Бред, убеждённо изрёк Энейх. Что ж, так даже лучше. Озвучу прислуге запрет тревожить тебя.
Сообщив это, мужчина наклонился, скользнул руками мне за спину и с треском разорвал корсет вместе с верхней жилеткой и, кажется, нижней рубашкой.
Придержав сползающую ткань у груди, я только моргнула, даже не вздрогнув от резкого громкого треска ткани. Кажется, весь мой страх закончился на полёте, и на другое его попросту не осталось.
Я принесу домашнее платье, задумчиво решил даже не отступивший мужчина, оно без корсета, должно быть легче.
Спасибо, других слов не нашлось, и мой шепот звенящим облаком опустился на комнату, окружив нас двоих, так и продолжающих вглядываться в глаза друг другу.
Какой-то очень странное ощущение Чем сильнее всматривалась, тем глубже меня затягивало в чуть укачивающий чёрно-алый омут. В уголках глаз начал собираться мрак, по телу попеременно холодными и горячими волнами разливалась усталость, и когда перед глазами всё окончательно расплылось, а я полетела куда-то в сторону не сумела сделать ничего. Ни замедлить падение, ни осознать происходящее.
Меня поглотила тьма.
Глава 5
Сквозь вязкую пелену беспокойного сна до меня донёсся глухой женский голос:
Дон Энейх покинул замок?
С большим трудом между прозвучавшим «дон Энейх» и «Ренед Энейх» вырос знак равенства. Мне вспомнился властный мужчина, называющий себя моим супругом, огромный дракон, наш полёт всё остальное вспомнилось тоже, но осталось где-то там, на дне сознания, а вся я сконцентрировалась на воспоминаниях полёта, который желала бы никогда в жизни больше не повторять.
Да, спустя долгую паузу подтвердил малость виноватый голос. Он отправился к Селим.
Ну, конечно! зло усмехнулась первая женщина. Чего ещё можно было ожидать от дракона? Его жена при смерти, а он гуляет по любовницам!
Любовницам? Надо же, у нас и такое имеется. И, вы посмотрите, ничуть не устыдился уехать к ней после того, как едва не убил меня. Потрясающий мужчина. В самом плохом смысле.
Катарина, не знаю, как там поняли, что я не сплю, но лба коснулась прохладная мокрая ткань с резким травяным запахом, а у меня с неподдельной заботой спросили, как ты, девочка?
Не видя смысла и дальше изображать сон, я чуть повернула голову, разлепила почему-то мокрые ресницы, облизнула сухие губы и с трудом сфокусировала расплывающийся взгляд на сидящей у постели женщине.
Она не была мне знакома, но имела доброе, как у бабушки, лицо, светлые тёплые глаза и очень нежные морщинистые руки, которыми и вытирала тряпочкой мой лоб. На вид ей было лет семьдесят, но незнакомка казалась вполне бодрой, даже взгляд был ясным.
Жива, постановил резкий, не очень приятный голос, и я увидела вторую женщину высокую, болезненно худую, с впалыми щеками, пристальным взглядом чёрных глаз, зачёсанными высоко наверх в тугой пучок чёрными волосами и тоже совсем немолодую. Сложив руки на груди, женщина в угольно-чёрном платье смотрела на меня с неожиданным осуждением, а через несколько мгновений добавила. Что ж, Энейху повезло избежать конфликта с герцогом Кьетом, но о произошедшем, без сомнений, будет доложено отцу Катарины. Герцог отдавал дочь замуж, а не на убой.
Её слова поразили даже меня.
Что ты такое говоришь, Болир? у старушки рядом со мной даже возмущение вышло каким-то мягким. Ты была здесь? Видела своими глазами, что случилось? Прекрати делать поспешные выводы и строчить доносы герцогу. Не забывай, кто твой настоящий господин. Думаешь, Ренед ещё долго будет терпеть ваши представления?
Болир развернулась к женщине разъярённым коршуном, обожгла гневным взором и бросила, чётко разделяя каждое слово:
Почему ты всегда так ревностно защищаешь его?
А почему ты всегда с такой уверенностью вешаешь на него все грехи? парировала тоже верно теряющая самообладание старушка.
