Отрывисто звякнули гитарные струны Гуревич, сняв ремень с плеч, передал гитару кому-то из своей свиты.
Очень жаль! трагически провозгласил легенда, прикрыв ладонью глаза. Очень жаль, что мы так ошиблись в вас! Боже, как силен враг! Как глубоко въелся в ваши души яд официальной пропаганды! А ведь я полагал вас, молодой человек, своим соратником! Тем, с которым мы вместе раскачаем эту лодку косности, пошлости и тупого покорного равнодушия! Лодку под названием «Россия»!
Может, все-таки не надо лодку раскачивать? проговорил Двуха, глядя на Гуревича уже с неприязнью. Знаем мы таких раскачивальщиков Потому и раскачивают, что уверены: в любой опасный момент выпрыгнут и в другую лодку пересядут. Те, кто предполагает и дальше в своей лодке плыть, не раскачивают ее, а воду вычерпывают и дыры латают
Ах вы, щенки!.. мгновенно налился праведным гневом Гуревич. Да вы с кем разговариваете?!
Не нужно, Александр Максимович! в голосе Рудольфа прорезался металл, а очки сверкнули угрожающе. Не стоят они того. Была бы честь предложена Пойдемте, вам сейчас выступать, людишки уже расшумелись сверх меры. Все уходим! он дважды хлопнул в ладоши.
Сомик приоткрыл рот, наблюдая за тем, как потянулась прочь из комнаты пестрая толпа. Он даже дернул было рукой к поднимавшемуся со стула Гуревичу, словно чтобы остановить его. И проговорил:
Олег, зачем же так? Нужно все-таки разобраться
Так я и хочу разобраться, пожал плечами Трегрей.
И коротко глянул на Двуху. Тот без труда понял безмолвный приказ. Скользнул к выходу и, дождавшись, пока последний из свиты мужичок с фотоаппаратом покинет помещение, закрыл за ним дверь, щелкнул рычажком замка. Не успевшие ретироваться Гуревич и Рудольф замерли на месте.
Это как понимать? оторопело прошептал Рудольф.
Я ненадолго вас задержу, встав с диванчика, успокоил его Трегрей. Раз уж мне и моей команде, как вы утверждаете, выпал уникальный шанс, грех будет этим шансом не воспользоваться.
Я предупреждаю! взвизгнул вдруг Гуревич, приняв бойцовскую стойку и воинственно выставив вперед завитую бородку. У меня черный пояс по карате и черный пояс по айкидо!
Целых два пояса, значит, высказался Двуха, юмористически глядя на рок-легенду. Штаны точно не свалятся.
Трегрей шагнул к Рудольфу, поймал его взгляд
Это беспредел какой-то!.. выкрикнул тот.
И внезапно застыл с открытым ртом, словно оледенев.
Кто финансирует вашу деятельность? задал вопрос Олег.
Голубая жилка на его виске запульсировала.
Рудольф вдруг вздрогнул всем телом. По лицу его пробежала мгновенная судорога, очки запотели.
Олег повторил вопрос.
Ф фонд «Возрождение», скрипуче выговорил Рудольф.
И, вдруг придя в себя, ахнул и с размаху сел на пол.
Помогите одними губами прошептал Гуревич.
Снаружи уже барабанили в дверь.
Ломай! Ломай ее! неслись крики из коридора.
Полицию!
Александр Максимович, держитесь, мы вас сейчас вытащим!..
Простите великодушно за доставленное беспокойство, церемонно поклонился Олег совершенно обалдевшему Гуревичу. Игорь, отопри дверь.
Двуха щелкнул замком. Сразу несколько человек ввалились в комнату, едва не сшибив с ног рок-легенду. Ворвавшийся первым ломанулся вперед не разбирая дороги, налетел на вяло копошащегося на полу Рудольфа, споткнулся об него, грохнулся плашмя, невольно став основанием немалой такой кучи-малы, которую тут же и образовали влетевшие следом за ним.
Несколько минут в офисе «Витязя» было очень шумно.
Когда же всю компанию удалось наконец выдворить из помещения, Двуха, отдуваясь, плеснул себе коньяка, шлепнулся на диванчик:
Ну дела И чего это так очкастого перекосило?
Психологический блок, пояснил Олег. Выглядел он очень озабоченным. Сведения, который нам выдал этот Рудольф, выдавать ему ни за что нельзя было.
