Януш Корчак
Как любить ребенка
Janusz Korczak
JAK KOCHAĆ DZIECKO
© И. Е. Адельгейм, составление, перевод, 2014, 2024
© Издание на русском языке, оформление
ООО «Издательская Группа Азбука-Аттикус», 2024
Издательство Азбука®
* * *
Молитва воспитателя
Я не возношу к Тебе долгих молитв, о Господи. Не обращаю бесчисленных вздохов Не бью поклонов, не совершаю богатых жертвоприношений во славу Твою и хвалу. Не пытаюсь завоевать Твою величайшую милость, не добиваюсь щедрых даров.
Мысли мои не имеют крыльев, которые вознесли бы песнь мою к небесам.
Слова мои бесцветны, не благоуханны, серы. Устал я, безжизнен.
Взгляд затуманен, а спину согнуло бремя забот.
И все же я обращусь к тебе, Господи, с сердечной просьбой. Ибо обладаю сокровищем, которое не хочу доверить брату-человеку. Опасаюсь, что человек не поймет, не почувствует, пренебрежет, высмеет.
Я, всегда бывший рядом с Тобой смиренной тенью, здесь буду страстно настаивать.
Я, всегда шептавший Тебе, здесь заговорю непреклонным голосом.
Повелительный взор свой устремлю в высь небесную.
Выпрямившись во весь рост, потребую, ибо не для себя.
Ниспошли детям светлую долю, помоги их усилиям, благослови их труды.
Не самым легким из путей поведи их, но самым прекрасным.
А в залог этой просьбы прими единственное мое сокровище печаль.
Печаль и труд.
Как любить ребенка
Ребенок в семье
1. Как, когда, сколько, почему?
Я предвижу много вопросов, которые ждут ответа, и сомнений, нуждающихся в разъяснении.
И отвечаю:
Не знаю.
Всякий раз, когда, отложив книгу, ты начинаешь раздумывать, книга достигла цели. Если же, быстро листая страницы, ты станешь искать предписания и рецепты, досадуя, что их мало, знай: если и есть тут советы и указания, это вышло само собою, вопреки воле автора.
Я не знаю и не могу знать, как неизвестные мне родители могут в неизвестных мне условиях воспитывать неизвестного мне ребенка, подчеркиваю «могут», а не «хотят», а не «обязаны».
В «не знаю» для науки первозданный хаос, рождение новых мыслей, все более близких истине. В «не знаю» для ума, неискушенного в научном мышлении, мучительная пустота.
Я хочу научить понимать и любить это дивное, полное жизни и ярчайших неожиданностей творческое «не знаю» современной науки о ребенке.
Я хочу, чтобы поняли: никакая книга, никакой врач не заменят собственной зоркой мысли и внимательного наблюдения.
Часто можно встретить мнение, что материнство облагораживает женщину, что лишь как мать она созревает духовно. Да, материнство ставит огненными буквами вопросы, охватывающие все стороны внешнего и внутреннего мира, но их можно и не заметить, трусливо отодвинуть в далекое будущее или возмущаться, что нельзя купить их решение.
Велеть кому-нибудь дать тебе готовые мысли это поручить другой женщине родить твое дитя. Есть мысли, которые надо самому рожать в муках, и они-то самые ценные. Это они решают, дашь ли ты, мать, грудь или вымя, воспитаешь как человек или как самка, станешь руководить, или повлечешь на ремне принуждения, или, пока ребенок мал, будешь играть им, находя в детских ласках дополнение к скупым или немилым ласкам супруга, а потом, чуть подрастет, бросишь без призора или захочешь переламывать.
2. Ты говоришь: «Мой ребенок».
Когда тебе и говорить это, как не во время беременности?
Биение крохотного, словно персиковая косточка, сердца эхо твоего пульса. Твое дыхание несет кислород и ему. Одна кровь течет и в нем и в тебе и ни единая алая капля крови еще не знает, останется она твоей, или его, или прольется и умрет, как дань, взимаемая таинством зачатия и родов. Кусок хлеба, который ты жуешь, материал ему на созидание ножек, на которые он встанет и побежит, кожицы, которая их покроет, глаз, которыми он будет смотреть, мозга, в котором вспыхнет мысль, ручонок, которыми он к тебе потянется, и, улыбаясь, назовет: «мама».
