Длиннолапый Буч дворняга палевого окраса и, весьма подросший, овчарёнок Брэйк весело резвились на поляне возле забора. Они не замечали ничего необычного, и им было не понять, почему хозяева так завороженно наблюдают за ними, а точнее, за тем, что было позади них.
«Что это, мамочка?» детские голоса слегка дрожали от волнения, но любопытные взгляды поглощали каждый сантиметр увиденного.
Забора, отгораживающего участок от леса, теперь не было, а на его месте красовалось гигантское зеркало, в котором отражалась большая поляна с резвящимися собаками, чуть поодаль сад и вольер, но вместо дома в зеркале, почему-то был лес в перламутровом сиянии и остатках уплывающих куда-то черных облаков.
Мама медленно, но уверенно шагнула вперед, дети за ней. Не сводя глаз с таинственного зеркала, семейство подошло к нему затаив дыхание. И чем ближе они подходили, тем яснее проявлялось отражение дома за их спинами, сверху оно было охвачено тем самым радужным перламутром, а у основания еще клубился густой пар, но теперь уже не черного, а серо-зеленого цвета, который растекался в стороны, словно отступающий враг.
Мама осторожно приложила ладонь к зеркалу. «Какое теплое! Будто живое» подумала она. Живая поверхность затрепетала от прикосновения и по ней кругами разошлись мягкие волны.
Дети последовали маминому примеру. «Это похоже на воду» сказал Миша и окунул руку внутрь зеркала. Недолго думая, он сделал шаг и погрузился в зазеркальную неизвестность.
«Куда ты, сынок?!» воскликнула мама. Она хотела схватить сына за руку, но не успела, потеряла равновесие и нырнула следом за ним, широко взмахнув руками.
Порывистый ветер обжог лицо неожиданностью. Здесь высокая трава то пригибалась к земле, то хлестала по рукам, доставая маме почти до плеча. Миша пытался разглядеть, что там впереди, но слишком высокой была эта бушующая изгородь для девятилетнего ребенка.
Вот и Алеша, сгорая от любопытства и тревоги за близких, прошел через зеркальную стену. Прикрывая лицо, он попытался что-то сказать, но слова его моментально растворились в порывах ветра. Мама жестами дала понять, что не слышит его и что нужно возвращаться. Она взяла Мишу за руку, и они втроем уже было повернулись, чтобы шагнуть обратно, как вдруг девочки, взявшись для храбрости за руки, чтобы не отставать от остальных, впрыгнули в эту неведомую реальность. В одно мгновение зеркало за их спинами свернулось в рулон, растянулось в бесконечную нить и Исчезло.
Ветер стих. Мама, Алеша и Миша отчаянно пытались разглядеть позади исчезнувшего зеркала знакомый пейзаж, но ни озера, ни поляны, ни сада, а главное родного дома видно не было.
К Мосту неведения
Взорам наших героев предстало бескрайнее море. Волны игриво набрасывались на берег, приветствуя гостей прохладными брызгами.
Девочки восторженно взвизгнули, скинули обувь и забегали по песчаному пляжу весело и беззаботно, словно они просто прилетели на самолете по туристической путевке отдыхать.
Алексей и Михаил настороженно оглядывались вокруг, а мама безрезультатно пыталась дозвониться хоть до кого-то, даже экстренные службы были недоступны, телефон оказался здесь бесполезной игрушкой.
Где это мы? спросил Алеша.
Где бы мы ни были, но точно не дома, ответила мама.
Мы дома! раздался голос Миши. Он отошел несколько шагов от плотной травяной завесы, за которой виднелся лес, приподнялся на носки и что-то разглядывал в густеющих лесных сумерках. Это наш лес! уверенно добавил он, вон за тем кривым деревом ручей, а дальше поляна.
Значит надо идти туда, заключила мама, Девочки, идем!
Ма-а-ам, а можно мы искупаемся? девочкам не хотелось уходить, они умоляюще посмотрели на мать.
Вы что, совсем ничего не понимаете?! Откуда здесь море?! Ведете себя как дурочки просто! выпалил в раздражении Алексей.
И в тот же миг море заметно потемнело, волны поднялись выше обычного и словно замерли в ожидании.
