Шишига перечислила всех. Каждого обласкала кратким прикосновением, от которого ее сердце всякий раз пронзала игла. А затем, остановившись в метре от Найденки, криво улыбнулась, заслышав новый крик, что донесся с их этажа.
Если бы не эта тварь, они могли бы быть еще живы сквозь зубы процедила Шишига. Когда все случилось, мы прятались здесь, в школе. Мы боялись выйти наружу, дежурили по очереди, все мы: учителя, директор, охранники Все мы слышали зов Чернобога. И лишь один из нас на него откликнулся.
Шишига зажмурилась перед тем, как продолжить. Сердце болело все сильнее, трепыхалось подбитой пташкой.
Да. Наш бравый чоповец очень хотел жить Однажды, взяв в заложники одного из учеников, он заставил нас всех выйти наружу. Тогда много людей полегло. А я выжила. Одна очнулась на улице, среди мертвецов. Меня оставили жить в наказание Шишига коротко хохотнула, подавив желание зарыдать. А Ваньку Кощеева я потом отыскала. Побирался среди мусора, сучья крыса Даже перерожденным не стал. Видать, и Чернобог не любит предателей.
Шишига хотела сказать еще многое. Рассказать, как теперь торчит здесь, как бродит, крадучись, по прежде родному городу, собирает обереги, ищет свою мертвую и живую воду. Как жаждет оживить ребят, словно древний алхимик голема. Как создает зелья, замешивая их на своей и Кощеевой крови, добавляет в нее частицы убитых тварей, дождевую воду, стекающую по развалинам церквей, и собственные горючие слезы Но Найденка вдруг перестала плакать. И выдала такое, что все эти мысли вмиг исчезли из лохматой Шишигиной головы:
Ты все врешь.
Шишига враз окаменела.
Я тебе не верю! Это ты их всех убила!
Ты ты что наконец сумела выдавить Шишига, но договорить ей не дали.
Это не твои ученики!.. проорала Найденка и стала подниматься на ноги, будто ярость придала ей сил. Ты просто чокнутая уродка! Вышла на пенсию и с ума сошла, да? Натаскала в заброшку школьных вещей, да? Похищала детей со всего города? И тоже колола им ту же дрянь, что и мне, чтоб мозги не соображали?!
У Шишиги уже перехватило дыхание, но толстопузая идиотка продолжила выплевывать слова:
Я подходила к окнам! Видела нормальный город! Зачем ты держишь меня здесь? Зачем похитила? Нет никаких Тенет! Нет нечисти и Чернобога! Есть только ты, ты, ты! Чокнутая старая ведьма!..
Шишига оскалилась. И со всей дури отвесила девке пощечину.
Голова Найденки мотнулась, с губ сорвался вскрик. Увернуться она не смогла, как не смогла и вырваться, когда стальные пальцы Шишиги вонзились в ее предплечье.
Сука ты прошипела она. Тварь ты неблагодарная!
И, встряхнув, Шишига потащила девку за собой. Найденка орала. Вопила, пытаясь царапаться и отбиваться. Однако силы были не равны, и вскоре ее швырнули в первый открытый кабинетик, а затем провернули в замке ключи.
«Здесь посидит, решила Шишига. Пока не придумаю, что с такой дрянью делать».
Внутри полыхала злоба вперемешку с отчаянием. Хотелось драть стены когтями, колошматить их и выть. Ноги сами понесли Шишигу к темнице Кощея, а руки вытащили из рюкзака нож.
Пленник встретил ее гортанным воплем. Понял, что на сей раз пришла смерть. Шишига не стала медлить: подлетела и резко вонзила нож ему в горло.
Теплый красный фонтан праздничным салютом ударил ввысь. Шишига продолжала бить в глаза, в сердце, в и так истерзанный пах. Шишига мазала пальцы в Кощеевой крови, чтобы после, оставив остывающий труп, вернуться к богатырям и богатыркам, нарисовать на лицах каждого круговой солнечный узор. Смочить сухие коричневые губы свежей рудой. Сесть в томительном ожидании.
И снова не получить ничего.
Она не знала, сколько просидела с ними, раскачиваясь, словно китайский болванчик. Она вновь потерпела неудачу, и горькое осознание этого погнало прочь, заставило схватить ружье с последними патронами и выскочить наружу. В голове орали мысли.
Что она колола себе и Найденке? Какие-такие витамины? И откуда их взяла?
Кто их ей дал?
Шишига резко встала и оцепенело уставилась на свою руку. Задрала рукав, скользнула взглядом по детским часикам. Увидела россыпь фиолетовых, мелких, как семена льна, синяков на сгибе локтя.
Нет, не вспомнить.
Шишига встряхнулась и понеслась дальше.
