Ничего себе, сказал я.
Я потом вам библиотеку покажу, на втором этаже. Вот ею я больше всего горжусь, все остальное пустяки. Надеюсь, вы ко мне еще придете. Я иногда устраиваю субботние вечеринки ничего особенного, так, посиделки с друзьями и коллегами. Ну и в последнюю пятницу месяца играю в покер с приятелями по маленькой, так что вам разорение не грозит.
С полчаса прошло в непринужденной беседе, и к тому времени, как мы сели ужинать (Видер приготовил спагетти-болоньезе, по рецепту итальянского коллеги), все мое смущение исчезло, казалось, мы уже давно знакомы.
Лора почти не принимала участия в разговоре: она подавала еду, а после ужина убрала со стола и загрузила посудомойку. К Видеру она обращалась запросто, по имени Джо. Видно было, что в роли хозяйки она выступает не в первый раз. Тем временем профессор разглагольствовал на всевозможные темы, куря одну сигарету за другой и сопровождая свои речи убедительными жестами.
Я на минуту задумался о характере отношений, связывающих Лору с Видером, но в конце концов сказал себе, что это не мое дело в то время я и не предполагал, что их близость не просто дружеская.
Видер похвалил принесенное нами вино и начал подробный рассказ о французских виноградниках и правилах сервировки вина в зависимости от сорта винограда. Слова его звучали вполне естественно, не напыщенно. Потом он сказал, что в молодости несколько лет жил в Париже, изучал психиатрию в Сорбонне, получил там степень магистра, а потом переехал в Англию, где защитил докторскую диссертацию и опубликовал свою первую книгу.
Немного погодя он вышел из-за стола, принес откуда-то из глубин дома еще одну бутылку французского вина, и мы распили ее вдвоем. Свой первый бокал Лора так и не допила, объяснив профессору, что она за рулем. Она слушала наши разговоры и смотрела на нас благосклонным взглядом, как нянька, довольная тем, что ее подопечные не дерутся и не ломают игрушки.
Помнится, беседа с профессором была весьма хаотичной. Он говорил много, с ловкостью фокусника менял тему и высказывал мнение обо всем от матчей «Нью-Йорк джайентс» до русской литературы девятнадцатого века. По правде сказать, его эрудиция меня изумила видно было, что он много читал и что с возрастом не утратил интеллектуального любопытства (для юноши, которому недавно исполнилось двадцать, пятидесятилетний мужчина представлялся стариком). Однако в то же время складывалось впечатление, что он, как добросовестный миссионер, взвалил на себя нелегкую задачу обучения аборигенов, хотя и не был высокого мнения об умственных способностях своих подопечных. Он словно бы вел дискуссию Сократовым методом, но прежде, чем я успевал ответить на вопрос, сам давал ответ, а потом приводил встречные доводы, опровергающие все, сказанное ранее.
В сущности, я вспоминаю эту беседу как бесконечный монолог. Спустя пару часов мне почудилось, что Видер не умолкнет даже после того, как мы уйдем.
Телефон в прихожей несколько раз звонил. Видер, извинившись, на звонки отвечал, но разговор прекращал очень быстро, за единственным исключением, когда, понизив голос, чтобы не слышно было в гостиной, что-то долго обсуждал с собеседником что именно, я не разобрал, но в голосе профессора явственно слышалось раздражение.
В гостиную Видер вернулся весьма недовольным и сердито сказал Лоре:
Они там с ума все посходили! Как можно просить ученого о таких вещах?! Им дай палец всю руку откусят. Нет, зря я согласился с этими болванами сотрудничать!
Лора, ничего не ответив, скрылась в глубине дома. Пока я раздумывал, кто так рассердил профессора, он принес еще одну бутылку вина. После того как мы распили и ее, он, словно позабыв о неприятном телефонном звонке, шутливо заявил, что настоящие мужчины пьют только виски. Немного погодя он принес откуда-то бутылку «Лагавулина» и миску со льдом. Когда бутылка наполовину опустела, он передумал и сказал, что начало прекрасной дружбы[8] лучше всего отметить водкой.