Серьезно у них, покачал головой Сомик. А Гуревич-то?.. Обидно, черт возьми. Вот так и рушатся идеалы юношества.
Он вернулся за компьютер, защелкал мышкой:
«Возрождение» «Возрождение» Ага, вот оно! Негосударственный фонд, финансируемый Ну, так и есть! Робертом Соврусом финансируемый.
Где-то когда-то что-то слышал, проговорил с диванчика Двуха.
Американский миллиардер, сказал Трегрей. Известный благотворитель и просветитель.
Женя Сомик присвистнул.
А ведь из этого Совруса та-акие бабки можно было выкачать! усмехнулся Двуха. Может, стоило согласиться на предложение? Обогатились бы, а потом по бороде янки пустили, а? А чего, с него убудет, что ли, с миллиардера? А мы бы столько дел нужных сделали
Не думаю, что так все легко и просто, сказал Олег. Нас бы наверняка связали вполне конкретными обязательствами.
Да и не отмоешься потом, пробормотал, выглянув из-за монитора, Сомик. Если даже и вовремя спрыгнуть удастся. Роберт Соврус это ведь тот, который еще в девяностые всю российскую науку на гранты подсадил?
Олег утвердительно кивнул.
Гранты? заинтересовался Двуха. Где-то когда-то что-то слышал Что за тема?
Тоже мне бизнесмен! фыркнул Сомик. Неужто не знаешь?
Не выпендривайся, Сомидзе! немедленно парировал Игорь. Я босяком рос, школу только до шестого класса дотянул, на улице образование получал. Если б не армейка, сейчас бы точно шконку тюремную боками утюжил.
Грант это денежное пособие для проведения научно-исследовательских работ, объяснил Олег.
Соврус в свое время ой-ей-ей сколько миллионов долларов в российскую науку вложил, подхватил Сомик. А то и миллиардов. Родному-то правительству тогда совсем не до науки было
И что в этом плохого? осведомился Двуха. Что вложил?
Ну, представь: допустим, ты молодой ученый
Двуха тут же прыснул, подавившись коньяком.
Я говорю: «допустим»! сам улыбнулся Женя. Ты молодой ученый, осененный вдруг какой-нибудь инновационной идеей. А денег, чтобы эту идею в жизнь воплотить, у тебя нет. А бюджета твоего института только на промокашки хватает. Ну, может, еще ректору немножко остается на зубные протезы. Что делать? Несешь свой проект представителям Совруса, специальная комиссия проект рассматривает И, определив, что это не откровенное фуфло, а стоящая работа, выдает тебе денег на осуществление.
Так и что же в этом плохого?!
Да то, что все эти инновации, под которые Соврус гранты предоставлял, все свежие идеи российских ученых, подробно расписанные, со схемами и подсчетами попадали прямиком в американские институты и проектные центры. Чего непонятного-то? Очень удобно. И, если поразмыслить, совсем недорого. Никакие шпионы не нужны, весь цвет научной мысли огромного государства свои придумки сам тебе несет вприпрыжку. А ты уж сам решаешь, как ими распорядиться.
Ловко хмыкнул Двуха.
Трегрей, до того в задумчивости стоявший посреди комнаты, вдруг быстро подошел к двери, распахнул ее и выглянул в утихший и полутемный коридор.
Что такое? спросил его Двуха. Что с тобой?
Олег, помедлив, обернулся.
Ничего, сказал он. Показалось
Все! решительно проговорил Игорь. Пора баиньки. А то вон некоторым уже чудится всякое
Поддерживаю, сказал Сомик и снова вздохнул. Эх, Гуревич!..
Дурак твой Гуревич! брякнул Двуха.
Да не дурак он, покрутил головой Женя, все он знает и все он понимает. И ведь не за деньги старается ради этих И не за славу. А так ради рюмочки похвалы И чтоб из образа гонимого правдолюбца не выходить.
Братцы! жалобно сказал Двуха. Да черт с ним, с Гуревичем и его шоблой. Поехали спать, а? Гляньте!.. он шлепнул ладонью по оконному стеклу. Светает уже!
Ночи короткие, вот и светает рано, отозвался Сомик.
Что ж теперь, совсем не спать?.. хмыкнул Двуха. Лично я Ого!
Что ого? заинтересовался Женя.
Олег тоже развернулся к стоявшему у окна Игорю.