Я решила, что только конфликта мне здесь сейчас не хватает.
Сев на постели, подхватила упавший со лба белый платочек, поглядела на обеих гостий и негромко, но уверенно сообщила:
Мне стало дурно после возвращения из императорского дворца. Ренед донёс меня до спальни и оставил отдыхать.
Та, имени которой я не знала, тут же повернулась к Болир и глянула на неё с видом «Схавала?». Женщина в ответ раздосадованно поджала губы, неодобрительно посмотрела на меня и с ощутимым нажимом уточнила:
Ты уверена в этом, Катарина?
Её вид, взгляд и голос настойчиво требовали, чтобы я изменила показания, но пока всё происходящее не было ясно до конца, я буду придерживаться ранее выбранной во дворце тактики поведения. В смысле, останусь на стороне Ренеда.
Абсолютно, подтвердила ровно и не отвела взгляда, даже когда вид Болир на несколько мгновений сделался почти угрожающим.
К счастью, дальнейшего конфликта удалось избежать, потому что старушка рядом со мной мягко приказала:
Ступай на кухню, распорядись, чтобы для донны приготовили куриный бульон с гренками.
Бросив злой взгляд сначала на неё, потом на меня, Болир развернулась и ушла, держа спину ровной, ни разу не обернувшись и негромко прикрыв за собой дверь. Это показалось мне странным. Она явно была на эмоциях, но дверь придержала, не стала хлопать. Не знаю, почему меня это зацепило, но вот зацепило почему-то.
Как ты себя чувствуешь? спросили у меня, когда мы остались одни.
Под тёплым, искренне заботливым взглядом хотелось наивно расслабиться и выложить всё, что было на душе. Я такое в последний раз только с бабушкой чувствовала. Эту женскую мудрую заботу и бесконечную нежную любовь. Даже забыла, что это такое.
Девочка моя, встревожилась женщина, Ренед обидел тебя?
Поняла, что сижу и безмолвно плачу надо же, а я и не заметила. И того сосущего изнутри одиночества, появившегося после смерти бабушки, не замечала тоже. Но я ведь одна. Из родных и близких у меня только мать, да и та такая, что уж лучше не было бы. Любви я от неё никогда не получала и не получу, только беды и проблемы. К ней возвращаться не хотелось до зубного скрежета, а вот к бабушке За ещё одну встречу с бабулей я бы многое отдала. Всё, что у меня было.
Нет, что вы, заверила поспешно, принимая протягиваемый мне платочек и промакивая глаза, мне просто вспомнилось
Кто? печально уточнила старушка, тем самым выдавая в себе весьма проницательную особу. Она не спросила «что».
Кое-кто светлый и добрый, я вымученно улыбнулась, шмыгнула сопливым носом и поспешила сменить тему. Ренед уехал?
На меня посмотрели как-то крайне странно, но всё же ответили.
Да, к Селим. Помнишь её? Она гостила у нас прошлой зимой.
Да-да, конечно, отозвалась растерянно и попросила, не желая заострять на этом внимание, можно мне воды?
Угу, несколько отрешённо мыкнула женщина и поднялась из кресла, чтобы отойти в сторону, к столику у окна, подхватить графин и начать с журчанием наполнять стакан.
М-м, а как долго я спала? поинтересовалась осторожно, ощущая себя, как на минном поле.
Любое неверное слово, любой неосторожным вопрос и я подорвусь, а меня разоблачат.
Пару часов, старушка вернулась, вручила мне стакан, а сама не села, осталась стоять, задумчиво рассматривая меня с высоты своего роста.
Она была плотнее, чем Болир, и тем самым казалась мягче и приятнее. Но мне всё равно было ужасно неуютно. Судя по взгляду, меня уже в чём-то заподозрили. Или она всегда так смотрит? Чёртов Энейх, уехал и бросил меня, а я как хочешь, так и пляши. Если он в самом деле свалил к любовнице устрою ему скандал. От имени Катарины. От своего собственного я ему по морде тресну, гаду.
Негодяй. Чёрт!
