Хорошо. Алексей, проводи их. И не забудь, что я сказала.
В ушах Ирины, словно по щелчку, раздался рев четырнадцатилетней давности:
«Дрянная сучка! Так нельзя! Я выбью из тебя эту крестьянскую дурь!»
Да, Мирослава Давидовна. Этого уже никогда не забыть.
И не ходи по парку, Ирэн. Слышала, у вас там собаки расплодились.
Одна из теней столовой шевельнулась, и здоровяк, повстречавший Игоря и Ирину у входа, довел их до дверей.
Уже дома Игорь попытался завести разговор о том, что случилось в резиденции Некрасовых, но добился от жены лишь вспышки агрессии и болезненной реакции на невинную попытку погладить ее по голове.
Что бы ни глодало изнутри Ирину, оно уже обсасывало ее кости.
Игорь впервые за два с небольшим года семейной жизни осознал неприятную истину.
Машинка их брака на всех парах летела к обрыву.
Тень шестая
Камиль лениво просматривал ленту «ВКонтакте»: котики, покупки, шлюшки, покупки котиков и шлюшек. Он перевел взгляд на цифры в углу экрана: начало седьмого. Как бы не пропустить Мисс Сдержанную Сексуальность. Интересно, во что она будет одета сегодня? И-и. Шортики? Нет, слишком легкомысленно. И-и-и. Может, брюки? Да ну. Чтобы они скрывали такие ножки? И-и-и-и-и!
Он в раздражении вскинул голову, полагая, что ему мешает думать скрип кровати. С удивлением обнаружил, что скрипела Тоня, каким-то образом переводя стон в нечто, похожее на звук трения спрессованной древесины о шляпку гвоздя. Вот уж действительно Половица.
Над соседкой корпел Блонда. Он крепко держал на вытянутых руках ее раскинутые толстые ноги. Напоминал умасленного греческого бога, помогавшего земле-матери зачать. Только божок уже порядком выдохся. Волосы потемнели, серьга в ухе поймала каплю пота и теперь сверкала зловещим красным огоньком.
Блонда трахал Тоню вот уже двадцать минут, а оргазм, словно играя, то приближался, то отбегал. Он уже не знал, о чём думать. Груди? Бабы? Клоуны? Гребаная смена на складе, кравшая время с девяти вечера до пяти утра, отнимала почти все силы.
Поддай-ка в топку, милый, потребовала Тоня, и ее платиновая грива мотнулась.
Камиль не видел, что она сделала. Лишь заметил, что ее левая рука скользнула Блонде куда-то за правую ягодицу и на что-то там нажала. Ответ был очевиден, и Камиль хохотнул.
Ох, старая сука. Блонда выгнулся дугой, заполняя продажное и рыхлое влагалище. П-получай. Фхух.
Когда он скатился с размякшей Тони и тоже рассмеялся, Камиль поинтересовался:
Ну и как топка?
Ох ты ж, господи. Пора менять на новую.
Как заведете такую позовите, вставила Тоня. Будем вас на пару обслуживать.
Это вызвало общую вспышку хохота.
Блонда наклонился к хихикавшей женщине и поцеловал ее в соленые губы.
Мы тебя ни на кого не променяем, заверил он. Держи.
В руки севшей Тони перекочевал черный пакет. Она заглянула внутрь и обнаружила шесть банок крепкого пива. Такое и лесорубу вышибло бы мозги во вчерашний день. Но Тоня лишь пожала плечами: газированная водка тоже годилась.
Она подхватила одежду и неопрятным, растрепанным голым монстриком выскочила из квартиры. Снаружи раздался мужской вопль. Бессвязный и хриплый. Кому-то из жильцов подъезда теперь придется промывать глаза уксусом.
Камиль и Блонда никак не могли взять в толк, зачем Тоня это делала: всякий раз выбегала голышом. Они ее не гнали и не торопили. Возможно, таким образом она нарабатывала клиентскую базу дома. Как подозревали приятели, пожилая развратница обслуживала не только их.
Ну что? По пиву и спать? Блонда закурил и встал. Распрямился во весь рост.
Ты капаешь, заметил Камиль.
И что?
А то, что я не хочу наступить на твою сперму. Собирайся проветримся до парка.
А ты, часом, не втрескался?
Камиль не ответил. Втрескаться? Это не про него. Но что-то в Ирине заставляло искать встречи с ней. Блонда хмыкнул и, не выпуская изо рта сигарету, убежал в душ. Его забавляла странная тяга приятеля к этой девушке.
Десятью минутами позже они, чуть запыхавшиеся, потому что боялись опоздать, сидели на излюбленной скамейке в юго-западной части парка. Солнце сегодня решило взять выходной. Над Химками висела желтовато-синяя каша из облаков. Трудился лишь ветер, таская по городу и парку невесть откуда взявшийся аромат скошенной тимофеевки.
Своди ее куда-нибудь, неожиданно предложил Блонда.
С ума сошел? Я не вожу никуда тех, кого еще не трахал, огрызнулся Камиль.
