Скинув пиджак и успокоившись немного в пустой квартире, я направилась в душ, толком не зная, что мне делать дальше. Бесцельные полчаса в душе не привели в чувства, вылив на себя купленные по дороге шампунь и бальзам, ублажив кожу ароматным молочком, расчесав волосы, я больше не могла придумать, чем себя занять, посему вышла из ванной в холодную комнату, закутанная в полотенце, и выключила свет. Просеменив на цыпочках по полу спальни, и моментально замерзнув, так как отопление не было включено, а ночи стали уже холодными, я подошла к кровати, скинула полотенце и полезла в шкаф. Натянув мужской свитер серого цвета, я начав согреваться, все также на цыпочках прошла к окну, и как вкопанная уставилась на ночной город.
За окном вдалеке красиво блестела Эйфелева башня. Я натянула ворот повыше, стараясь спрятать нос, и поморщилась. Аромат мужского тела ударил в нос. Это было доказательством того, что хозяин квартиры время от времени все-таки здесь живет. Я поморщилась, освободила нос от ткани, натянула сильнее рукава, спрятав пальцы, и пошла искать свою сумку. Она валялась в недалеко от кровати.
Нащупав на дне флакон, я обильно сбрызнула серую шерсть высокого качества духами и снова вдохнула. Ненавистный запах его хозяина был вытравлен, можно было продолжить любоваться городом и грустить.
Редкие перистые облака проплывали по темно-сине-фиолетовому небу, похожие на тонкие газовые шарфики с шей французских манекенщиц с показов Ив Сен-Лоран и Шанель. Они мягко плыли и рисовали причудливые картины на фиолетовом природном холсте, похожем на шелк, но без блеска. Ни одной звезды не прорывалось сквозь сине-феолетовый цвет. Самое ценное в костюме пайетки, стразы, мишура было сорвано жадной рукой.
Раздался звонок, тело вздрогнуло от страха. Я обернулась в сторону входа, мысленно представила хозяина квартиры за дверью. Звонок снова прозвенел. Мой лоб сморщился от внезапно мелькнувшей мысли, что у хозяина, скорее всего, могли быть запасные ключи.
Или нет? Только те, что были отданы мне? Я медленно зашагала к двери, думая, неужели приехал он? подойдя вплотную, я привстала на цыпочки и посмотрела в глазок. Лоб снова сморщился, рука потянулась к двери. Замком щелкнул.
Привет, раздалось с порога. Я не очень поздно? звучала русская речь, с жутким украинским акцентом.
Нет, улыбнулась я. Проходи.
Так и знала, что угадала! улыбнулась гостья и вошла внутрь.
Что угадала? переспросила я, обернувшись после того, как закрыла дверь за гостьей.
Что ты русская, пропела гостья радостным голосом. Здесь встретить соотечественника не так просто.
Неужели? раздался мой голос. Мне казалось, эмигрантов из бывших социалистических стран по миру раскидано не мало.
Только так кажется, махнула гостья рукой, и стала осматриваться.
Женщина скинула туфли и как флотилия поплыла внутрь квартиры. Ее бедра покачивались, грудь на пятерку размера DD, шла вперед как нос корабля. Руки разрезали воздух. Белокурые волосы как парус, колыхались при ходьбе. Рост у гостьи был на пару сантиметров меньше, чем мой.
Мы прошли в гостиную, а затем на кухню. Татьяна водрузила на стол принесенную бутылку, а я полезла за бокалами.
Шикарная квартира! Такой ремонт! говорила она, осматривая кухню, расправила плечи, от чего грудь стала еще внушительнее. Давно ты здесь живешь? мы сразу перешли грань, настроившись на приятельскую волну.
Второй день, ответила я.
А, понятно! Я здесь тоже живу всего неделю, только что ушла от мужа, буду разводиться, произнесла весело гостья.
Дети есть?
Нет. Шесть лет с ним прожила, такой сволочью оказался! махнула рукой женщина.
Это он был внизу? поинтересовалась я из вежливости.
Нет, не он. Нанял каких-то отморозков. Запугивает: развод, дележ имущества, понимаешь? вздохнула она, он чего ее грудь колыхнулась. А ты чем занимаешься? спросила Татьяна вскользь.
Картины рисую, ответила я.