К нам опять гости, сообщил Двуха. Внедорожник Налимова подкатил. И чего это от нас Арнольдычу понадобилось? А он не один, гляди-ка! Привез кого-то Двух типов важных да серьезных, в костюмчиках оба, прямо «люди в черном», ни дать ни взять. Типы в здание вошли, а Налимов остался у крыльца тереться. Растрепанный весь, явно одевался впопыхах, среди ночи его подняли А я-то думал, что на сегодня сюрпризы закончились
Все любопытственнее и любопытственнее! согласился Сомик. Хорошо хоть, на этот раз есть чем незваных посетителей угостить предыдущие визитеры оставили
Что-то мне подсказывает: вряд ли они угощением заинтересуются, заметил Трегрей. И вот еще что странно Почему они Налимова в качестве извозчика используют? А где же их транспорт?
В дверь постучали негромко, но уверенно.
Открыто! крикнул Двуха.
Первым переступил порог мужчина средних лет, невысокий, подтянутый, с аккуратной прической на пробор, с широкоскулым открытым лицом, твердым подбородком и внимательным ясным взглядом такими изображали на агитплакатах времен СССР честных советских граждан. Второй был помоложе и покрупнее; коротко стриженный, крутолобый и угловатый, он оставлял впечатление типичного телохранителя. И сразу почему-то представлялось, что эта его угловатость обманчива, что если понадобится, он среагирует моментально и четко, не оставив вероятному злоумышленнику ни единого шанса.
Сергей Сергеев, представился тот, кто вошел первым. Начальник службы безопасности губернатора области.
Мелькнула и снова исчезла во внутреннем кармане его черного пиджака красная корочка удостоверения.
Второй вошедший представляться не стал. Окинув цепким взглядом комнату, он остановился у двери, скрестив руки на животе.
Ого! проговорил Сомик. Губернатора области
Двуха ничего не сказал. Неприязненно и тревожно сощурился на неожиданных гостей. Олег же, шагнув вперед, слегка поклонился:
Будь достоин!
Начальник службы безопасности губернатора области Сергей Сергеев, нисколько не удивившись такому приветствию, кивнул и осведомился:
Олег Морисович Гай Трегрей? Причем заметно было, что осведомился только для проформы, он и без того знал, кто перед ним.
Олег Морисович, подтвердил Трегрей.
Прошу простить за неурочный визит, голосом, в котором никакого сожаления не чувствовалось, произнес Сергей Сергеев. Дмитрий Федорович послал меня передать вам, Олег Морисович, приглашение на личную встречу.
Сомик присвистнул. А Двуха сказал вполголоса:
Не спится нашему губеру
Весьма польщен, отозвался Олег. Не премину воспользоваться приглашением. Я полагаю, ехать мне надобно сиюминутно?
Правильно полагаете, Олег Морисович.
Что ж Было бы неразумно отказываться от такой чести.
Прошу вас, Сергей Сергеев, развернувшись, указал на дверь, следовать за мной.
Стоп-стоп-стоп! запротестовал вдруг Двуха. Олег, не дури! Что это еще за новости? Почему это вдруг губеру взбрендило тебя среди ночи к себе дернуть, а? Он что, сон плохой увидел?
Парень у двери насторожился. Правая рука его скользнула вверх за отворот пиджака.
Только попробуй мне ствол вытащить! рыкнул на него Двуха. Отберу и сожрать заставлю! Насухую, даже запивать не разрешу!
Спокойно! бросил Сергей Сергеев в сторону своего спутника, а по адресу витязей укоризненно покачал головой. Ну, зачем это, господа? Право слово, лишнее
Игорь! призвал Двуху к порядку и Олег. Не стоит.
Мы тоже поедем! заявил Женя.
Пропуск выписан только на Олега Морисовича.
Значит, сопровождать будем! На своем автомобиле поедем, не беспокойтесь, не стесним.
Сожалею, но вряд ли это возможно, сказал Сергей Сергеев.
С чего бы это? возмутился Двуха. С каких пор гражданам РФ ограничена свобода передвижения?
Свобода передвижений в нашей стране, конечно, ни для кого не ограничена. Сергей Сергеев чуть улыбнулся. Но дело в том, что Дмитрий Федорович прислал за Трегреем вертолет. И сопровождать вам данное средство передвижения на автомобиле будет затруднительно.
Вертоле-от изумленно протянул Двуха.