Катарина, позвала женщина, а едва я подняла на неё взгляд, не стала бегать вокруг да около, а озвучила все свои подозрения в простом: а ответь-ка мне, девочка, как меня зовут?
Вот и приплыли.
Я подавила вздох, опустила голову, ковырнула белоснежное одеяло. Врать мне было нечего, да и не хотелось, если честно. Не этой женщине. Она казалась такой доброй и заботливой, мне не хотелось ранить её своей ложью, пусть мы и не знакомы даже.
К сожалению, я вижу вас впервые в жизни и не знаю вашего имени, призналась тихо и печально, кусая губы и думая о том, какая Ренед Энейх зараза. Редкостная.
М-м, ответила незнакомка нечто неопределённое.
Вскинув голову, взглянула на неё и по одному-единственному взгляду поняла, что мне не очень-то верят.
Я не вру, добавила торопливо. Ренед знает, что я не Катарина. Мы проснулись утром уже вместе. Он сказал, что нужно во всём разобраться, а пока придётся делать вид, что всё в порядке.
И тут я просто не удержалась.
Он правда уехал к любовнице? спросила хмуро и недовольно, сжимая одеяло в кулаке и представляя, что под моими пальцами мужская шея.
Незнакомка покосилась на мою ладонь, вновь посмотрела в глаза, причём в её собственных недоверия теперь было чуть меньше, а вот удивления значительно больше.
Правда, подтвердила чуть дрогнувшим голосом.
Невероятно! я ушам своим не верила. Вот знаете, не хочу плохо говорить о мало знакомом человеке, но с таким отношением не удивлюсь, если Катарина сама свалила.
И старушка обратно в своё кресло опустилась, повернулась ко мне всем телом, вздохнула и начала просительно:
Не наговаривай на него, Ката осеклась, вздрогнула, тут же нахмурилась и неуверенно спросила: А тебя как зовут?
Катерина, представилась, упростив форму имени для привычной им, можете звать Катей.
Катя, повторила бабушка, Катя А ты кто, Катя? Как вообще такое случиться могло?
Радуясь довольно адекватной реакции, я была готова с огромным удовольствием выложить этой приятной искренней женщине всё, что знала и думала, но не успела.
Спальню наполнило громкое просительное урчание.
Ой, смутилась я.
А бабушка поступила как любая истинная бабушка:
Голодная! постановила возмущённо.
Слова прозвучали приговором, но я совсем не была против всего, что за ним последовало.
Меня проводили в ванную, помогли умыться, после принесли одежду. Тёмно-фиолетовое длинное платье простого, но в то же время элегантного кроя закрывало шею, руки до запястий и ноги до пола. Корсета не было, как Ренед и обещал, но это не уменьшило моего желания отыскать где-нибудь штаны.
Так как вас зовут? спросила я у старушки, вернувшись в спальню уже в мягких домашних туфельках на небольшом каблуке.
Она вскинула руки, возмущаясь на себя за забывчивость, и поспешно представилась:
Госпожа Наэ Альвис, тут же насторожилась, пригляделась ко мне и значительно тише добавила: А ты Катарина Энейх.
Мне известно, благодарно улыбнулась её заботе, однако это практически всё, что я знаю.
Госпожа Альвис кивнула, и по одному её взгляду я поняла: старушка в деле. Полностью. Она даже пустую спальню оглядела с видом «кругом враги, не доверяем даже стенам, а цветочным горшкам особенно».
Идём в кухню, меня вороватым движением сцапали за локоть, в который женщина тут же вцепилась так, словно боялась, что меня могут украсть прямо у неё из-под носа, там все свои, сможем поговорить открыто.
Мне бы не хотелось, начала я, не желая открывать секрет пропажи Катарины ещё большему количеству людей, но меня перебили уверенным:
Наши не выдадут. А вот с людьми герцога Кьета, отца Катарины, будь настороже. Ты и сама слышала, они готовы бежать с доносами по каждому поводу.
Много их здесь? я понизила голос до шепота, теперь тоже разделяя настороженность ко всему вокруг.
Все, кто приехали с тобой то есть, с Катариной после свадьбы. Три камеристки и две личные служанки. Телохранителей Ренед не пустил, это породило бы слухи о том, что дон Энейх не способен оказать защиту супруги в собственном доме. Так что пятеро.