Картины рисуешь? удивленно переспросила она, но смотреть стала с настороженностью.
Я художник, кивнула я головой, еще раз подтверждая.
Рисуешь или продаешь?
Продаю? удивилась я. Нет. Я ни одной своей картины не продала, к сожалению.
Ты свои картины продаешь, это был не вопрос, а результат умозаключения после анализа моих ответов. Хочешь сделать здесь карьеру? заинтересовалась гостья больше из вежливости, чем на самом деле.
Не знаю пока. Я замуж выхожу через десять дней.
Она подняла бокал и пожелала, чтобы все было благополучно.
Я, честно говоря, не просто так к тебе пришла, произнесла она, отпив немного. Завтра собираюсь уехать отсюда. Ты поможешь мне перенести вещи в машину?
Почему нет, пожала я плечами. Куда собираешься?
Я нашла работу в клинике пластической хирургии за городом. Называется «Раковина». Место престижное, да и жить мне там разрешили, пока декором буду заниматься. Так что, надеюсь, он меня не найдет.
Кто? не поняла я, вздрогнув ненароком.
Муж, будь он не ладен. Видела тех мордоворотов внизу, она еще раз хлебнула из бокала и выглянула в окно. Специально подсылает дружков, чтобы меня запугивать?
Из-за имущества? захлопала я глазами.
Хочет, чтобы я вернулась, ответила гостья.
И чем он тебе угрожает?
Говорит, что покалечит, что без денег оставит, отхлебнула Татьяна из бокала еще раз. Как будто я себе на жизнь сама не заработаю!
Какая у тебя специальность? мне стало любопытно, чем такая женщина может заниматься.
Художник-оформитель, осушила Татьяна бокал и потянулась к бутылке. Но сейчас занимаюсь декорированием пространств.
Татьяна еще немного огляделась вокруг, прицениваясь, считая в голове, сколько стоил ремонт, походила туда-сюда, все досконально изучив, вернулась и присела за стол. Кухня ей явно нравилась. Женщина еще пару раз покрутила головой, остановила взгляд на одной из полок и произнесла.
Шикарный мужик.
Я обернулась в ту сторону, куда упал ее взгляд. В рамке красовалась фотография, как я предполагала, двух, может трехлетней давности.
Тебе повезло.
Это не мое счастье, произнесла я хлебнув, чтобы заглушить неприятные чувства.
Нет? А я подумала, ты за него замуж выходишь, удивилась женщина.
Нет. Это хозяин квартиры, ответила я, отвернувшись от фотографии.
А, так ты снимаешь? настойчтиво пыталась она узнать больше.
Я промолчала. Она догадалась, что я не буду обсуждать финансовый вопрос.
А, он женат или свободен?
Кто? опять не поняла я вопроса.
Мужчина, кивнула она на рамку.
Нет, помотала я головой.
Нет, не женат или не свободен? спросила она.
Не женат, не свободен, ответила я.
Ну раз не женат официально, тогда стоит с ним познакомиться. Когда он приедет?
Я пожала плечами, подумав о том, что сама мечтаю узнать, где его черти носят.
Оставь телефон. Как приедет, я тебе сообщу и приглашу в гости.
Ой, чтоб у нас все получалось, произнесла она очередной тост, начав говорить о том, какого бы мужа хотела.
Далеко находится твоя клиника? устав обсуждать мужчин, задала я вопрос на другую тему.
Ой, не знаю. Мне кто-то объяснял, как туда ехать, но я толком не разобралась. Включу навигатор.
Во сколько хочешь выехать? задала я нужный вопрос, окончательно оставив тему мужчин.
Думаю, пораньше. С утра. Пока этот ненормальный снова не объявился. Вообще, все мужчины ужасные собственники, снова вернулась к теме о мужчинах Татьяна.
Ревнует? поддержала я старую тему, махнув рукой.
Да если бы это. Жадный! всплеснула она руками. Шесть лет это терпела, даже на работу пошла, чтобы свои деньги иметь. Все равно достал со своей экономией. Я понимаю, бережливость необходима, но всему есть предел. Он экономит на продуктах, на одежде, даже на походах ко врачу! Немыслимо! Как-то заболел и заставил меня лечить его народными методами, вместо того, чтобы сходить в аптеку за лекарством. Сейчас требует, чтобы я ему вернула вещи, свои вещи! Представляешь?