Вместе вам переживать решающий момент; сообща станете испытывать общую боль. Но пробьет час знак:
Готов.
И одновременно он, ребенок, скажет: «Хочу жить своей жизнью», а ты, мать, скажешь: «Живи теперь своей жизнью».
Сильными спазмами ты станешь его выталкивать из своего чрева, не считаясь с его болью; мощно и решительно он станет пробиваться, не считаясь с твоей болью.
Зверский акт.
Нет и ты, и он подвластны сотне тысяч неуловимых, легких и дивно точных импульсов, дабы, забирая свою долю жизни, вы не взяли больше, чем принадлежит вам по праву, всеобщему и извечному.
«Мой ребенок».
Нет, даже в долгие месяцы тягости и часы родов ребенок не твой.
3. Ты говоришь: «Мой ребенок».
Нет, это ребенок общий матери и отца, дедов и прадедов.
Чье-то отдаленное «я», спавшее в веренице предков, голос истлевшей, давно забытой гробницы вдруг заговорил в твоем ребенке.
Три сотни лет тому назад, в военное или в мирное время, кто-то овладел кем-то (в калейдоскопе скрещивающихся рас, народов, классов) с согласия или насильно, в минуту ужаса или любовной истомы, изменил или соблазнил. Никто не знает кто и где, но Бог записал это в книгу судеб, а антрополог пытается разгадать по форме черепа и цвету волос.
Бывает, впечатлительный ребенок фантазирует, что он в доме родителей подкидыш. Да: тот, кто породил его, умер столетия назад.
Ребенок это пергамент, сплошь покрытый иероглифами, лишь часть которых ты сумеешь прочесть, а некоторые сможешь стереть или только перечеркнуть и вложить свое содержание.
Страшный закон? Нет, прекрасный. В каждом твоем ребенке он видит первое звено бессмертной цепи поколений. Поищи в своем чужом ребенке эту дремлющую свою частицу. Быть может, и разгадаешь, быть может, даже и разовьешь.
Ребенок и беспредельность.
Ребенок и вечность.
Ребенок пылинка в пространстве.
Ребенок момент во времени.
4. Ты говоришь: «Он должен Я хочу, чтобы он»
И выбираешь для него, каким должен стать, жизнь, какую желала бы.
Ничего, что кругом скудость и заурядность. Ничего, что кругом серость.
Люди суетятся, хлопочут, стараются мелкие заботы, тусклые стремления, низменные цели
Несбывшиеся надежды, мучительные сожаления, вечная тоска.
Всюду несправедливость.
Цепенеешь от бездушия, задыхаешься от лицемерия.
Имеющее клыки и когти нападает, тихое уходит в себя.
И не только страдают люди, а и марают душу
Кем должен быть твой ребенок?
Борцом или только работником? Командующим или рядовым? Или только счастливым?
Где счастье, в чем счастье? Знаешь ли к нему путь? Да и есть ли такие люди, которые знают?
Справишься ли.
Как предвидеть, как оградить?
Мотылек над пенным потоком жизни Как придать прочность крыльям, не снижая полета, закалять, не утомляя?
Собственным примером, помогая советами, словом и делом?
А если отвергнет?
Лет через пятнадцать он обращен к будущему, ты к прошлому. У тебя воспоминания и привычки, у него поиски нового и дерзновенная надежда. Ты сомневаешься, он ждет и верит, ты боишься, а он бесстрашен.
Юность, если она не глумится, не проклинает, не презирает, всегда стремится переделать несовершенное прошлое.
Так и должно быть. И все ж
Пусть ищет, лишь бы не плутал, пусть взбирается, лишь бы не сорвался, пусть искореняет, лишь бы не разбил в кровь руки, пусть борется, только осторожно-осторожно.
Скажет:
Я другого мнения. Довольно опеки.
Значит, не доверяешь?
Не нужна я тебе?
Тяготишься моей любовью?
Неосмотрительное мое дитя, не знаешь ты жизни, бедное, неблагодарное!
5. Неблагодарное.