Сам ты дурак! обиделась Лиза.
Мамино выражение лица не предвещало развлечений, и девочки стали нехотя надевать обувь.
Ну, где вы там? Я нашел тропинку! подбежал Миша и, не сумев вовремя остановиться, натолкнулся на Лизу, которая стоя на одной ноге искала второй туфель.
Девочка раздраженно оттолкнула брата:
Ма-ам, Мишка толкается!
Я не толкал тебя! крикнул Миша, Ты сама виновата, опять раскидала свою обувь!
Если так получилось, нужно просто попросить прощения, попыталась угасить конфликт мама.
Но Миша гневно топнул ногой:
Я не виноват! Это она!
Между тем остановившие свою игру волны стали почти черными, они уже поднялись высоко над берегом и были готовы поглотить его.
Смотрите!!! что есть сил, закричал Алеша.
Все обернулись. Гигантская водяная стена чего-то ждала. Казалось, кто-то невидимый сдерживал ее, но она все темнела и росла.
Бежим! мама схватила, рядом стоящих, Лизу и Мишу за одежду и стремглав кинулась в густую высокую траву, на ходу что-то крича остальным детям.
Несясь сквозь упругие заросли, хлеставшие по лицу, мама отчаянно пыталась удалиться от нависшей опасности. Дети спотыкались, падали, мама поднимала их, и они снова мчались, не успевая перевести дух. Но вот, оглянувшись в очередной раз назад, она заметила, что травяные ряды не смыкаются, сколько бы они ни бежали. Волна устрашающе замерла и сверлила беглецов пристальным, испытующим взглядом.
«Мы не двигаемся с места!» в недоумении прошептала мама и решилась остановить детей, которые тяжело дышали, взволнованно глядя на мать и озираясь на водяного монстра.
«Мы не убежим от нее! сказала мама уверенно, Вы должны помириться, кажется, только так можно спастись».
Миша и Лиза в недоумении смотрели то на мать, то на волну и порывались снова бежать. Но мама крепко удерживала их за руки.
«Я не знаю, куда мы попали, но одно вижу ясно это не простая волна. Это гнев, готовый нас захлестнуть» проговорила мама дрожащим голосом. Она прижала к себе детей: «Я люблю вас! И вы любите друг друга!»
Дети сглотнули тяжелое молчание, глядя как к ногам подползает чудовищная тень. «Прости меня!» вдруг одновременно сказали они.
В это мгновение волна стала светлеть и уменьшаться в размерах, она не ударила с грохотом о берег, как это бывает во время шторма, а просто уменьшилась в размерах и исчезла, словно кто-то отмотал назад видеозапись.
Воцарилась звенящая тишина. Море уже не шелестело и не игралось, оно было тихим и гладким как родное озеро. Последние лучи окрашивали его зеркальную поверхность розовым цветом, воздух благоухал вечерней росой, травами и лесным мхом, совсем как дома.
«Совершенно не морской запах, подумалось маме А где же дети?»
«Алеша! Соня! Лина!» крикнула она.
Из травы, шумно хлопая крыльями, вылетели две птицы, недовольно пошумели и улетели в знакомый лес. Защемило сердце. Так захотелось домой!
«Алеша! Соня! Лина!» снова позвала мама, но ответа не последовало.
Миша и Лиза вошли в травяные заросли более чем на метр. Мама удивленно посмотрела на них: «Почему поле не впускало их раньше?»
Но нет времени на размышления. Мама поспешно догнала сына и дочь, боясь упустить их из виду, и, как оказалось, не зря.
«Леша! Соня! Лина!» кричали дети, пробираясь по густой траве вглубь неизвестности. Мама пыталась разглядеть поверх травы хотя бы колыхающиеся дорожки, ведь головы Сони и Лины она не могла увидеть, эти гигантские растения выше их роста, но все поле вокруг было ровным и безмятежным.
Долго метались мама Миша и Лиза в поисках остальных детей. Они устали, их голоса охрипли от зазывного крика, и очень хотелось пить. Подул пронизывающий холодный ветер. Миша и Лиза стали все чаще прижиматься к матери, словно черпая силы для дальнейших поисков. Полю не было ни конца, ни края. Упругие растения нещадно хлестали непрошеных гостей и не желали отпускать их из своего плена.
