А я должна была, по-твоему, ей соврать? Проблемы от моего вранья бы рассосались сами собой? Ты меня изумляешь! усмехнулась, отворачиваясь, чтобы не видеть его.
Владислав погасил светильник. Посидел некоторое время, вздыхая.
Сквозь неплотно задвинутые шторы отголоском чужого праздника моргал отсветом далёкой гирлянды свет. Жёлтый, розовый, синий
Матрас прогнулся с его стороны кровати. Через несколько мгновений я почувствовала, как рука мужа легла мне на плечо.
И застыла. В нерешительности.
А я сделала вид, что уже уснула.
Скоропостижно
Девятая глава
У меня был в жизни период, когда мне казалось, что никто из людей меня не понимает. Маринка уехала жить к своей большой любви, а кроме неё я близко ни с кем не сходилась. Так уж я устроена. Сложно мне с друзьями.
Иногда я с благодарностью думаю, что если бы Маришка не растормошила меня и не захватила в свои обаятельные сети, то я так и осталась без подруги.
И в тот момент, когда я осталась одна в своей комнате, мне было сложно общаться с людьми.
В этот период я познакомилась с удивительными людьми и совершеннейшими энтузиастами своего дела. С теми, кто помогает содержать и обслуживать лошадей в Битцевском комплексе.
Работа в конюшне по вечерам, сложная, физически тяжёлая, уход за большими и умными животными, живым, благодарным откликом на вложенные усилия, примирили меня с людьми в своё время.
Я поняла простую, в общем-то, мысль: давай людям то, что сама хочешь получить от них. Каким ты боком поворачиваешься к окружающим, такой ответ и получаешь от них.
Вероятно, отчаяние и боль предательства близкого мне человека всколыхнули во мне те далёкие ощущения.
И я повезла своего сына в конюшню.
Хотелось почувствовать нужность этому миру?
Возможно.
В Битцевском парке, что сильно напоминает настоящий лес, зима уже устоялась во всей своей красе, лёгким инеем заботливо покрывая каждую веточку, каждую иголочку на сосенках.
Тонкие и гибкие ветви берёз в хрустальных ледяных чехольчиках тонко и чуть слышно позвякивали вдоль тропинки.
Пахло свежестью и зимой, и пар от нашего дыхания превращался в иней на щеках, ресницах и волосах.
Я оставила машину на стоянке, чуть дальше от комплекса специально, чтобы иметь возможность пройтись по лесу. Мне не хватало общения с природой. Не хватало её честности.
Мы провели с Данилкой в конюшнях время до обеда. Сын проехался верхом почти самостоятельно. Конь был на корде, длинном поводе, что в руках у тренера, и пару кругов Данилка с восторгом и горящими глазами провёл на спине лошади. Затем много наблюдали за занятиями на манеже.
Особенно мне глянулась аккуратная, словно куколка, девочка в костюме жокея на ухоженном жеребце. Такая сосредоточенная и серьёзная.
Картинка, да и только!
Запах опилок, конюшни, негромкие голоса, чёткие команды. Простой и понятный мир. И оттаявший, льнущий ко мне Данилка.
Домой вернулись поздно. Владислав, к счастью, уже спал
Маришка подлетела к столику, за которым я ждала её в кафешке, будто ураган. Искрящаяся и праздничная. Когда она, глядя на меня своими всепонимающими глазами, спросила: «Как дела?», я не выдержала и разрыдалась в голос, пряча лицо в ладонях.
Да, подруга, иногда лучше не задавать таких вопросов! Маринка подождала, пока немного успокоюсь и, приобняв, проводила к умывальникам.
Это точно. Рискуешь получить подробный отчёт, я плеснула несколько раз себе в лицо ледяной водой и, наконец-то, смогла спокойно выдохнуть.
Ну? с нетерпением подалась вперёд Маринка, когда мы уже сидели, вооружившись каждая своей чашечкой с кофе.
Найди мне хорошего, очень хорошего юриста по бракоразводным делам. И лучше не затягивать. Хочу подать на раздел и, скорее всего, на развод до праздников, попросила я Маринку.
Ничего себе ты зашла с козырей! присвистнула подруга, Влад чудит?
