Мария Виргинская
Тир Нан Ог
Электричка отошла, загромыхала, согласно маршруту и расписанию, к Симферополю, и пять минут спустя на платформе станции Верхнесадовое Ксаверий и Станислав остались одни. Немногочисленные попутчики разбрелись кто куда, а толпы, с которой должны были слиться Ксаверий и Станислав, не наблюдалось ни близко, ни далеко.
Ксаверий Кораблин и Станислав Чапан переглянулись. Первый с недоумением, второй раздражённо, и вновь закрутили головами.
Ну и?.. спросил, как сплюнул Чапан.
А ты не видишь? в тон ему ответил Ксаверий.
И какого мы припёрлись? Я тебе сразу сказал: «Это развод!».
А смысл?
Дядька был больной на всю голову!
Вчера он тебе таким не казался.
Казался! Но я не стал спешить с выводами.
Вот и не гони коней. Возможно, они раньше приехали, первой электричкой, а мы что-то напутали
Я никогда ничего не путаю! оскорбился Чапан. В отличие от некоторых. Фантастов! Шарлей Перро! Тот кадр что сказал? Доехать до Верхнесадового второй электричкой! Второй, Ксар! Мы доехали!
Теперь идти надо. В это село, посёлок, как оно там?
Деревня Красная. Я вчера не поленился, поискал её в Интернете. И не нашёл! Что ты на это скажешь, Колумб?
Что это село сто раз могли переименовать. А у киношников вечно что-нибудь не срастается, поэтому
Всё-то ты знаешь! метнул на него Стас чёрный, огненно-свирепый взгляд.
Я, как ты знаешь, работал в театре, где тоже вечно всё не срастается! И давай ты не будешь кидаться на меня. Давай расспросим людей!
И Ксаверий решительно пошагал к очагу цивилизации табачному киоску на перроне. Обратно он вернулся бегом.
У нас деньги есть? спросил он возбуждённо. Давай!
Послушай!.. начал было Стас, но Ксар перебил: «Деньги нужны, брат! Деньги! Чем больше, чем лучше!».
Мы сюда зарабатывать приехали или
Ксар не дослушал, схватил Стаса за руку и поволок к киоску: «Смотри! Нет, ты на ценники смотри! Видишь?!».
Некоторое время Стас озадаченно рассматривал витрину, туго сведя и без того сросшиеся над переносицей брови, а затем поглядел свысока на взбудораженного Ксаверия.
Фильм про что? спросил он тоном, каким боевой командир обратился бы к дебильному новобранцу. Время действия семидесятые годы?
Я знаю? рассердился Ксаверий. Мы не спросили! Мы впали в эйфорию и ни про что вообще не спросили!
Лично я ни в какую эйфорию не впал, огрызнулся Чапан и, вмиг сделавшись обаятельным, сунул в окно киоска свою смуглую черноглазую физиономию.
Девушка! рокочущим баритоном обратился он к женщине средних лет. Вы здесь киношников не видали? Большую толпу?
Кого? удивилась киоскёрша. Каких киношников?
Не было здесь стечения народа? белозубо разулыбался Чапан. Вы здесь со скольки вообще?
С восьми, не поддалась очарованию Стаса женщина. И уберись давай из окошка! Если вам кадрить некого, так я не в том уже возрасте! Что ты лыбишься? Брать что-то будешь?
А как же! протянул ей Чапан синенькую пятигривенную купюру. «Золотой пляж». На все.
Ты мне что суёшь? возмутилась киоскерша. Что ты мне фантик суёшь?!
И Ксар, торопливо выхватив у Стаса пятёрку, оттолкнул друга от окошка.
Это реквизит! извиняющимся тоном заговорил он. Мы на съёмки приехали, а тут никого
Ну, не знаю даже, чем вам помочь, успокоилась и сменила гнев на милость табачница. Вы на станции поспрашивайте. Или, вот, у Михайловны, указала она на соседний киоск «Союзпечати». Хотя Михайловна навряд ли, она тоже с восьми
Обязательно спросим! пообещал Ксар и потащил Стаса за киоск. Здесь они закурили.
Слушай! мрачно глянул на друга Стас. Чего ты влез? Где ты ещё купишь курево по 35 и менее копеек за пачку?!
Нигде, Стас, объявил непререкаемо Ксар. То-то, что нигде! Ты заметил, как она глянула на купюру? Она такую деньгу впервые в жизни увидела!
Как бы впервые! поправил Стас. Кажется, мы с тобой уже снимаемся, Ксар! Ты вон туда погляди! указал он глазами на витрину «Союзпечати». Что видишь?
Газеты.
