Поспать часок можешь и здесь. Комната сына свободна.
Нет. Не хочу тебя стеснять. Ничего страшного, дотяну до вечера.
Ох, какой же ты нерешительный, покачала головой Наташа. Что ты себя мучишь? Я сейчас тебе постелю и иди отдыхай. А потом можем пойти на бульвар и посмотреть подсветку.
* * *
Он проснулся, когда в комнату уже давно приникли сумерки. Свет рекламных огней из большого торгового центра, расположенного напротив, светил прямо в окно.
Не вставая с постели, Стас потянулся за своими часами, которые лежали на столе. Ему удалось дотянуться до них краешком пальца и начать двигать их в свою сторону. В какой-то момент они выскользнули и упали на пол.
Фу, ты черт, с досадой сказал он вслух и откинулся на подушку.
Дверь в комнату осторожно приоткрылась и в дверном проеме, вместе с потоком электрического света, появилась Наташа. Деловой костюм она сменила на легкий халат. Свет падал на нее со спины, и сквозь тонкую ткань халата вырисовывался ее стройный силуэт.
Ты уже проснулся? спросила она. Я слышала какой-то стук.
Да, часы упали. Хотел посмотреть который час.
Наташа подошла поближе и подняв часы, села на край постели.
Вот, держи.
Ого! удивился Стас. Ничего себе часок поспал.
Прошло почти три, рассмеялась она. Но это даже хорошо. Я успела немного убрать в квартире после вчерашних посиделок. Да и после наших сегодняшних. И в душ сходить, и с сыном поговорить. Он уже на месте, в гостинице. Говорит, что у него хороший номер. И море теплое, и успел поплавать. А тебе как спалось?
Замечательно!
Выглядишь отдохнувшим, Наташа улыбнулась и наклонившись над ним, потрепала его по волосам.
От нее пахло теплом, свежестью и ароматным шампунем. И вдруг она неожиданно склонилась еще ниже и поцеловала его. Её лицо и плечи оказались совсем близко от него. Он почувствовал теплоту Наташиных губ, ее тело, и внезапно все вокруг предстало совершенно нереальным и эта комната, и глубокий сумрак, озаренный только светом мерцающих витрин. У него закружилась голова, он обнял ее и привлек к себе.
Подвинься, тихо прошептала Наташа.
* * *
Потом они долго лежали на кровати, усталые, охваченные дремотой, похожей на легкий обморок. В полумраке огни бегущих реклам отражались на стенах комнаты, попеременно окрашивая их в разные цвета.
Он ощущал рядом с собой Наташу, её дыхание, слабое биение сердца. Постепенно сознание возвращалось к ним. Стас почувствовал прилив глубокой нежности к этой, ещё недавно незнакомой женщине, и обнял её. Она положила голову ему на плечо.
Если бы еще утром кто-то сказал мне, чем закончится этот день, я бы ни за что не поверила, улыбаясь произнесла Наташа. Ведь до этого жила себе спокойно, ни о чем не думала. А когда ты ушел в свой гостиничный номер, мне вдруг стало так тоскливо. Села в машину и решила, что буду ждать, когда ты выйдешь. Сама себе удивляюсь.
Утром я тоже не мог представить, что так все сложится.
А теперь ты, наверное, думаешь, и что этой бабе надо? Чтобы симпатичный мужик уделил ей немного внимания и тепла. И она сразу растаяла.
Одиночество ищет спутников. Кто не понимает этого, тот никогда не знал одиночества, он улыбнулся и добавил, а ты мне сразу понравилась. Еще в аэропорту.
Ты такой замечательный, она поцеловала его.
Откуда такой вывод. Ты ведь меня совсем не знаешь.
Ну вот, уже немного узнала, Наташа рассмеялась.
А подсветку на бульваре пойдем смотреть? с лукавой улыбкой спросил Стас.
Что? с наигранным возмущением воскликнула Наташа. Она приподнялась на локте. Ты еще скажи, что пойдешь ночевать в свою гостиницу.
Ну, если найдешь для меня зубную щетку, то туда идти не придется, улыбнулся он.
Идем лучше пить кофе, она опустила руку вниз и стала искать что-то на полу.
Ты не помнишь, куда я бросила свой халат?
Нет, конечно, он рассмеялся. Мне было не до него.
Мне тоже, она улыбнулась. Ладно, потом найду, Наташа села на кровати, опустив ноги на пол.
Отвернись, попросила она.
Зачем? Я ведь видел тебя и без халата.
Ну вот, сравнил. То была совсем другая ситуация.
Стас отвернулся, и Наташа выпорхнула из комнаты.
Иди, умывайся. Кофе будет готов через пять минут, раздался ее голос из кухни.
* * *
Глубокой ночью он ненадолго проснулся. Рядом с ним, обессиленная, сладко спала Наташа, блаженно посапывая во сне. Он осторожно поцеловал её в щеку. Не просыпаясь, она глубоко вздохнула и плотнее вжалась в подушку.