Я понял, что выпил слишком много, лишь когда встал с дивана, чтобы пойти в туалет сдерживаться больше не было сил. Однако ноги меня не слушались, и я едва не растянулся на полу. От спиртного я обычно не отказывался, но прежде до такой степени не напивался. Видер смотрел на меня, как на забавного щенка.
В ванной я взглянул в зеркало над раковиной и, обнаружив, что на меня смотрят две знакомые физиономии, не удержался от смеха. В коридоре я вспомнил, что забыл вымыть руки, и снова направился в ванную, где едва не обварился горячей водой.
Лора, вернувшись, пристально посмотрела на нас и сварила кофе. Я украдкой поглядывал на профессора, пытаясь сообразить, сильно ли он опьянел, а он, как нарочно, выглядел трезвым, будто я пил в одиночестве. А когда выяснилось, что у меня заплетается язык, я вообще ощутил себя жертвой глупого розыгрыша. Я выкурил слишком много сигарет, грудь сдавило. По гостиной призраками кружили клубы дыма, хотя все окна были распахнуты.
Мы болтали еще около часа, но пили уже только кофе и воду, а потом Лора подала знак, что пора уходить. Видер проводил нас к машине, попрощался и еще раз повторил, что ждет меня в гости.
Лора вывела машину на Колониал-авеню, к ночи опустевшую.
Ну и профессор! сказал я. Классный тип и выпить не дурак. Не, ну ты видела, сколько мы накатили? А он как стеклышко
Может, он таблетку какую заранее принял, ответила Лора. Обычно он столько не пьет. А ты не психолог, поэтому не сообразил, что он о тебе все выведал, а о себе ни слова не сказал.
Он много чего о себе рассказал, возразил я, мечтая, чтобы Лора остановила машину: очень хотелось проблеваться на обочине; голова кружилась, я насквозь пропах вином.
Он тебе рассказал только общедоступные сведения, из тех, что на обложках пишут, отрезала она. А вот ты сообщил ему, что боишься змей и что тебя в четырехлетнем возрасте едва не изнасиловал сосед, а отец твой, узнав об этом, избил подонка до полусмерти. Это очень личная информация.
Я ему все это рассказал? Когда? Не помню
Он любит в чужих головах ковыряться, исследовать их, будто дом осматривать. И это не просто профессиональный интерес, а какое-то патологическое любопытство. Сдерживать его он не умеет. Наверное, именно поэтому он согласился возглавить программу, кото
Лора оборвала себя на полуслове.
Я не стал расспрашивать, что она скрывает, и открыл окно, чувствуя, как развеивается хмель. Бледный месяц сиял в небесах.
В ту ночь мы стали любовниками.
Это случилось просто, без долгих лицемерных разговоров о том, как бы, мол, не разрушить нашу дружбу. Лора завела машину в гараж, мы немного постояли во дворе, омытом золотистым светом уличного фонаря, молча выкурили по сигарете. Когда мы вошли в дом и я потянулся к выключателю в гостиной, Лора взяла меня за руку и увела в спальню.
* * *
Весь следующий день, воскресенье, мы не покидали спальни, но почти не разговаривали, открывая друг друга в любовных ласках. Вечером мы пошли в кафе на Линкольн-стрит, где съели по сэндвичу, а потом дотемна гуляли в парке. Я и прежде говорил Лоре, что хочу найти работу, и теперь упомянул об этом снова. Она сразу же предложила поработать с Видером ему требовался помощник, чтобы навести порядок в библиотеке, о которой я слышал предыдущим вечером, но пока не видел.
Думаешь, он меня возьмет? удивился я.
Я уже с ним об этом говорила, поэтому он и захотел с тобой встретиться. Разумеется, как настоящие мужчины, это вы с ним обсудить не успели. По-моему, ты ему понравился, так что вряд ли он откажет.
Я пока не понимал, нравился ли профессор мне самому, но ответил:
Что ж, тогда ладно.
Она поцеловала меня. На левой ключице, над самой грудью, темнела крупная родинка размером с четвертак. В тот день я изучил все отметины на загорелой коже Лоры, словно бы хотел запомнить их на всю жизнь. Лорины лодыжки были необычайно стройны, а пальцы на ногах длинные она называла их «баскетболистами».
