Грудь Вейна вздымается, а пресс напрягается, углубляя линии между твёрдыми кубиками мышц.
На его теле блестит плёнка пота, и это так охеренно горячо видеть Тёмного таким, немного растрëпанным и вымотанным мной.
Не убирая руки из моих волос, он стаскивает меня с себя, затем мажет мои губы ещё одной капелькой спермы.
Посмотри на меня, приказывает он. Проводит большим пальцем по губам, размазывая сперму, затем вталкивает палец мне в рот. Оближи.
Я так и делаю, и Вейн удовлетворённо выдыхает, чёрные глаза блестят.
Наша лучшая шлюшка Дарлинг, говорит Пэн, выскальзывая из-под меня. Наполненная нашей спермой. Он обхватывает меня рукой, его ладонь ложится чуть выше моего пупка. Вот такой ты нам и нравишься.
Склонившись надо мной, он нежно целует изгиб моего горла, и я не могу не рассмеяться от жёсткости и мягкости этих парней, от щекочущего ласкового дыхания Пэна на своей разгорячëнной коже.
У меня в груди вспыхивает тепло, но не от того, что меня оттрахали так, как мне нравится.
Это нечто другое.
Нечто более глубокое.
Эти мужчины мои, а я их, и
В животе бурлит. Я зажимаю рукой рот.
Уин? Вейн озабоченно хмурит брови. Что такое?
Пэн отстраняется и встаёт рядом с ним.
Дарлинг?
Я не мне как-то слегка
Вот чёрт бормочет Вейн и сердито взглядывает на Пэна. Мы переусердствовали. Я же говорил, что надо быть осторожными, и
Она в порядке, возражает Пэн, ей просто нужно поесть. Баш!
Подождите, прошу я. Чердак перед глазами слегка плывёт, и я тянусь вперёд, к ним.
Передо мной тут же появляется Вейн.
У тебя что-то болит? спрашивает он обеспокоенно.
Я собираюсь ответить «нет», ведь это просто тошнота, но тут мой лоб пронзает вспышка жуткой боли. Я с жалобным стоном падаю в объятия Вейна.
Что-то не так, рычит он.
Да уж, сука, вижу, огрызается Пэн.
Просто я можно
Может, отнесём её на воздух? предлагает Вейн.
Похоже, я сейчас
Всё становится размытым. Силуэты парней превращаются в зыбкие тени, а в голове у меня звучит странный звон, чего раньше никогда не случалось, и будто бы что-то шепчет в далёких тёмных закоулках моего разума:
Впусти меня.
Впусти меня.
А потом наступает темнота.
Глава 7
Питер Пэн
Дарлинг внезапно обмякает, и Вейн легко сгребает её в охапку, прижимая к груди.
Я слегка приподнимаю её лицо за подбородок и зову по имени, но Дарлинг не приходит в сознание.
Что-то не так, хрипло произносит Вейн. Оба глаза у него чёрные.
Да я, мать твою, сам вижу.
Где грёбаная Черри? Что-то случилось, пока мы были у Крюка.
Отдай её мне.
Хмурый взгляд Вейна мрачнеет ещё больше.
Отвали.
Он отворачивается от меня всем корпусом, удерживая Дарлинг как можно дальше.
Кто это у нас теперь такой придурочный собственник? Совсем недавно это ты постоянно говорил ей отвалить.
И что, моё мнение не может измениться? сердито огрызается Вейн.
На чердак доносится смех близнецов они вошли в дом через кухню. Обсуждают свою бабушку и её рецепт сиропа из морочных ягод.
Парни! зову я.
Они появляются на чердаке, видят нас троих мы всё ещё голые.
Баш изумлённо разевает рот:
Вы тут устроили трах-вечеринку, не дождавшись, пока мы вернёмся домой?
Кас подходит к Вейну с Дарлинг на руках, убирает с её глаз влажные волосы.
Что с ней?
Мы не знаем, отвечает Вейн. Она только что потеряла сознание.
Отнеси её на диван, распоряжается Кас.