Какие? Ты присмотрись, присмотрись!
«Правда», «Известия» Мать твою! 12 июля 1974 года!
Влетели мы, Ксар! Нам ни черта теперь не заплатят! Сделайте ручкой, улыбнулись бывайте! Вас снимала скрытая камера!
Убьём! пообещал Ксаверий. Мы на такое не подписывались!
А на что мы подписывались? Ты лично что-то подписывал?
Мы согласились сняться в массовке! За денежку!
У других людей были другие планы. Насчёт нас.
Уроем гадов и положим конец издевательствам над людьми! объявил Ксаверий решительно и дёрнул на себя дверь киоска «Союзпечать». Дверь распахнулась.
Где режиссёр? грозно вопросил Ксар. Автор проекта, администратор, оператор? Где все?!
Вот сейчас милицию вызову, будут тебе все! и рассердилась, и испугалась женщина в пёстром платье. И закричала пронзительно: «Шура! Ко мне лезут! Шура!».
Не дрейфь, Михайловна, выбралась из своего киоска табачница. От своих они отбились. Ты тут кино не видела? Не слыхала, что у нас кино снимать будут?
Ой, Шура, да какое кино! отмахнулась Михайловна. Если б кино, уже бы весь посёлок гудел!
И спросила настойчиво, с любопытством и подозрительностью: «А вы откуда, ребята?».
Из Севастополя. устыдился своего налёта на киоск Ксар.
Наши, крымские! обрадовалась табачница Шура. Люди денежку приехали заработать, и вот
Про кино ничего не знаю, посочувствовала незадачливым ребятам Михайловна. Я пока сюда шла, чужих не видела. Может, вы станцию перепутали? оживилась она. Может, вам не сюда?
Всё может быть! вздохнул Стас и глянул с тоской на Ксара. Ну что, флибустьер? Ложимся на обратный курс? Когда ближайшая электричка?
Да погоди ты с электричкой, успеем! отмахнулся Ксаверий Женщины, а посёлок или село Красное это где?
Красное? переглянулись киоскёрши, и Станислав Чапан шумно, раздражённо задышал Ксару в затылок. Что-то мы такого не знаем Точно не туда ребята заехали.
Погоди, Михайловна! Красное! Это ж старое название Солнцедара! Точно! Он был сперва Новый путь, а ещё раньше, перед войной Красное! Деревня Красная! Это вам направо и за горку! дружно замахали киоскёрши руками. А там по грунтовочке пройдёте наискосок! Туда и асфальтовая дорога есть, но по ней крюк делать надо, а кому отсюда на Солнцедар те лесочком!.. Киношники, наверное, по асфальту поехали, вот мы их и не видели!..
Вы их на месте, в Солнцедаре нагоните! Недалеко, если напрямки!
Спасибо! хором поблагодарили друзья.
Успехов! пожелали добрые женщины. А Шура, объятая запоздалым любопытством, закричала вслед : «Кино-то какое? Про что?».
Фантастика! обернулся на ходу Ксар. Про будущее!
А-а-а, протянули уважительно киоскёрши. Ну, как обратно ехать будете, загляните! Если вы электричкой! Расскажете!
Стойте! спохватилась Шура. Метнулась в киоск, выскочила с голубой пачкой «ТУ-134» в руках и сунула пачку Ксару: «Вот, возьмите!».
Берите, берите! подключилась Михайловна. А то ж куда целый день без курева! Не до работы без этого курящему человеку!
Заработаете, тогда отдадите денежку, улыбнулась по-свойски оторопевшим от неожиданности друзьям киоскёрша Шура. Вы ж наши, свои.
Севастопольские! подхватила Михайловна. Это слово в её устах прозвучало как высшая похвала, гарантия благородства и честности незнакомцев.
Фантастика! повторил Ксаверий, когда платформа и все, кто на ней, скрылась за ближними деревьями. Он рассматривал голубую пачку. Помнишь такие?
А то! пожал плечищами Стас. Я их курил, пока Одесская фабрика не накрылась.
И я. И мамы.
Всё их поколение. Ещё «Опал» был, «Вега»
«Флуераш».
То Молдова. А эти как бы Болгария. «Феникс»
Прикол! Были бы у нас советские деньги! Вот бы мы затарились! На весь год!
На всю жизнь! съязвил Стас и глянул свысока на Ксаверия. Это ж всё понарошку!
А вдруг?
Утопист!
Вот бы мы и проверили. Себя на везучесть! А ведь были у меня советские червонцы, прикинь! Я начку мамы-Лилину нашёл в книге! И выбросил, идиот!
