Надо сказать, что время для своего посещения и моего посвящения бог выбрал удачное не то чтобы у меня все валилось из рук, а как бы уже вывалилось. Позади осталась работа в Оргкомитете «Сочи-2014» с ее сверхзадачами, сверхвызовами и сверхмотивацией, прошла и сама Олимпиада, а с ней и последние увядающие цветки медведевской оттепели. Крым стал наш, а жизнь жестче, люди восторженнее, но злее, мир враждебней и небезопасней, доллар дороже, а нефть дешевле, хамон с пармезаном стали валютой и «запрещенкой», а еще убили Немцова. Это снаружи. А внутри не лучше. Мой первый, после 15 лет наемной топ-менеджерской работы, бизнес-проект, разумеется, прогорел, причем не просто, а так вполне себе с треском, утащив в пучину, вслед за рухнувшим банком, не только все сгоревшие там деньги, нажитые непосильным менеджерским трудом, но и амбиции, самооценку, уверенность в том, что мы, прошедшие сочинское горнило, золотой кадровый резерв и прочее бла-бла-бла, будем тут теперь выбирать из сотен заманчивых предложений. Но сотен не было, были единицы, у кого-то десятки и не так чтобы сильно заманчивые. Избалованные, привыкшие к менеджменту на высшем уровне, безупречной организации процесса, высоким зарплатам и идеальным условиям, а еще к масштабу задач, людей вокруг и сотрудничеству во имя большой идеи, мы задыхались как выброшенные на сушу большие рыбины. Идеи закончились, закончились и люди, и сотрудничество, и условия. Подобно американским ветеранам Вьетнама, мы возвращались в мирную жизнь, которая пугала нас своей повседневностью, обыденностью, серостью и несовершенством. Душа еще оставалась там, в олимпийских окопах, а вокруг уже были мирные трудовые будни с неидеальным менеджментом, смешными в сравнении дедлайнами и нашими завышенными ожиданиями. Все 5 крутых хантерских агентств, радостно взявшихся меня трудоустраивать и организовавших по 34 собеседования каждое, заканчивавшихся обычно дипломатичной формулировкой overqualified, а по факту отсылающих в далекое пешее, виновато пожимали плечами. Здесь мало денег, здесь ты слишком инициативен, тут менеджмент неидеален, а там начинайте, но ничего не надо менять, пожалуйста. В общем, свой бизнес, быстро прогоревший вместе с деньгами в банке, был на том этапе, скорее, не осознанным выбором карьерной развилки, а единственным остававшимся вариантом хода ферзя, замурованного порядками соперника.
И вот промежуточный финал. 47 лет. Работы нет, денег нет, радости нет, мотивации нет и нет понимания, а что, собственно, дальше. Так что та встреча с богом, конечно, была очень вовремя. Я часто вспоминаю разговор с Хакамадой в то кризисное, переломное для меня время, которое я называю теперь красиво transition period, а по сути, это был переход из жопы в не-жопу. Так вот, Хакамада, выслушав меня, спросила, где я сейчас, по моему собственному ощущению, нахожусь. Если в полной Ж, то я выберусь оттуда быстрее, так как сама жизнь заставит меня делать что-то и что-то менять. А если в неполной, то на выход из нее времени и ресурсов потребуется в разы больше, так как мы умудряемся находить зону комфорта даже в собственном дискомфорте: ну, примеряем там роль жертвы, все нас жалеют, помогают и т. д. Я, очевидно, был в неполной: жрать было что, квартира-дом-машина, даже какие-то сервисные функции в лице помощника, секретаря, бухгалтера и водителя еще оставались от прежней роскоши. А вы говорите жопа, да просто «ваша Гала балована». Так что путь мне предстоял неблизкий и божественная навигация была бы очень кстати.
На вопрос «Чем я занимаюсь?» мне оказалось неожиданно сложно ответить, а еще сложнее на вопрос «Зачем?». Следующий вопрос, «На что уходит мое время?», заставил меня задуматься и дать очень неприятный снобистский ответ: «На общение с подонками и идиотами». Третий вопрос прозвучал, как контрольный выстрел: «А зачем?» На этот вопрос ответа у меня уже не было, почти не было. Я пытался что-то мямлить про зарабатывание денег, на что бог просто сминал мои оборонительные редуты уточнениями типа «Много?», «А по-другому никак не заработать?». Я был загнан в угол, озадачен, ошарашен, выведен из себя и своего привычного состояния уставшего и все повидавшего лаки-мэна. И чем? Простыми вопросами (потом я узнал, что эти вопросы были «коучинговыми» и, возможно, бог был коучем, а может быть, и не был), над которыми я почему-то никогда не задумывался раньше и которые никогда перед собой не ставил в суете сиюминутных забот.