Обычно мы не следуем приказам изгнанных принцев, но Кас хоть что-то смыслит в недомоганиях смертных научился у своей бабушки.
Вейн относит Дарлинг к дивану и осторожно укладывает в углу. Кас подсовывает одну подушку под колени Дарлинг, а вторую подкладывает ей под ступни, приподнимая её ноги вверх.
И прислоняется ухом к её груди.
Я слышу её сердцебиение даже на расстоянии. Мерный стук.
И дышит она ровно.
На самом деле, всё, что я слышу, чувствую и вижу, говорит мне, что она в порядке.
Она заболела? спрашивает Баш, примостившись на краю низкого столика в центре комнаты.
В Неверленде не бывает болезней, я приседаю рядом с Дарлинг на корточки и внимательно изучаю её лицо.
Ну, Дарлинг вообще-то не из Неверленда, справедливо отмечает Баш, отправляя в рот одну морочную ягоду из собранной горсти. Может, нам надо вернуть её обратно в мир смертных?
Я усаживаюсь рядом с ним на стол и утаскиваю одну ягоду из его руки.
Я не оставлю её без присмотра.
Тогда что ты намерен делать?
Чем дольше она остаётся без сознания, тем хуже я себя чувствую. Я даже мог бы поверить, что мы затрахали её до обморока, нашу хрупкую крошку Дарлинг. Но она не просыпается.
Что, чёрт возьми, происходит?
По деревянному полу стучат когти в комнату возвращается волк. На меня он смотрит, клянусь богом, неодобрительно.
И ты тоже отвали, говорю я ему.
Он отворачивается от меня и запрыгивает на диван, прижимаясь к боку Дарлинг.
Пэн, вкрадчиво произносит Вейн.
Да, я знаю. Я провожу пятернёй по волосам, обдумывая варианты. В груди поселяется новая тяжесть. Когда-то, прежде чем потерять тень, я мог изменить в Неверленде что угодно. Я мог сотворять вещи из воздуха.
Но исцелить кого-либо? Это куда сложнее, нет никаких гарантий, и риск обычно не оправдывается.
У меня всё внутри скручивается, секунды тикают в голове, а Дарлинг никак не приходит в себя.
Я мог бы попытаться исцелить её, если бы знал, что, чёрт возьми, с ней не так. Но я ничего такого не чувствую, и в этом проблема.
На самом деле от неё исходит какое-то странное безмолвие. Ещё до того как ко мне вернулась тень, я ощущал гул близости Дарлинг, тепло её присутствия.
Сейчас вместо этого полная тишина.
Я ненавижу испытывать отчаяние.
Ещё больше я ненавижу просить о помощи.
Но я не собираюсь просто сидеть на жопе ровно и надеяться на лучший исход.
Особенно в том, что касается Дарлинг.
Я поднимаю взгляд на Вейна.
Иди за Сми. И поживее.
Он не спорит. Не сомневается. В считаные секунды натягивает одежду и исчезает за дверью.
Трудно не заметить, как у него колотится сердце.
Вейн психует не меньше моего.
Глава 8
Баш
Пока мы всё равно ждём возвращения Тёмного с пираткой, а Питер Пэн нервно меряет шагами чердак, я иду обратно на кухню хотя хороший вопрос, состоится ли теперь наш завтрак дисфункциональной семейки.
Мой лучший способ отвлечься чем-нибудь занять руки. Мне всегда нравилось возиться на кухне. Это вроде как единственное, что я унаследовал от матери, хотя ей-то это было не по душе.
Читая нам с Касом лекции о важности наших обязанностей, обо всём, что мы должны делать, будучи наследными принцами двора фейри, она постоянно напоминала нам о том, откуда она пришла, и о жертвах, на которые ей пришлось пойти, чтобы стать той, кто она есть.
И когда мать заставала меня на кухне, где я помогал слугам с готовкой, отмеряя, наливая, перемешивая ингредиенты разных блюд для предстоящего ужина, то едва не лопалась от злости.