Впервые Елена Матвеевна упомянула о внешности своей крестницы. Олег почувствовал, как его интерес, пробудившийся при романтическом описании происхождения и образа жизни Ганны, угасает.
Слава Богу, что у нее есть хоть какое-то приданое, имею ввиду, что ваш кузен не оставит ее без части доходов со своего виноградника, если конечно, до него еще не добрались турки. буркнул он и вновь уткнулся в свои записи по затратам и растратам флота за последние пять лет, как исключив или снизив оные возможно было бы залатав одни дыры, по возможности прилично прикрыть новые.
* * *
На борту пакетбота «Святой Мартын» мадемуазель Ганна, постукивая каблучком о палубу, пристально рассматривала миниатюру, выполненную из слоновой кости, с изображением морского офицера в характерной для того времени высокой черной треуголке. Миниатюра украшала тыльную сторону массивной золотой табакерки, хоть и изящной работы. Предмет этот был вручен ей отцом перед отъездом на случай трудностей, которые могли возникнуть на пути провоза монеты. Когда они только получили приглашение от петербургских родственников, у Ганны вспыхнул интерес к этому бравому кузену, за которого папа желал выдать ее замуж. Бесспорно, молодой человек был красив, но не настолько же она глупа, чтобы влюбляться в картинку. Особенно, если Олег Аркадьевич намерен так обращаться с ней! Он должен был ждать ее на берегу с каретой. Ганна сказала отцу совершенно откровенно, что у нее нет желания иметь мужем человека, выбранного для нее родственниками, пусть даже об этом соединении мечтали все поколения предков обеих фамилий. Она не против отправится в Россию поездка выглядела приятным развлечением, тем более, что ей осточертел и монастырь, и скудный ассортимент провинциальных развлечений, доступных молодой девушке из общества, а еще больше постоянная опасность приглянуться какому-нибудь сербу, турку или валаху, против денег которого папаша не в силах будет устоять. И тогда она навеки будет обречена оставаться провинциалкой! Ужас! Впрочем, если она и выйдет замуж, то лишь за того, кого сама выберет. Константин Михайлович не обладал достаточной твердостью, чтобы приказывать своей своенравной дочери в решении подобных вопросов.
Между тем подали сходни. Матрос Януш, который весь рейс от Данцига опекал Ганну и молол языком о своих приключениях, радуясь возможности поговорить по-польски (из всего экипажа, состоявшего из немцев, голландцев и англичан, он был единственным поляком). «Мартын» принадлежал смешанной голландско-британской компании, которая единственная получила возможность от британского флота перевозить пассажиров в Петербург и обратно. Разумеется, цены на билеты тут же взлетели до небес, однако будь они в сто раз выше, и тогда бы были не в состоянии окупить перевозку двадцати пусть и вполне состоятельных пассажиров. Истинный смысл своих рейсов компания не афишировала, но Януш пояснил, что смысл в плавании появлялся, когда одной темной ночью кораблик лег в дрейф берега, и к кораблю поспешили несколько шлюпок, а затем начали сновать от судна к берегу и обратно. Теперь можно было не сомневаться откуда в северной российской столице берется голландский табак, ямайский ром и шелковые и шерстяные ткани.
Ганна с насмешкой посмотрела на русских таможенных офицеров, которые первые прошли по сходням на пакетбот и отправились осматривать трюм. Интересно, им ничего не скажет устойчивый запах табака, который можно было ощущать даже отсюда, с палубы?
Гордость девушки восставала против того, чтобы послать сообщение на Большую Морскую о своем прибытии и еще вдобавок попросить прислать за ней карету. Об этом и думать нечего. Она подозвала носильщика и велела нанять извозчика.
Через несколько минут девушка уже проезжала по улицам северной столицы, показавшимися ей блеклыми и чересчур бедными по сравнению с Прагой и Варшавой. Правда, подъезжая к Невскому, ее впечатление несколько улучшилось. И все-таки, бревенчатый особнячок с псевдодорическими колоннами, но и дощатыми стенами с полуобвалившейся штукатуркой, у входа в который остановился извозчик, был просто жалкой лачугой по сравнению с дворцом ее деда в Галаце.
