нашивкам: майор и капитан. У майора папочка, которую молча развязал, усаживаясь за стол у окна, у второго в руках пиджак Туманова и бумажный пакет.
Ожили, голубчик? майор говорил чисто, совершенно без акцента, Отлично, давайте поговорим. Вы находитесь в военной контрразведке, я майор Дворжак, мой помощник капитан Соучек. А вы кто?
Оригинально знакомитесь. Не желаете прилечь рядом, для беседы, господин майор? спокойно ответил Туманов.
Посадите его, Соучек.
Капитан перевязал левую руку Туманова к спинке стула, затем развязал ему ноги и помог сесть на стул. Получилось не многим лучше: руки по прежнему остались привязаны одна к стулу, другая к столу.
Мои документы в кармане пиджака, ознакомьтесь.
Капитан вытряхнул из пакета на стол его вещи и документы. Майор раскрыл удостоверение личности и разглядывая его спросил:
Ну? Я жду. Назовитесь.
Генерального штаба капитан Туманов. На каком основании я здесь?
Майор взял в руки бумагу из папки, пробежал её глазами.
Ответьте, где вы находились с 13-го по 20-е августа прошлого года?
Воевал. Обоснуйте ваш интерес прежде, чем задавать вопросы.
Постараюсь освежить вам память. В этот период времени вы находились в районе Епанчино. Вспоминаете?
Нет. Мои перемещения не в вашей компетенции.
Вот рапорт сотрудника контрразведки Поволжской группы наших войск, надпоручика Кадлеца. В нём утверждается, что вы в означенный период были причастны к убийству семерых солдат Чешской армии, на переправе у села Епанчино. Это уголовное преступление, совершённое в отношении наших солдат, а это входит в нашу компетенцию.
Чепуха. Вы меня с кем-то путаете.
Поэтому и ответьте: где вы были в августе прошлого года. Это серъёзное обвинение в отношении вас, капитан, советую приложить усилия и вспомнить.
Вспоминать тут было нечего. Связать его фамилию с исчезновением семерых караульных на переправе можно было в одном случае имея на руках ориентировку Комуча того периода на поиск и задержание Туманова. Никак иначе. Простое сопоставление фактов внимательного контрразведчика. Значит интерес чехов в обозе, и ни в чём ином. Пора прощаться, и он начал разгонять организм для работы.
Хорошо. Дайте мне бумагу и перо, мне нужно время, чтобы точнее восстановить ход событий за тот период.
Это правильное решение. Вот вам бумага, карандаш.
Майор подвинул на край своего стола письменные принадлежности, и кивнул капитану:
Uvolni mu jednu ruku, Marku (Освободи ему одну руку, Марек).
Капитан положил на стол, к которому был привязан Туманов, лист бумаги и длинный карандаш, и развязал ему правую руку.
Дальнейшее произошло молниеносно: капитан ещё падал с торчащим из уха кончиком карандаша, а Туманов уже припечатал стулом к стене не успевшего ничего понять майора. Добавил кулаком по картузу, освободился от пут и первым делом связал его. Стулом подпёр дверь, надел свои штиблеты, оказавшиеся под столом, и привёл в чувство контуженного майора, энергично растирая тому уши и нос.
Едва тот пришёл в сознание и открыл глаза, сдавил ему кадык и задал несколько вопросов:
Кто дал команду на моё задержание?
Господин полковник Зайчек майор сотрудничал инициативно, кося глазами на тело лежавшего в лужице крови капитана.
Как и чем меня отравили?
Веер чем не знаю.
Как отсюда выйти?
Майор внятно объяснил расположение коридоров, камер и охраны здания. Их помещение находилось на втором этаже. По ночному времени караул был только внизу, у входа, плюс по охраннику на каждом этаже. На вопрос, а где те трое, что приводили Туманова в чувство, майор пожал плечами, виновато втянув в них голову. Миндальничать с ним не стал подхватил за затылок и крепко приложил виском об угол стола. На войне, как на войне
Забрал свои вещи и пиджак, привёл себя в порядок, поправил шляпу. Из камеры выходил вальяжно, с папкой в руке. Дверь приоткрыл не широко, чтобы хватило самому, и не было видно с коридора, что там творится в помещении. И правильно поступил: почти напротив двери, у стены расселся на стуле один из той троицы, крепко сбитый человек в шерстяном костюме в полоску, и в шляпе канотье. Туманов вежливо ему улыбнулся и придерживая дверь сказал:
Просимо пана.
Человек удивлённо поднялся и, сделав шаг к двери, заглянул внутрь. Пропустив его мимо себя, Туманов коротко ударил костяшками пальцев в горло, и когда тот запрокинул голову, пытаясь вдохнуть хоть глоток воздуха, положил ладонь на лоб и резко надавил вниз, направляя затылок к пяткам. Под хруст шейных позвонков тело осело внутрь камеры.
Так же вежливо прикрыв дверь, Туманов направился по коридору к лестничному пролёту. Таких камер, как та, из которой он выбрался, было не много три или четыре, остальные двери выглядели обычными для служебных кабинетов. Окна в обеих концах коридора были темны, и он освещался неяркими лампочками, света которых едва хватало рассмотреть, где находится лестница да фигуру охранника перед ней. Не торопясь, но уверенно прошёл мимо солдата в форме, на что тот отреагировал безразлично (чем спас себе жизнь), спустился по идущей дугой лестнице до первого этажа, и толкнул дверь на улицу. Небрежно держа папку левой рукой кивнул охраннику у двери, сошёл с крыльца и зашагал в темноту улицы.