Кто я? Чего я хочу от жизни? Почему я занимаюсь именно тем, чем занимаюсь, и это ли именно то, о чем я мечтал всю жизнь? И если нет, то почему я еще до сих пор тут? Кто все эти люди вокруг меня, в моей «лодке»? Единомышленники? Друзья? Случайные попутчики? И если я считаю часть из них идиотами (что, кстати, не доказывает мою правоту они наверняка так же говорят обо мне), то какого лешего я вместе с ними делаю? И еще много-много других, таких простых и таких важных, ответы на которые мы бесконечно откладываем на потом, потому что боимся на них отвечать, потому что не хотим, потому что считаем их дурацкими, несрочными и откладываем на завтра-послезавтра, на никогда. Мы все делаем миллион дел, у нас прокрастинация, мы просто боимся остановиться, потому что думаем, что если мы остановимся, то жизнь проедет мимо нас. Мы считаем, что надо бежать в два раза быстрее, просто чтобы не отстать от жизни. Мы боимся выключить смартфон, берем его с собой в спортзал, в кино, на футбол и на секс, и, даже заходя в самолет, выключаем его только при взлете и включаем сразу после приземления, как будто бы от этого зависит наша и еще чья-то жизнь. Этот синдром ошпаренного менеджера, несущегося с сумасшедшей скоростью с глазами срущей собаки и никогда ничего не успевающего, делающего тысячу срочных дел и ни одного важного. Принесите зеркало! Мы вечно заняты, мы везде опаздываем хотя бы на 15 минут, а, как точно описал президент «Сколково» Андрей Шаронов, синдром менеджерской вечной занятости это синдром человеческой трусости. Трусости признаться себе в том, что не умеешь расставлять приоритеты, что делаешь срочные дела и не делаешь важные, что занимаешься херней и надуванием щек, а потом тебе почти нечего сказать не только в резюме в главе «реализованные проекты», но и на встрече с богом, когда он задаст тебе вопрос «А что ты делал на Земле?». И, так же, как и я тогда, вы будете мямлить и не найдете, что ему ответить.
Когда много лет назад Стиву Джобсу впервые поставили онкологический диагноз и отвели максимум два месяца жизни, то каждый день, выходя из дома, он смотрел в зеркало и говорил себе: «Возможно, сегодня последний день в твоей жизни. Ты точно собираешься делать то, что для тебя важнее всего, Стив?» Тот диагноз оказался ошибочным, и Джобс прожил еще больше 15 лет, прежде чем рак все-таки догнал его, но каждый день, выходя из дома, он по-прежнему смотрел на себя в зеркало и задавал себе тот же вопрос про последний день и важные дела. Позднее он вспоминал, что если три утра подряд отвечал себе на этот вопрос отрицательно, то кардинально менял все в своей жизни и работе. Возможно, именно поэтому появился айфон и сегодня мы считаем Джобса бизнес-иконой и визионером, изменившим жизнь миллионов людей.
Отличать срочные дела от важных, делать важные всегда в первую очередь, жить своей собственной жизнью, а не той, которую придумали для нас наши родители, друзья, коллеги, общество, социум, идти не от «должен», а от «хочу», взять за слоган, аксиому и жизненное кредо гениальную фразу Андрея Сергеевича Аршавина «Ваши ожидания это ваши проблемы!», и вот твоя жизнь уже начинает меняться на глазах, ты больше не чувствуешь этого многолетнего неподъемного груза, тебя больше не засасывает в эту воронку бесконечной серой рутинной повседневности, всего этого говна, неизбежность которого ты объяснял себе чувством долга, ответственностью, финансовыми обязательствами, стремлением к стабильности и безопасности. Фишка в том, что как только ты перестаешь за все это держаться и бесконечно фокусироваться на проблемах сегодняшних и начинаешь моделировать и визуализировать свое будущее, все как-то не сразу, но со временем устаканивается и выруливается, по крайней мере, у меня было ровно так.