Желтушное, как горчичник, небо давило. Где-то вдалеке слышались мерзкие вопли. Наверное, там пировали перерожденные.
«А может, это просто подростки, вдруг подумалось Шишиге. Просто стайка отмороженных малолеток, которые охотятся на бомжа».
А что? Когда-то она читала про такое в газетах.
Может, и она бродяга, живущая на городской окраине? Просто бомжиха, которая и правда сошла с ума? Училка русского и литры, сбрендившая на пенсии? Маньячка-убийца?..
Нет, нет, нет! взвыла Шишига и, не скрываясь, помчалась по улице.
Она видела искаженные дома. Она неслась по раздолбанной дороге. Она видела смерть. Она выживала в мире сказочного апокалипсиса, и это было, это есть, это все по-настоящему!..
«Эта девка врет», поняла Шишига, когда, измотанная, прислонилась к останкам разрушенной аптеки.
То, что растет внутри нее, заставляет девку врать. Мутит разум, показывая неиспорченный мир. Это плохой, гадкий ребенок, нагоняющий иллюзии!
«И вокруг него есть вода», внезапно похолодела Шишига.
Неужели?.. сдавленно ахнула она, чуть не упав от озарения.
Вот тебе и живая вода, старуха.
«А вот тебе и мертвая», начиная улыбаться все шире, поняла она, представив тощее тельце, полное красного, горячего и соленого.
Неужели она спасла Найденку лишь для этого?
Нечто, похожее на совесть, кольнуло и исчезло, сменившись холодной сосредоточенностью. Уверенностью, что влила новые силы в уставшие руки и ноги.
Помчаться туда, успеть Сделать все быстро
Сизый блеск ножа. Звук льющихся вод. И они, милые, славные, любимые открывающие свои ясные глазки прощающие ее, ту, что не смогла защитить
Что-то метнулось на краешке зрения. Раздались смех и рык.
Шишига дрогнула, запоздало вскидывая ружье. Слишком поздно поняв, что стоит на открытом месте.
Троица тварей подбиралась к ней на четвереньках, окружая с трех сторон. Одна, видно главарь, с длинной заостренной деревяшкой, похожей на туземное копье.
Шишига разглядела грязные кепки с логотипом известного бренда, обрывки шорт на мосластых ногах и слюнявые челюсти, что медленно отвисли до земли, обнажив собачьи зубы.
«Мальчики. Озверевшие мальчики Голдинга из Повелителя мух» пронеслось и исчезло в сознании.
Шишига дико расхохоталась.
Нетушки. Только не сейчас. Не сегодня. Это же смешно!
Глаза прищурились, тело подобралось.
Она не умрет. Она-не-позволит!
Лихо сплюнуть через левое плечо. Сложить фигу напоказ тварям. И наконец выстрелить.
Раз.
Два.
Тр
* * *
Ей нужно срочно выбираться отсюда. Иначе смерть.
Найденка четко понимала это, сидя в запертом кабинете. Тяжелые шаги Шишиги давно стихли в коридоре, пришло время действовать, если она и правда хочет жить.
А она хочет. Жаждет. Она просто обязана выжить и стать счастливой, несмотря ни на что!
Ей надо вырваться из плена, добежать до полиции, медиков, чтобы они осмотрели и спасли ее. Она не желает закончить дни, как те несчастные украденные дети, что были, несомненно, обколоты этой жуткой старухой.
«Вставай. Борись!» приказала себе Найденка и медленно, опираясь на стенку, поднялась на ноги.
Ребенок в животе с каждой минутой пинался сильней, поясницу терзала боль, а к горлу подкатывала тошнота.
Вдох-выдох. Найденка огляделась. Подобрала отломанную кем-то крепкую ножку стула, что валялась в пыли, и бросилась с ней на дверь.
Она била ее деревяшкой, била собственной ногой. Врезалась в нее боком, рычала, но не сдавалась.
И вот, спустя вечность, что-то хрустнуло в замке. Дверь поддалась. Открылась от удара.
Всхлипнув, Найденка вылетела из кабинета и заковыляла по коридору: быстрей, быстрей, быстрей
Она не остановилась, чтобы проверить, как там Кощей. Не заглянула к мертвым детям. Словно раненый зверь, выпущенный из клетки, она ковыляла, ползла, стремилась туда, где чернел выход.
И выход нашелся.
«Еще чуть-чуть!» возликовала Найденка. Щеки, и так украшенные кристалликами слез, опять намокли.
Она прошла мимо разрушенного поста школьной охраны; придерживая живот, с усилием толкнула входную дверь. Страдая от одышки, вышла в тамбур, за которым виднелась свобода.
«Быстрей. Быстрей! Пока не вернулась она!» подгоняла себя Найденка.