* * *
В салоне Елены Матвеевной слабо отозвался стук дверного молотка.
Думаю, это Софи, сказала Елена Матвеевна. Она часто заезжает после посещения магазинов. Они ожидали объявления дворецкого о прибытии мадам Брундуковой. Но слабый стук повторился вновь.
Спиридон или заснул или куда-то отлучился, проворчал Олег.
Нет, это всё его больной зуб. Он, вероятно, принял слишком много коричного масла. Говорила же я ему, что зуб надо рвать. Веди ее в Золотую комнату, там зажжен камин. А я прикажу заварить свежий чай и встречу Софи у себя.
Поверьте мне, maman, он последние две недели принимает вовсе не масло
Олег направился к парадной двери и распахнул ее, к немалому удивлению обнаружив на пороге молодую особу. Он изумленно уставился на незнакомку. Девушка напоминала начинающую актрису в костюме цыганки. Волосы цвета вороньего крыла зачесаны назад под модной шляпкой, из-под полей которой пара темных блестящих глаз, ничуть не смущаясь, рассматривала хозяина дома. Незваная гостья обладала симпатичной мордашкой, а платье ярко-алого цвета производило своим фасоном некое странное впечатление.
Я хотела бы видеть Елену Матвеевну, произнесла она и шагнула вперед.
Олег загородил дверной проем. Его мать принимала в этом году излишне много посетителей, стараясь блестяще подготовить выход в свет своей крестницы. Эта же особа выглядела явно как портниха или модистка.
«В ней присутствует определенный шарм, но она не совсем комильфо». Такова была его окончательная оценка.
В следующий раз пройдите через заднюю дверь, мадемуазель, сказал он вслух. Но раз уж вы здесь, я узнаю, сможет ли Елена Матвеевна уделить вам внимание.
Ганна перешагнула порог, после чего высокомерно взглянула на кузена. Миниатюрист неплохо постарался точная копия этого надменного лица украшает крышку ее табакерки! Мало того, что ей пришлось самой добираться до этой лачуги через весь город, да еще самой потратиться на извозчика, так теперь еще новое унижение! «Пройдите через заднюю дверь!» Это невозможно вынести. Если он принимает ее за служанку, она отплатит тем же. Ганна молча сняла шляпку и протянула ее Олегу.
Я пани Веселовская-Могила, trontor!
[3]
Олег в недоумении уставился на девушку. В ее речи явно присутствовал южно славянский акцент.
Что? переспросил он.
Dute la dracul!
[4]
[5]
О, Боже! изумленно произнес Олег. Что это за разговоры на помеси чухонского с французским? Может, кто-то из друзей решил подшутить над ним, подослав дамочку легкого поведения, чтобы вызвать в доме переполох.
Послушайте, мадемуазель, сказал он. Вы бы лучше шли своей дорогой Как вы сказали Могила? Что еще за Могила?
Ну да! Мадемуазель Ганна Константиновна Веселовская-Могила из Бесарабии прибыла по приглашению вашей хозяйки Елена Матвеевна. А, cu toate că, în armonie!
[6]
Олег двинулся следом за ней, так и держа в руках шляпку с длинным черным пером.
* * *
Елена Матвеевна, удивленная задержкой сына, уже подошла к дверям своей гостиной. Она видела вторжение дамы в красном, услышала болтовню на иностранном, но явно не французском языке, и взглянула на Олега, ожидая объяснений.
Полагаю, она имеет какое-то отношение к мадемуазель Ганне, неуверенно произнес он. Возможно, компаньонка
Посетительница с раздражением взглянула на него. Как могло случиться, что он не знал о прибытии ее корабля? Всех остальных пассажиров встретили на берегу.
Вы ошибаетесь, я и есть та, которую вы называете мадемуазель Ганна, но просто называю себя немного иначе. Моя фамилия Веселовская-Могила. Мой пакетбот прибыл несколько часов назад.
Но откуда?
Из Данцига.
Но почему из Данцига?
