Я в курсе. Спасибо. Но я тебе про другое. Просто порой хочется быть кому-то по-настоящему интересным. И кто, затаив дыхание, ждёт, что я отвечу, кому небезразлично, о чём я думаю. Понимаешь? Приятно завораживать и видеть результат.
Что за чушь ты сейчас несёшь? Бред какой-то.
Не бред. Пойми, с тобой я чувствую себя словно довесок. Я как один из пунктов, чем ты обладаешь. Ну, машина, квартира, престижная работа и парень. Я тоже, наверное, «limited edition»[2]. Как ты любишь, говорит Артем, и мы слышим, как девушка с силой захлопнула за собой входную дверь.
Не льсти себе. Был бы ты «limited edition», не был бы как все. Не трахал бы студенток. Хотя нет, ты отличился. Остальные мужики хотя бы снимают дешёвые отели или апартаменты с почасовой оплатой. Но ты решил не заморачиваться и трахнул её в моей квартире! На моих простынях! И дал ей мои полотенце и халат! Какая же ты сволочь.
За это прости. Правда. Всё слишком быстро получилось.
Слишком быстро, чтобы подумать мозгами?
Нет. Просто она студентка журфака и брала у меня интервью.
Ага, и не только интервью.
Подожди. Дай расскажу. Он хватается за голову, понимая, что вгоняет себя только в больший тупик.
Да плевать. Неинтересно. Я закуриваю.
Мне настолько противен Артём, что я чувствую себя грязной, и хочется тереть тело губкой, пока кожа не слезет.
О боги! Дай сигарету, пожалуйста.
Вот тебе сигарета, кидаю в него пачкой. Вот тебе зажигалка.
Она попадает ему прямо в лоб.
Спасибо. Рит, я понимаю, что никакое из оправданий не поможет мне, но поверь, принимай ты большее участие в нашей с тобой жизни, а не ставя галочки, что мы сходили в ресторан или провели один выходной вдвоём, этот разговор не состоялся бы. Как и то, что ты только что увидела. Просто я осознал, что так будет всегда. Твои вечные бизнес-поездки, твои поздние приходы домой и прочее. Ты станешь лишь еще более алчной. А потом, когда поймёшь, что хорошо бы иметь нормальную семью, окажется уже слишком поздно. А время летит слишком быстро.
А почему ты не говорил об этом со мной раньше?
Я говорил, только вот ты не слушала. Словно игнорируя, начинала говорить о своём, либо мы трахались.
Ага. Понятно. А эта рыжая, наверное, слушала. Я начинаю ходить по комнате и сжимаю руки в кулаки так сильно, что костяшки тут же белеют.
Она, представь себе, слушала. И о многом меня расспрашивала. О жизни, о моих книгах. А ты же знаешь, как я падок на лестные отзывы о своих текстах. Я не буду отрицать, что это выдернуло меня из болота негатива и безысходности.
И вдёрнуло в её вагину. Ой, слушай, давай ты не будешь из себя строить героя «Блудливой Калифорнии», у тебя харизма слабовата для этого.
Я не строю. Но сериал, как и его главного героя, стал понимать намного лучше. Для тебя всё упирается в секс, ты из-за этого и ненавидишь меня.
Нет, не в секс. Ты так и не ответил. Оно стоило того?
Что? Секс? спрашивает он и кидает окурок в пустую бутылку.
Весь твой поступок целиком.
Знаешь, он стоил того лишь потому, что мы наконец поговорили обо всём этом.
Как же я тебя ненавижу. Одной ночью ты перечеркнул все, что у нас было. Просто поддавшись на банальную лесть и соблазнившись на крепкую задницу. У тебя же в последнее время «нет настроения», как ты выражаешься.
Ну, с ней у меня настроение было.
Отреагировав за какую-то долю секунды, я бросаюсь к нему и отвешиваю такую звонкую пощёчину, что от силы удара его голова отлетает к стене. К моему удивлению, от этого мне ничуть не полегчало. Просто захотелось сделать больно.
Козёл.
Больно! Прости, заслуженно.
Я даже ещё не начала. За мою обконченную кровать ты поплатишься сильнее.
Я пользовался презервативами, отвечает он, держась за левую сторону лица, которая стремительно краснеет.
Они таким, как ты, не нужны. Вы сами по себе гондоны.
У тебя удар, как у боксёра.