Чудит это не то слово. Полным ходом у него роман со своей бывшей, которая у него же в секретарях. Вот так, я отвела взгляд в сторону окна, поймав себя на том, что мне стыдно.
Не, ну ни фига ж себе! Он гуляет, а мне стыдно! Фантастика! Как глубоко в нас засело патриархальное воспитание и представление, что если муж загулял, то прежде всего виновата жена, выползает из глубин моего подсознания, как мерзкая подколодная змеюка!
Я встряхнулась, вздохнула и перевела взгляд на Маринку.
А ты знаешь, в последнее время твой Влад подбивал клинья к моему Валичке. Хотел совместный бизнес замутить. И Валичка интересовался у меня кто такой и что собой представляет твой муж. Потом справки наводил. И не захотел с ним связываться. Резко сдал назад. Я переспрашивала позднее: «Почему?» А он только хмыкнул и глаза отвёл.
Вот скотина! Раскопал ведь всё, а мне не сказал! Партизан! распалялась подруга. И знаешь что? А пойдём-ка, навестим твоего благоверного. У него же офис здесь недалеко? предложила Маринка и подхватилась с места. ну, что сидишь? Пойдём! Посмотрим, так сказать, на парочку в естественной среде!
Только без битья посуды!
Ну, это уж как получится! Не обещаю, но постараюсь! весело отозвалась подруга, хватая меня за руку.
Как же мне не хватало сейчас Маринкиной лёгкости и уверенности!
Как меня придавила и унизила измена мужа!
Я настолько привыкла за последнее время к этому удушающему чувству вины и беды, что даже не замечала, как меня скрутило, как сильно задело его предательство.
Маринка тем временем, пока я разбиралась со своими страхами, дотащила нас до офиса моего мужа и просочилась внутрь.
Я стушевалась перед охранником, но подруга сказала уверенно и громко, что жена Владислава Леонидовича желает навестить своего супруга с подругой, взмахнула нашими паспортами и, не успела я очнуться, как была уже в приёмной мужа перед его раскрытой дверью.
Где-то сбоку что-то чирикала Ирина Андреевна, вытаскивая себя из-за стола. Ей путь преграждала Маринка, делая вид, что не замечает, создавая неудобство секретарше. Но их обеих Владиславу было не видно.
Он видел только меня. И его глаза наливались ненавистью и злостью. Верхняя губа приподнялась, чуть дрожа, обнажая кончики зубов.
Ты! прошипел он, вставая со своего кресла и тяжело нависая над столом, проверяешь меня?
Десятая глава
Я застыла в дверном проёме, оглушённая его агрессией.
Владислав шагнул мне навстречу с таким видом, будто хотел ударить.
Милочка, вы мне мешаете! Где ваше воспитание? разнеслось громкое возмущение моей подруги по приёмной.
Славик! Откуда у тебя столь невоспитанная секретарша? Представь! Она меня толкнула! Она на всех твоих посетителей кидается, или только жена возможного инвестора удостоилась такой чести? выплыла подруга в проём двери и, обняв меня за плечи, чуть подтолкнула внутрь.
Муж, услышав голос подруги, словно налетел на стену. Растерянность мелькнула во взгляде, и он шагнул последний шаг нам навстречу, уже приветливо улыбаясь.
Не ожидал! Какими судьбами? чмокнул нас в щёки по очереди, предлагая присаживаться.
Маринка прошла к стоявшим у стены креслам, и расположилась там с удобством. Я села напротив. Так, чтобы видеть всех участников спектакля, раз уж мне подфартило попасть в партер.
Славик, ты неважно выглядишь! Постарел! Подурнел! протянула подруга, пристально разглядывая моего мужа.
Не называй меня так. Я не люблю, когда сокращают моё имя, попросил Владислав.
А мне нравится наблюдать, как ты злишься, но ничего мне не можешь сделать. Терпи, Славик! усмехнулась ему в лицо Маринка.
Ирина Андреевна появилась в открытом проёме, чтобы закрыть дверь в приёмную, и я заметила, как мой муж дёрнулся, подавив с себе намерение ей помочь.
Милочка, подайте нам кофе, пожалуйста! обратилась к секретарше Маринка тоном избалованной стервы.