В те дни любовные связи заводили с быстротой обслуживания в закусочных, так что я не был исключением из правил. Невинность я утратил в пятнадцать лет в спальне, украшенной постером с изображением Майкла Джексона. Моей партнершей стала некая Джоэль, на два года меня старше, она жила через две улицы, на Фултон-стрит. В последующие годы случайных связей у меня было много, а пару раз я даже воображал, что влюбился.
Однако в тот вечер я понял свою ошибку. Да, я и прежде чувствовал влечение, страсть или привязанность, но с Лорой все было иначе я хотел быть рядом с ней ежеминутно, ежесекундно. Наверное, уже тогда я смутно осознавал, что наша связь будет недолгой, и потому торопился запомнить как можно больше, чтобы хватило на целую жизнь.
Глава третья
В следующие выходные я начал разбирать Видерову библиотеку. В профессорский особняк я приехал автобусом, от остановки у церкви Троицы. Мы посидели на скамье у озера, выпили пива, и профессор объяснил, что нужно сделать с несколькими тысячами книг в его библиотеке.
Я купил компьютер и установил его в комнате без окон на втором этаже, где по стенам тянулись ряды деревянных полок. Видер хотел, чтобы я создал систематизированную классификацию книг, по которой, пользуясь поисковиком, можно было бы найти любую книгу на полке. Следовало ввести в компьютер все данные названия, авторов, издателей, библиографические сведения Библиотеки Конгресса США и тому подобное, а затем расставить книги по категориям. По нашим подсчетам, на это занятие потребовалось бы не меньше полугода работы по выходным и, может быть, еще пару дней еженедельно. Я уже начал работу над дипломом, но надеялся отыскать свободное время и среди недели.
За мои труды Видер предложил щедрую сумму и обещал платить еженедельно, вручив чек за первые три недели авансом. Я заметил, что в отсутствие Лоры он вел себя сдержаннее, а говорил меньше и конкретнее.
Потом он заявил, что пойдет заниматься в домашний спортзал в подвале, и оставил меня в библиотеке одного.
На изучение компьютерной библиотечной программы я потратил часа три и затем, спустившись на первый этаж, обнаружил, что Видер готовит бутерброды на кухне. За обедом мы говорили о политике. К моему удивлению, он придерживался весьма консервативных взглядов и считал либералов опасными не меньше коммунистов. По его мнению, Рейган вел себя правильно, угрожая Москве, а его предшественник, Джимми Картер, пресмыкался перед русскими.
Мы курили в гостиной, на кухне пыхтела кофеварка, и тут Видер спросил меня:
А вы с Лорой приятели или как?
Вопрос меня неприятно удивил. Я хотел было ответить, что это мое личное дело, но сдержался, вспомнив, что Лора высоко ценит свою дружбу с профессором.
Приятели, соврал я. Она случайно оказалась моей новой соседкой по дому, мы подружились, хотя общих интересов у нас почти нет.
У вас есть подруга?
Сейчас нет.
Так в чем же дело? Лора умна, красива и во всех отношениях привлекательна. Из ее рассказов я понял, что вы много времени проводите вместе.
Ну не знаю. Видно, не сложилось.
Он принес кофе из кухни, протянул мне чашку, закурил сигарету и серьезно, пристально посмотрел на меня.
И что она вам обо мне рассказывала?
Мне стало очень неловко.
Она вас очень уважает и счастлива с вами сотрудничать. Насколько мне известно, вы с ней работаете над проектом, который изменит наши представления о человеческом мозге. Вроде бы что-то связанное с памятью. А больше я ничего не знаю.
А подробно о наших исследованиях она не говорила? быстро спросил он.
Нет. К сожалению, я в этой области науки не разбираюсь, и Лора больше не пытается посвятить меня в тайны психологии, с притворной небрежностью ответил я. Не сочтите за оскорбление, но копание в чужих головах меня совершенно не привлекает.
