Одним из неизменных и наиболее опасных симптомов травмы является ее воспроизведение. Будучи однажды травмированы, впоследствии мы почти наверняка сами станем так или иначе вспоминать произошедшее событие, прокручивать его перед глазами и так далее. И мы вновь и вновь будем попадать в похожие ситуации. Когда же случившаяся трагедия это война, а пострадавшие целый народ, последствия воспроизведения травмы оказываются ужасными.
Получив травму, мы становимся легковозбудимыми, наше сознание постоянно ищет врага или угрозу во внешнем мире. Если же на одной территории живут два народа с разным цветом кожи или говорящие на разных языках, или принадлежащие к разным конфессиям, источник угрозы очевиден. Из одного лишь чувства страха они начнут истреблять друг друга, «разрушать дома и мечты своих мнимых врагов И разрушать собственное будущее»[82].
Коллективные травмы могут столетиями сохраняться в культурной памяти народа. Поколение за поколением они сопровождают людей от колыбели до могилы в форме мифов, ритуалов и тому подобного. Они подпитывают жажду мщения за обиды предков и не дают встать на путь примирения. В этом корень большинства нынешних конфликтов. В агрессии Израиля против Палестины и других государств ясно видны отголоски травм, какими стали для евреев холокост, гетто, еврейские погромы, а еще раньше римское владычество и даже ветхозаветные предания о египетском рабстве и гонениях. Сербам объединиться против современных врагов помогла память о битве на Косовом поле, произошедшем более шестисот лет назад. Корни конфликта в Северной Ирландии уходят глубоко в историю отношений ирландцев с англичанами в семнадцатый век и глубже. Оголтелый геноцид, устроенный народом хуту в Руанде, стал ответом на многовековое господство тутси их соседей и родственников.
Конечно, не всегда коллективные травмы в народной памяти связаны с войнами и притеснениями. Многие народы сохранили истории о давно минувших землетрясениях, извержениях, голоде, чуме и других катаклизмах, которые, тем не менее, до сих пор определяют их мировоззрение, социальную структуру и устои. С другой стороны, не все травмы покрыты пылью веков. Множество их возникает почти ежедневно, и то, как они отразятся в памяти будущего человечества, невозможно спрогнозировать. В 2009 году мы писали о том, с каким страхом два миллиона беженцев из пакистанского округа Сват возвращались на родину после того, как движение Талибан потерпело там поражение. В Афганистане бессчетное количество мирных жителей по сей день страдает от затянувшегося конфликта с бомбардировками, выпускаемыми наугад. Миллионы тамилов на Шри-Ланке только начинают заново строить жизнь после гражданской войны, длившейся десятилетия. Боевые действия по-прежнему ведутся в Дарфуре, Сомали и многих других регионах. В то же время есть немало стран, граждане которых прилагают все усилия, чтобы оправиться от природных катастроф: цунами в Юго-Восточной Азии в 2004 году, циклона в Мьянме в 2008, землетрясений в Пакистане, Китае, Италии и так далее. Наконец, многие туземные народы по всему миру сражаются за свои жизни и земли, так как их деревням и даже городам угрожает выселение ради строительства плотин, шахт, развития индустрии, туристического бизнеса и расширения коммерческих плантаций.
Наследственная передача травм
Если однажды какой-либо народ постигла общая беда, эта травма будет передаваться дальше от поколения к поколению, поддерживая саму себя и развиваясь по характерным циклам, прервать которые крайне тяжело. Ветеран войны с ПТСР может временами впадать в апатию и замыкаться в себе. А временами вымещать свой гнев на жене и детях. Когда же дети вырастут, они начнут воспроизводить свою травму, копируя, пусть неосознанно, тот единственный способ построить отношения в семье, который им известен с детства[83]. Так будет травмирована психика следующего поколения. Кроме того (эта тема будет затронута в книге позднее), согласно результатам последних исследований, травма может передаваться и генетически в результате эпигенетических модификаций в экспрессии генов.
Если одну и ту же травму перенесло большое число людей, она может разрастись не только в их семьях, но и в коллективной душе всего сообщества. В этом случае она начнет передаваться от предков к потомкам в форме мифов, ритуалов, церемоний, истории, литературы, песен, пословиц, «здравого смысла», норм поведения и даже в форме законов и общественных институтов. Пример, еще свежий у всех в памяти теракты Аль-Каиды, из-за которых дети в Европе и Америке будут теперь расти в атмосфере страха и подозрительности, особенно по отношению к мусульманам и людям с арабской внешностью. В результате законодательно оправдываются навязчивые меры безопасности, усиление наблюдения за общественными местами, проверка частной переписки, ограничение гражданских свобод и так далее. Эти ответные реакции на коллективную травму уже изменили лицо западной демократии и, вероятно, еще не раз отразятся на жизни будущих поколений.