Подруга щебетала ни о чём, периодически намекая, что, она в курсе планов своего мужа и Владислав слушал её, дёргаясь всякий раз на «Славика».
Прошло, наверное, минут пятнадцать, когда двери кабинета открылись, и вплыла Ирина Андреевна с напитками.
Владислав подскочил со своего места и, буквально долетев до секретарши, перенял у неё поднос. Сам донёс до стола. И сам подал нам кофе.
Маринка смотрела на это, приподняв правую бровь и ухмыляясь. А я отчётливо понимала: что бы ни говорил и ни думал себе мой муж, он уже на крючке у Ирины.
Плотно.
До самых печёнок.
Кстати, Ирина смотрела на меня. И в её взгляде было превосходство и злость?
А злится-то отчего? Неужели Владислав ещё сопротивляется ей?
Я перевела взгляд на мужа и успела заметить его быструю нежную улыбку, предназначенную не мне.
Чёрт.
Больно!
И обидно. Я вижу откровенную манипуляцию моим мужем и ничего не могу сделать.
Потому что он не видит никого, кроме неё.
Он любит её. Или любит свои воспоминания о любви. Уже не разберёшь.
Важно, что я только раздражаю и злю Владислава. Что бы я не говорила ему или не делала, всё, буквально каждый чих обернётся против меня. Я мешаю их счастью. Я лишняя. И наш сын тоже лишний. Мой сын.
Мой мальчик, который стал не нужен. Который теперь мешает своему отцу.
И этого я Владиславу никогда не прощу!
Славик! А отчего твоя секретарша не знает, какой кофе нужно подавать твоей жене? вовремя Маринка влезла со своей репликой, возвращая меня в реальность.
Я больше не желала участвовать в этом спектакле и отодвинув от себя чашку, встала из-за стола.
Нам пора, Марин. Всё, что хотела, я уже увидела, сказала по возможности ровным тоном, не глядя на мужа.
Маринка хмыкнула, тоже встала, и мы направились одеваться в приёмную.
Так что решил твой муж? Владислав подавал мне одежду, спрашивая при этом мою подругу.
Скажи, Славик, а когда к тебе приходили ребята от моего Валички говорить о делах, ты им тоже вместо секретарши, словно официант, подавал напитки? ответила ему Маринка и покровительственным жестом похлопала его по плечу.
Я не помню, как мы выходили на улицу, как дошли до Климентьевского переулка. Меня трясло от ярости. Я думала, что документы на развод нужно подавать срочно.
Какая же дрянь эта «хорошая девочка»! И какой щеночек на поводочке мой муж.
Подруга! Я ищу тебе адвоката. Не паникуй! И не кисни! ухватила я последнюю фразу Маринки.
Извини, я тебя не слушала. повинилась и посмотрела ей в глаза. Видела, какой чушок? Ведётся на неё так, что больно смотреть.
Да на тебе лица нет! воскликнула подруга. я тебя отвлекаю уже минут пятнадцать, а ты будто замкнулась в своей скорлупе!
Не хочу начинать развод при ребёнке. Вот отвезу Данилку к маме на каникулы и тогда развернусь во всю ширь. А сейчас никак нельзя допустить скандалов при сыне. Понимаешь меня? спросила подругу.
В тебе слишком много порядочности для нашего мира. За это я тебя люблю и ценю. Маринка остановилась посредине дороги и, повернувшись ко мне, крепко обняла. Ты не одна! Я не дам тебя в обиду!
Я сама себя не дам в обиду, не переживай. Просто это очень больно, когда рушится построенная за десять лет семья, тяжко вздохнула я.
Ты мне вот что скажи, отчего ты до сих пор работаешь простым провизором? спросила Маринка.
После декретного отпуска так повелось. И мне было удобно два дня проводить с сыном. Да я и не хочу идти в заведующие. Честно сказать, работа волнует меня сейчас в последнюю очередь, ответила, принюхиваясь.
Пахло шоколадом и немного жжённым сахаром. Мы с Подругой топали уже около шоколадной фабрики. Где-то рядом есть Рот Фронтовский специализированный магазин. Хочу сладостей!
Маринка, видя, как я оживлённо закрутила головой, засмеялась и, чуть толкнув меня в бок, сказала:
Я помню, как ты любишь шоколад!
