После окончания Первой мировой войны Хэнки выступил против использования правительственных бумаг в личных целях. Им была подготовлена специальная инструкция, предусматривающая, что «протоколы заседаний и другие документы не являются собственностью членов кабинета». Также инструкция предписывала, что «после того как министр покидает свой пост, секретарь кабинета должен забрать у него или, в случае его кончины, у его душеприказчиков все официальные бумаги»
119
Несмотря на старания Хэнки, правительство не стало утверждать эти положения. Что в принципе и не удивительно. Многие министры собирались использовать накопившиеся документы в своих мемуарах. А что до секретности, то ее сохранение и так обеспечивалось существующей процедурой, запрещавшей обнародовать официальные документы без предварительного одобрения короля. В итоге после утомительных прений был найден компромисс, сохранивший за политиками право собственности на государственные бумаги, но запрещавший свободное цитирование.
Новые правила получили вольную трактовку у некоторых политиков. Среди них был и Уинстон Черчилль, начавший в 1919 году работу над описанием прошедшей войны, «Мировой кризис». Столкнувшись после выхода первого тома с неприятными вопросами относительно обильного цитирования бумаг Адмиралтейства, при работе над последующими томами Черчилль стал согласовывать текст с Хэнки. В последующие годы через руки Хэнки прошли аналогичные сочинения других авторов, в частности многотомные воспоминания Ллойд Джорджа, что превратило секретаря кабинета в неофициального цензора политических мемуаров.
Новые изменения в правилах цитирования правительственных документов произошли в 1934 году после выхода биографии лидера Лейбористской партии Джорджа Лэнсбери (18591940), написанной его сыном Эдгаром Айзеком Лэнсбери (18871935). В своем сочинении Лэнсбери-младший процитировал без разрешения два меморандума правительства. Проведенное разбирательство признало его виновным в разглашении государственной тайны. Тираж новой книги был отозван для внесения купирующих правок.
Эпизод с Лэнсбери повлиял на всех. Заместитель Хэнки Руперт Бесвик Хауортс (18801964) составил новые правила, согласно которым после ухода в отставку министры должны были передавать в секретариат кабинета все официальные бумаги. При этом за ними сохранялось право получить в случае необходимости доступ ко всем касающимся их лично документам за все время пребывания в должности. Правда, подобное обращение могло состояться только после согласования с правительством.
В отличие от предложений Хэнки 1919 года, новые правила были утверждены. Восьмидесяти семи министрам, экс-министрам и душеприказчикам были направлены требования о возвращении правительственных бумаг. Девять политиков подчиниться отказались. Уинстон Черчилль был в их числе. В своем ответе Хауортсу он сослался на устоявшуюся практику. Черчилль привел пример своего отца, передавшего все документы периода руководства Министерством по делам Индии и Казначейством душеприказчикам, с гарантией того, что ни одно слово из этих бумаг не будет предано огласке без согласования с ответственными министрами. Именно это разрешение Уинстон и получил во время работы над биографией отца. Аналогично он поступит и с имеющимися у него документами, передав их душеприказчикам. Вносить же какие-либо изменения в заведенный порядок он считал нецелесообразным
120
Понимая, что с такой персоной, как Черчилль, Хауортс не справится, дальнейшее решение вопроса с отставным политиком Хэнки взял на себя. В июне 1935 года он направил экс-министру объемное послание, в котором указал, что правила изменились и эти изменения утверждены правительством
121
122
Хэнки ответил через девять дней, объяснив, что под «документами правительства» понимаются все бумаги, которые рассматривались на заседаниях правительства и Комитета имперской обороны, а также подотчетных им комитетах. Для того чтобы облегчить Черчиллю поиск необходимых к передаче материалов, он сослался на записи Казначейства, согласно которым после ухода из Минфина экс-министр забрал с собой два ящика с документами под номерами V и VI. Кроме того, для разбора и систематизации архива Хэнки готов был направить двух «надежных и опытных» членов своей команды
123
Загнанный в угол, Черчилль вначале тянул время, а затем, в апреле 1936 года, пригласил Хэнки к себе в Чартвелл. Результатом этой беседы стало возвращение документов, касающихся руководства Минфином в 19241929 годах
124
Имея неприятный опыт общения с секретариатом кабинета, Черчилль сделал для себя долгоиграющие выводы и, руководя Адмиралтейством в 19391940 годах, а также военным правительством, постарался всем документам, исходящим от его имени, придать статус «личных бумаг». В сентябре 1945 года, направляясь отдыхать на Комо, он взял некоторые из правительственных файлов с собой, приступив к их изучению уже в самолете. Поймав на себе удивленный взгляд одного из сопровождавших, он жадно произнес: «Они мои, и я могу их опубликовать»
125
На самом деле эти документы ему не принадлежали, и он это прекрасно знал. После окончания войны произошли новые изменения в правилах использования и хранения правительственных бумаг. Преемник Хэнки Эдвард Бриджес выступил с инициативой возвращения официальных бумаг в секретариат кабинета министров. В очередной раз Черчиллю пришлось отстаивать право на «свои» документы. Правда, в отличие от предыдущих случаев, его влияние в решении подобных вопросов значительно возросло. Хотя и оно не было безграничным.