Для любого общества консервативность норма, необходимая для выживания. Мировоззрение, верования, моральные устои, правила поведения все это меняется, но очень медленно. Исторические хроники, произведения искусства и литературы бережно хранят для нас опыт наших предков; столь же бережно они сохраняют и их травмы. Мы с рождения начинаем впитывать историю и культуру своего народа, чтобы затем на этой платформе строить будущее. Однако сегодня многие общества травмированы настолько, что их платформы больше не годятся для дальнейшего строительства. Многие самобытные культуры вымерли или вымирают под ударами войн, этнических чисток, геноцида, насильственного переселения, голода, нищеты, эпидемий ВИЧ, стихийных бедствий, технологических и экономических преобразований и других коллективных травм. Целые поколения погрязают в насилии, не сдерживаемые больше традициями своих исчезнувших культур. Так или иначе, из этого социального хаоса им все равно приходится строить жилища, добывать средства к существованию, налаживать отношения как друг с другом, так и со своими врагами. Но единственный образ жизни, который им известен это насилие, разрушение и хаос.
Однажды утром в Афганистане
Чтобы представить всю глубину коллективной травмы, которую получили жители одной афганской деревни, не требуется богатое воображение. Эта душераздирающая история произошла в декабре 2008 года[84].
Было жаркое утро. Примерно в 7:30 в небе над отдаленным ущельем появился самолет и стал пикировать. По дну ущелья тем временем двигалась свадебная процессия. Люди шли в деревню жениха, что в районе Камала восточной провинции Нангархар.
Первая бомба попала в большую группу детей, которые бежали впереди процессии. Почти все они погибли на месте.
Самолет ушел на следующий заход и через несколько минут вернулся. Вторая бомба взорвалась точно в центре свадебного поезда. На этот раз жертвами оказались в основном женщины. Каким-то образом невесте и еще двум девушкам удалось уцелеть, но когда они, пытаясь спастись от бомбардировщика, стали карабкаться по склону, их настигла третья бомба.
Хадж Хан был одним из четырех стариков, сопровождавших процессию. Он рассказывает: «Мы шли, я вел за руку внука. Потом был оглушительный грохот, и меня ослепило. Когда я открыл глаза, то оказалось, что лежу в нескольких шагах от места, где мы стояли. Вокруг раздавались крики. Я все еще держал руку внука в своей, только самого его не было. Я огляделся и увидел разбросанные повсюду части тела. Нельзя было понять, где что».
Родственники из деревни жениха рассказали, что похоронили сорок семь тел в двадцати восьми могилах. Опознать погибших было невозможно.
Глава 6
Исцеление от травм
Что такое исцеление?
Понятие «травма» включает в себя целый спектр различных недугов. На одном его конце такие серьезные расстройства, как ПТСР и другие психические заболевания. Другой конец спектра это внешне вполне обычные люди, просто им не удается достичь полного раскрытия своего потенциала и новых уровней сознания. Соответственно, существуют и различные пути исцеления от травм. Любая методика терапии травм направлена на возвращение пациентов к нормальной жизни. Лечение помогает им справляться с ежедневными задачами работой, общением с семьей и друзьями и не испытывать при этом страхов и навязчивых фобий, вспышек гнева и тяги к насилию. Многие методики предполагают также экзистенциальное лечение: оно дает людям возможность понять смысл выпавших на их долю страданий, выстроить новую картину мира и заново найти себя. Впрочем, по нашему мнению, главная задача исцеления в устранении барьеров, препятствующих самореализации тому, что во многих духовных практиках называется просветлением. На этом уровне исцеления человечество получит возможность преодолеть кризис современной цивилизации и встать на путь эволюции, ведущий к рождению нового человека. Лишь очень немногие врачи-терапевты способны стать целителями такого уровня: как правило, здесь успешно работают духовные наставники, а применяемые ими практики это медитация и служение.
Что это значит быть исцеленным? По существу, это означает навсегда оставить в прошлом деструктивное поведение и эмоции, возникшие как следствия былых травм. Сигнал тревоги, вызывающий автоматические реакции на определенные стимулы, больше не должен срабатывать. Исцеленный от клаустрофобии перестает бояться замкнутых пространств, исцеленный ветеран не бросается на землю при взрывах фейерверка. Исцеленный муж не вспыхивает яростью, если ребенок вдруг заплачет, или супруга запоздает с ужином. Поведение исцеленных людей в любых житейских ситуациях становится рациональным и адекватным. Они становятся свободными.