Да не беспокойтесь вы так, Олег снял со спинки компьютерного кресла свой пиджак. Поеду один. Неужели вы думаете, мне может грозить какая-нибудь опасность от лица, облеченного властью?
Двуха фыркнул с видом: «Знаем мы эти ваши лица, облеченные властью» А Женя Сомик пожал плечами и сварливо заметил:
А мы и не беспокоимся. С чего ты взял, Олег, что мы беспокоимся? Нам просто на вертолете полетать захотелось. Я вот, между прочим, ни разу в своей жизни на вертолете не летал
Нет, спокойно, но твердо сказал Трегрей. Сопровождать меня не надо.
Прошу вас, пригласил снова Сергей Сергеев. Олег Морисович
Сначала переместился в коридор безымянный спутник начальника губернаторской службы безопасности, за ним комнату покинул Олег. И последним вышел, кивнув Двухе и Сомику, Сергей Сергеев.
Как под конвоем повели, проговорил Игорь, когда за ними закрылась дверь. Вот тебе и ответный шаг со стороны противника. Вот тебе и обраточка аж на уровне губернатора области! Накаркал я тишина, тишина
Давай всех наших собирать, предложил Сомик. Прямо сейчас. Какой там разговор у Олега с губером выйдет, предположить несложно. Не первый год замужем Угрожать будет, давить авторитетом. А то и чего доброго грохнуть решится. В отместку прочим, кто чересчур зарывается, на власть замахиваться осмеливается. Все-таки надо было за ними поехать. Куда они Олега? Не в приемную же? В загородную резиденцию, скорее всего. Там, я слышал, у губера и площадка для посадки вертолета имеется.
Ну, Олега грохнуть это они утрутся, убежденно проговорил Двуха. Силенок не хватит. Да и смелости. А вот угрожать это да, без этого им никак. Что-то вроде ультиматума объявят, я думаю. Давай наших собирать, согласился он. Как раз Олег вернется, а мы все уже тут. Готовы программу дальнейших действий разрабатывать.
* * *
Застолье утихло, когда небо стало светлеть. Гостей, отяжелевших и обессилевших, одного за другим развели по комнатам гостевого дома губернаторской загородной резиденции. Дольше всех, как обычно, продержался главный прокурор города Пескарев. Правда, сегодня достижение это далось прокурору нелегко. Последнюю рюмку Пескарев, выпив, тут же изверг обратно, жалобно крякнул и запрокинулся, сползая со стула. Еле-еле успел подхватить его специально приставленный для этой цели «помощник по хозяйству» (так официально именовалась в губернаторской резиденции прислуга).
Стареешь, Михалыч! отсалютовал рюмкой Дмитрий Федорович вслед прокурору, уносимому из беседки двумя дюжими «помощниками».
Пескарев, покачивающийся в сильных руках «помощников», в ответ на это замечание протестующе дрыгнул обутой в сандалию голой ногой и мощно всхрапнул.
Однако и сам Дмитрий Федорович препровождать по назначению поднятую рюмку не стал. Сменил ее на стакан с минеральной водой, в который, прежде чем выпить, бросил растворяться какую-то таблетку.
Опустошив стакан, губернатор шумно выдохнул и хлопнул себя по обнаженной, густо волосатой груди.
Так-то! удовлетворенно выговорил он. Слабаки. Стая должна чувствовать силу вожака!
Он поднялся, распахнув москитный полог, покинул беседку, располагавшуюся на большой террасе, установленной на берегу Волги, над обширным, сахарно-белоснежным, совершенно пустым пляжем, подошел к перилам и, опершись на них, уставился на медленно и тяжело перекатывающиеся друг в друга речные волны.
Часы еще показывали время дремучее, ночное, а вокруг было светло, как днем. Великая река отливала живым металлом, мерно дышала, будто громадный дремлющий зверь. Неблизкий противоположный берег, обычно без труда просматривающийся, теперь скрыла синеватая, как молочная пенка, дымка. И губернатору Дмитрию Федоровичу на миг представилось, что вовсе не на террасе он стоит, а на капитанском мостике величественного корабля, бесконечно идущего вперед сквозь ветра и штормы.
«Да высокопарно подумал он. Моя губерния и есть мой корабль А я не кто иной, как его капитан. Как же иначе? Команда храпит по своим каютам, а я не схожу со своего поста, не смыкаю глаз»