Развить идею о свидании они не успели. На дальней дорожке показалась Ирина. Та же удивительная походка зажатое стремление двигаться вперед. Каштановые волосы собраны в пучок на затылке. Под глазами едва заметные круги. В руке стаканчик кофе.
Ирина явственно распространяла молчаливый крик о невостребованной сексуальности, будто глубоко в океане распевала самка горбатого кита. Камиль чувствовал это. Пенис капризно затвердел, будто и не заглядывал этим утром в приевшуюся Тонину кастрюльку.
Ирина если и заметила их, то виду не показала. Даже не подумала перейти на другую дорожку. На сей раз кофе не улетел в урну, как это было вчера, а вместе с владелицей проскочил мимо, чтобы отправиться на скоростной электричке в Москву.
Блонда чуть вытянул шею, пытаясь отыскать знакомые грейпфрутовые ароматы. С разочарованием обнаружил, что пахнет тимофеевкой.
Хотел бы я зарыться в ее пушок.
Зароешься. Камиль с интересом огляделся, быстро прикинул число прохожих. Многовато, особенно для участка, лишенного каких-либо парковых развлечений. Мисс Сдержанная Сексуальность возвращается тем же путем в начале восьмого. Закат приходится где-то на девятнадцать десять девятнадцать пятнадцать. Освещение включают без двадцати восемь. У нас в запасе будет около двадцати пяти минут сумерек.
И куда мы ее потащим? Блонду не удивила осведомленность Камиля. Несколько раз они приходили сюда вечером.
К беседке. Тридцать метров к западу от нас. Там кусты венгерской сирени. Ты возьмешь нож и приставишь Ирине к горлу. Пискнет прирежешь. Но она не пискнет. Ей хочется пищать иначе.
Да ты маньяк. Даже стороны света подтянул Блонда хохотнул. А потом улыбка мокрой тряпкой сползла с его лица. Господи, ты не прикалываешься, да? Это же изнасилование. Хочешь, чтобы нас посадили?
Просто фантазия, брат, успокойся. Глаза Камиля, несмотря на ответ, остались холодными, как камешки на дне ручья.
Блонда кивнул, но улыбка так и не вернулась на прежнее место.
Тень седьмая
Не успел Игорь переступить порог архитектурного бюро, как вонь чего-то горелого спутала все мысли. Многие в офисе кашляли, напоминая грешников, прикованных к компьютерам и кульманам.
Что случилось?
Игоря отыскали слезящиеся глаза Мамонова.
Стасов у себя в закутке чайник спалил.
Господи, опять?
Да! Надо бы ему инструкцию подарить для «чайников».
Офис расхохотался. Генеральному директору «Дейнократа» катастрофически не везло с приборами кипячения воды. Электрочайники горели независимо от бренда и страны происхождения. Хотя бы потому, что не могли напомнить хозяину о том, что без жидкости их не рекомендовалось включать. По какой-то причине неисправной всегда оказывалась термозащита, блокировавшая работу прибора без воды.
Стасов был далеко не глуп, но от забывчивости это его не спасало. Как подозревал Игорь, кто-то в офисе вел тайную войну, пытаясь спалить генерального директора с помощью испорченной кухонной техники. И очередной удар пришелся на это утро.
Возникшая на губах улыбка вызвала у Игоря легкое удивление. Он и забыл, что губы способны на такую штуку.
У двери его кабинета с задумчивым видом покачивался Лукин. Глаза кадровика изучали табличку с надписью «Старший архитектор И. Ю. Муратов», а рот посасывал рукоятку маленькой крестовой отвертки. Лысина кадровика блестела так, словно являлась причиной парникового эффекта на планете.
А, Муратов. К шефу на ковер.
Зачем? Бороться? Или чайник склеивать?
Лукин отмахнулся и в задумчивости побрел в сторону бухгалтерии. Отвертка так и не покинула его рта.
Дверь кабинета генерального директора была распахнута, и Игорь, миновав ритуал стука, вошел. Зловоние горелого пластика вытекало из персональной комнаты отдыха, привилегии руководителя бюро, и с неохотой покидало помещение через распахнутые окна.
Стасов с кислой миной на лице барабанил пальцами по столу. Шрам на левой скуле побелел, говоря о внутреннем напряжении. Рубец будто предупреждал: любой, кто заикнется о чайнике, покинет офис расфасованным в пакетиках для заварки.
Помимо Стасова, в кабинете находились Лада и незнакомый парень лет двадцати. Они расположились за брифинг-приставкой стола и, судя по лицам, дожидались начала разговора. У Игоря в животе возникло неприятное ощущение, словно кто-то потрогал его внутренности. И любопытная конечность была чертовски ледяной.
Игорь. Стасов позволил пожать себе руку. У вас с Мухиной пополнение. Говорит, вы вдвоем не справляетесь. Это так?
Игорь сперва посмотрел на Ладу, а потом мельком взглянул на улыбчивого парня. Приятный, гладковыбритый, в бежевом кардигане и голубой рубашечке. В голове Игоря завыла сирена и громовой голос оповестил: «Срочно отведите женщин в подвал и отключите им воду! Это не учебная тревога! Повторяем, это не учебная тревога! В городе красавчик!»
