Мм Сыр, давненько я таким не лакомился, приоткрыв один глаз, он довольно посмотрел на меня. Спасибо тебе, но, как говорится, услуга за услугу.
Мне ничего не надо, просто выведи меня из этого леса.
Медведь наклонился ко мне и тихо проурчал:
Ты точно уверена, что тебе нужно к Золотым Воротам? Ещё не поздно, я тебя вмиг обратно довезу, даже никто и хватиться не успеет.
Точно, мне назад нельзя, проговорила я, вспоминая нависшее надо мной лицо Бериала и его чёрные, как пропасть глаза.
От раздражения он выпустил когти и поскрёб ими по столу, даже не заметив этого.
Сердце у тебя доброе, да вот помыслы Медведь ещё раз провёл когтями по столу, не совсем чистые.
Уж что есть, усмехнулась я и поднялась со стула. Одежда моя к этому времени успела подсохнуть, разве что полы платья были тёплыми и влажными от нагретого очагом воздуха. Я подхватила котомку и проверила на месте ли медальон. Развернувшись к медведю, я бросила на прощанье взгляд в соседнюю комнату. Ну так что?
Медведь сидел какое-то время со слегка приоткрытой пастью, грузно дыша, словно от жары и не отводя от меня взгляда. Мне стало неловко, и я перевела взгляд на небольшую чашку, из которой я пила чай.
Я тебя до Готки довезу. Дальше не пойду, там людишки свои капканы расставили, пройти нельзя. Да и какой-то балбес со своими прихвостнями обосновался в южной части. Это от них все пчёлы и разлетелись.
Хорошо.
***
Я вцепилась в длинную густую шерсть медведя, который галопом нёсся через лес, сминая под собой кусты и ломая ветки. Треск стоял оглушительный, было удивительно, как на нас ещё не сбежалась вся округа. То и дело я подпрыгивала на спине медведя, больно отбивая себе всю спину. Мы снова и снова перелетали через поваленные деревья и овраги. В лицо бил морозный воздух, а вокруг всё так же стояла непроглядная мгла.
Мы скакали уже какое-то время, когда на горизонте через поредевшие стволы деревьев, начал пробиваться тусклый отблеск. Это и светом назвать было нельзя просто тёмное небо, на фоне беспросветной черноты леса. Добежав до небольшой опушки, медведь остановился.
Приехали, запыхавшись прорычал он, дальше мне нельзя.
Я кое-как слезла. С непривычки пальцы одеревенели так же, как и спина. Медведь тяжело дышал, а из его пасти виднелись выходящие облачка пара.
Спасибо тебе, сказала я, похлопывая себя по окаменевшим икрам. И знаешь, я обещаю, что разбужу твоих родителей.
В ночном свете глаза медведя тускло блестели, точно также, как призрачные огоньки на тропинке. Он смотрел на меня, не моргая, а затем не сказав ни слова развернулся и растворился среди деревьев.
Я обернулась и увидела силуэты небольших домов. Деревня ещё мирно спала, и только полоумный петух начал свою ночную трель. Было зябко, и я снова была одна.
Глава 7
Трава под ногами хрустела от изморози, а в носу щекотало от ледяного воздуха, который смешивался с запахом хвои и сопревших листьев. Прежде чем выйти из леса, я внимательно всмотрелась в спящие дома. Готка хоть и считалась крупным поселением, но в нём было не больше тридцати домов, включая старые давно заброшенные лачуги на окраине леса.
Мне нужно было не попасть на глаза случайным прохожим уж слишком много вопросов могла вызвать девочка, одиноко бредущая по дороге в едва начавшемся рассвете. Готка была окружена лесом, и из деревни можно было выбраться только по одной главной дороге, которая шла через всё поселение к границе Мирафелла Золотым Воротам и небольшим деревушкам, раскиданным по берегам Латерии. Трактир должен был находиться где-то в середине деревушки на центральной дороге.