Мы ещё часа полтора, отвлекаясь от увиденной в офисе картины, закусывали неприятности конфетками и гуляли по Замоскворечью. С его сетью переулочков между бывшими купеческими кварталами это было несложно. Рассматривали многочисленные церкви. От классических колонн портика Иверской до словно сошедшего из древнерусских времён узорчатого каменного крыльца и низкой двери входа храма Николы в Пыжах, чтобы невольно кланялись при входе.
И давай-ка к нам переходи работать. Игнатьев будет счастлив тебя видеть в своей команде. Он спрашивал меня о тебе. Сожалел, что ты не продолжила работать с ним, Уже расставаясь увещевала меня подруга.
Обещаю подумать!
А вечером меня ждал дома сюрприз.
Одиннадцатая глава
Владислав был дома. И вёл себя так, словно ничего и не было, словно всё у нас в семье как прежде, как раньше. Может, только чуть более экспрессивно и эмоционально, чем нужно. Они с Данилкой разворачивали в комнате новую железную дорогу с дистанционным управлением.
Что-то очень сложное и технологичное.
Данилка был очень оживлён, радовался отцовскому вниманию и с интересом занимался конструктором. Муж ползал на коленях по полу наравне с сыном. Они сооружали какой-то тоннель для прохода поезда, и рассуждали, пройдёт ли сигнал управления на двигатель паровозика сквозь материал тоннеля.
Я стояла в дверях Данилкиной комнаты и наблюдала с горечью за этой сценой. Почему-то мне в каждой фразе Владислава слышался иной подтекст.
Потеря доверия в семье подобна ржавчине или плесени. Если уж попала она на фундамент здания, то незаметно меняет всю структуру материала.
Так и мне.
Вроде бы нужно радоваться вниманию отца к ребёнку, а мне почему-то хочется чуть ли не с кулаками на него кинуться. Или вцепиться в его растрёпанную шевелюру.
Что же ты почти два месяца нам мозги полоскал, с каменным лицом вокруг нас ходил, словно чужой?
Сына от себя отталкивал.
А теперь мне больно смотреть, как Данил тянется к мужу. И обидно невозможно как.
Тем временем Владислав заметил меня и расцвёл улыбкой.
А я вздрогнула. Что это он?
Милая, ты дома? Присоединяйся к нашему строительству! пригласил, взмахнув рукой.
Я хотела придумать повод отказаться, но глянула на Данилку, в его сияющие глаза и согласилась, только переоденусь и вернусь. Я быстро!
Как бы я ни относилась к мужу сейчас, портить вечер ребёнку не имела права.
Переодевшись, присоединилась к строительству. Как девочке, мне доверили собирать кустики и деревья. И придумывать как можно украсить или оживить пейзаж.
Вечер закрутился, протекая временем сквозь пальцы. Это было странно.
Мы оба с мужем делали вид, что ничего не происходит, словно то, что мы сидим как можно дальше друг от друга это случайное совпадение, а то, что мы стараемся разговаривать только с Данилкой, это тоже вполне нормальное поведение.
После, уже перед сном, Владислав подошёл ко мне в спальне, когда я сидела на кровати и устроившись рядом, протянул мне бирюзовую коробочку с серёжками. С серьжищами
Прости меня! Я всё осознал! сказал он, проникновенно глядя мне в глаза.
Опять? не сдержалась я.
Вероника! Я понял, как был неправ по отношению к тебе и к сыну! Я увидел сегодня себя будто со стороны, и решил немедленно, пока не поздно, попытаться исправить свои ошибки!
Я убрал Ирину, больше её не будет в нашей жизни. Давай попытаемся, попробуем восстановить нашу семью. Ведь нам есть, что терять! муж всё говорил и говорил, будто по писаному, а я чувствовала себя в театре абсурда.
Ты уволил Ирину Андреевну? переспросила я.
Я перевёл её в другой отдел. ответил он.
Не понимаю, что происходит? Слишком много «Я» для меня одной.
Владислав привлёк меня к себе и запустил руки мне в волосы. Затем прижал крепче и опустил спиной на кровать, прижимая своим тяжёлым телом к постели.
Мне стало сложно дышать. То ли от тяжести его тела, то ли от его запаха, от понимания происходящего.