Удар у меня нормальный. Просто ты его держать не умеешь. Когда случаются трудности, их просто нужно решать. А не прыгать на первую попавшуюся, которая тебя по головке погладила. Бедный, несчастный. Брошенный такой. Ты вот укоряешь меня в том, что я карьеристка, а скажи честно, на чьи средства мы живём? Вот представь, что я бы завтра взяла да и уволилась. Что бы мы делали? Ждали бы, пока тебя опубликуют за границей? Чтобы получить приличный гонорар? А дальше что? Просто из нас двоих на самом деле о нашем будущем думаю только я. Во всяком случае, думала. Дура. Поделом мне.
Рит, нет, ты хорошая, я просто недостоин тебя.
Ой, заткнись ты уже. Или клянусь, второй удар будет сильнее. Я бросаю на него испепеляющий взгляд.
Снова закуриваю, беру стул и сажусь напротив Артёма. Смотреть на него совсем не хочется. Хочется, чтобы он взял и испарился, захватив с собой все воспоминания о себе. Молчим. Каждый думает о своём, но мысли, скорее всего, сходятся. Это конец. Других вариантов быть не может. Нет ни единого спасательного круга, который может вернуть всё на свои места. Да и всё в принципе уже сказано. Меня трясет, и я пытаюсь унять дрожь, считая до десяти про себя и глубоко дышу.
Значит так, собрав остатки сил, тихо произношу, глядя ему в глаза, свои он старательно прячет. Я сейчас поеду за сигаретами. У тебя есть ровно час, чтобы собрать всё своё барахло и навсегда свалить из моей квартиры и моей жизни. Все мною подаренные Gucci, Burberry и Hellmann можешь взять с собой, считай это золотым парашютом. А ключи от квартиры и карточку оставь на кухонном столе. Если к моему приходу ты будешь ещё тут или что-то пропадёт, я вызову ментов или службу безопасности, поверь, такие проблемы тебе сейчас меньше всего нужны. Халат с полотенцем можешь подарить своей фанатке. Я их всё равно выкину, как, видимо, и кровать. Я тебя больше никогда не хочу ни видеть, ни слышать. От всего сердца желаю тебе сдохнуть в одиночестве и бедности. И чтобы тебя похоронили за счёт государства. Лично я тебя уже похоронила. Ты мне сделал нестерпимо больно, Артём. И ты знаешь, такого я никогда не прощу. Я в тебе разочаровалась. Прощай.
Я встаю и стремительно выхожу из спальни, лишь бы поскорее убраться подальше. Просто исчезнуть. В спину мне летят оклики Артёма, чтобы я остановилась и послушала. Но мне больше нечего слушать. И я не хочу стоять. Я хочу сорваться. Взять билет до Луны в один конец. Сменить имя, цвет волос. Я хочу стереть всё время, которое связано у меня с этим человеком. Я хочу уничтожить все воспоминания. Вот я уже в лифте, держу в руках ключи от автомобиля и смотрю на свои ногти Вот я уже сдерживаюсь из последних сил и снимаю джип с сигнализации. Сажусь в машину, со всей силы захлопываю дверь и раздираюсь истошным криком. Я ору так, словно меня придавил пятидесятитонный грузовик. Словно мне отрезают ногу без наркоза. Я впиваюсь ногтями в руль и бьюсь затылком о подголовник сиденья. Я кричу так долго, что горло начинает болеть, и я захожусь в кашле. Но ни одной слезинки. Ни одной. Что со мной? Неужели я превратилась в Снежную королеву? Не знаю, но единственное, что у меня в голове, просто свалить из этого места как можно дальше. Я беру себя в руки и нажимаю на педаль газа. Не едет. Ах да, завести машину сначала нужно. Точнее, вставить ключ, завести, переставить на режим драйв и уж только потом поехать. Соберись же!
Я трогаюсь с парковки и, миновав шлагбаум, выезжаю на улицу. Меня уже встречает полуденная Москва, наполненная спешащими клерками, гастарбайтерами и всей остальной серой массой. Хотя, думаю, в моём состоянии мог бы проехать медведь на скутере, я бы и на это никак не отреагировала. Нога жмёт на педаль, руки крутят руль, на глазах плотно сидят очки от Tiffany&Co. Магнитола автоматически включилась, и отчего-то вновь зазвучало «Обнуляй». И правда, всё, что я сейчас хочу, так это обнулиться. Вернуться на исходную точку, воскресить все свои обугленные нервные окончания. Забыться, в конце концов. Иногда я очень жалею, что я не какая-то творческая личность, которая может запереться в своей квартире с горой алкоголя и наркотиков, слушать Pulp, Nirvana, Placebo и просто лежать, распростершись на полу, и жалеть себя. Но я не имею на это право. Как я вообще сумела выкрасть для себя выходной на сегодня уже чудо. А может, и не надо было? Я бы даже ничего и не знала Да нет, ересь какая-то. Не хочу стать одной из тех женщин, что готовы закрыть глаза на измены своих мужчин, лишь бы не пришлось появиться одной на какой-нибудь тусовке. Никогда! Слышишь? Никогда ты не позволишь так обращаться с собой.