А как вы мне прикажете еще ехать из Польши, которая частью французская, частью прусская, а частью вообще ничья? воскликнула девушка. Я приехала сюда, потом ждала, ждала, пока, в конце концов, уже не могла ждать. Тогда я наняла извозчика и приехала сюда.
Вы дочь моего кузена Константина? удивлению Елены Матвеевны не было предела; подобное казалось ей совершенно невероятным, если, конечно, Константин не был женат на прекрасной великанше. Ему следовало бы упомянуть об этом.
Как только Ганна повернулась к своей крестной, весь ее гнев моментально растаял при виде теплой приветственной улыбки.
Ах, si, я дочь моего папы, а вы Елена Матвеевна?
Об этом и спрашивать не стоит, заверила ее хозяйка дома.
Ох, хресна мати! воскликнула Ганна и бросилась в объятья Елена Матвеевна. Она на добрых три вершка
[7]
Елена Матвеевна инстинктивно почувствовала, что ее скромный будуар не устроит эту удивительную девушку. Олег следовал за ними, все еще со шляпкой в руках.
* * *
Странно, почему ты называешь меня хресной? Ты же знаешь мое настоящее имя, произнесла Елена Матвеевна, но не осуждающе, а немного вопросительно.
Это значит «крестная мать».
Неужели! Подумать только, много лет я была хресной и не подозревала об этом!
Столько чувств, что следовало бы выражаться на французском, улыбнулся Олег. По-французски это будет
Marraine, naturellement, бросила девушка, искоса взглянув на молодого человека.
Его мать недоумевающе нахмурилась.
Но тогда это был бы такой приятный южнорусский говор, не так ли, Олег?
Нет, это был бы Мольер.
Не обращай на него внимания. Он сам на себя не похож с тех пор, как в «Военном журнале» было опубликовано его письмо насчет порядков во французском флоте, сказала Елена Матвеевна гостье и повела крестницу в Золотой Салон.
Ганна с интересом созерцала богатство лепных украшений и облетевшую со стен штукатурку, богатые, траченные молью ковры и подходящие им по стилю мраморные камины, в которых не горели дрова, висящие на стенах картины Козлова и Валериани, изящные канделябры, свечи в которых оплыли и не горели, изящные диваны и столики в ампирном стиле и все это производило на нее впечатление, что она попала в семью, которая еще совсем недавно знавала лучшие дни.
Какой очаровательный дом, хресна. Вам здесь, должно быть, очень уютно, произнесла она. Затем сняла накидку, с небрежной улыбкой подала ее Олегу и, сказав «спасибо», с легким трепетом разжала пальцы. Олег подхватил накидку и огляделся в поисках Спиридона.
Повесьте ее, пожалуйста, терпеливо, как будто бы она говорила с идиотом или глухим, произнесла Ганна.
Непременно, ответил Олег после минутного замешательства и понес накидку в прихожую.
Ганна, не уверенная в том, что ее намеки достигают цели, добавила:
Panski pracownik glupkowaty[8]. Она понадеялась, что это оскорбление Олег поймет.
Боюсь, дорогая, я не сильна в румынском языке. Твой папа писал, что ты вполне прилично говоришь по-французски.
Я сказала, что ваш дворецкий он, очевидно, немного не в себе?
Спиридон? О, нет! У него разболелся зуб. С чего ты взяла, что у него не в порядке с головой?
Он пытался выставить меня из вашего дома. А потом заявил, что я должна буду пройти через заднюю дверь.
В самом деле? Я поговорю с ним, не сомневайся.
Да, я думаю, вам было бы неплохо это сделать.
Вернулся Олег.
Ваша хозяйка хочет сказать вам кое-что, произнесла Ганна, ободряюще взглянув на свою крестную.
Елена Матвеевна и ее сын обменялись недоуменным взглядом.
Это мой сын Олег, объяснила гостье Елена Матвеевна.
Волна гнева обожгла грудь Олега.
Дворецкий! Она приняла его за дворецкого! Но, заметив слабую улыбку на лице девушки Ганны, понял ее уловку. Она решила поквитаться с ним за то, что он принял ее за служанку. Итак, мадемуазель решила отплатить той же монетой, не так ли? Ну что ж, если она желает состязаться в остроумии, он чувствовал, что не ударит в грязь лицом.