Сумерки спустились настолько, что темнеющий за полем лес выглядел чужим и страшным. Казалось он совсем рядом, но почему-то к нему не удавалось приблизиться, сколько бы ни шли.
«Надеюсь, детям удалось дойти до леса, а там и до дома недалеко», попыталась успокоить себя мама, но разум упрямо не соглашался, а сердце билось все сильнее.
«Господи, помоги им!» прошептала она. Шепот ее, подхваченный ветром, разнесся над полем, словно из мощного динамика и повторился многократно густым эхом.
Миша и Лиза обхватили руки матери, прижав их к своей груди. Продолжая медленно продвигаться вперед в сторону леса, путешественники почувствовали, как редеет трава и стихает ветер. Травяной капкан, наконец, отпустил их.
***
У подножия леса все увидели маленький домик. Окна его приветливо светились, а под соломенным навесом возле входа кто-то готовил еду на небольшой каменной печи. В воздухе витал вкусный аромат овощей и пряностей.
Дети сглотнули слюну и направились туда, не выпуская маминых рук.
«Может они там?» пронеслось в голове у мамы, и она ускорила шаг.
Навстречу вышел седовласый старичок. Он опирался на палочку, но передвигался бодро, даже как-то весело. В каждом его движении улавливалось стремительное желание помочь уставшим путникам.
«Ах вы, милые мои! Притомились-то как! Детишки проголодались. Идем, идем, радость моя! Господь милостив, все уладит, и деточки твои найдутся, а пока отдохни, подкрепись», старичок говорил, не спеша, с приятным окающим говорком, под который хотелось уютно устроиться возле окна или печки и слушать, слушать, слушать его.
Маму даже не смутило, что старичок знает о пропавших детях, казалось ему известно все. И почему они здесь оказались, и что это за место, а главное как вернуться домой.
Она рухнула на большую грубо отесанную скамью. Усталые ноги болели, глаза смыкались, но мозг лихорадочно искал возможности выхода из этой необычной, волнительной истории. В голове крутилась главная мысль: «Где искать детей?»
Миша и Лиза уже вовсю уплетали овощное рагу, предложенное им в деревянных мисках.
«Посмотри сюда, радость моя», позвал старичок маму к круглому столу, стоявшему чуть поодаль у края навеса.
На столе, словно большая лужа разлитого серебра, красовалось зеркало. Оно напоминало то самое, через которое открылся путь от родного дома в этот загадочный мир.
«Прикоснись» сказал старичок.
Мама осторожно дотронулась до зеркальной поверхности. Как и тогда, зеркало показалось ей живым и теплым. От легкого прикосновения разошлись водяные круги, маленькие волны нахлынули на гладкую поверхность стола и засеребрились ослепительными искрами. От яркого света мама прикрыла, было, глаза, но тотчас широко распахнула их от удивления.
В зеркале, словно в плоском мониторе из темноты проявилось изображение знакомого поля с огромной недружелюбной травой. Там, как и прежде, хозяйничал порывистый ветер. Он накидывался на измученных долгим блужданием, детей, терзая их волосы и одежду.
Материнское сердце больно сжалось. Алеша медленно переставлял усталые ноги, брел, не разбирая пути. Он уже не ограждался руками, и жесткая трава нещадно била его по лицу. Безрезультатные поиски выхода из западни сделали его взгляд бессмысленным и одиноким. Трава, танцующая вокруг мальчика какой-то надменный танец, стала монохромно-серой. Это серое пятно двигалось вместе с подростком, охватывая пространство на расстоянии вытянутой руки.
Вот оно соприкоснулось с другим двигающимся пятном грязно-коричневого цвета, в центре которого брела, низко опустив голову, Соня. Девочка добела сжала кулаки, ее напряженные худенькие плечи вздрагивали от надрывного молчаливого плача. Она медленно шла вперед, никуда не сворачивая и уже не ожидая увидеть хоть что-то кроме гигантской травы.