В ходе обсуждений 23 мая 1945 года правительство Черчилля утвердило новые правила, которые включали три существенных положения: уходя в отставку, министры могли взять с собой все меморандумы и другие государственные бумаги, составленные ими лично; старшие министры (входящие в состав кабинета) имели право получить в любой момент доступ в секретариате кабмина к тем документам, которые были адресованы им во время работы в министерстве; цитирование и публикация документов без разрешения правительства, находящегося в момент цитирования или публикации у власти, запрещались.
В соответствии с этими положениями, покидая пост премьер-министра, Черчилль забрал с собой все «свои» директивы, меморандумы, письма, телеграммы и записки. Но это было еще не все. Новые правила разделяли право хранения и право использования документов. Если Черчилль хотел опираться на свой архив, а он, разумеется, хотел (и шестьдесят восемь томов документов, собранные его секретарями и посвященные каждому месяцу войны, а также шестьсот массивных папок, оставшихся на хранении в подвале здания секретариата кабмина, служили манящим подспорьем), то теперь он попадал в зависимость от нового премьера Эттли и секретаря кабинета Бриджеса. Преемник Хэнки собирался придерживаться жесткой политики в отношении издания послевоенных мемуаров. По большей части, именно от него теперь зависела судьба многих реминисценций на Туманном Альбионе
126
Весной 1946 года с очередным томом воспоминаний, охватывающих период с 1933 по 1940 год, собирался выступить адмирал флота Альфред Чэтфилд (18731967). О публикации ряда документов, касающихся милитаризации Германии в 1930-х годах, также задумался экс-заместитель главы МИД Роберт Гилберт Ванситтарт (18811957). Опасаясь, что эти проекты откроют дорогу целой серии послевоенных мемуаров, Эттли попросил Бриджеса в срочном порядке подготовить новые правила использования правительственных документов. Проект был подготовлен в мае 1946 года и допускал цитирование правительственных бумаг «только в исключительных случаях».
Черчилль был неприятно удивлен этим нововведением. Двадцать первого мая он пригласил Бриджеса к себе. Он процитировал несколько фрагментов из своей переписки с Ллойд-Джорджем периода 19341935 годов, когда обсуждался вопрос о передаче документов в секретариат кабинета министров. Тем самым он недвусмысленно дал понять, что будет бороться за право использования собранного за годы войны архива.
Беседа с экс-премьером произвела на Бриджеса впечатление. Он посоветовал Эттли до окончательного утверждения новых правил заручиться поддержкой своего предшественника
127
Для усиления позиции Черчилль сослался на прецедент предоставление в годы войны дополнительных прав в рассматриваемом вопросе экс-премьеру Стэнли Болдуину (18671947), а также на критические публикации Батчера и Ингерсолла, для ответа на которые у него должны быть развязаны руки. Черчилль любил, защищая свою точку зрения, использовать сразу несколько аргументов. Так и на этот раз, рассмотрев проблему с разных сторон, он добавил еще один довод: использование документов с демонстрацией, как и почему принимались решения, «определенно вызовет симпатии к нашей стране»
128
В сентябре 1946 года Черчилль вновь обратился к Бриджесу. На этот раз он сообщил о своем желании написать «британскую военную историю». При создании нового произведения он хотел опираться на «собственные тексты» военного периода. Другими словами, он собирался использовать документы, исходящие от его имени. При этом Черчилль не возражал против согласования текста с правительством Его Величества. «Мне кажется, я имею право на цитирование правительственных бумаг, если я решил рассказать свою версию событий, заключил экс-премьер. К тому же подобное описание в интересах нашей страны, и, возможно, я единственный человек, кто способен это сделать»
129
Бриджес с пониманием отнесся к этому предложению. В своем ходатайстве Клементу Эттли он отметил, что «мистер Черчилль выразил готовность сотрудничать с правительством, чтобы избежать в своей книге огласки фактов, которые могут навредить общественному мнению». По словам секретаря, «было бы очень полезно, если бы примеру мистера Черчилля последовали и другие авторы»
130
Предложение лидера оппозиции было рассмотрено на заседании кабинета министров 10 октября 1946 года. Не считая опасений, высказанных заочно главой внешнеполитического ведомства Эрнестом Бевином (18811951), в целом кабинет согласился предоставить бывшему главе правительства разрешение на использование в своих мемуарах меморандумов, директив, записок и других правительственных документов, упоминаемых им в последнем обращении к Бриджесу. Также было оговорено, что перед публикацией текст книги следует передать в правительство для рассмотрения и внесения необходимых корректировок в свете существующей на момент издания политической обстановки.