Вы же хотите стать писателем! раздраженно напомнил он. Как вы намерены разобраться в мотивации поступков своих героев, если не представляете себе мыслительного процесса?
По-вашему, для того, чтобы заниматься скалолазанием, надо быть геологом? возразил я. Джо (Он просил меня называть его по имени, но мне все еще было неловко.) Кажется, вы меня не совсем верно поняли. Иногда я сижу в кафе именно для того, чтобы наблюдать за людьми. Я разглядываю их лица, слежу за жестами и поведением, пытаюсь вообразить, чем все это вызвано. Но ведь все это лишь внешние проявления, не важно, сознательные или бессознательные, и потому
По-вашему, я некий извращенец, оборвал меня Видер, которому доставляет удовольствие подглядывать за людьми в замочную скважину? Отнюдь нет! Без посторонней помощи человеку себя самого не понять. Нам, психологам, необходимо точно знать, когда и как следует помочь, чтобы сохранить целостность личности. Как бы то ни было, наша цель весьма отличается от того, что вы себе вообразили. Надеюсь, вы понимаете хотя, возможно, и не понимаете, так что поверьте мне на слово Итак, предмет моего исследования необходимо держать в секрете, во всяком случае до тех пор, пока я не опубликую результаты. Вообще-то, я уже подписал договор с издательством нет, не с университетским, что вызвало некоторое недовольство в администрации. Полагаю, не нужно объяснять, сколько завистников в университетской среде, вы уже не первокурсник, вполне представляете себе, что и как здесь происходит. Вдобавок для секретности есть еще одна причина, но пока я разгласить ее не вправе. Как продвигается дело в библиотеке? спросил он, резко меняя тему разговора, будто стараясь подловить меня на лжи.
Я объяснил, что освоил программу-классификатор и что все идет по плану.
Спустя четверть часа я собрался уходить, но Видер остановил меня у двери и сказал, что нам надо кое о чем поговорить.
После того как вы на прошлой неделе ко мне заходили, к вам никто не обращался? Никто не пытался выведать, над чем я работаю? Ну, может, кто-то из друзей или знакомых или вообще посторонний человек?
Нет. О том, что мы с вами встречались, знает только Лора.
Отлично! Лучше об этом никому не рассказывать. И пусть никто не знает, что вы сортируете мою библиотеку. Кстати, а почему Лора сегодня с вами не пришла?
Она в Нью-Йорке, с подругой встречается. Они хотели мюзикл посмотреть, так что Лора заночует у подруги и завтра утром вернется.
Он пристально посмотрел на меня:
Великолепно. Я при случае спрошу, понравился ли ей мюзикл. А как подругу зовут?
Дхарма, если не ошибаюсь.
Двадцать лет назад хиппи не устраивали обычные имена, всякие там Розы и Лилии, хмыкнул Видер. Ну, до свидания, Ричард, увидимся после Дня благодарения. Я бы вас пригласил на ужин, но завтра уезжаю в Чикаго и вернусь только в пятницу. У Лоры есть запасные ключи от дома. Если у вас будет время, приходите, поработаете без меня.
* * *
Прежде чем отправиться на автобусную остановку, я долго бродил по улицам, раздумывая о недавнем разговоре.
Значит, у Лоры есть запасные ключи от профессорского особняка Меня это очень удивило до тех пор я не подозревал, что Лора с Видером так близки. И, если я правильно понял, Видер намекнул, что про подругу Лора мне солгала. А еще он слишком допытывался о наших с Лорой отношениях
Настроение у меня испортилось. Дома я с отвращением сунул чек Видера в ящик комода, будто бы мне заплатили за что-то непристойное. Впервые после знакомства с Лорой я проводил выходные в одиночестве. Пустой, темный дом угнетал.
Я принял душ, заказал по телефону пиццу и посмотрел какую-то серию «Женаты с детьми», рассеянно следя за жизнью семейства Банди и не находя в ней ничего занимательного. Аромат Лоры витал над диваном, будто она была рядом. Мы с ней встретились всего несколько недель назад, но мне чудилось, что мы знакомы целую вечность, Лора уже стала частью моей жизни.