Благодарна ли земля солнышку, что ей светит? Дерево зерну, что из него выросло? Поет ли соловушка матери, что выгрела его грудью?
Отдаешь ли ребенку то, что взяла у родителей, или лишь одалживаешь, чтобы получить обратно, тщательно записывая и высчитывая проценты?
Заслуга ли любовь, что ты требуешь плату?
«Мать-ворона мечется как безумная, почти садится на плечи парнишке, цепляется клювом за его палку, и, повиснув над ним, точно молотом бьет головой по стволу, отгрызая небольшие веточки, и каркает хриплым, натужным, сухим голосом отчаяния. А когда мальчик сбросит птенца, она кидается наземь и, волоча крылья, раскрывает клюв, хочет закаркать голоса нет, так она машет крыльями и скачет смешная, ошалевшая в ноги парнишке. Когда же перебьют всех ее детей, мать-ворона взлетает на дерево, забирается в пустое гнездо и, кружа по нему, все думает» (Жеромский)[1].
Материнская любовь стихия. Люди ее переделали на свой лад. Весь цивилизованный мир, за исключением народных масс, которых не коснулась культура, занимается детоубийством. Супруги, у которых двое детей, хотя могло быть двенадцать, убийцы десятерых неродившихся, а среди них был один, именно он «их ребенок». Быть может, среди нерожденных они убили самого ценного.
Так что же делать?
Воспитывать не этих детей, которые не родились, а этих, которые рождаются и будут жить.
6. «Здоров ли»
Еще так странно, что он уже больше не она сама. Еще недавно в их двойной жизни боязнь за ребенка была частицей боязни за саму себя.
Она так желала, чтобы это уже кончилось, так сильно хотела, чтобы эта минута уже была позади. Думала, будет свободна от забот и тревог.
А сейчас?
Странная вещь: раньше ребенок был ей ближе, более свой, в его безопасности она была больше уверена, лучше его понимала. Думала, что она знает, сумеет С момента, когда забота о нем перешла в чужие руки, опытные, оплачиваемые и уверенные, мать одинокая, отодвинутая на задний план испытывает беспокойство.
Мир его уже у нее отнимает.
И в долгие часы вынужденного бездействия мать спрашивает себя: «Что я ему дала, чем наделила, чем наградила?»
Здоровый? Так почему плачет?
Почему худенький, плохо сосет, не спит, спит так много, отчего у него такая большая головка, ножки скрючены, стиснуты кулачки, красная кожица, белые прыщики на носу, косят глазки, почему он икает, чихнул, давится, охрип?
Так и должно быть? А может, ее обманывают?
И она смотрит на это маленькое, беспомощное существо, не похожее ни на одно из точно таких же маленьких и беспомощных существ, которые она видела на улице или в парке.
Неужели и он через три-четыре месяца?..
А может, они ошибаются?
Может, проглядели?
Мать с недоверием слушает врача, изучая его взглядом: она желает понять по глазам, пожатию плечами, поднятой брови, нахмуренному лбу: говорит ли он правду и достаточно ли сосредоточен.
7. «Красив ли? А мне все равно». Так говорят неискренние матери, желая подчеркнуть свой серьезный взгляд на цели воспитания.
Красота, грация, приятный голос капитал, переданный тобой ребенку; как ум и как здоровье, он облегчает жизненный путь. Но не следует переоценивать красоту: не подкрепленная другими достоинствами, она может принести вред. (И тем более требует зоркой мысли.)
Красивого ребенка надо воспитывать иначе, чем некрасивого. А раз воспитания без участия в нем самого ребенка не существует, не надо стыдливо утаивать от детей значение красоты, ибо это-то и портит.
Это псевдопрезрение к человеческой красоте пережиток Средневековья. Человеку, чуткому к прелести цветка, бабочки, пейзажа, как остаться равнодушным к красе человека?
Хочешь скрыть от ребенка, что он красив? Если ему не скажет об этом никто из домашних, скажут чужие люди: на улице, в магазине, в парке, всюду восклицанием, улыбкой, взглядом, взрослые или ровесники. Скажет злая доля детей некрасивых и безобразных. И ребенок поймет, что красота дает особые права, как понимает, что это его рука и она ему служит.
