Половина кружка закивала, оказывая солидарность озвученному мнению, а другая половина молча переглянулась, решив не вступать в щекотливый спор. В образовавшейся паузе женщина с длинной косой переключила внимание на только что подошедших.
Филипп Кроунроул! воскликнула она, и весь кружок обернулся. Приятно видеть вас здесь! Последовала новая волна приветствий непопулярного Филиппа. Кто ваши спутницы? Обе прекрасные и такие разные девушки.
«Девушки»?
Ирвелин посмотрела направо, потом налево. В самом деле, рядом с ними не было Августа. Пошел исправлять недоразумение в виде всеобщего поклонения Филиппу?
Да, позвольте представить. Мирамис Шаас, флорист, и Ирвелин Баулин, пианистка.
О, вы играете? обратилась к Ирвелин шатенка с фиалковыми перьями в прическе. И как вам сегодняшний оркестр?
Весь кружок повернулся к Ирвелин. Оглядев с десяток неизвестных лиц, девушка сглотнула:
Музыкант на виолончели слишком торопится, бежит впереди ритма, ответила она с обыкновенной прямотой, чем спровоцировала рябь неловкого смеха.
Прошу, не судите оркестр слишком строго, сказала ей все та же шатенка с перьями, не сумев скрыть личного оскорбления ответом Ирвелин. Этот ансамбль впервые выступает на таком престижном мероприятии, да и сцену для них штурвалы установили только в четверг, когда закрывали галерейный зал на реконструкцию, отобрав у музыкантов последнюю возможность отрепетировать.
Баулин? вступил в беседу Ид Харш. Знакомая фамилия. Ваши родители, случаем, не из желтых плащей?
И снова взгляды кружка устремились на Ирвелин.
Нет. Но моя мама в молодости была достаточно известной балериной. Агата Баулин.
Ах Агата! отозвалась женщина с длинной косой. Конечно, знаю! Помню с ней спектакль «Тихие морозы Дюр». Прекрасная танцовщица!
Приятно слышать, спасибо, Ирвелин неуклюже изобразила что-то, напоминающее поклон.
Никогда не увлекался балетом, невозмутимо произнес Ид Харш, продолжая глядеть на Ирвелин с подозрением. Ирвелин не нашлась, чем ответить настырному граффу. И, к ее счастью, в разговор снова вступила милейшая женщина с косой.
А вы, Мирамис, если я правильно расслышала, флорист? Цветочных дел мастерица?
Верно.
Все взгляды переметнулись с Ирвелин на нее. Воодушевившись вниманием столь почтенного окружения, Мира принялась в красках рассказывать о прелестях своей профессии. Она эффектно жестикулировала, с блеском в глазах отвечала на вопросы и, нырнув в кураж с головой, совершенно позабыла о притаившейся рядом Ирвелин. Детектив Ид Харш к теме флористики энтузиазма не проявлял. Он пил из стакана что-то крепкое и искоса наблюдал за Ирвелин. Заметив его взгляд, та воспользовалась моментом и, оставив Миру покорять интеллигенцию без ее участия, тихо шмыгнула за официантом с закусками. Тот джентльмен с тростью не лукавил тарталетки и вправду оказались вкусными. Ирвелин набрала их в охапку и поспешила в западное крыло.
Зал перед ней расширился. Белоснежная лепнина на потолке местами облупилась, рамы у зеркал выцвели, но Ирвелин разглядела в этом одну сплошную архитектурную мудрость. Люди вокруг мало интересовали ее, а она, в свою очередь, мало интересовала этих людей: бесценное взаимное равнодушие. Официанты-эфемеры со свойственной им прыткостью раздавали гостям шампанское; гости приема пили, беседовали, обменивались претенциозными улыбками и пропускали мимо одинокую фигуру с охапкой тарталеток.
Прислушиваясь к оркестровой музыке (фа мажор, конечно), Ирвелин дошла до заветного места хранилища реликвий. Здесь ее окружили лица королевской семьи, изображенные на красочных полотнах. Тут и там стояли стенды с разными драгоценностями, но внимание Ирвелин приткнулось лишь к одному. В центре экспозиции стоял стеклянный куб, внутри которого хранился знаменитый белый камень. Его золотистое свечение отбрасывало на полотна блики, а неровные грани сохраняли тени, придававшие камню всевозможные оттенки белого.
