В 1543 году Басманов принимает участие в свержении Шуйскими Ф. С. Воронцова на тот момент фаворита юного государя. Царственная книга, называет А. Д. Басманова в числе «советников» Шуйского, которые били Воронцова «по ланитам»[53]. Сама по себе ситуация неоднозначная, относится к категории вечных придворных интриг. Настоящие причины низложения Воронцова неизвестны. Скорее всего, он просто стал жертвой борьбы придворных группировок. Торжество Шуйских после этого продлится недолго и вряд ли Басманову столь скандальное сотрудничество пошло на пользу. Важны два нюанса. Во-первых, будущий воевода очевидно сделал правильные выводы и здравым образом расставил для себя приоритеты. Мы больше не найдём его имени среди участников различных придворных интриг. В частности, во времена пресловутой опричнины. Значит ли это, что Басманов никогда не участвовал в «подковёрных» играх? Не стоит обольщаться, не стоит идеализировать и думать, что Басмановым никогда не приходилось бороться за своё место под солнцем, в том числе с помощью запрещённых приёмов. Но, несмотря на неоднозначную славу, которая прилепилась к Алексею и Фёдору, у нас нет никаких примеров такой «борьбы».
Во-вторых, надо понимать, что просто так оказаться среди тех, кто низверг царского фаворита, Басманов не мог. Обычный военный, ничем пока не отличившийся. Кто допустил к царскому трону столь близко? Кто позволил? Скорее всего, уже в сороковые годы Басманова и великодержавного подростка что-то связывало. Это что-то в дальнейшем станет отправной точкой стремительного карьерного взлёта воеводы.
В 1544 году появляется первое служебное упоминание А. Д. Басманова из числа тех, которые называются «именными». То есть назначение высокое настолько, что человек попал в документ, называемый Разрядной книгой.
«Разрядные книги книги записей распоряжений русской центральной администрации о назначениях на военную, гражданскую и придворную службу. Они содержат богатейшие сведения по истории России XVIXVII столетий, в частности, по истории международной политики, войн и военного искусства, государственного управления и т. д.» (определение В. И.Буганова).
В Разрядную книгу (далее Разряды или РК) нам придётся заглядывать постоянно, поскольку это основной (и самый лучший) источник информации, необходимый для изучения биографии любого мужчины XVI века. На страницах РК военные переставали быть безымянными призраками. Что касается Алексея Даниловича, согласно Разрядам он получает назначение третьим воеводой в Елатьме[54]. По самым грубым прикидкам, Басманову уже около тридцати лет. Отсутствие его имени в Разрядах до этого момента объясняется скорее всего, тем, что он занимал должности меньше воеводческих и находился при командирах младшего звена. Оснований полагать, что Алексей занимался чем-то другим (например, административной деятельностью) у нас нет.
Осенью 1548 года А. Д. Басманов получает командование небольшим отрядом и выступает из Мурома против казанских татар. Должность тоже невелика, но Очевидно, что степень доверия увеличивается. Так или иначе, но этот новый пост командный.
Пока решался «казанский вопрос», который включал не только знаменитое «казанское взятие», но и несколько неудачных походов, Басманов успевает побыть на воеводстве в Бобрике (июль 1550 г.) и Пронске (155051 гг.) в подчинении у полководца князя Семена Микулинского[55].
В 1550 году Алексей Данилович вошёл в «тысячу лучших слуг» и записан тысячником 1-й статьи по Переславлю[56].
1551 (1552) год знаменателен для Алексея Даниловича двумя событиями. Во-первых, он получает Думный чин окольничего. Во-вторых, воевода наконец дождался своего «звёздного часа». Не просто дождался, а сумел им талантливо распорядиться.
Казань! Взятие Казани («казанское взятие») необычайно важное военное событие в истории нашей страны. Блестящая победа под Казанью ознаменовала крупный внешнеполитический успех Русского государства и способствовала укреплению внутриполитических позиций Иоанна[57]. Крушение Казанского ханства, многочисленные дары и милости государя своим помощникам воинам, без которых победы могло не случиться, всё это возвышало царя в народном сознании, повышало его популярность и создавало образ национального героя, который заботится о вверенном ему Богом народе. Особенно важным было то, что в качестве врага выступали иноверцы. Победа приносила не только земли и добычу, но и торжество православия над «бусурманской» верой, а также поднимала престиж русской церкви во главе с митрополитом Макарием. Союз церкви и государства достиг своего апогея. В честь этой победы было возведено множество мемориальных сооружений (храмов), в том числе Собор Покрова Божией матери на Рву[58], Успенский монастырь недалеко от Кремля. Согласно легенде, данный монастырь организовали на месте скудельницы, т. е. на месте захоронения воинов, павших при штурме Казани.
В начале военной кампании Басманов нёс караульную службу и числился при государе есаулом. Не самая высокая должность, зато при государе.
Беда случилась, когда большой полк по каким-то причинам утратил бдительность. Во время передвижения «туров» к стенам города на отряд М. И. Воротынского внезапно напали татары. Воротынский и несколько командующих получили тяжёлые ранения, полк был разбит. Именно окольничий А. Д. Басманова и казначея Фому Петрова отправили на подмогу пострадавшим. Алексей Данилович сумел выгнать татар из окопов и загнать их в крепость. Далее Басманов принял участие в штурме, результатом которого стал захват башни и большого участка городской стены.