На такой яркой эмоции я резко стартую на светофоре, не замечая, что красный свет всё ещё горел. И, к моему вселенскому везению, прямо за поворотом меня поджидал пикет ДПС. Который, естественно, не пропустил возможности тормознуть меня.
Остановившись, я всё ещё блуждала в своих мыслях преданной женщины, но уже успела сообразить, что у меня нет с собой наличных в рублях, и поэтому прикидывала, чьей фамилией мне козырять, когда они начнут грозить лишением прав и всем прочим.
Добрый день! Первый батальон ДПС, сержант Красноголовкин, представляется мне страж правопорядка. Ваши документы, пожалуйста.
Одну минуту Я лезу сначала в сумку, а затем в бардачок и достаю ему всё, что у меня есть водительское удостоверение, документы на машину, страховку, абонемент в фитнес-клуб. В общем, соображаю я очень туго.
Этого достаточно, говорит он мне, возвращая всё, кроме водительских прав и документов на машину.
Чёрт, именно сегодня нужно было нарваться на мента. Как будто мне других проблем мало. Сержант что-то изучает, пристально сверяет с чем-то, а затем снова подходит ко мне:
Ну и что же вы так грубо нарушаете? Прямо на красный свет. В час пик. Нехорошо это. Что делать будем?
Товарищ сержант, честное слово, в первый раз такое. Стаж, вы видите, большой. Задумалась просто.
Ну, думать за рулём это вообще хорошее дело, отвечает он, поддёргивая пояс, но правила нужно соблюдать. Штраф я вам все же выпишу. У вас, кстати, глаза красные и кожа бледная. Вы ничего не употребляли? Алкоголь, наркотики?
Нет, не употребляла, раздраженно бросаю я, и при этом как назло начинают трястись руки. Я пытаюсь это скрыть, но получается плохо.
То есть готовы пройти проверку? уточняет он.
Проверку на что? Руки трясутся сильнее.
Я понимаю, как это выглядит, но не могу объяснить, что это не от того, что я что-то приняла, а от злости и желания удавить его на месте, так некстати появившегося.
Одну минуту, говорю я и ищу наличные в подлокотнике. Чего там только нет чеки, дисконтные карточки, диски, даже тампоны всё что угодно, кроме денег.
Пройдемте тогда в патрульную машину, подуете в трубочку.
А сюда можно?
Он вздыхает. Потом кивает, уходит к своей машине и возвращается с черным прибором. Протягивает мне пакетик с новой трубочкой.
Надевайте сами, предлагает он. Я подожду.
Я дую. Изо всех сил, потому что злости во мне через край. Прибор пиликает и показывает ровный ряд нулей.
А с наркотическими веществами у вас как? Гаишник ехидно улыбается. Ничего ночью в клубе не принимали? Давайте на освидетельствование с вами скатаемся.
А может, тебе просто денег в зубы, да и дело с концом? Волна бешенства накрывает меня с головой, в глазах темнеет, и даже уши закладывает до звона.
Понятно, нарочито с растяжкой произносит он. Значит, оформляем протокол об отказе от освидетельствования, автомобиль едет на штрафстоянку.
На какую, в жопу, штрафстоянку? Сейчас я взорвусь.
А вот так, с явным злорадством заявляет он. И предложение взятки должностному лицу, это уже Уголовный кодекс. Так и запишем.
Подождите Я выхожу из машины, решив чуть спустить пары. Сержант ммм
Красноголовкин.
Сержант Красноголовкин, поймите, я только из рабочей командировки, из Тамбова, вру я, чтобы не дразнить его Лондоном. У меня просто нет времени и сил ездить на все ваши идиотские освидетельствования.
Ага. Понимаю. Из Тамбова она. Насосали себе на джипы, а потом хамят, отвечает он сквозь зубы и отворачивается. Воображаете о себе много, уважаемая.
«Насосала». Вот и приехали. Да, Старкова, это точно не твой день. Тебе просто необходимо напиться. И забыться. В любой другой день я бы просто назвала нужную фамилию или позвонила бы по безотказному номеру, и всё решилось бы. Но не сегодня. Сегодня я мечтаю уничтожить весь мужской род. Чтобы они в аду горели.