Только кого это трогало? У Игоря в бюро отродясь не бывало женщин. По крайней мере, тех, кого он бы мог назвать своими.
Вроде бы справлялись. И к сроку успевали. Он пожал плечами. Если Лада Глебовна считает, что помощь нам не повредит, значит, так оно и есть.
Глаза Лады за очками сверкнули, будто где-то внутри полыхнула позеленевшая от злобы печь, грозившая рвануть.
Просто Игорь Юрьевич полагает, что я не дотягиваю до его стандартов.
Игорь ощутил, что второй раз за утро улыбается. На сей раз кривой ухмылкой сбитого арлекина, которому досталось от пролетевшего грузовика.
Вероятно, произошло недоразумение. Я полностью доверяю Ладе Глебовне. Но пускай будет третий лавров хватит на всех.
Что ж, молодец. Стасов стукнул по столу, вполне довольный тем, что подчиненные нашли общий язык. Игорь, это Виктор Шувалов. Вечный работник второго этажа, на подхвате у дизайнеров. Теперь ваш третий столп.
Игорь пожал Шувалову руку. Встречное касание оказалось мягким, почти женским. Когда с этим было покончено, Стасов дал понять, что у него осталось незаконченное дело, попахивавшее гарью, и они втроем покинули кабинет.
Пропустив Шувалова вперед, Игорь взял Ладу за руку. Она обернулась, и по ее движениям Игорь догадался, что она ждала подобного жеста. «Хорошо, с облегчением подумал он. Топор войны еще может врасти в землю. Хорошо».
Послушай, извини. Я
Не переживай. Я всё понимаю: проблемы с ней, а не со мной.
С ней?
С женой. Ты делаешь мне больно.
Игорь опустил глаза и обнаружил, что пережимает запястье Лады так, что его пальцы побелели. Охнул и отпустил.
Я перестану быть тупой и скучной сукой, заявила она.
По телу Игоря прокатилась волна раздражения, распахнув рот быстрее, чем он успел взять себя в руки.
Знаешь что? Катись к чёрту.
Щёки Лады запылали лихорадочным румянцем. Она переменилась в лице, напомнив выглянувшую из подвала бешеную ласку. И одержимый зверек облизывался, готовясь перегрызть связки на лодыжках жертвы, чтобы потом, дождавшись, когда она упадет, с писком вцепиться ей в глотку.
Прости, я
Не надо. Лада притянула опешившего Игоря к себе и поцеловала в губы. Быстро, до легкого зуда. Женщина всегда понимает больше, чем говорит, и делает меньше, чем может. Мы всё исправим.
Ничего не понимая, Игорь проводил удалявшуюся Ладу взглядом. «Мы всё исправим» от этих слов веяло приторным, обманчивым теплом. Гадая, что означает поцелуй, печать примирения или обещание чего-то неприятного, он вышел из западного коридора и направился к себе.
Вскоре накатила тоска, вызванная мыслями об отстраненности Ирины, и Игорь с головой погрузился в работу.
Тень восьмая
Неожиданный хруст вывел ее из задумчивости. Ирина посмотрела на обломки карандаша, оставшиеся в руках. Второй за час. Перевела взгляд на монитор. Колонка «Горький сахар» пестрела комментариями. Публикация о стендап-комике телеканала «ТНТ» вызвала приятный резонанс в застоявшемся болоте женских страстей. Кто ж знал, что тощий любитель зубоскалить обожает, когда его порют в звуконепроницаемом подвальчике на Красной Пресне?
Мысли опять обратились к рассказу гинеколога из Иркутска. К собственному удивлению, Ирина принялась повторять про себя слово «смелая». Кто смелая? Мамаша, разучившая с псом пару новых трюков? Врач, чей язык стоило сделать закладкой в кодексе этики? Или девочка, сказавшая «А что такого? В интернете все так делают»?
Да, в интернете много чего делают. Но Ирина так не смогла бы. И возможно, уже никогда не сможет. Ничего. Даже по-настоящему заняться любовью с Игорем. Без стеснения и боязни того, что над головой опять раздастся сотрясающий рев чудовища. И лапа, отбивающая по лицу такт словам. И
Ир, очнись.
Ирина вздрогнула, не сразу сообразив, что в кабинете есть кто-то еще. Петровская бросила папки с данными телеметрии на стол и уютно пристроила себя в кресле. Ее глаза округлились при виде карандашного побоища, засыпавшего клавиатуру.
Ты чего?
Рукам волю даю. Ирина осознала, как жалко и двусмысленно прозвучал ее ответ, учитывая реанимированное прошлым вечером воспоминание.
Там Тулупина опять всех созывает. Через пять минут.
Что на этот раз?
Похоже, в Берлин направят кого-то другого.
Примечания
1
Водный канал, соединяющий реку Москву с Волгой. Сокращенно КиМ.
2
Ландшафтная имитация горного пейзажа.