Увидеть Белый аурум своими глазами честь для граффа, и Ирвелин захотелось ощутить ее в полной мере. Она подошла ближе и остановилась в метре от куба. Золотое свечение завораживало, и Ирвелин простояла словно под гипнозом не меньше минуты, пока ее оцепенение не прервал мужской голос.
На фотографиях он выглядит куда солиднее, тебе не кажется?
Это был Филипп. Он подошел сзади и произнес свои слова громче положенного, из-за чего поймал недобрые взгляды от проходивших рядом граффов. Дождавшись, когда они отойдут, он шепотом добавил:
Порой наша преданность своей культуре переходит в паранойю. А, господин Кремини, приветствую!
Поодаль от куба с Белым аурумом стоял графф в мундире бирюзового цвета с отливающими серебром эполетами; его белесые волосы забавно топорщились вверх, составляя компанию своему носителю по стойке смирно. Этот графф был не кто иной, как дворцовый отражатель. Ирвелин читала о них. Помимо высокопробного стекла все сокровища королевства охранялись отражателями, чей дар при высокой степени ипостаси защищал артефакты не хуже титановой плиты. Мужчина-отражатель коротко кивнул Филиппу и продолжил нести свою службу в полном сосредоточении.
Тоже сбежал от Миры? спросила Ирвелин у иллюзиониста.
Мне пришлось, улыбнулся Филипп. Мира начала перечислять все существующие сорта роз. Ты знала, что их больше ста?
Взглянув на Филиппа, Ирвелин в который раз поймала себя на противоречивых мыслях. Неужели перед ней стоял тот самый мальчик со двора, любитель бросать камешки с горки и выкапывать лабиринты в земляной куче? Тот самый мальчик сейчас выражался с мягким красноречием, был любезен и отличался непревзойденным талантом в своей ипостаси (что для Ирвелин не подлежало сомнению после посещения его библиотеки). К тому же именно Филипп провел ее на закрытый прием в Мартовский дворец, что прозрачно намекало на высоту его секретной должности. Ирвелин не удивится, если он окажется еще и всемирным филантропом, спасающим коал от вымирания. Но что же произошло с его носом, из-за чего тот был сломан? Филипп попал в аварию? Столкнулся в переулке с эфемером?
Поймав себя на неприлично долгом наблюдении за соседом, Ирвелин поторопилась перевести взгляд обратно на Белый аурум. Похоже, Филипп и не заметил столь навязчивого к себе интереса, поскольку его вниманием завладела инкрустированная рубинами корона королевы Линдаллы.
Вот вы где! услышала она голос Августа. Он подошел к ним со стороны кружка, в котором присутствовали исключительно девушки. Среди них Ирвелин увидела и принцессу Ограту в переливающемся бархатом платье; принцесса болтала и смеялась так открыто и раскрепощенно, что, если бы не газетные снимки, Ирвелин никогда бы не признала в ней дочь короля.
Смотрю, тебе здесь нравится, сказал ему Филипп, мотнув головой в сторону девушек.
Есть свои плюсы, сказал Август и приблизился к ребятам так, чтобы никто другой не расслышал его дальнейших слов. Но до чего же здесь все нудные! Один кукловод с плюмажем на голове спросил у меня, что я думаю по поводу возможного увеличения подоходного налога для левитантов. Это что еще за налог такой?
А по твоему бодрому виду и не скажешь, что ты чем-то недоволен, отметил Филипп, улыбаясь.
Я-то доволен, но разговоры о налогах приводят меня в уныние. Давайте исправим положение, а? Вот ты, Ирвелин.
Та вопросительно приподняла брови:
Я, Ирвелин.
Вот в чем твоя тайна?
Моя тайна?
Август со знанием дела продолжил, прищурив глаза:
У каждого есть своя тайна, а если речь идет о граффе то тут тем более. Так в чем твоя тайна?