Как слабый ребенок может развиваться благополучно, а здоровый попасть в катастрофу, так и красивый оказаться несчастным, а одетый в броню непривлекательности невыделяемый, незамечаемый жить счастливо. Ибо ты должен, обязан помнить, что жизнь, заметив каждое ценное качество, захочет купить его, выманить или украсть. Это равновесие тысячных отклонений рождает неожиданности, изумляющие воспитателя мучительными многократными «почему?».
А мне все равно, красивый или некрасивый.
Ты начинаешь с ошибки и лицемерия.
8. «Умен ли»
Вначале мать задается этим вопросом с тревогой, вскоре она будет требовать.
Ешь, хотя и сыт, хотя бы с отвращением; ложись спать, хотя бы со слезами, даже если заснешь лишь через час. Должен, требую, чтобы ты был здоров.
Не играй с песком, не ходи растрепой: требую, чтобы ты был красив.
«Он еще не говорит Он старше на несмотря на это, еще Он плохо учится»
Вместо того чтобы наблюдать, изучать и знать, берется первый попавшийся «удачный» ребенок и предъявляется требование своему: вот на кого ты должен быть похож.
Нельзя, чтобы ребенок состоятельных родителей стал ремесленником. Пусть уж лучше будет человеком падшим и несчастным. Не любовь к ребенку, а родительский эгоизм, не благо личности, а тщеславие толпы, не поиски пути, а путы шаблона.
Ум бывает активный и пассивный, живой и вялый, настойчивый и безвольный, покладистый и своенравный, творческий и подражательный, показной и глубокий, конкретный и абстрактный, ум математика, естественника, писателя; блестящая и посредственная память; ловкая манипуляция случайными знаниями и честная нерешительность; врожденные деспотизм, вдумчивость, критицизм; преждевременное и запоздалое развитие; односторонность или разносторонность интересов.
Но кому какое до этого дело?
«Пусть хоть четыре класса окончит», опускают руки родители.
Предчувствуя блистательный ренессанс физического труда, я вижу кандидатов для него во всех классах общества. А до тех пор борьба родителей и школы с каждым исключительным, нетипичным, слабым или неровным по своим способностям ребенком.
Не «умен ли вообще», а скорее «какого склада у него ум?».
Наивный призыв к семье добровольно принести тяжелую жертву. Пристальное изучение способностей ребенка обуздает эгоистичные амбиции родителей. Разумеется, это песнь отдаленного будущего[2].
9. Хороший ребенок.
Надо остерегаться смешивать «хороший» с «удобный».
Мало плачет, ночью нас не будит, доверчив, спокоен хороший.
А плохой капризен, кричит без явного к тому повода, доставляет матери больше неприятных эмоций, чем приятных.
Ребенок может быть более или менее терпелив от рождения, независимо от самочувствия. С одного довольно единицы нездоровья, чтобы дать реакцию десяти единиц крика, а другой на десяток единиц недомогания реагирует одной единицей плача.
Один вял, движения ленивы, сосание замедленно, крик без острого напряжения, четкой эмоции.
Другой легко возбудим, движения живы, сон чуток, сосание яростно, крик вплоть до синюхи.
Зайдется, задохнется, надо приводить в чувство, порой с трудом возвращается к жизни. Я знаю: это болезнь, мы лечим от нее рыбьим жиром, фосфором и безмолочной диетой. Но болезнь эта позволяла младенцу вырасти человеком могучей воли, стихийного натиска, гениального ума. Наполеон в детстве заходился плачем.
Все современное воспитание направлено на то, чтобы ребенок был удобен, последовательно, шаг за шагом стремится усыпить, подавить, истребить все, что является волей и свободой ребенка, стойкостью его духа, силой его требований.
Вежлив, послушен, хорош, удобен, а и мысли нет о том, что будет внутренне безволен и жизненно немощен.
10. Крик ребенка неприятный сюрприз для молодой матери.
Знала, дети плачут, но, думая о своем, проглядела: ждала одних пленительных улыбок.
Станет соблюдать все необходимое, воспитывать будет разумно, современно, под наблюдением опытного врача. Ее ребенок не должен плакать.