Сообщая Черчиллю о результатах заседания, Бриджес добавил: «Как видите, все предложения приняты на сто процентов без условий и оговорок». Также он заверил писателя, что «я и все мои коллеги в секретариате кабинета министров всегда готовы оказать вам любую помощь по вопросам, связанным с этими документами», все «сочтут за честь быть полезными вам, как и вы были полезны нашей стране»
131
132
Третья проблема, которая мешала приступить к написанию нового произведения, заключалась в запутанных отношениях, сложившихся с издательствами. Как и большинство авторов, Черчилль старался использовать конкуренцию между издательскими домами ради получения большего дохода. Летом 1941 года он выкупил у Macmillan за полторы тысячи фунтов права на свои работы, приобретенные этим издательством в том же году после ликвидации предприятия Баттервортса. Сделка с Macmillan была оформлена 3 августа за день до отъезда Черчилля на первую встречу с Рузвельтом в годы войны. Спустя два года, в очередной раз испытывая острую нехватку наличности, Черчилль продаст недавно выкупленные права обратно Macmillan. Только не за полторы, а за семь тысяч фунтов. В июне 1943 года Черчиллю поступит новое заманчивое предложение от студии Metro-Goldwyn-Mayer двадцать тысяч фунтов за экранизацию «Мальборо». В ходе дальнейших переговоров сумма возросла до пятидесяти тысяч фунтов, правда, права достались не MGM, а Two Cities Films. Черчилль использовал новый гонорар для выкупа прав у Macmillan, которые продал им всего три месяца назад!
Относительно истории Второй мировой войны, правами на новые произведения Черчилля владело Macmillan. В то же время работе над книгой препятствовал глава крупного издательства Вальтер Годфри Харрап (18941967). Черчилль уже сотрудничал с Harrap & Со. Ltd., которое в период с 1933 по 1938 год публиковало «Мальборо». Именно в это издательство Черчилль обещал принести свою следующую книгу, которая, как тогда полагали издатель и автор, должна была поведать читателям историю Европы со времен Октябрьской революции.
Прежде чем двигаться дальше, Черчиллю необходимо было освободиться от пут бывших обязательств. С Macmillan все оказалось более или менее просто. В августе 1944 года Черчилль направил главе издательства уведомление о расторжении договора в одностороннем порядке в шестимесячный срок. Подобное действие, хотя и не приветствовалось, допускалось. Премьер знал, что его условия будут приняты. Как-никак, один из управляющих издательства Гарольд Макмиллан (18941986), был членом Консервативной партии, а также министром в военном правительстве.
Вальтер Харрап оказался более крепким орешком. Он нуждался в новом проекте и готов был отстаивать свои права в суде. Черчилль попытался объяснить, что написание книги про историю Европы в первой четверти XX века сейчас нецелесообразно. Во-первых, «прочитав за последние пять лет не более дюжины книг», он не был готов к подобному начинанию. Во-вторых, публика ждет от него совершенно другого подробностей Второй мировой, но никак не описание социалистической революции в России и рассказ о приходе к власти Муссолини в Италии. Харрап решил задобрить Черчилля, дважды изменив в его пользу условия контракта. Однако политик остался непреклонен, заявив, что «не собирается больше иметь никаких дел» с этим издательством. В итоге Харрап был вынужден ретироваться, заметив, что «с нашей стороны было бы некрасиво, вне зависимости от того, правы мы или нет, судиться с человеком, которому каждый из нас стольким обязан».
Развязав себе руки, Черчилль смог теперь уладить вопрос с продажей нового произведения. В качестве британского издательства было выбрано Cassell & Со. Ltd., о чем Черчилль сообщил его главе Ньюмену Флауэру (18791964) в ноябре 1944 года. Сделано это было, правда, весьма обтекаемо, поскольку на тот момент он еще не был полностью уверен, будет ли браться за новое сочинение.
Колебания и раздумья были характерны для Черчилля и в дальнейшем. В конце июля 1945 года он признается Эдварду Бриджесу, что «не знает, станет ли вообще писать мемуары об этой войне». «Я склоняюсь к тому, чтобы написать, но эта работа займет как минимум четыре года, а может быть, и все пять». Через десять дней Черчилль скажет Камроузу, что если книга и будет написана, то ее публикация состоится только после его смерти. Еще через три недели он укажет более точный срок выхода мемуаров: десять лет после своей кончины
133
По мере того как решались вопросы с налогами и правами, вероятность написания и прижизненного издания нового произведения возрастала. А следовательно, набирало обороты и общение с издателями. Как правило, в Британии и США эти функции брали на себя литературные агенты, выступающие посредниками между творчеством автора и миром издателей. На протяжении многих лет Черчилль сотрудничал с агентством Curtis Brown, желавшим и дальше обслуживать знаменитого клиента. В агентстве даже предложили снизить комиссионные с десяти до двух с половиной процентов, лишь бы сохранить ценное партнерство. Но Черчилль этого уже не хотел. Он считал, что литературные агенты получают слишком много, а приносят слишком мало. Взобравшись на олимп писательского мира, он решил обойтись без услуг подобных специалистов. Однако лично вести переговоры и обсуждать условия контракта он также не собирался, да и, по сути, не мог из-за своего статуса.