Самое сложное во всей этой конфигурации это сойти с карусели. То есть ты-то думаешь, что всегда сможешь, но мы помним, что, как говорят триатлонисты, до старта дойти сложнее, чем до финиша, и, продолжая крутиться на карусели, мы пытаемся планировать, рисовать дорожные карты перемен и увидеть будущее. Но почему-то не видим ничего, кроме плохо прокрашенной жопы деревянной лошади, которая едет впереди тебя на карусели, и это ровно та картинка, которая будет преследовать нас всю нашу жизнь, пока мы с этой карусельки не слезем, хотя бы на минуту. Хотим посмотреть перспективу, хотим увидеть небо слезаем с карусели, хотим всю жизнь видеть жопу лошади остаемся, все жестко и все просто.
Дальше для таких, как мы, познавших взлеты и падения, успехи и неудачи, покоривших уже свои Олимпы и мечтающих о следующих, начинается самое интересное знакомство с собой. То есть так-то мы себя, кажется, все знаем, но вот легко ответить на пацанский вопрос «Кто ты по жизни?», можем не всегда. Периодически мы себе этот вопрос задаем, но отвечаем всегда по-разному, в зависимости от обстоятельств. Я вот Андрей, мне 54 года, россиянин по первому паспорту, израильтянин по второму гражданству, москвич по основному месту жительства, при этом много времени проживающий в Барселоне, пополам украинец и еврей по национальности, по семейному положению разведен, по факту счастливо живущий много лет в гражданском браке, христианин по вероисповеданию, либерал по политическим взглядам, беспартийный, историк по первому образованию и юрист по второму, эксперт в области PR и GR, рекламы, маркетинга, культуры, образования, спорта, массовых коммуникаций, поведенческих изменений и мотивации, футболист, московский динамовец по клубным пристрастиям, любитель европейского кино, поклонник «Наутилус Помпилиус» и группы Queen по музыкальным вкусам, по своему профессиональному бэкграунду журналист, теле- и радиоведущий, шоу-бизнесмен, депутат, чиновник, корпоративный топ-менеджер, олимпийский управленец, консультант, публицист, общественный деятель, мотивационный спикер
Какой из этих многочисленных ярлыков мне прикрепить к себе так, чтобы я смог бы полностью самоидентифицироваться или идентифицировать себя для людей вокруг? Нет такого одного и даже нескольких, более того, меняя работы, пристрастия, области применения и социальный статус, мы меняем и эти обертки, как фантики от конфет. Так это тот Вульф, который был депутатом, или тот, который за «Динамо» топит? Как только мы счищаем с себя все эти многочисленные шкурки и остаемся наедине с собой и богом, нам становится труднее себя понять и еще труднее себя объяснить окружающим. Кто мы? Для чего мы? Чего мы хотим от жизни? Вот если отбросить все эти бесконечные карьерные тараканьи бега, забыть про шашечки и выбрать ехать?
Как только мы осознаем, что мы не равны нашей работе, нашей должности, нашему социальному и имущественному статусу, сразу так явственно становится для нас массовое заблуждение на эту тему, делающее людей в основе своей несчастными. Россия, кстати, по соцопросам занимает аж 49-е место в мире по уровню счастья, как его оценивают сами отвечающие, что, в общем, еще вполне себе. Сколько раз в жизни мне приходилось видеть людей, масштаб личности которых в собственных глазах и во внешних проявлениях увеличивался в разы, как только человек оказывался «при должности», в крупной компании, мегапроекте, рядом с государством, большим брендом или корпорацией. Я это называю синдромом кролика и морковки. Как часто в большом кабинете мы встречаем маленьких кроликов, допущенных грызть большие морковки и прямо-таки раздувающихся от собственной важности и значимости. Каждый суслик-агроном, каждый замзавотделом в условной «Роснефти» полагает себя Сечиным. Но, удивительное дело, как только такого кролика отлучают от большой морковки, он сразу сдувается прямо у нас на глазах, становясь тем, кто он и есть на самом деле, жалким маленьким кроликом. Как сейчас вспоминаю не избравшихся в новый созыв Госдумы в 2003 году депутатов, тенями бродящих по длинным коридорам на Охотном Ряду с видом побитых собак и слезами провожающих лишение их атрибутов мнимой принадлежности к власти вечно молчавших телефонов правительственной связи АТС-2, прокуренных служебных «Волг» и маленьких неудобных кабинетов без приемной. Казалось, что вместе с отрезанными телефонами спецсвязи у них отнимают последнее, что связывает их с жизнью и дает энергию это осознание принадлежности к чему-то большему, чем ты являешься на самом деле, к Большой Морковке. Понимание того, что размер кролика не зависит от размера морковки, что масштаб и Олимп находятся внутри нас, а не в «виньетках ложной сути», конечно, не означает достижение дзена, но вполне может сделать нас счастливыми, поменяв поведенческую парадигму с гонки за бесконечными внешними подтверждениями нашей успешности и состоятельности, подчас превращающие нашу жизнь в какой то симулякр жизни, на право и возможность просто жить своей собственной настоящей жизнью, с победами и поражениями, с достижениями и правом на ошибку и эксперименты, подтверждаемыми мощным внутренним ощущением «Я красавчик!»