Не колеблясь больше ни минуты, я вышла из леса и быстрым шагом направилась к дороге. Петух всё продолжал драть глотку, завершая свою предрассветную трель. Кожу приятно обдувал холодный ветерок, и я ещё больше закуталась в плащ. Повернув голову налево, я увидела, как у самого входа в лес стоит сторожевая башня, на которой слабо подрагивает огонь то были войска Мифрила. Обычные стражники, которые контролировали главный тракт, связывающий столицу Рейнгарда с Золотым Городом и вражескими землями гористой Фелморы.
Рассматривая дома и ища глазами таверну, я чуть не столкнулась нос к носу со стражниками, патрулировавшими дорогу. В последний момент мне удалось спрятаться в кустах шиповника за углом одного из домов. Одна из веток нещадно впилась мне в руку, но стражники как раз остановились на углу, передавая друг другу папироски. Мне хотелось выть от боли, но стиснув зубы, я сделала глубокий вдох, молясь, чтобы они как можно скорее ушли восвояси.
Они о чём-то тихо переговаривались и до меня долетали лишь обрывки их разговора. Моё же внимание было приковано к вцепившейся в меня ветке, которую я неслышно старалась от себя отцепить. Слишком сильно дёрнув руку, я задела ею другие ветки, которые сухо зашуршали. Стражники обернулись на меня и сделали пару шагов, всматриваясь в куст.
Кто здесь?
Моё сердце ушло в пятки, а затем сделало резкий скачок, отдаваясь в ушах. Я завертела головой, стараясь через ветки разглядеть хоть что-нибудь. Справа от меня чуть подальше была видно ещё одна пара кустов. Я подняла руку и собрала все остатки своих сил и магии, что у меня были и слегка пошевелила кончиками пальцев. К моему облегчению кусты тихо зашуршали, будто в них и правда кто-то был.
Стражники тут же посмотрели на них и один из мужчин бросил:
Тьфу ты, кот наверное.
Или крыса.
Они расслабились, опустив заготовленные пики, и снова зажгли свои папироски. Тот, что стоял ближе ко мне сказал:
Так вот, говорят сейчас все силы стягивают к границе с Фелморой.
Не нравится мне всё это.
А кому нравится? Настроения, сам знаешь, какие ходят, стражник смачно плюнул на землю. Второй сделал затяжку, наблюдая за этим и проговорил:
Думаешь начнётся?
Да не, Эло этого не допустит, да и, говорят, Его Преосвященство эту идею также не поддерживает.
Холод залез уже и под плащ, заставляя меня трястись, словно осиновый лист, ноги затекали, также, как и согнутое в неудобной позе тело. Их болтовня порядком надоела мне, но стражники не торопились покидать своё место, перескакивая в разговоре с цен на зерно и прошлогоднего урожая красной репы на лечение подагры при помощи капустных листьев. Наконец закончив, они бросили остатки сигар на дорогу, придавив их тяжёлыми сапогами и лениво двинулись дальше. Как только я перестала их слышать, то сразу выскочила наружу и быстро направилась в противоположную от них сторону, потирая руку со следами шипов.
Идти было недолго, почти сразу я заметила небольшое двухэтажное зданьице с двумя маленькими балкончиками. Посередине, аккурат над дверью висела потрескавшаяся деревянная вывеска Хмельной ус. Это название показалось мне нелепым, оно уступало разве что Пьяному поросячьему хвосту и Бражке и упряжке в одной из деревушек на юге Мирафела. Я подошла к массивной дубовой двери и дёрнула её пару раз туда и обратно. Дверь не поддалась и я постучала, прислушиваясь к движению за дверью.
Было тихо и я постучала ещё раз и ещё, но никто мне так и не ответил. Стражники успели завершить обход и теперь шли в обратную сторону. Совсем слабые всполохи неба освещали кроны сосен и едва касались заострённых крыш домов. Мне пришлось обойти здание. С обратной стороны виднелась почерневшая от времени дверь, которую я толкнула плечом.
Как я и ожидала эта дверь оказалась открытой. Задние двери вообще редко, кто закрывал всё равно грабить было особо нечего, а продукты и прочие припасы, как правило, держали в амбарах или кладовках под крепким замком рядом с комнатой хозяев. Сделав шаг, я почему-то почувствовала странное навязчивое желание выбежать обратно наружу.