Образ Шишиги и все дни, проведенные взаперти, хаотично закрутились в памяти. Найденка отмахнулась от них и заковыляла дальше глядя на голубое небо, на яркое солнце, на мусор, щедро усеявший территорию у заброшки.
«Свобода с усилием подумала она. Я хочу на свободу!»
Впереди виднелся ржавый забор, который когда-то ограждал школу, и открытые ворота в нем. Разглядев его, Найденка сцепила зубы и попыталась идти быстрее.
«На свободу»
Лютая боль скрутила нутро, когда она сделала первый шаг за забор. Бросила на колени, огорошив началом схваток. Стало страшно и очень мокро.
Взвыв, Найденка зажмурилась. И тьма, стерегущая под веками, вдруг вспыхнула воспоминаниями: вот она веселая и смеющаяся, вот он высокий и красивый. Вот они в постели.
А вот грохот за окном, внезапная чернота. Паника в новостях, безжалостная смерть на улицах. Какой-то подвал, полный вони и грязного тряпья, банки тушенки, крекеры, от которых так нестерпимо першит в горле Подходящая к концу вода.
И безумные, прежде любимые глаза того, кто в надежде спастись решил отдать ее свое самое дорогое.
Сознание затопил ужас. Руки вспомнили, как отбивались, как царапали перекошенное мужское лицо, пока она не сдалась, позволив сделать с собой все: раздеть, подвесить, предложить
Кому?
Закричав, Найденка открыла выпученные глаза. Увидела грязную желтизну неба, с которого неспешно и неумолимо опускались Тенета, рукоделие Чернобога.
Внутри толкнулось, разрывая утробу. Дитя торопилось увидеть новый мир.
Из-за угла, не торопясь, выступили три тощие фигуры, одна из которых держала копье, увенчанное чем-то округлым и лохматым.
«Родила царица в ночь» прошипел голос Шишиги в воспаленном сознании.
Упав, Найденка скрючилась на пропитанной кровью земле. Завыла, и уже близкие фигуры подхватили ее вой. Захохотали, как гиены.
«Не то сына, не то дочь»
Шаги все ближе, Тенета гуще. Навершие копья заметней. Знакомей.
«Не мышонка, не лягушку»
Найденка с трудом подняла глаза.
«А неведому»
И, выпуская новый ужас в мир, увидела улыбку, скривившую мертвые Шишигины губы.
Дмитрий Карманов
Луноход
Чего ты хочешь, мальчик?
Лешка стоял, отчаянно стесняясь. Ноги как будто приросли к полу, рот залепила вязкая слюна, а уши он это чувствовал горели ярко и пунцово.
Дядька ждал ответа. На лице его застыло вопросительное выражение. Глаза смотрели не мигая, светло-коричневые, почти оранжевые. Песочного цвета пиджак, мягкий и шикарный, как у киноактеров, небрежно расстегнут. В отличие от одеревеневшего Лешки, дядька этот явно был в своей тарелке, сидя в необъятном кресле за лакированным столом и окруженный высокими шкафами.
Молчание затягивалось. Он приподнял бровь, не спеша достал из кармана кричаще-красную пачку с иностранными буквами и ловким движением выбил из нее сигарету. Полыхнула серебристая зажигалка. Дядька прикурил, затянулся и выпустил дым, продолжая разглядывать мальчика.
Так ты скажешь, чего хочешь? А то ведь дел-то у меня много. А в другой раз Он прищурил глаза. Другого раза просто не будет, сюда ты больше не попадешь.
Лешка вздохнул, проглотил слюну и решился.
Луноход! выпалил он, шалея от собственной смелости.
Луноход. Дядька понимающе улыбнулся и кивнул. Да, можно было бы догадаться. Все хотят Луноход.
Луноход был чудом. Луноход был недостижимой мечтой, абсолютным детским счастьем, о котором думаешь, засыпая, и который приходит во сне.
Вживую Лешка видел его всего один раз, в магазине игрушек, когда они искали какую-то глупую погремушку для какой-то глупой ляльки какой-то маминой знакомой. Мама спешила и нервничала, а Лешка тащился за ней послушным хвостиком, проталкиваясь сквозь бесконечные леса людских ног, поп, животов и спин. Их с мамой не хотели пропускать, ругались, говорили: «Вообще-то тут очередь, женщина, вы что, слепая?!» Но мама лишь стискивала зубы и еще крепче сжимала Лешкину потную ладошку, таща его все дальше и дальше. А когда ее хватка ослабла, когда она остановилась у железной корзины с пластмассовыми игрушками для малышей, Лешка потихоньку освободился и потянулся к началу очереди. Посмотреть, за чем стоят.
Notes
1
Футаж необработанный фрагмент видео.
2
Портельщик здесь: колдун, чернокнижник.