Зачем ему женские платья? удивленно взглянула я на нее.
Да не в платьях дело, хотя и их считает, для него все имущество. Наши общие друзья дарили мне на День рождения картины, простые репродукции, так он хочет их себе оставить. Пойди и купи такие же за триста евро, говорю. А он уперся, хочет только эти. Я практически ничего не брала из дома, так мелочевку: одежду, безделушки, да и несколько подарков от друзей, чтобы было чем украсить новый дом. Даже машину ему свою оставила, езжу на арендованной.
А, эта квартира твоя?
Нет. Знакомый позволил мне здесь остаться до своего возвращения из заграницы. Здесь все часто отсутствуют, мало кто живет постоянно. Он предложил, сказав, что я никто не побеспокою, отпив еще немного вина, произнесла она. А твой арендодатель мне понравился. Он русский?
Да.
Тогда совсем замечательно! Мы с ним найдем общий язык, опять прозвучал украинский акцент.
Ушла гостья, опустошив всю бутылку, напоминая, что позвонит рано утром. Я захлопнула за ней дверь, вздохнула и пошла спать. Кровать была холодной, от чего я выла, переворачиваясь с боку на бок, и никак не могла согреться и заснуть. Тонкие простыни меня убивали, одеяла я нигде не могла найти, как будто его и вовсе не было в доме. Перекатываясь с боку на бок до середины ночи, устало вытаращив глаза в потолок, я проводила бессонные часы, думая о том, что же дальше. В голове крутилось лишь одно через десять дней я выхожу замуж, значит вернуться я должна в Москву как можно скорее. Разумеется, мне стоило пойти в квартиру, что мы уже арендовали с Лешей, планируя после свадьбы переехать в Париж на три месяца, вот только интуиция меня останавливала. Шестое чувство настойчиво удерживало в роскошных полупустых казематах, отделанных по высшему стандарту, где холод и бессонница были соседями. Не к месту я стала думать о том, сколько стоит ремонт, сколько стоит квартира, сколько стоят вещи. Хотя, вещей в квартире было крайне мало, как и мебели. Такое чувство, что она была приготовлена для того, чтобы быть выставленной на продажу. С таким ремонтом квартиру на рынке недвижимости можно смело выставлять миллионов за шесть. а Если учесть, что квартира в Париже для Ильи не основное место проживания, то основное его жилье в Нью-Йорке, следовательно, его состояние можно смело исчислять не одним миллионом. Хотя, он мог снимать квартиру, и ее приготовили на продажу владельцы, мои расчеты не верны. Но я никогда не слышала, что Илья живет в Париже. А что я вообще о нем слышала? Что я о нем знаю? Что он пятнадцать лет живет в Штатах, что брат уехал к нему и остался там, потому что Илья ему помог хорошо устроиться. Что мама с ним мало общается, потому что у обоих жесткий характер, они при споре не могут найти компромисс. Она не одобряла его отъезда в двадцать лет в Нью-Йорк, а теперь отказывается переезжать к нему в Штаты. А его фото в рамке здесь зачем? Зачем оставлять фото и вещи в квартире, в которой не живешь? Или жил и собрался продавать, оставил вещи, которые не нужны.
Чем он занимается? чертыхнулась я в сердцах. А, главное, во что влезла я? Я вошла в номер мужчины, с которым должен был встретиться Илья. Вошла, потому что хотела предупредить мужчину о том, что Илья не смог приехать, ждать его бесполезно. Вошла и обнаружила труп, я вздрогнула от ужасных воспоминаний. Убитый мужчина, украденный мной рисунок. У меня большие проблемы, резюмировала я.
Не зная толком, что происходило в Венеции после моего отъезда, я лежала в чужой постели, мучилась от отсутствия информации и холода. Фантазии не хватало, чтобы представить дальнейшее развитие драматических событий. Глазам представлялась жуткая картина четырехдневной давности: мои ноги идут по темному ковру и натыкаются на тело. Перекошенное болью лицо мужчины кровь развороченная грудная клетка видны внутренности и ткани. Меня мутит, голова кружится, я бросаюсь в ванную комнату и спотыкаюсь о тело.