Вглядываясь в мерцающие отблески реклам на стенах комнаты, он думал о своей почти забытой юности, проведенной в этом городе, и о превратностях судьбы, забросивших его в далёкую Америку. Обо всех тяготах эмиграции, которые пришлось преодолевать шаг за шагом. Постепенно дрема охватила его, и он уснул глубоким сном.
День второй
Сквозь сон Стас почувствовал, чей-то взгляд и открыл глаза. За окном было солнечное летнее утро. Наташа, в своем тонком халатике, стояла у кровати и глядя на него, улыбалась.
Я даже не слышал, когда ты встала, удивился он.
У тебя крепкий сон. Я потихоньку вышла, чтобы тебя не будить. И уже успела сходить в душ. А ты отправляйся умываться, а затем приходи на кухню. Будем завтракать, сказала она.
Зачем ты беспокоишься? Я бы поел в городе.
Не выдумывай. Успеешь еще посидеть и в городских кафе. И вообще, может мне приятно приготовить для тебя завтрак, она наклонилась, поцеловала его и вышла из комнаты.
Когда Стас появился на кухне, Наташа колдовала над сковородой, на которой шипела яичница. Стас подошел сзади, обнял её за плечи и поцеловал в шею. Она сделала судорожный глубокий вдох и повернулась.
Если ты продолжишь в таком духе, мы останемся без завтрака, улыбаясь сказала она.
Стас обнял ее и поцеловал в губы. Они были теплые и влажные. Наташа обняла его за шею и закрыла глаза. В этот момент на сковороде что-то сильно зашипело.
Всё, всё, она мягко отстранилась и ее внимание переключилось на сковороду. Я же предупреждала. Вот, немного подгорело, с легкой досадой сказала она, и стала лопаткой раскладывать яичницу по тарелкам.
Всё нормально получилось, Стас взглянул на яичницу. О, да она еще и с ветчиной. А как вкусно пахнет!
Да ты льстец, улыбнулась Наташа, присаживаясь к столу. Обычный завтрак. Все же лучше, чем ваш hot dog. Садись за стол.
Почему ты решила, что я ем hot dog? спросил он, усаживаясь.
А что ты ешь? Разве тебе кто-то готовит завтраки?
Нет. Просто на завтрак беру йогурты, хлопья, соки.
Что же ты раньше не сказал? Я бы приготовила то, что ты любишь.
Стас покачал головой.
По правде говоря, мне уже стали надоедать йогурты по утрам. А тут совершенно другое.
Тебе нравится?
Все просто замечательно.
Ты еще не успел попробовать, а уже хвалишь, рассмеялась она. Все-таки ты неисправимый льстец.
Уже по одному запаху понятно, что это очень вкусно, объяснил Стас. Помню в детстве мать тоже готовила мне на завтрак яичницу с ветчиной.
Так постепенно вспомнишь всё. Ты же вернулся в свой город детства, Наташа встала из-за стола, чтобы налить кофе в чашки.
Тебе с молоком? спросила она.
Да, спасибо, подтвердил он.
Кофе был бледно-бежевого цвета, горячий и ароматный.
Какие планы на сегодня? спросила Наташа.
Погуляю по городу. Потом хочу кое с кем встретиться.
Может подвезти?
Нет. Лучший способ знакомства с городом это прогулка пешком. Я всегда так делаю за границей. Из окна машины всего увидеть не успеваешь.
Не заблудишься? Надеюсь, ничего еще не забыл.
Вот постепенно всё и вспомню, повторил он Наташины слова.
Я постараюсь сегодня освободиться пораньше. Дай мне номер своего сотового.
Стас продиктовал ей номер телефона.
Когда они вышли из подъезда, приятная утренняя свежесть еще держалась в кронах деревьев, но уже чувствовалось, что день будет жарким. Это было удивительное сочетание вернувшегося в начало осени летнего зноя со свежестью раннего утра. Птицы на деревьях щебетали, словно на свете существовал только этот день, их гнезда и гигантский голубой шатер неба над головой.
Встретимся в городе. Позвоню тебе, как только освобожусь, она поцеловала его в щеку. Хорошего дня.
И тебе удачи.
* * *
Утро было чудесным. Стас вышел со двора и медленно пошел по городу, иногда останавливаясь и разглядывая изменения, произошедшие за эти годы. Всё вокруг было четким и ясным. Ослепительно сияло солнце, белые пушистые облачка неподвижно висели в голубом небе. Ветер легонько ерошил листву на деревьях. Высокие каштаны красовались вдоль широкой улицы. Они пахли листвой и утренней влагой. Среди их зеленого наряда иногда проглядывались желтые пятна примета наступившей осени.