И вот, казалось бы, сейчас они повстречаются с Алешей. Но серое и коричневое пятна, столкнувшись, словно мячи откатились в разные стороны, увлекая за собой пленников. Дети побрели далее, не заметив друг друга на расстоянии чуть более метра.
Мама впилась глазами в разлитое зеркало. Она пыталась увидеть и младшую дочку, для роста которой эти заросли были просто непроходимым лесом.
Длинный худой палец с крупными суставами указал на самый край поля. Здесь трава переливалась всеми цветами радуги, но никого не было видно.
«Прикоснись сюда» предложил старичок. Мама дотронулась до радужного пятна, и изображение приблизилось настолько, что стало возможным разглядеть, как в беспощадных зарослях, сидя на земле, рыдает Ангелина. Она то опускала лицо в пухленькие ладошки, то поднимала заплаканные глаза к небу. Ее губы что-то шептали. Мама не слышала слов, но было ясно Лина молится.
Старичок встал, взял свою палочку: «Идем скорее, радость моя! Господь велит помочь малышке твоей».
Мама поспешила вслед за хозяином гостеприимного домика. Миша и Лиза бросили деревянные ложки на стол: «Ты куда, мама?»
«Лина где-то рядом», ответила мама набегу. Молодая женщина едва поспевала за старичком. Опираясь на свою палочку, он, казалось, не шел, а летел над тропинкой, уже освещаемой яркой луной. Затем он свернул в сторону леса, легко перемахнул через упавшее дерево и запрыгал по болотным кочкам.
«Это же настоящее болото! пронеслось в голове Миши, В нашем лесу такого нет, только грязь возле растекшегося ручья.
Ночь вступила в свои права. Луна зорко следила за каждым шагом путешественников. Мише стало страшновато. Он ухватился было за мамину руку, а все же по кочкам пришлось прыгать самостоятельно.
Странный дедушка очень торопился, но как по волшебству, всегда оказывался рядом, если кто-то вдруг терял равновесие.
«У тебя, дедушка, палочка-выручалочка как в мультике», улыбнулась Лиза, очередной раз ухватившись за, вовремя подставленный, посох, теперь добрый дедушка виделся детям настоящим волшебником. Они перебрались через болото, восторженно глядя на провожатого, и вышли на большую поляну, залитую лунным светом.
В этой поляне было что-то близкое, знакомое, казалось, путники вот-вот выйдут к родному дому, однако перед ними вновь выросла постылая травяная стена.
«Лина! Линочка!» мамин голос был каким-то непривычным, стеклянно-звонким, лишенным привычной нежности и тепла.
Дедушка поднес сухой палец к губам:
Не нужно кричать, радость моя. Кто находится в Поле самолюбия, никогда не услышит другого.
Где находится? вмешались в разговор Миша и Лиза.
В Поле самолюбия, повторил старичок, Это место с высокой травой, откуда вы и пришли ко мне, называется Полем самолюбия. Оно может не впустить на свою территорию человека, ну а если впустило кого, то ни за что не выпустит, если человек одного духа с ним. Вот вы думали о других, и поле, хоть и помучило вас, но все же выпустило. Не по нраву вы ему, дедушка улыбнулся, А если человек, попав туда, жалеет себя, злится на других, обвиняет их, вот такой человек для Поля самолюбия хорошая игрушка и оно будет держать его в капкане, пока не замучает до смерти.
Как же им помочь? тихо спросила мама.
Ангелина уже близко, она может услышать, но не крик старичок немного помолчал и, ласково улыбнувшись, продолжил, а голос сердца. Зови ее сердцем, радость моя».
Но как это? мама с тревогой вглядывалась вглубь зеленой ловушки. Ее сердце отмеряло торопливые шаги в попытках проникнуть за густую завесу: «Где же ты, доченька?»
Она медленно опустилась на колени, вспомнилось, как малышка впервые в жизни самостоятельно пошла ножками. «Иди ко мне, солнышко!» мама протягивала к девочке ладони и крошка не спеша направлялась в мамины объятья.
Не то глядя в теплые воспоминания, не то в равнодушную траву, мама тихо запела старую колыбельную. Эту песенку знали и любили все ее дети. Каждый из них когда-то сладко засыпал под теплое, лаковое «Люли люли люленьки, прилетели гуленьки».