Точно идиот! поглядел на него Стас как на неразумного салажонка, вздумавшего броситься под танк с бутылкой «пепси». Что ты себе навыдумлял, брат? Мы в кино попали, доходит? Куда ехали, туда и попали!
А жаль! искренне расстроился Ксар. Такие цены! Давит жаба со страшной силой!
Вот и пойдём пошукаем, где бы нам задавить нашу жабу! призвал без особой надежды на успех Станислав.
На что? риторически вопросил Ксаверий. Мир не без добрых людей, конечно, да что-то редко они стали встречаться!
Оператора найдём. Деньги на бочку или расколотим, к чёрту, скрытую камеру!
Станислав Чапан и Ксаверий Кораблин дружили, сколько помнили себя. Вполне возможно, подружились они ещё до рождения, находясь в утробах своих матерей- подруг. Подруги даже рожали почти одновременно мама Зита через три дня после мамы Лили, и до трёх лет дети с мамами жили дружной коммуной в большой квартире Чапанов. Жили небогато, но весело две неполные семьи и мамы Лилина сестра тётя Лика пока не вернулся в Севастополь как бы отец Ксаверия, папа Саша.
Мамы объяснили, что все эти годы папа Саша трубил где-то на Северах, зарабатывал на квартиру, и вот заработал, и теперь объединится с женой и сыном
Мама Лиля утверждала, что Ксар, в силу малолетства, не может помнить ни явление папы, ни их с мамой Лилей свадьбу, но Ксар всё отлично помнил. Атмосфера в доме сделалась суетной и праздничной, и панической. Стас капризничал, требуя папу и себе тоже, а мамы и тётя Лика то восклицали, то шушукались. Феноменальная память Ксара сохранила обрывки загадочных фраз: «Не убудет тебя, а там поглядите!», «Главное с плеча не руби!», «За что боролась».
Мама Лиля ходила растерянная, то грустная, то сурово-сосредоточенная, мама Зита сделалась нарочито бодрой и то и дело заводила какую-нибудь громкую песню. Пела она, как рыдала, а потом и впрямь принималась рыдать, и тогда мама Лиля бросалась успокаивать ее: «Зита, солнце! Мы никуда не денемся друг от друга!».
Мама Зита рыдала, бормотала что-то несвязное, снова пела, а тетя Лика, и без того насмешливая до крайности, стала форменной язвой и с удовольствием подначивала обеих мам: «Клуши вы деревенские! Вы ж красавицы! Я б, на мой характер, этого Сашу».
Ты влюбись сначала, а потом старших будешь учить! огрызалась мама Лиля. И тётя Лика отвечала свысока, что сто раз влюблялась, но при этом и в мыслях не имела тащить в постель каждого первого. Ей такой мужчина нужен, за которым тётя Лика жить будет, как за каменной стеной, а этот мужчина радоваться должен, что именно его тётя Лика выбрала. На руках он её должен носить, и подарки ей делать каждый день, а не только по большим праздникам, и чтоб никаких претензий! Борщ не нравится вали в ресторан! А вздумаешь попрекнуть скатертью тебе дорога на четыре стороны света!
Мама Лиля, наслушавшись сестру, сперва протестовала горячо, а затем задумывалась тяжко, не по-невестински.
Наконец, настал день, которого все ждали со столь сложными чувствами. В дверь позвонили, и на пороге возник невысокий, но плечистый блондин с ромашками. Мама Лиля отступила, во все глаза всматриваясь в него, но дядя папа не дал долго себя разглядывать сгрёб маму Лилю в охапку, закружил и только затем, отстранив от себя, голосом с хрипотцой спросил: «Старый стал, страшный? Такой, что и не узнать? На Северах год за три! Ну, теперь всё, вернулся!».
Только теперь заметил в дверях Стаса и Ксара и справился деловито: «Который мой байстрюк? Тихо, сам отгадаю! Белявый! Ну, байстрюк, не смотри волчонком, иди к батьке!». Он раскинул длинные жилистые руки, пригнулся, намереваясь обнять Ксаверия, но Ксар и Стас перепуганными зайчатами прыснули в глубину квартиры. Вслед им нёсся смех дяди папы.
Смеялся он один и недолго.
Ты обиделась? спросил дядя папа виновато и примирительно. За байстрюка? Так ведь это я так Поженимся, я ему свою фамилию дам.
Ксаверий так и остался на фамилии матери, а семейная жизнь продлилась недолго. Мама Лиля была слишком самостоятельной и независимой, чтоб ворковать над папой Сашей, когда он её своим поведением «вымораживал». А папа Саша вымораживал её то и дело, потому что каждый день пил. Возвращаясь, по маминому выражению, на ушах, дядя папа сперва ластился к маме Лиле, винился и лебезил, но затем срывался на крик: «Я что, не мужик?! Не могу с друзьями пива попить?! Я у твоей юбки должен сидеть, байстрюку твоему жопу подтирать?!».