Насосала?! вскрикиваю я. Да ты сам у меня сейчас насосёшь! Сука, я работаю в сто раз больше тебя! Да я света белого не вижу! Я жизнь свою положила ради работы и этой сраной машины. И что б такая мразь, как ты, говорила мне, что я «насосала»? Да кто ты вообще такой? Типичный ментяра, который и власти никакой не имеет!
Я не успела опомниться, как уже колошматила его со всей своей силы по спине. Мои руки попадали в бронежилет, но я этого не чувствовала. Бедолага отбежал от меня за патрульную машину. Его напарник выскочил было его спасать, но я так истошно кричала проклятия в их сторону, что он обратно забрался в автомобиль и, по-моему, заперся изнутри.
Так, гражданочка, успокойтесь! рявкнул сержант.
Я тебе сейчас, блядь, успокоюсь! Насосала Ты у меня за это слово на столько сядешь, что выйдешь, когда машины уже летать будут! Отдай мои права быстро!
Успокойтесь, вам говорят! Или я буду вынужден применить оружие. Полицейский со страху взялся за свою кобуру.
Да давай! Пали! Пали в безоружную женщину! Вы же только на это способны! Стрелять в женщин и предавать их, когда они вас слепо любят. Так? Ты наверняка жене своей изменяешь. Так? А ну признавайся.
При всём желании нельзя описать, в каком шоке находился полицейский. Заурядный штраф превратился для него в захватывающий боевик. Причём он при наличии табельного оружия и напарника понимал, что против разъярённой женщины, которая вышла из чёрного джипа, нет ни единого шанса. Особенно его натренированный глаз подсказывал ему, что это не очередная любовница какого-нибудь олигарха, а та, которая может отгрызть ему кусок тела и даже не подавится. Несмотря на это, он рискнул и подбежал ко мне, пытаясь усмирить. За что на его грудь градом посыпались удары кулаками, а затем ручьём полились слёзы. Мне нужно было сорваться на ком-то. Все равно на ком. Полицейскому было суждено попасться под горячую руку алчной карьеристки, которой сделали больно. Бедный сержант, ему бы медаль за мужество.
Ну, тихо, тихо, начал успокаивать он меня. Спокойнее. Что с вами случилось? Вам нужна помощь?
Мне? Не знаю, искренне ответила я, осознав, что понятия не имею, что может мне сейчас помочь.
Оторвав зареванное лицо от груди полицейского, я взглянула на него. Молоденький, краснощекий, чуть полноватый, одет в форму, которая ему явно велика. Он уже не казался мне тем мерзким ментом. Просто он стоит тут с самого утра. Смотрит на проезжающие мимо машины представительского класса с мигалками, на бомбил с Кавказа без регистрации, на однотипных содержанок, возможно, даже на своих одноклассников, которые подались в коммерцию и теперь чувствуют уверенность в завтрашнем дне. И он понимает, что нельзя так с родиной поступать. Нельзя. Справедливость должна быть. И тут газую я такая, на джипе, на красный свет и вертела я все правила и сержанта этого на том, чем природой обделена. И как он может пропустить меня? Не может. Но зависть такая едкая вещь, что вырвала на свет это слово «насосала». Ему-то и самому небось сразу стыдно стало, но не сказать этого он не мог. Как не мог не намекнуть на взятку. Ведь дома, наверное, жена в декрете и дочка полугодовалая. Так что приходится ему крутиться.
Вы меня извините, говорю я искренне и тихо. Правда, я не хотела на вас кричать. Мне просто Как же тяжело это произнести вслух! Мне парень изменил. Вот я и не соображаю, куда еду. И денег честно с собой нет.
Так. Ну, это, вы не переживайте. Щас мы разберёмся, простодушно и растерянно отвечает сержант.
Он так покраснел, что стал полностью оправдывать свою фамилию. Вот ведь как бывает. А у меня, кстати, на удивление впервые с момента разговора с Тёмой перестало колоть сердце. Просто я приняла факт предательства. И сказала это полицейскому, которому отказалась платить. Да уж, вот тебе и кривая жизни. От этой мысли у меня даже проскальзывает улыбка, что, как мне кажется, несколько пугает сержанта. Чтобы немного разрядить обстановку, я спрашиваю, нет ли у них воды. Мне находят где-то на заднем сиденье патрульной машины бутыль с минералкой и протягивают. Я отпиваю пару глотков и возвращаю.