«Царь благочестивый выйде ко граду, и видев воины царя своего, и вскоре вси устремишася на брань и мужественнее бравшеся с неверными на мостах и воротех и стенах. Ис пушек же безспрестани стреляху, и из пищалей стрельцы. Воини же бьющееся копьи и саблями, за руки имаяся. И бысть сеча зла и ужасна, и грому сильну бывшу от пушечного бою и от зуку и вопу от обоих людей и от трескости оружии, и от множества огня и дымного курения. И згустившуся дыму, и укрыл дым град и люди. Богу поспешуствующе крестияном, были крестияне на стенах градных и в воротах града от Арского поля»[59].
30 сентября были взорваны подкопы, подведенные под татарские «тарасы», устроенные подле Царских и Арских ворот, к тому времени уже поврежденных русской осадной артиллерией. «И взорвало тарасы и с людми казанскыми на высоту великую, и с высоты бревна падоша в город и побиша множество татар». Преодолев сопротивление казанцев, русские под предводительством А. Д. Басманова взобрались «на стены градные и ворота града и в башню града от Арьскаго поля». Арские ворота были взяты. Но сложности не закончились, наоборот. Операция проведённая Басмановым и его подчиненными оказалась столь внезапной и стремительной, что государево войско не успело подготовиться к генеральному штурму города. Грозный отдал приказ отводить людей назад. Хороший военный приказов не обсуждает, он их без ропота исполняет. Но Басманов был не просто хороший военный, а очень хороший военный. Он знал цену человеческой жизни и знал, чьими руками победа добывается. Негоже людьми разбрасываться! Слишком тяжело далась эта промежуточная победа, достигнутая в том числе путём рукопашных схваток. Можно предположить, что всё было не столь гладко, легко и торжественно, как описано в летописях. Недаром же взятие Казани оставило в душе Алексея столь глубокий след, что строительство храма в Елизарово он посвятил именно своим погибшим воинам.
Воевода и его люди приказ не приняли и не исполнили. Целых два дня, пока царские полки устраняли техническую и организационную неготовность к дальнейшему бою, отряд Басманова, оторванный от основного лагеря, удерживал отвоёванный и захваченный участок: «седяще на граде два дни и две нощи, ожидая приступу». Всё это время им приходилось обороняться от атакующих татар, но именно умелые действия отряда Басманова ускорили развязку казанской военной кампании. Генеральный бой с участием Алексея Даниловича на руководящей должности состоялся 2 октября 1552 года. Во время штурма, нашему воеводе достался едва ли не самый опасный участок. После этой блестящей победы государев полк во главе с самим Иоанном вошёл в Казань именно через Арские ворота.
Как я уже говорила, много позже на территории своей вотчины Алексей Данилович воздвигнет Никитский храм в память о своих «боевых холопах», павших под Казанью. А в отдельной духовной грамоте завещает вечно поминать их.
«И дал|яз, Алексей, с своими детьми, с Федором да с Петром, ту|пустошь Вишку на престол к великому Христову мученику Ни|ките и к преподобному отцу Онофрею въ Елизаровское|по своих родителех, и по себе, и по своих детех, и по|тех людцех, которых на государьских службах на Поле и в две|Казани при мне, при Алексее, побиты, а имена их| написаны в большей церкве надъ жертвенникома дали|есми ту деревню Вишку темпо своих родите|лех, и по себе, и по своих детех, и по тех своих людцех впрок|без выкупа ради благъ»[60].
Аналогичных случаев подобного проявления широты души статусного человека, воеводы, думающего о своей посохе, шестнадцатый век нам не оставил. Учёные, по-разному оценивающие опричную деятельность А. Д. Басманова, единогласно заостряют внимание на этом факте, подчёркивая благородство порыва и православную добродетель воеводы.
После взятия Казани, А. Д. Басманов третьим воеводой остается на «годованье», для подготовки дальнейшей обороны[61].
В ноябре 1553 года, вернувшись из Казани, Алексей Данилович получает почётный свадебный разряд окольничего «за приставкою» на бракосочетании служилого «царя» Семиона Касаевича и Марьи Андреевны Кутузовой-Клеопиной[62]. Еще один свадебный разряд он получит в 1554 году на свадьбе князя И. Д. Бельского и М. В. Шуйской. Безусловно, это не военные назначения, но указывающие на возрастающую популярность А. Д. Басманова при дворе, в кругах особо приближённых к государю и на рост его престижа (на что, по мнению В.Пенского всегда указывали свадебные разряды).
В мае 1554 года Басманов получает должность второго воеводы сторожевого полка[63] в Коломне (на «берегу»). Далее воевода передового полка в походе на крымские улусы[64].
Летом 1555 года, Алексей Данилович становится участником знаменитой битвы при Судбищах. Здесь он снова покажет себя не просто талантливым военным, а человеком с уникальным даром вытягивать бедственные ситуации.
