Спасибо тебе, товарищ по кают-компании, сказал Джек, если мы с тобой когда-нибудь встретимся, можешь считать, что встретил друга. Это дом миссис Вильямс, да?
Да, сказал мужчина, это дом миссис Вильямс.
А что она за человек?
О, она не из тех женщин, что мне нравятся. Но о вкусах не спорят, может быть, другим она нравится.
Вы здравомыслящий человек, сказал Джек, могу сказать, что вы достаточно мудры, если вы попадете в какую-нибудь ситуацию, вы легко из нее выкрутитесь.
Человек не знал, считать это комплиментом или нет. В любом случае он пожелал Джеку, как и требовали правила приличия, доброго дня и не обратил на его слова внимания. Джек смело постучал в дверь, и появилась одна из жалких служанок Вильямсов. Она спросила его, что ему нужно. Джек ответил:
Во-первых, я должен сказать, что вы очень красивая девушка, а во-вторых, я хочу повидать миссис Вильямс.
Уходите, сказала девушка, вы всего лишь шутите, могу сказать вам, что, после того как миссис вас увидит, она сдаст вас в полицию.
О нет, она не сделает этого, сказал Джек, поскольку я очень привлекательный парень, и она вряд ли отдаст меня кому-либо, скорее она оставит меня себе.
Я уверена! сказала девушка. Вы такой же, как все остальные мужчины, вы слишком высокого мнения о себе. Но если вы хотите видеть миссис, я могу сказать ей об этом.
Скажите, пожалуйста, сказал Джек.
Миссис Вильямс была на первом этаже дома и слышала, что у входной двери идет какой-то разговор, она закричала:
Сюзан, Сюзан. Как ты посмела заговорить с кем-то! Кто это там, скажи мне, кто это, сейчас же!
Это я, мэм, закричал Джек.
Кто, я?
Мэм, я пришел по деликатному вопросу. Я должен сказать вам кое-что важное.
Любопытство миссис Вильямс было возбуждено и, вероятно, некоторые ее страхи, поскольку, когда она говорила Хелен о своих долгах она, так сказать, ненамного преувеличивала истинное положение вещей. Поэтому она боялась отказать выйти к пришедшему, так как он мог оставить Сюзан какое-либо сообщение, а миссис Вильямс не хотела, чтобы Сюзан что-то знала.
По этой причине миссис Вильямс была готова выйти к любому, кто позовет ее и попросит дать ему аудиенцию, даже к Джеку Принглу, которого при других обстоятельствах, как правильно заметила Сюзан, она без колебаний отдала в руки какого-нибудь блюстителя общественного порядка, как вторженца в ее дом.
Когда Джека проводили в комнату, где его ждала леди, он сделал то, что считал очень элегантным поклоном, который состоял в схватывании его локона волос спереди, подергивании его, причем одновременно он отставлял ногу назад. Когда Джек делал это, он опрокинул кресло.
Здравствуйте, мэм! сказал Джек.
Я могу вам чем-то помочь? спросила миссис Вильямс.
Думаю, да, сказал Джек, это верно так же, как и то, что я был во многих плаваниях, а вы, позволю себе сказать, вероятно, никогда не отплывали дальше пределов видимости берега.
Это действительно так, сказала миссис Вильямс, я надеюсь, что разговариваю с офицером, а не с простым матросом.
О да, мэм, сказал Джек, я зеленый контр-адмирал. Я пришел сюда, чтобы спросить, не намечается ли в вашей семье свадьба?
«Несколько эксцентричный человек, подумала миссис Вильямс, но, скорее всего, он джентльмен, иначе он не был бы зеленым контр-адмиралом. Я знаю, что есть адмиралы разных цветов, поэтому он, несомненно, не ошибается».
Да, сэр, в моей семье намечается свадьба. Я говорю это с гордостью за мою дочь Хелен, которая собирается выйти замуж за того, кого можно назвать иностранным властелином.
Иностранного властелина. Зачем врать, это все болтовня.
Говорю вам, сэр, за властелина, что-то вроде монарха, властелина, вы понимаете.
О, я понимаю, они живут среди пластилина, поэтому так называются. Но вы уверены, что выходит замуж именно Хелен, потому что я тоже собирался сделать ей предложение?
