Ксар дочек любил, но не нуждался в них. Почти как те мужики, что поспособствовали появлению на свет Ксара и Стаса. Но те честно отказались даже называться отцами. Размышляя о них посредством собственного отцовства, Ксар их оправдал: женщины навязывали мужчинам детей, к которым те не были готовы. Когда стали готовы, завели их себе. Других. От других женщин. И ходили с ними в парк, и на родительские собрания, и переживали за каждую простуду и каждую двойку. Правы мамы незачем Ксару и Стасу разыскивать чужих дядек! У Ксара и Стаса было счастливое детство. Неизвестно, каким бы стало оно, находись рядом нелюбящий человек. Невольник долга, чем дальше, тем больше свирепеющий в душе от доли раба. Марфа и Дорофея знают, что отец у них есть, они видятся, а в будущем научатся общаться друг с другом, а пока в качестве мужчины в доме девочкам за глаза и за уши хватает деда Савелова. К внучкам Павел Анатольевич относился иначе, чем к Лере во дни детства её, с ними он был добрейшей души человеком. Личностное его «потепление» отразилось благотворно на дочери и жене атмосфера в доме разрядилась и прояснилась. На Ксаверия перемены в характере тестя не распространялись. Для Павла Анатольевича Ксаверий оставался элементом чуждым, даже враждебным. Поэтому дома у Савеловых Ксар появлялся редко лишь когда там наверняка знали, что глава семьи не нагрянет. Мама Люда бывшего зятя встречала ласково так, словно он и не бывший поила чаем с печеньем и старалась накормить обедом: «Вы совсем исхудали, Ксаверий! Чаем кишки полощете в своем театре, а так нельзя! Садитесь, садитесь, я всё уже подогрела! Лера, скажи ему!!». И Лера говорила с улыбкой: «Ксар, не обижай маму!».
Семья распалась, но добрые отношения сохранились с благодарностью к миру постиг Ксаверий. Мама Люда не искала виновных, не осуждала Ксара, она просто помогала каждому, чем могла. Так же, как мама Лиля. Мама Зита всегда кого-нибудь клеймила, но лишь на словах. Шло поношение виновных от экстремальности натуры, а не из глубин души.
Наши мамы уникальны! объявил Ксар Стасу, когда и у того начались проблемы с женой. Матери обычно берут сторону сыновей, невесток на дух не выносят, даже если те зайчики, а наши наоборот!
Это потому, что они у нас едины в двух ипостасях! буркнул угрюмо Стас.
Варвара обреталась в Португалии второй год, и после каждого телефонного разговора с ней мама Зита обрушивалась на сына: «Нет бы сам куда подался за длинным долларом! Так он сидит, пузо волосатое чешет»!
Какой-то кубинский вариант жизни, взбодрил Стаса Ксар ударом локтя в бок. Это там женщины кормилицы. Рождается дочь в семье праздник! Подрастёт, в порт пойдёт, принесёт в клювике
Хочешь сказать, что Варька покосился на него Стас мрачно и подозрительно.
Да нет! спохватился Ксар. Я это к тому, что бабе заработать легче стало, чем мужику. Они хоть в прислуги пойти могут к богатеньким буратинам, в няньки, в гувернантки, а мы? Только на стройку! Люмпенами!
А я думаю да, не Ксару своим мыслям ответил Стас. Уверен, что да.
Что да?!
Спит моя Варька с каким-нибудь португезом! Не с хозяином хозяйка б её на счёт два выкинула на родину. Но с кем-то она там трахается!
Ты тоже с кем-то трахаешься. как мог беспечно напомнил Ксар. Это не измена, это физиология. Потребности плоти. А они у всех одинаковы, и у нас, и у них, так что давай без дискриминации! Думай лучше, как нам разбогатеть! Станешь богатым, Варька к тебе тут же примчится!
А к тебе Лера? саркастически ухмыльнулся Стас.
Лера нет. Никогда.
Так он говорил и себе, и Стасу, чтобы не обольщаться надеждами. Потому что все эти годы ждал. Ждал, что Лера позвонит и скажет: «Я еду». Или, подходя к дому, он увидит свет в своих окнах, и Лерин силуэт на фоне света Однажды Ксар проснулся от ощущения Леры рядом. Потянулся обнять её, зашарил по простыне и, откинувшись на спину, застонал: «Это наваждение! Или знак?! Я что, должен мечтать поскорей стать старым?!».
Старым быть не хотелось. Хотелось заработать большие деньги и помочь семье. Семьям. И маме Лиле, и маме Зите, и Савеловым. После раздела и последующего затем развала Черноморского флота Павел Анатольевич оказался выброшенным за борт. Выплата пенсий как и жалований задерживалась на неопределённые времена, Лера и мама Люда распродали всё, что имело хоть какую-то ценность, а когда продавать стало нечего, Лера нашла место поварихи в частном кафе. Всё-таки был капраз Савелов провидцем! В театре тоже месяцами не выдавали зарплату, и коллектив тихо, безнадёжно роптал. Ходили слухи скорей всего, достоверные что руководство прокручивает зарплаты сотрудников через банк, чтоб наварить проценты и положить их в свой карман, но доказать что-либо рядовые сотрудники не могли. Руководство и бухгалтерия и впрямь не выглядели измученными безденежьем. В театральном буфете, в обществе представительных мужчин, отцы и матери коллектива что ни день обсуждали какие-то совсем уж свои дела.
После одного из посещений буфета помрежу Кораблину срочно потребовался режиссёр Ксар в буйной ярости ворвался в помещение звукоцеха.
Есть у нас профсоюз или как? жарко вопросил он. Они там опять что-то затевают! Я вошёл аж брызнули друг от друга!
Есть у нас профсоюз, поглядел на него Антон как на дитя неразумное. Купленный-проданый. И что?
Так давайте лидеров поменяем! Уж это мы можем! А дальше выясним официально, что они там мутят, наши радетели! Народ мы или кто?
Мы никто, снисходительно растолковал Антон. Никто тебя не поддержит.
Даже ты?
Даже я. Я ещё хочу здесь работать.
Бесплатно?!
Рано или поздно заплатят, никуда не денутся. Мы все-таки не частная лавочка.