Бога я больше никогда не встречал. Я даже сразу после той первой и единственной встречи попытался найти его, уточнив у общих знакомых, на дне рождения которых я его встретил, но, удивительное дело, никто его не знал, не запомнил и, как выясняется, не звал. Но ведь я еще не сошел с ума, я точно помню, я с ним разговаривал и даже пил с ним красное вино. Мне так много надо еще у него спросить, а самое главное сказать спасибо. За ПереИзобретение.
Упражнения
1. Посчитайте собственный «пирог жизни»: сколько вам лет, сколько лет вы рассчитываете еще активно жить и трудиться, сколько времени в день у вас есть на все.
2. Посмотрите, как и на что вы сейчас расходуете этот пирог.
3. Спросите себя: «Если бы этот день был последним в моей жизни, это было бы то, чем я хотел бы заниматься?»
5 Время невосполнимая валюта
В этой главе мы поговорим про расстановку приоритетов, про умение выделять в жизни и работе главное и не растратить себя на текучку.
Самое плохое, что мы можем для себя придумать, это плыть по течению жизни, подчинившись ее обстоятельствам.
Почему? Потому что по течению плывет только говно.
Если у человека есть желание отличаться от этой субстанции, то ему стоит поменять модель поведения и сделать выбор: либо ты управляешь своей жизнью и ее обстоятельствами, либо обстоятельства управляют тобой. К сожалению, мы все в разные периоды нашей жизни плывем по течению, однако никогда не поздно перестать это делать.
Самое большое преступление человека перед самим собой и перед Богом это прожить чужую жизнь и не реализовать ту миссию, которая была заложена в тебя с рождения. Увы, это очень часто происходит из-за того, что ты следуешь тем поведенческим паттернам и моделям, которые определили и придумали для тебя другие люди. В этом случае ты неосознанно делаешь то, что совершенно не соответствует твоему внутреннему представлению о прекрасном, и этим медленно уничтожаешь себя, губишь на корню. Никогда нельзя забывать, что это твоя жизнь, она дана именно тебе и она у тебя одна. И главная твоя задача в жизни это реализовать себя. Если ты сможешь реализовать себя в жизни, сделать счастливым прежде всего себя, то тогда ты сможешь замахнуться и на то, чтобы сделать счастливыми своих близких, друзей, коллег и таким образом осчастливить людей вокруг и изменить мир к лучшему. Но если ты сам себя не смог реализовать и сделать счастливым, то зачем тогда твоя жизнь? Ты не сможешь сделать счастливыми других людей, даже свою семью и детей, не будучи сам счастливым человеком. Это сермяжная правда жизни. В огромной степени проблема политиков и их неэффективность, неспособность сделать жизнь людей лучше и счастливее как раз и состоит в их собственной личной несчастливой жизни, и это свое персональное несчастье они переносят на своих граждан как смертоносный вирус. Поэтому угрюмых и невеселых политиков на вечно «сурьезных щах» людям стоит бояться как огня, и лучше гнать их подальше от власти ссаными тряпками. Поэтому, когда я вижу по телевизору в новостях или ток-шоу очередного грустного напыщенного индюка в галстуке, рассуждающего о народном счастье, я всегда спешу быстрее переключить канал, ибо знаю, что несчастье заразно.