Две сейчас во дворце, вспомнила я, Ренед без них улетел.
И правильно сделал, мне одобрительно кивнули. Здесь остались Клара, Иши и Рейс.
С этими словами госпожа Альвис попыталась направиться к двери, но я не сдвинулась с места, вынуждая остановиться и её, и торопливо спросила:
Кто вы?
Метнув взгляд на мои глаза, женщина согласно кивнула, одобряя мой порыв узнать как можно больше, и тем же заговорщическим поспешным голосом ответила:
Няня, я знаю Ренеда с пелёнок.
Тогда не удивляет её желание защищать его.
Почему так быстро поверили мне? это радовало, но всё же несколько настораживало.
Улыбнувшись снисходительно, старушка покровительственно произнесла:
Мы прожили с Катариной год, моя дорогая. Боюсь, тебе придётся сильно постараться, чтобы заставить кого-нибудь поверить, что ты это она.
Нахмурившись, я судорожно обдумывала поступающую информацию. На фоне всего этого показался крайне логичным вопрос:
Какая она?
Я вопросительно посмотрела на женщину в ожидании её ответа.
Поправив мой воротник свободной рукой, госпожа Альвис неопределенно качнула головой, поджала губы, но всё же ответила.
Капризная, требовательная, к окружающим пренебрежительная и холодная. Даже по отношению к собственному супругу. Она не называет его по имени, исключительно дон Энейх и всегда на «вы». Этот брак для неё наказание, а Ренед мучение. Она даже из замка сбегала при любом случае, то гостила у родителей, то молилась в родовом храме.
Ничего себе. Судя по тому, что я успела узнать и понять, Ренед действительно не был подарком. Если он с самого начала вёл себя с супругой так, как со мной, то отношение Катарины неудивительно. Я бы на её месте тоже попыталась его убить.
А вот кстати:
Почему они не разведутся, если им так плохо вместе?
На меня посмотрели, как на душевнобольную, но после бабушка вспомнила о том, что перед ней не Катарина, смягчилась и сказала:
Развод невозможен, моя дорогая. Таковы законы. Доны берут в жёны человеческих женщин из знатных родов и живут вместе до самой смерти. Если умирает дракон, вслед за ним этот мир покидает и его супруга. Таковы законы.
Глава 6
До кухни я добрела, как сквозь ливень. Со всех сторон вокруг стояла шумная непроглядная пелена, я не отслеживала путь и не реагировала ни на людей, ни на редкие слова почувствовавшей моё потрясение и понятливо замолчавшей няни.
У меня был шок.
Мою современную свободолюбивую натуру возмущали слова «развод невозможен» и просто убивало заявление «если умирает дракон, вслед за ним этот мир покидает и его супруга». То есть как? А если я не согласна? Это мне ни развестись, ни прибить его нельзя, в то время как сам дракон получает надо мной полную власть, получается? Меня такое не устраивает. Совсем.
Но дойти до кухни мы так и не сумели.
Вначале на улице послышался странный нарастающий гул, затем весь замок погрузился в звенящую тишину, все его обитатели замерли, настороженно прислушиваясь. Точно знаю, потому что госпожа Альвис поступила именно так. Сбившись с шага, остановилась, повернулась к окну и, кажется, даже дышать перестала. Всего на несколько секунд, затем улыбнулась облегчённо и негромко, скорее самой себе, сказала:
Ренед вернулся.
О, я очень рада. Слов для моей радости не подобрать. А вот сковородку или скалку подобрала бы с радостью. У меня даже рука судорожно сжалась, стискивая воображаемую ручку орудия семейных разборок.
Да что вы, в самом деле? злая я бываю такой вежливой.
И инициативной.
Спокойным размеренным шагом я направилась к высоким двустворчатым, сейчас открытым настежь тёмным дверям. На стоящих стражей в чёрной форме даже не взглянула, на оклик няни не обратила никакого внимания и вышла на широкий каменный порог, на который как раз поднимался по ступеням мрачный и откровенно злой Ренед Энейх.