Нет у меня никакой тайны, изумилась Ирвелин, прятая глаза.
Брось! Ты чудная такая, и этот вечно отстраненный взгляд Когда я впервые увидел тебя тогда, на Робеспьеровской, то даже испугался. Внутри тебя словно зверь затаился, который оценивает все вокруг и ждет, когда же выпрыгнуть из засады.
Нет у меня никакой тайны, повторила Ирвелин чересчур напористо и посторонилась. Мимо них прошла длинная очередь из граффов. Один из гостей решил устроить любительскую экскурсию по экспонатам галереи, и толпа его слушателей остановилась у Белого аурума. Среди них промелькнули уже знакомые Ирвелин лица джентльмен с высокой тростью и женщина в розовом жакете.
Август, ты Белый аурум-то видел? пропуская граффов вперед, спросил Филипп.
Видел. Во вчерашнем выпуске газеты было фото, у Миры на полке
Да у Миры же сувенир! А я имел в виду настоящий Белый аурум, вот же он.
Чего я там не видел. Камень как камень. Август пожал плечами и повернулся к восточному крылу. А где, кстати, Мира?
До сих пор обеспечивает себя клиентами, наверное, ответил Филипп, осматривая зал в поисках лимонного костюма, но Мира в поле их зрения не появлялась.
Время приближалось к шести. Шоу королевских иллюзионистов должно было вот-вот начаться, и граффы стали плавно перемещаться на балконы. Ирвелин, Август и Филипп, так и не отыскав Миру, отправились на балконы вслед за всеми, и им удалось занять передние места, откуда открывался чудесный вид на фонтанную площадь.
С каждым годом королевские иллюзионисты удивляют все сильнее. К ним присоединилась Флоа, та самая девушка в сверкающем платье. Она встала рядом с Филиппом и одарила его лучезарной улыбкой. Посмотрим, чем они удивят нас сегодня.
В прошлом году они соорудили солнечную систему, помните? с воодушевлением произнес Август, обращаясь в первую очередь к Флоа. Планеты, спутники, черные дыры
Да-да, отозвалась Флоа без должного интереса.
Трудно будет иллюзионистам повторить прошлогодний успех, прибавил Август, но его уже никто не слушал, и левитант с разочарованием облокотился на балюстраду.
Ровно в шесть в башне Утвар зазвенел колокол, и на площади все стихло. Левитанты опустились на землю, воздушных змеев больше никто не пускал. Граффы затаили дыхание и обратились взглядом в небо. Ирвелин показалось, что сама природа приготовилась к грандиозному представлению: порывы ветра ослабли, запустив режим безупречного штиля, а воздух наполнился приятным вечерним теплом.
Шоу иллюзионистов началось.
Во вступлении раздался оглушительной силы звук: органный аккорд ре мажор. Ирвелин заткнула уши, что, судя по чрезмерной громкости аккорда, пришлось проделать абсолютно всем в ближайшей галактике. Оглушительный аккорд был мучительно долгим. Удерживая уши, сквозь щелочки вместо глаз Ирвелин попыталась разглядеть начавшееся шоу, однако и на земле и в воздухе обстановка была прежней. Август выругался, чего из-за шума никто не услышал, кроме рядом стоявшей Ирвелин, и еще плотнее прижал кулаки к барабанным перепонкам, а Филипп снисходительно улыбался и продолжал держать свои руки в карманах.
В момент, когда Ирвелин начала готовиться к неминуемой глухоте, столицу поглотила тьма. Звук резко исчез, как, в принципе, и все остальное. В кромешной темноте оказались и граффы на балконах дворца, и граффы на площади. Невероятно, но иллюзионисты смогли выключить предзакатный свет, словно комнатную лампочку! Август снова выругался, только теперь, в наступившей тишине, его услышали все.
Долгие минуты граффы вглядывались во мрак. В страхе свалиться вниз Ирвелин вцепилась пальцами в ограду. Она безостановочно моргала, пытаясь уловить хоть какое-то движение. Вскоре тишину прервал новый звук, только теперь он ласкал слух, как травяной эликсир рану. По дворцовой площади полилось пение тысячи птиц; пение одухотворяло граффов и вселяло надежду на более классическое продолжение шоу.