Действительно, тогда, адмирал Грин, мне очень жаль, но она выходит за барона Штольмайера из Зальцбурга.
Барона какого? Как вы сказали? Сто маляров и соляной гамбургер? Какое странное имя.
«Какой странный человек, подумала миссис Вильямс, но он джентльмен».
Она произнесла:
Адмирал Грин, Штольмайер из Зальцбурга, вот как зовут барона.
О, я знал, что в нем есть что-то про соль. Но, как бы там ни было, это не важно. Когда состоится церемония, мэм?
Назначение времени поручено мне, сэр. Я сделаю это, как мне будет удобно. Я вынуждена выразить свое большое сожаление, адмирал Грин, что вы опоздали. Видите ли, предложение барона было таким прекрасным. Он достаточно богатый человек, настолько богатый, что предложил мне чек на пятьсот фунтов в доказательство своих намерений, я не могла отказать ему.
Что? Пятьсот фунтов?
Да, уверяю вас, адмирал Грин, что он пообещал за мое согласие пятьсот фунтов.
Скупой дьявол!
Скупой?
Конечно! Я хотел предложить вам пару тысяч и большое имение, которое у меня есть. Это имение приносит такую сумму ежегодно, но оно мне не нужно.
Две тысячи фунтов и имение! Господи Боже мой! Я даже не знаю, что вам сказать. Вы такой щедрый, что я даже не знаю, что сказать, я озадачена. Две тысячи фунтов и имение, которое приносит две тысячи фунтов в год? Вы имели в виду это, адмирал Грин?
Именно это. Что еще я мог иметь в виду? Но я не хочу пересекаться с иностранным пластилином бароном Солонкой.
Но, мой дорогой сэр, подождите секунду, дайте мне подумать.
Нет, мэм, сказал Джек, я не такой обманщик, как вы подумали. Я не могу ничего сказать, но очень вероятно, что ваш барон окажется каким-нибудь наполовину голодающим мошенником, который хочет поправить свои дела за счет вас. Желаю вам доброго утра, мэм.
Сказав это Джек, несмотря на возражения миссис Вильямс, чья жадность была так сильно задета сказанным, что она решила бросить барона, который теперь потерял уважение в ее глазах из-за своих пятисот фунтов, которые она сначала посчитала большой суммой.
Как странно, сказала она, оставшись одна, как странно. После того как я так долго искала мужей своим дочерям, претенденты начинают приходить все сразу и желать Хелен. Очень экстраординарная вещь, очень экстраординарная. Если бы я могла женить адмирала Грина на Джулиане, они бы могли пожениться с Хелен в один день. Тогда бы у меня было две тысячи пятьсот фунтов. Какая отличная идея! Я не скажу об этом никому, я выплачу своим кредиторам восемь пенсов на фунт в качестве премии, я покрою все свои долги и буду с комфортом жить в Лондоне.
С такими интриганами, как миссис Вильямс, всегда бывает так, удача приносит им разочарование. Теперь мысли о том, что она потеряла, перебивали мысли о том, что она приобретает от свадьбы ее дочери с бароном.
В согласии, которое, как мы знаем, было выдавлено из Хелен, виновата именно миссис Вильямс, потому что больше никакая сила не могла заставить Хелен выйти за того, кого она не любила. Но простой факт того, что ее мать увязла в долгах, вынудил Хелен согласиться.
Она должна была все обдумать получше, включить в свои обдумывания Джеймса Андерсона. Такое обдумывание, скорее всего, предотвратило бы ее отступление от клятвы перед Небесами в любви и верности человеку, к которому она испытывала совершенно иные чувства.
Но Хелен не была мудрым мыслителем, и, несмотря на то что все аргументы были в ее пользу, и вся пристойность, и вся справедливость, мы с горечью вынуждены сказать, что она не воспользовалась ничем из этого в той степени, в которой должна была. Напротив, она стала сожалеть о вещах, которые могла использовать для сопротивления.
Когда из нее было выдавлено согласие, она поддалась самым меланхоличным воспоминаниям, стала непрерывно плакать и призывать Небеса на помощь, она просила избавить ее от обстоятельств, с которыми вполне могла бы справиться и сама, если бы убедила себя сделать необходимые усилия.