Отношения между Москвой и Крымом максимально накалились назревал новый виток долгого противостояния. Хан Девлет-Гирей, не сумевший оказать помощь Казани, продолжал борьбу за Астрахань. В том числе, затевая тайные переговоры с астраханцем Дервиш-Али. Согласный оказать астраханцу поддержку, Девлет планировал вторжение на русские земли. Перед московским же правительством хан изображал расположенность и полную готовность к продолжению мирных переговоров. Нельзя сказать, что ему наивно и слепо доверяли, скорее наоборот. Уже в марте 1555 года на «берегу» была развернута оборона. Войска заняли позиции на Оке, в треугольнике Коломна Кашира Зарайск. Здесь раскинулась пятиполковая рать во главе с воеводами князем И. Ф. Мстиславским и М. Я. Морозовым. Под Тулу против крымцев выдвинулась сравнительно небольшая по численности армия под командованием И. В. Шереметева-Большого.
Согласно Никоновской летописи и разрядным записям, в планы русской армии входили захват татарских табунов, что паслись на Мамаевом лугу (левобережье Днепра) и одновременно стратегическая разведка намерений крымского хана. Но историк В. В. Пенской считает, что в список целей Шереметева не входил кратковременный набег и устрашение. Подобное перемещение, по мнению учёного, являлось частью глобального замысла. В ертаул Шереметева (как и положено лучшему, авангардному, по определению А. М.Курбского, полку), попали лучшие военные. Отличался полк и элитарностью состава. Среди опытных воевод Д. М. Плещеев, Б. Г. Зюзин и даже брат царя Владимир Андреевич Старицкий. Совершенно не похоже на вылазку за случайной добычей.
Алексей Данилович Басманов в этот раз был важным лицом в полевом соединении и находился во главе передового полка.
Шереметеву поручили заблаговременно обнаружить крымское войско, сопроводить его до русских пределов и здесь атаковать с тыла, сковав до подхода береговой рати и государева полка, возможно, выманить Девлет-Гирея в Поле, где к случившемуся бою присоединилось бы царское войско во главе с Иоанном. Сбор основных сил должен был состояться на Николин день в Белёве. Сил вспомогательных из северских земель в Новгороде-Северском. Северскими детьми боярскими руководил почепский наместник, каширский сын боярский И. Б. Блудов. Встреча Шереметева и Блудова планировалась в верховьях рек Коломаки и Мжи.
Мы не знаем точный план государя, но можно смело говорить о том, что план был нарушен. Трагедия под Тулой получит в историографии название «Судбищинская битва». Столкновение наших и татар случилось раньше, чем войска царя и В. А. Старицкого выдвинулись, чтобы нанести основной удар.
Движение Шереметева задерживалось. Параллельно с ним, также не спеша, двигались и татары. В конце июня Шереметев вышел к месту встречи с отрядом И. Б. Блудова и получил весть о переправе татар через Донец. По расчётам В. В. Пенского, на момент получения вести Девлет-Гирей находился от Шереметева на расстоянии около 150 километров.
Когда Девлет-Гирей расположил войско (в том числе многочисленные коши) на отдых у самых русских границ, появились наши. Было принято решение атаковать вражеский лагерь. В результате русские захватили богатую добычу, часть которой Шереметев тут же отправил на Мценск и на Рязань. Вряд ли можно было распорядиться по-иному, но данное решение оказалось неудачным. Многим оно стоило жизни. Армия поделилась на две части: первая под командованием голов Ш. Кобякова и Г. Желобова занялась добычей; вторая во главе с самим Шереметевым пошла за ханом, который не знал о разорении лагеря. Естественно, получив печальную для себя весть, Девлет-Гирей повернул назад.
3 июля 1555 г. возле урочища Судбищи (ныне Орловская область, к северо-востоку от железнодорожной станции Хомутово), где сходились Муравский шлях и Кальмиусский (именно по этому маршруту на Русь обычно двигались степняки), произошло столкновение наших и крымцев. Поскольку воевода отпустил половину армии с добычей, силы противников оказались трагически не равны. Кроме численного перевеса, пехота неприятеля была вооружена огнестрельным оружием, артиллерией и подготовленной конницей под руководством непосредственно самого хана и татарских князей из ополчения. По сути, в бой вступила военная элита неприятеля, состоящая из лучших и прекрасно подготовленных татарских родов. Ситуация для нашего войска сложилась изначально безнадёжная.
Судбищинская битва не самая изучаемая, не самая приметная, не самая показательная, не самая растиражированная, но именно про неё скажет Н. М. Карамзин «ознаменованная славой отчаянной битва». Даже князь А. М. Курбский, известный своими необъективными оценками всего, что происходило на бывшей Родине, описывал битву при Судбищах как кровавое событие. Снова воздержусь говорить о цифрах, лучше процитирую отрывок из летописи Игнатия Зайцева: «великого князя воевод Ивана Шереметева, да Лва Салтыкова, да Олексея Басманова, да Степана Сидорово Рязанца на поле побил царь крымьской, многих людей побил, а иных в полон имал, а сами воеводы ушьли не со многими людьми»[65].