Медленно бредя по улицам большого города, он разглядывал дома, витрины магазинов и кафе. Ему казалось, что вокруг все другое, хотя ничего и не изменилось. В центре всё те же здания, построенные в стиле барокко и сталинского неоклассицизма. Башенные часы на старой гостинице шли по-прежнему и по-прежнему отбивали время, как и в пору его юности. Только золотистые цифры на циферблате изрядно потускнели.
Стас пересек центральную часть города и по мере удаления от него, вновь его встретили всё те же кварталы похожих друг на друга как близнецы, пятиэтажек, построенных в хрущевские времена.
Минут через двадцать он вышел на улицу, застроенную небольшими одно и двухэтажными домами. Некоторые из них плотно жались один к одному, словно поддерживая друг друга. Остальные же прятались поодиночке в глубине дворов, за высокими каменными заборами. Это была улица его детства, на которой он вырос и где прошла его юность. И на углу все так же стоял, вросший в землю приземистый каменный дом, отсвечивая стеклами окон.
Первым желанием было открыть калитку в больших металлических воротах и войти во двор. Наверняка в нем что-то изменилось за эти годы. Но там живут уже другие, совсем незнакомые люди. Вступать с ними в длительные объяснения не было никакого желания. Хотелось побыть одному. Стас остановился в нерешительности.
Прищурившись, смотрел он на пыльную улицу, с потрескавшимся асфальтом на тротуаре, сквозь который густо пробивалась зеленая трава. Стоя здесь, он не мог понять, куда девалась та полнота чувств, всё то трепещущее, светлое, чего не выразишь никакими словами. Где-то в прошлом осталось то, что было родным и до боли знакомым зимние метели и весенние грозы, беззаботное детство и незабываемая юность.
Взгляд его блуждал, переходя с предмета на предмет, и ему начинало казаться, что всё здесь совершенно чужое и он видит это впервые. Неужели это и есть тот уголок планеты, который он называл Родиной? И который один, среди бушующего моря проблем и тревог, означал для него надежное прибежище? Неужели эта унылая, заросшая пыльной травой, улица, с рядом нелепых домов и есть та самая, образ которой время от времени всплывал в его памяти в далекой Америке? Разве в его мыслях эта улица не была гораздо светлее, красивее и шире? Неужели все это не так и воспоминания обманули его? Откуда-то из глубин его памяти всплыло забытое правило: никогда не надо возвращаться в те места, где когда-то был счастлив.
Стас повернулся и направился к центру города. Выйдя на другую улицу, обсаженную деревьями, он увидел в конце небольшую площадь. Она была пуста. Несколько кафе, расположенных на ней, только открывались. Перед их входом дворники подметали брусчатку и поливали водой из шланга. Официанты выносили плетеные кресла и расставляли вокруг деревянных столиков, стоящих под брезентовыми навесами.
От площади улица уходила круто вверх. Это была одна из центральных улиц города. Стас вспомнил, как в студенческие годы, зимой, когда улица была покрыта льдом и троллейбусы не могли подняться по обледеневшей дороге, он шёл по ней пешком на занятия в институт. Ему захотел вновь пройти этот маршрут и взглянуть на свою alma mater. Стас зашагал вверх по улице. Минут через пятнадцать он уже подходил к старинному зданию, построенному в стиле неоклассицизма и с мощным шестиколонным портиком главного входа.
Поднявшись по гранитным ступенькам, Стас открыл массивную институтскую дверь. Он подумал о том, что, вероятно, этой двери уже больше ста лет и она стережет центральный вход еще со времен постройки здания. Почему-то за годы учебы он ни разу не задумывался об этом.
Вестибюль института был пуст и почти не изменился. Только исчезли плакаты, прославляющую компартию и призывающие оправдывать доверие Родины. На левой стене вестибюля были развешаны какие-то фотографии. А на площадке широкой центральной лестницы, ведущей на второй этаж, стоял неказистый письменный стол, за которым восседала женщина средних лет, с выражением лица, не предвещавшим ничего хорошего.
Что вам надо? зло спросила она.
Когда-то давно я здесь учился. А сейчас в городе проездом. Хотелось бы посмотреть, что изменилось.
Занятия ещё не начались. Всё закрыто. Пускать никого не велено.
Хотя бы фотографии можно посмотреть?
Здесь в вестибюле можете смотреть. А дальше нельзя.
Ну, и на том спасибо.
Он подошел к стене с фотографиями. Это оказались фото профессорско-преподавательского состава. Стас с интересом стал их разглядывать, пытаясь найти знакомые лица. Но никого из тех, у кого учился, найти не смог.
Побродив еще какое-то время по вестибюлю, он вышел на улицу и остановился на высоком институтском крыльце. Солнце поднялось выше, стало жарко, и духота начала окутывать город. Он глубоко вдохнул теплый воздух и оглянулся по сторонам. Ему давно хотелось навестить город, в котором прошло его детство и молодость. И вот он снова здесь.