Протрезвев, дядя папа спохватывался, снова начинал воркующее извиняться и даже предлагал маме Лиле побить его скалкой, но мама Лиля мрачно игнорировала его.
Ну, пьяный был идиот! чуть ли не рвал на груди рубаху перепуганный дядя папа. Ну, сморозил! Но я ж так не думаю! Я ж вас люблю! А что пьяный тёр, то не в счёт! То не я был, а моя синька!
Мама взрывалась и тоже принималась орать, делаясь из бледной почти пунцовой: «Не ты?! Да кто ты вообще такой?! Тот Саша, которого я знала, он умер! А ты Я б сказала, если бы не ребёнок! Ты мало меня, ты ребёнка моего грязью поливаешь на всех углах! Подонок! Мразь! Сука!».
А вот за суку вспоминал о мужском достоинстве дядя папа.
Что, бить меня будешь?! Давай! Мигом выкатишься на свои Севера!
Ксару делалось страшно, он бросался к маме, и дядя папа, махнув рукой, уходил, чтобы вечером вернуться на ушах и снова вымораживать маму. А к маме прибегали мама Зита и тётя Лика.
Ты на себя посмотри! наперебой вразумляли они маму Лилю. Ты на кого похожа стала?! А Ксарка?! Он такой был жизнерадостный всегда, а теперь?! Тебе кто дороже, твой сын или этот упырь?! Он тут пригрелся у тебя под боком, и рад! К родителям в село он не хочет, потому что там работать надо, а зачем ему работать, когда у него есть ты?!
Мама Лиля не решалась отправить дядю папу в село, пока однажды дядя папа не заявился в совсем уж непотребном виде и прямо с порога не послал далеко-предалеко и маму Лилю, и Ксара, и маминых подруг. Тогда мама Зита с тётей Ликой проворно собрали папины вещи, и папа Саша навсегда исчез из жизни Ксаверия. Ксаверий об этом ни разу не пожалел. Но всем этим невесёлым событиям предшествовала свадьба с гостями, букетами и криками «горько». Пирушка под названием свадьба! Годы спустя Ксар понял, почему мама Лиля так и не зарегистрировала брак с папой Сашей.
Свадьбу гуляли у Чапанов. Мама Лиля была очень хороша в новом золотистого цвета платье, с розовой розой в золотистых волосах. Мама Лиля розу вкалывать не хотела, но мама Зита и тётя Лика настояли на своем видении образа невесты.
Не флёрдоранж, поди! кипятилась мама Зита. То, что надо! Надо, чтоб была какая-то яркая деталь!
Да, а то не хватает чего-то на голове! соглашалась с ней тётя Лика.
В голове не хватает! сдалась таки мама Лиля, и все рассмеялись.
Мама Лиля во главе стола выглядела, как настоящая сказочная принцесса, и папа Саша обнимал её собственнически за плечи. Под вопли «горько» они вставали и надолго замирали, припав друг к другу, отвернувшись лицами от гостей.
Стас, обиженный на весь мир за свою обделённость папой, в свадебном веселье участвовать отказался, а Ксар, поутешав друга, выбрался из детской посмотреть праздник.
А вот и пацан! обрадовался ему дядя папа. Ну-ка, наследник! Иди сюда! Иди, иди, не тушуйся!».
Ксар подошёл, папа Саша подхватил его, посадил к себе на колени, а одна из тётенек бросилась за фотоаппаратом.
Шейз! скомандовала она, хотя трое во главе стола и так улыбались. Скажите «кишмиш»!
Фотографию родительской свадьбы подросший Ксаверий в альбоме не обнаружил. Вероятно, мама Лиля порвала её, порвав с папой Сашей. Ксаверий о её поступке жалел. Такой красивой свою маму он не видел ни до, ни после. Тётя Лика и мама Зита тоже были очень красивы тётя Лика в белом, а мама Зита в красном, но обе они выглядели при маме Лиле как фрейлины при королевской особе. Мама Зита и тётя Лика приносили закуски, меняли тарелки, следили за запасом спиртного. Тётя Лика при этом кокетничала с гостями мужского пола, а мама Зита изображала весёлость. Прямо-таки давилась весёлостью! Она пела романсы очень громко, надрывно, а потом целовалась на балконе с одним из гостей. И рыдала у него на груди. А потом опять то пела, то хохотала.