Олег отвесил требуемый этикетом поклон, пренебрежительно оглядывая в то же время каждый стежок ее платья.
Умоляю, простите мне эту ошибку, Ганночка. Мы ждали сообщений о вашем прибытии, хотели поблагодарить ваших спутников и обязательно встретить вас, но письма от вас не было
Было, барин, было, прокряхтел старик Спиридон, входя в комнату со свечами и принимаясь зажигать канделябры. В тот четверг было письмо с заграницы, да вы не читая велели его свалить с другими письмами в слона.
Взгляды матери и сына повернулись к мусорному ведру в виде стоявшего на задних лапах слона, куда Олег привык сваливать приходящие ему счета и оплачивал их по мере поступления жалованья раз в месяц.
Так вы Олег Аркадьевич! воскликнула Ганна. Она поднялась и изящно присела в реверансе, производя точно такой же пристальный осмотр кузена, каким ее несколько минут назад наградил и он сам. Моими компаньонами в этом путешествии были старый дядька и его сестра. В Данциге они сдали меня с рук на руки капитану Ван Вейзену и его жене. Они очень хорошие друзья папы.
Но душа моя! воскликнула Елена Матвеевна. Объясните мне, почему отец ваш решил вас послать столь замысловатым и опасным путем через
Через Валахию, Трансильванию, Австрию, Пруссию, Польшу Он посчитал, что так будет гораздо безопаснее, чем ехать через места, где хозяйничают турки, волонтеры, татары и гайдамаки Большой охраны он мне дать не мог, а с французами, немцами и шляхтой всегда проще договориться, чем с самостийными царьками.
Они смолкла. Везде считалось неприличным, когда приезжие берут на себя слишком много апломба. У мадемуазель Ганны имелась привычка получать то, чего она желала, обводя родного отца вокруг пальца. И поскольку замуж ей в восемнадцать лет вовсе не хотелось, а сидеть дома в военное время тем более, поскольку их поместье все равно обязано было пережить нашествие войска (либо турецкого, либо русского), она и объяснила отцу, что извилистым путем можно достичь цели подчас гораздо быстрее, чем напрямик. Во время пути в Валахии и Трансильвании ее встречали как царевну, она побывала во всех театрах Праги и Варшавы, и не особенно торопилась бы в Петербург, если бы не настоятельная просьба ее отца, касающаяся известной им обоим особы. И так как объяснить человеку, что поступить так, как выгодно ей является наиболее простым путем решения его проблем. Этот путь ей казался весьма простым и эффективным средством, она не видела причин менять свою тактику и в России. В их доме властвует этот морской поручик? Ну что же, значит, в первую очередь, надо прибрать к рукам именно его. К счастью, он, похоже, глуповат. И не урод. Всегда занятно разыгрывать свои штучки с красивым и недалеким молодым человеком.
Вы должны простить меня, сказала Ганна, застенчиво взмахнув своими пушистыми черными ресницами. Папа не говорил мне, что вы так привлекательны.
Уже знакомый с женскими хитростями, Олег мог распознать кокетство, если напрямую сталкивался с ним. Когда молодые дамы начинали льстить ему, то все в общем-то сводилось, обычно, к надежде набить себе цену, касалось ли то дам известной профессии, либо девиц на выданье из приличных семей. В первом случае дело касалось лишнего целкового-двух, во втором ценой вопроса уже становился он сам его свобода и пусть и незначительное состояние. Бессмысленность дальнейшей службы уже давно тяготила его ему оставалось еще пара лет до истечения 10-летнего срока службы и последующей бесславной отставки человека, чиновника, не сумевшего себя проявить. И потому он тоже мечтал о скорейшей женитьбе на дочери князя, графа, надворного советника с хорошим имением, капиталом и знакомствами при дворе. Однако, увы! таковые все были либо разобраны, либо их отцы и матери присматривали для своих обожаемых чад супруга побогаче и повлиятельней.