Спустя дюжину секунд свет вернулся так же резко, как и исчез. Ирвелин зажмурилась и какое-то время была не в силах заставить себя открыть глаза, но после того, как к пению птиц добавилось восторженное «О-о-о», распахнула их. Белая пелена постепенно сменилась на изумительную картину.
Отныне фонтанная площадь была окружена не каменными домами с паутиной из мостовых, а самыми настоящими водопадами. Могучими, пенящимися, возвышающимися до самых небес. Площадь и сотни граффов на ней остались на своем месте, лишь мир вокруг превратился в нетронутую человеком природу. К пению птиц присоединился гремучий шум падающей воды, создавая завораживающий дуэт.
Водопады, несмотря на внушительные размеры, зрителей шоу не мочили: брызг не было, а сама вода, как только струя касалась земли, исчезала в белой пузырившейся пене. Чистоту иллюзии завершил запах: влажный, свежий, как роса на лугу.
Ни одно слово не могло передать и половины того великолепия, что раскинулось перед Ирвелин. Граффы разразились щедрыми аплодисментами; Ирвелин захлопала так, что спустя несколько хлопков она перестала чувствовать руки. Водопады громыхали и пузырились, а королевство утопало в восторге и благодарности. Зрители на площади пошли в пляс, левитанты возобновили полеты, а штурвалы пустили в безветренное небо воздушных змеев.
Когда иллюзорные водопады стали просвечивать, а пение птиц стихло, балкон, на котором стояли Ирвелин, Филипп и Август, начинал понемногу пустеть. Гости возвращались обратно в галерею.
Десять из десяти, если бы не вопль в самом начале. А так уверенная девятка, вынес вердикт Август.
Потирая набухшие ладони, Ирвелин направилась вслед за Августом к выходу, у которого уже стоял Филипп. Он придерживал дверь и не выходил, пока внутрь не вошла последняя представительница прекрасного пола. Как только Ирвелин вошла в галерею, то сразу ощутила возникшую перемену. Восторженные отзывы сменились на жужжащие пересуды. В западной части зала, там, где хранились реликвии, образовалось живое столпотворение. Туда-сюда сновали появившиеся будто бы из ниоткуда желтые плащи, на их лицах сквозила паника. Большинство гостей стояли поодаль и наблюдали за происходящим с вежливой растерянностью.
Это продолжение шоу? весело спросил Август.
Ирвелин промолчала. Оркестр не играл, музыканты стояли с инструментами в руках и вместе с гостями наблюдали за толпой у экспозиций; все лакеи и официанты куда-то исчезли. Лестницу, ведущую к вестибюлю, перегородили трое стражников в бирюзовых мундирах. Из галереи никого не выпускали.
Там Мира, сказал подошедший Филипп, указывая куда-то в толпу. Давайте подойдем ближе.
Они обошли столики и пару десятков озабоченных граффов.
Вот вы где! Из плотной вереницы спин выбежала Мира. Выглядела она обеспокоенной.
Ты знаешь, что произошло?
Знаю, Филипп, заявила она вполголоса и многозначительно посмотрела на каждого. Один из дворцовых отражателей лежит вон там, в крови и без сознания, а Белый аурум украден.
Ирвелин, Август и Филипп в ошеломлении округлили глаза.
Не может этого быть, раздосадовано сказал Филипп. Перед шоу иллюзионистов мы стояли рядом с Белом аурумом, он лежал в стеклянном кубе. С тех пор прошло не больше двадцати минут
Камень украли во время шоу, вздохнула Мира. Неизвестный сначала напал на отражателя, а после похитил артефакт. И есть один нюанс.
Какой? подала голос Ирвелин.
Стеклянный куб, в котором хранился Белый аурум, абсолютно цел. На нем ни трещинки. И замок не поврежден.
Но как тогда?..
Не имею понятия, я только передаю вам то, что услышала, перебила Мира с раздражением.