В фактической памяти о травме изменений после исцеления обычно не происходит. То есть человек по-прежнему в состоянии восстановить последовательность событий и еще раз обдумать их. Из его жизни исчезают лишь связанные с былой травмой отрицательные эмоции и физиологические симптомы. Впрочем, многие люди и так не помнят своей травмы, поскольку амнезия одно из ее наиболее распространенных последствий. В таких случаях исцеление либо возвращает им память, либо нет. Последнее особенно характерно для травм во внутриутробном периоде и младенчестве, когда когнитивные способности еще не развиты. Большинство из нас хотело бы вернуть себе все воспоминания, чтобы с их помощью лучше понимать себя, однако на самом деле это не обязательно. Питер Левин даже утверждает, что желание знать и понимать, рождающееся в коре больших полушарий, препятствует рептильному мозгу высвобождать энергию возбуждения, и таким образом закрывается путь к самоисцелению. Иногда, чтобы избежать перевозбуждения, нужно отказываться от рефлексии и позволять работать древним отделам мозга[85].
Исцеление диких животных и людей от травм
Звери в дикой природе страдают от травм совсем не так, как люди. Если защитная реакция велит животному перед лицом опасности замереть, то потом оно сбрасывает энергию возбуждения в виде дрожи и возвращается к нормальному состоянию. В играх детенышей развиваются различные способности, которые пригодятся им позже в том числе и такие, что помогают избежать опасности и избавиться от ужаса после нее[86]. Похожие стратегии использовали первобытные племена охотников и собирателей, которые практиковали шаманские ритуалы. Они знали, что такое посттравматический стресс и страх, зачем нужны дрожь днем и кошмары по ночам и принимали эти симптомы спокойно. К эмоциональным потрясениям и душевным ранам относились сочувственно, пострадавшие не стеснялись делиться своей болью, и обряды исцеления исполнялись всем племенем. Легенды, песни и пляски, пантомима, бой барабанов и действие дурманящих растений все это позволяло достичь глубокого транса, в котором происходил полный выброс энергии возбуждения. Во время подобных ритуалов тело больного охватывала дрожь и конвульсии, а если было необходимо, шаман отправлялся в мир духов, чтобы там собрать по кусочкам его душу[87].
Совсем иначе люди стали поступать после Великого Падения: они воспевали героев, израненных, но не покорившихся безжалостной судьбе. Проявление же естественных эмоций в трудных обстоятельствах не одобрялось, особенно для мужчин. Слезы и страх, бессонница и кошмары были недостойны воина. Мы и сейчас восхищаемся мужеством и презираем слабость. Но цена этой бравады травма, запертая внутри нас, со всеми физическими, психическими и социальными последствиями.
Исцеление от коллективных и наследственных травм
В некотором смысле исцеление от коллективной травмы ничем не отличается от исцеления от травмы индивидуальной. Ведь и в травмированном обществе каждый человек страдает от собственной боли, которую необходимо вылечить. Пока не пройдут ярость и жажда мщения у одного невозможно будет наделить желанием примирения, прощения и справедливости остальных. Кроме того, задача коллективного исцеления облегчается, когда люди постепенно, один за другим, начинают выздоравливать и испытывают потребность делиться своими чувствами, страхами, болью и потерями. А когда все общество идет на поправку, возрастающее взаимопонимание и осознание произошедшего помогают в лечении личных травм.
Таким образом, два уровня исцеления дополняют друг друга. Но существуют и различия, требующие разных подходов к индивидуальному и коллективному исцелению. Уже один только масштаб страданий тысяч и миллионов людей после стихийного бедствия, войны или геноцида не позволяет вылечить людей одного за другим. Различия есть и в сущности методик исцеления. Деревня может оказаться полностью стертой с лица земли, образ жизни полностью разрушенным, но и то и другое нуждается в восстановлении. Культурные традиции, моральные ценности, социальные нормы могут оказаться подорванными, и образовавшийся вакуум будет необходимо заполнить новым мировоззрением, новыми смыслами, мифами и ритуалами. Рано или поздно придется повернуться лицом к страху и недоверию по отношению к другому народу, другой религии и цвету кожи и научиться жить в сотрудничестве. Очень часто страх и недоверие результат травм не индивидуальных, но коллективных и наследственных. В этих случаях приходится бороться с враждой, угнетением и предрассудками, которые копились сотни лет.
И масштабы, и последствия коллективных травм всегда различны. Стрельба на детской площадке, например, это большая трагедия, но лишь для некоторых. С другой стороны, после геноцида в Руанде и войны на Шри-Ланке миллионы превратились в нищих беженцев. В Австралии и обеих Америках целые народы сотни лет страдали от коллективных и наследственных травм, пока не вымерли. Своя общенациональная травма есть и в Европе немцы до сих пор несут ответственность за две мировые войны и холокост. В каждом из этих случаев исцеление требует особого подхода. В части VI мы вернемся к этой теме.