Наконец, кажется, она решилась на план, который мог принести ей некоторое облегчение, но, решаясь на него, она не знала настоящего характера человека, с которым собиралась иметь дело.
В соответствии с этим планом она собиралась откровенно рассказать барону, что любит другого и что, жив он или мертв, воспоминания о нем живут в ее сердце, что она никогда не сможет полюбить другого и что, женившись на ней, барон получит источник печали и беспокойства, что он овладеет той, чью любовь никогда не сможет завоевать.
«Конечно, подумала Хелен, если он человек, если у него есть хоть какая-то мужская гордость, он не будет продолжать дело, которое для него будет унизительным и которое не даст ему совершенно никакого счастья».
Глава 3
День свадьбы назначен, и гости приглашены.
Неудивительно, что, получив согласие Хелен, за которое она должна была получить крупную сумму, миссис Вильямс почти незамедлительно отправилась к барону, чтобы рассказать об этом.
Казалось, что барон ожидал ее, поскольку не выказал ни малейшего удивления ее появлению, а принял ее с вежливой учтивостью, которая, как считала миссис Вильямс, была следствием его общения среди самых высших и благороднейших.
Он не казался очень нетерпеливым, каким бы был пылкий любовник. Прежде чем позволить миссис Вильямс рассказать о цели ее визита, он предложил ей сесть и настоял на появлении перед ней кое-каких самых изысканных напитков.
Как только она собиралась заговорить на тему, из-за которой пришла сюда, он прерывал ее какой-нибудь другой вещью, поэтому она нашла очень трудным начать говорить о деле.
Наконец, однако, когда он удовлетворил свое желание выказывать гостеприимство, барон сказал:
Предполагаю, что я услышу что-то особенно приятное и восхитительное для себя, поскольку это будет предвещать исполнение моих самых сокровенных желаний.
Дорогой барон, я вынуждена признаться, сказала миссис Вильямс, что, несмотря на чрезвычайно щедрое предложение адмирала Грина
Адмирала Грина, мадам? Я впервые слышу о таком человеке.
Несомненно, несомненно. Наряду с вами предложение руки Хелен сделал еще и адмирал Грин, он сделал такое щедрое предложение, что было бы очень обидно отказывать ему.
Тогда позвольте мне сказать, мадам, я надеюсь, что вы не будете смущаться и сразу же примете предложение адмирала Грина. Мне очень жаль стоять на пути выгодного соглашения, поэтому хочу попросить вас перевести свое внимание на адмирала Грина.
Поговорка о двух зайцах возникла в памяти миссис Вильямс, и она спешно ответила:
О нет, барон, конечно нет, конечно нет. Я отказала адмиралу в этом. Я сказала ему совершенно определенно, что не приму его предложение. Я ему сразу же отказала.
Тогда зачем беспокоить меня рассказом о нем, мадам?
О, я думала просто упомянуть об этом, потому что адмирал сказал, что будет иметь удовольствие, конечно, это было очень великодушно с его стороны, передать мне чек на две тысячи фунтов.
А, теперь я понимаю, сказал барон. Теперь я понимаю, почему вы рассказали мне о нем. Вы думаете, что меня можно заставить превзойти в щедрости адмирала Грина. Но если я скажу вам, что не собираюсь этого делать, вы поймете, что упомянули об этом зря.
Барон был прав. Миссис Вильямс имела в виду именно это. Она чувствовала все то разочарование, которое чувствуют умные люди, когда терпит провал хороший план и влечет за собой последствия, более того, провалы всегда имеют плохие последствия и никогда не оставляют вещи в положении, которое имело место до начала реализации плана.
Последовала скорее неловкая пауза, которая длилась несколько секунд. Затем миссис Вильямс подумала, что вернет расположение барона, и улыбнулась ему самым дружелюбным образом, сказав:
Мой дорогой барон, я уверена, что мы будем самой счастливой и дружной семьей, какую только можно себе представить. Для меня величайшее удовольствие уведомить вас, что моя дочь согласилась стать вашей.
Мадам, я очень признателен.