Внутри стоял полумрак, в котором угадывались очертания длинных столов и скамеек. Проход вёл прямиком к небольшому пропахшему жиром и кислой бражкой закутку, который видимо был кухней. Перед ним, отделяя кухню от остального зала, была хозяйская стойка. За ней валялось всякое тряпьё, стояли стаканы и графины, к одной из колонн была прислонена метла. С левой стороны подальше от входа стоял побеленный камин, на нём было разложено три ветки вербы, видимо для того, чтобы нечистая сила не прошла через дымоход. Я посмотрела на косяк главного входа, а затем обернулась и на чёрный над обеими дверьми висели связки колокольчиков. Соотнеся это с не покидающим меня желанием уйти, у меня зародилась довольно странная мысль, которую я тут же отогнала от себя.
Я сделала ещё несколько шагов внутрь и, набравшись смелости, проговорила:
Эй, хозяева. Принимайте гостью.
За кухней послышалась возня, и спустя мгновение ко мне вышел грузный мужчина, на лице которого виднелись следы соломы. Сзади высунулось ещё две головы.
Чего дверь закрыли?
В такое время только всякая погань шатается, уж, не в обиду будет сказано. Чем обязаны? Он взял лежащий на прилавке тулуп и завернулся в него, ёжась от холода.
Стараясь чтобы меня не услышала семья трактирщика, я наклонилась к нему.
Я от Маджифуоко, прошептала я, показывая ему свои браслеты. Глаза у мужчины испуганно расширились. Мне нужно добраться до Золотых Ворот.
Он быстро заморгал, протирая глаза и взял меня за руку, отведя в сторону.
Ты та самая девочка-ведьма? Лили, так? Он о вас много рассказывал. Я улыбнулась ему. Так вот, Лили, послушай совета, иди туда откуда пришла. Не знаю, на кой чёрт тебе понадобилось к Золотым Воротам, но туда сейчас лучше не соваться. Да и патрульных ты наверняка видела. Как ты сюда вообще пробралась?
Обо всём по порядку. Почему я не могу пройти к Воротам? Я пропустила его последний вопрос мимо ушей.
Прежде чем мы сели за одну из скамей, трактирщик посмотрел в окно, отодвинув край плотной занавески. Когда он убедился, что никого рядом нет, то зажёг огарок свечи и поставил её между нами. В углу послышалось какое-то движение и перешёптывания. Трактирщик поднял голову и шикнул в сторону:
Ну-ка заткнулись все быстро. Услышу ещё хоть писк, отправлю вас к прабабушке, Мифрил храни её душу!
Столь лихо закрученная фраза заставила меня усмехнуться, надо бы запомнить её на будущее. Мужчина снова обернулся и оценивающе оглядел меня, как будто прикидывая что-то в уме. Его цепкий взгляд всё больше раздражал меня, задерживаться здесь мне совсем не хотелось.
Ну и чего ты уставился? Может хоть имя своё назовёшь? Видимо ночь в лесу придала мне лишней бравады. Слова будто сами вылетали из меня, после чего я стушевалась.
Михей, бросил трактирщик.
Мне нужна комната, Михей. Всего на пару часов, а ещё лошадь для дороги. Маджи сказал, что в счёт оплаты долга. Я выгнула спину и приблизилась к нему с заговорщической улыбкой. Ты говоришь, что к Золотым Воротам сейчас не проехать?
Язык будто бы жил своей собственной жизнью, также, как и тело. То ли на мне так сказывалась усталость от дороги, то ли переживания от встречи с солдатами. Я наблюдала за тем, как Михей облизнул сухие губы и проговорил полушёпотом:
Уж две недели, как у нас гостят солдаты Мифрила, кто их знает, что им нужно. Да за всё это время посты на дороге усилили патрули каждую версту тебя останавливают. Давеча до меня целый воз не доехал. Я говорю извозчику, как так, товар-то мой где? Чем я гостей кормить буду? Михей так разошёлся, что замахал руками, точно также, как и Вэй.
Ближе к делу.
Забрали, он откинулся назад и уставился на меня, словно ожидая какой-то реакции.
Что забрали?
Всё! Весь воз с провиантом. Я им говорю, по какому праву, а ихний генерал мне знаешь, что отвечает?