Меня взаправду замутило от воспоминаний. Приподнявшись на локтях, я взглянула в окно и задуматься. Спать было невыносимо. Откинув одеяло, я свесила ноги с кровати и на цыпочках пошла к своей сумке, валявшейся в нескольких шагах на полу. Схватив незаменимый женский аксессуар, я стала трясти его, пока на пол с шумом не высыпалось все содержимое. Присев на корточки у кучки женских безделушек, я принялась перебирать рукой предметы, пока не нащупала помаду. Я сняла колпачок. Внутри, вместо помады была спрятана маленькая флешка. Дальше рука потянулась к выключателю. Свет вспыхнул. Я поморщилась. Лицо и руки синхронно приблизились к свету. Я разглядывая флешку, крутила ее в руке, силилась вспомнить, когда и при каких обстоятельствах умудрилась прихватить ее с собой. То, что мне не доводилось видеть сей предмет раньше, стало ясно, как только я увидела флешку на дне сумки эта странность никак не давала покоя.
Что я натворила? Что происходит сейчас там? Что может означать эта флэшка? Зачем я ее схватила? И когда? Когда? вопросы крутились в голове.
Память отмотала назад несколько дней и перенеслась в Венецию. И вот, я сижу на стуле, подогнув под себя ноги, смотрю в окно на темно-синее октябрьское небо, заволакивающееся перистыми облаками. Стало совсем темно. Из открытого окна доносится плеск воды, разбивающейся о фундамент здания, в комнате витает специфический запах канала и разогретого октябрьским солнцем камня. Шум с канала немного отвлекал от ужасных мыслей. Мне хочется забыть о случившемся сегодня днем происшествии, но память с остервенелой настойчивостью воскрешает перед глазами лицо умершего человека, мои красные руки и мытарства по Венеции.
Я кутаюсь в кардиган, надетый поверх ночной рубашки, и жалею, что взяла не пижаму, а шелковую, на тонких лямках, бледно-голубую ночную рубашку. В ней холодно: из-за пережитого сегодня, из-за того, что стоял октябрь, из-за того, что мне было страшно, как никогда в жизни. Днем холод был не так заметен, а ночью осень напоминала о себе, вместо теплого ветерка окутывала тело холодом. Я мерзла от страха, кутала его в длинный теплый кардиган, машинально кусала ногти и губы.
Мне хотелось не плакать, а выть от отчаяния, но ни единого звука не вырывалось из горла от страха. Вдруг раздался стук, неожиданно и громко. Я подпрыгнула на стуле и замерла. Сердце упало далеко-далеко вниз, застучало как сумасшедшее. Я притихла и слушала, еще плотнее поджала ноги под себя. В дверь настойчиво стучали.
Только бы не полиция! взмолилась я.
Медленно ноги опустились на пол, направились к двери, я еще раз прислушалась. За дверью точно кто-то был и уходить не собирался. Рука скользнула по бедру, чтобы стереть пот с ладоней, и повернула дверную ручку. Дверь открылась.
Я подняла глаза на гостя и вздрогнула. В полутемном коридоре вырисовывалась четкая фигура человека. Стучавший стоял неподвижно, странный, молчаливый. Лицо его было пугающим. Глаза незваного гостя прожигали насквозь, словно лазером, налитые гневом и кровожадностью, смотрели мне прямо в лицо. Я невольно отступила от входа.
Я войду, тихо произнес мужчина без приветствий, и вопрос звучал не как просьба, а как заявление.
Меня забила тревога. Поведения гостя было не просто странным, а почти нереальным.
Этого человека не должно быть здесь! повторяла я сама себе.
Но вопреки здравому смыслу мужчина бы реальным, входил в мой номер с видом хозяина, как будто его ждали, без приветствий, без объяснений, без предисловий. Мне оставалось лишь смотреть на проникновение без моего позволения. Каждый его шаг был тихим, едва слышным, но твердым, уверенным, предупреждающим об опасности. От гостя веяло угрозой густой, плотной, как жвачка, как резиновый шар, такой мощной, что рассосаться в пространстве ей не дано, и исчезнуть тоже. Мужчина шел медленно, и с каждым его движением мне становилось все более и более не по себе. Я еще не чувствовала страха, но внутри что-то зародилось это было какое-то интуитивное ощущение грозившей беды, подозрение. Предчувствие неминуемой гибели.