Когда адмирал Грин сказал, что даст мне две тысячи фунтов, я сказала ему: «Адмирал Грин, понимаете, барон Штольмайер из Зальцбурга уже пообещал заплатить мне пятьсот фунтов наличными». Наличными, вы поняли, барон?
Мадам, я не глухой.
Но вы поняли, что наличными?
О, я начинаю понимать, вам нужны деньги. Почему вы не сказали этого сразу? Нет никакого смысла разговаривать со мной намеками. Если бы вы сразу сказали мне: «Барон, я принесла вам согласие на женитьбу и ожидаю сразу же получить за это пятьсот фунтов», я бы понял вас и сразу сказал: «О конечно, мадам, вот деньги». Как я и делаю сейчас. Вот чек на эту сумму.
Какая это замечательная вещь, сказала миссис Вильямс, какая замечательная вещь вести дело с таким настоящим бизнесменом, как вы. Очень мало людей, барон, обладают такими привычками.
Мадам, вы слишком сильно меня расхваливаете. Конечно, пообещав вам такую сумму денег, я и не думал о нарушении своего слова. А сейчас позвольте спросить, когда же этот счастливый день?
На этой неделе вас устроит, барон?
Очень, мадам, прекрасно.
Тогда будем считать, что договорились. Думаю, что это будет публичная свадьба?
Нет, нет, это будет закрытая свадьба. Я решил, мадам, не приглашать больше ста пятидесяти человек и уложиться в одну тысячу фунтов. Как видите, я собираюсь устроить простенькую свадьбу и не хочу поднимать вокруг нее шумихи.
«Великое Провидение! подумала миссис Вильямс. Если он считает свадьбу с расходами на нее в размере тысячи фунтов простенькой, частной, без шумихи, какой же была бы публичная свадьба?»
Во время одного из моих браков сказал барон с оттенком задумчивости.
Одного из?.. спросила миссис Вильямс. Могу я спросить вас, сколько раз вы были женаты, мой господин?
О конечно. Позвольте вспомнить. Кажется, одиннадцать раз.
Одиннадцать? Прошу вас, сэр, расскажите, что же стало с вашими женами?
Я не могу сказать, мадам. Надеюсь, большинство из них отправились на Небеса. Но среди них были одна или две, которым я бы искренне пожелал оказаться в другом месте.
«Господи! подумала миссис Вильямс. Он синяя борода, но сейчас мы зашли слишком далеко, и я не собираюсь расставаться с чеком, пусть даже жен у него было двадцать. В конце концов, это показывает, что он мужчина с большим опытом, и к тому же с большим богатством. Но если известие о его женах дойдет до Хелен, боюсь, она может не согласиться, я должна предупредить его об этом».
Мой дорогой барон.
Да, мадам.
Я думаю, между мной и вами, мой господин барон, будет лучше ничего не говорить Хелен о том, что она будет вашей двенадцатой женой. Пусть она спокойно думает, что она у вас первая. Вы понимаете, мой господин, молодые люди полны предрассудков по таким вопросам. Ей это может не понравиться.
О конечно, мадам, я не буду упоминать о женах, которые предшествовали ей. Уверяю вас, я знаю, какие предрассудки возникнут у людей о человеке, у которого было одиннадцать жен. Люди будут думать, что он задушил их.
Господи Боже мой! сказала миссис Вильямс. Ведь это не так, мой господин барон. Я надеюсь, что никто никогда не обвинял вас в таких вещах.
Нет, сказал барон, как же нам избежать всяческих обвинений. Вы знаете не хуже меня, миссис Вильямс, в каком плохом мире мы живем и какие люди завистливые.
Да, сказала миссис Вильямс, это очень верно. Но не часто человек имеет одиннадцать жен.
Нет. И такой человек не часто решается иметь двенадцатую.
Да. В этом что-то есть. Но я не знаю, мой господин, я надеюсь, что это будет счастливый брак и во всех отношениях такой, каким мы желаем его видеть.
Миссис Вильямс, сказав это, оставила барона, но сказать о том, что она верила этим словам, значило бы произвести слишком суровый эксперимент над доверчивостью наших читателей. Когда барон оказался один, на его лице появилась странная и отвратительная улыбка.