Я промолчала, но продолжение не заставило себя долго ждать:
А он мне такой говорит: Ты, мол, баран старый, гордится должен, что твой воз пойдёт на помощь войску Мифрила. А через неделю у нас полк прошёл, и вестимо куда тут от нас-то путей немного, он усмехнулся. Да и солдаты поговаривают, что всё на Фелмору пойдёт.
То есть, если вкратце: по дороге сейчас не проехать?
Трактирщик закивал и тут же добавил:
Как я понимаю, матушка, ты тут инкогнитó? Я кивнула. Через лес тебе лучше не соваться там и бандиты и солдатики орудуют, и твоей мордашке там точно не понравится, дорога сама понимаешь
Выкладывай, я понимала, куда клонит трактирщик. Сколько хочешь за проезд?
Трактирщик нахохлился, словно индюк, показав при этом все свои подбородки.
Скажем, пять грошей за проезд, два за прикрытие Он пожевал губы, девять монет, определённо.
Что-то ты обсчитался на два медяка, оскалилась я. Может с чтением у меня не задалось, но считала я отлично.
Виноват, семь, точно семь. В наше время, знаешь ли, девушки не особо в счету разбирались-то. Уж больно все нынче умные стали, проворчал он, забирая у меня из рук монеты, продолжая, в соседнюю деревушку привезли ткани, говорят, что с западного побережья. Я как раз собирался для своей дамы сердца прикупить несколько рулонов. На постах будешь говорить, что моя помощница, и побрякушки свои поглубже спрячь.
Снимать браслеты мне хотелось меньше всего. С ними у меня была хоть какая-то видимость защиты, по крайней мере мне хотелось так думать. Я дотронулась до камней, которые едва заметно завибрировали их заряд подходил к концу и всё из-за того, что я слишком долго держала их на себе, да ещё и потратила довольно много.
Спрячу, коротко проговорила я. На меня всё больше накатывала усталость. Когда выезжаем?
Михей задумчиво покрутил свой ус и проговорил:
Не раньше полудня, если всё хорошо пойдёт. Пока можешь в одной из комнат остановиться.
Спасибо, проговорила я, видя как замялся трактирщик, ожидая свою плату, и я напомнила, Это в счёт оплаты долга.
Это-то хорошо, потирая руку, проговорил Михей, да только мне бы расписочку. Сама понимаешь, я-то тебе верю, но, как говорится «доверяй, но проверяй».
С этими словами он встал и пошёл обратно в свой закуток. Послышался какой-то шорох, что-то с гулким грохотом упало на пол, Михей крепко выругался и вернулся, прихрамывая на правую ногу. Он протянул мне листок и какое-то подобие пера. Я неохотно взяла его в руку писать я никогда не любила, да и особой нужды это делать у меня не было.
Перо было неудобным и как бы я его не перекладывала пальцы, всё равно не могла найти удобного положения. Провозившись с ним какое-то время, я окончательно вышла из себя и просто обхватила его четырьмя пальцами и начала писать, оставляя глубокие царапины на бумаге. Буквы выходили кривыми, и я с трудом вспоминала в какую сторону идут крючки и палочки. Мне казалось, что прошла целая вечность, прежде чем я закончила писать. Всучив Михею листок, я выдохнула и откинулась назад, разминая затёкшую правую руку.
Трактирщик поднёс свечу к листку и, прищурившись, прочитал написанное, сопровождая это тихим бормотанием. Затем, довольно кивнул:
Пошли, покажу тебе комнату.
Я встала, разминая затёкшее тело и последовала за Михеем. Старые ступени тихо скрипели под нашими ногами. На втором этаже было всего четыре комнаты. Михей отвёл меня в последнюю и открыл дверь тяжёлым ключом.
В нос мне ударил спёртый воздух, в котором отчётливо ощущался запах плесени и застарелой каминной пыли. На противоположной от двери стене располагалось небольшое окно с пыльной шторкой. Кровать находилась прямо под ней и была укрыта стёганным покрывалом с небольшими дырками, то ли от моли, то ли от ещё чего. Также в комнате был небольшой столик и стул. В ногах кровати стоял крохотный деревянный ящик для вещей.