Это я еще плохо пробил, подошел я к нему. Теперь ты понимаешь, что без вратаря нам никуда. Сейчас поеду отменять. Говна, конечно, нахлебаюсь. Но тут ничего не сделаешь. Да и правильно так будет.
Правильнее было бы победить этих дворянских выскочек ради пацанов.
Фима подобрал мяч и пнул его изо всех сил. С меткостью у него всегда были проблемы. Наш нападающий подсознательно считал Кержакова своим кумиром, пусть и не знал, кто это такой. Но заветам кингисеппского форварда следовал, поэтому мог промахнуться с двух метров. Однако сейчас, как назло, снаряд нашел себе цель.
Еще до того, как мяч начал снижаться, я догадался, куда он упадет. За пределы нашей поляны. И все бы хорошо, вот только именно в этот момент там появилась моя знакомая троица: Дмитриева в платье и манто, Горчаков в гражданской одежде и Протопопов в мундире. Последний все время носил лицейскую форму по той же причине, что и я лучшей у него не было.
Все, что я успел сделать крикнуть «Берегись». Горчаков с прытью испуганной антилопы бросился в кусты, слишком превратно поняв мои слова. Протопопов застыл, как истукан, а вот Лиза сделала то, чего я совершенно от нее не ожидал. Она шагнула вперед, быстро подняла руки и поймала мяч. Намертво зафиксировала.
Сказать, что я обалдел не сказать ничего. Да и сам Фима удивленно присвистнул, выражая в этом звуке все свое восхищение.
Елизавета Павловна постояла так еще какое-то время, напоминая сюрреалистическую картину. Дама из высшего общества, в платье, манто, тонких кожаных перчатках держала в руках коричневый мяч.
Дмитриева пошла дальше, решив, видимо, впечатлить нас еще больше. Подкинула мяч и попыталась пнуть его. Тут все очарование и прошло. Потому что сейчас девушка больше походила на пьяного соседа, который решил подать играющим пацанам вылетевший мяч. Точность у Лизы оказалась такая же. Но у меня все равно родилось сумасшедшее предложение, за которое все мои хорошие отношения с родителями девушки точно сойдут на нет.
Я подошел к троице, пожав каждому из друзей руку (Протопопов даже обнял меня у простолюдинов все было проще и душевнее), а потом взял за локоток Дмитриеву.
Елизавета Павловна, можно Вас на пару слов?
Можно, улыбнулась она.
А ты где так научилась мячи ловить?
Лиза обернулась, а потом сказала тихо, боясь, что ее кто-то услышит.
У нас дворовые в лапту играли. И девчонок тоже брали. Вот и я, когда родители не видели, сбегала к ним. Интересно ведь. Там труднее, мяч меньше. А здесь вон он какой большой. Чего не поймать-то?
Елизавета Павловна, у меня сердце забилось так часто, словно я предложение ей делал. А будешь нашим вратарем?
Коля, она даже на месте остановилась. Я же девушка.
Тут я понял, что убедить ее будет проще простого. Пусть и придется прибегнуть к подлой манипуляции.
И что? У вас же не так давно, вроде, уравняли женщин в правах с мужчинами. Или ты боишься, что не справишься? Тогда да
Чего это я не справлюсь? нахмурилась Лиза. Показывай, давай, что там надо делать?
Я лишь усмехнулся. Да, это было немного подло, сыграть на слабости моей дворянской подруги. Она всю жизнь пыталась продемонстрировать, что ничем не хуже мужчин. К слову, определенная правда в этом была. Физическую муштру фельдфебеля Лиза переносила намного лучше, чем тот же Горчаков и прочие дрыщи.
Конечно, я не стал говорить ей, что между женским футболом и мужским гигантская пропасть. Я не шовинист, но это действительно так. Вспомнилось, как пятнадцатилетние пацаны обыграли женскую сборную Австралии. А ведь та входила в пятерку лучших.
Правда, тут было несколько «но». Ростом и спортивной статью Бог Лизу не обидел. Бегать она особо не будет. Да, существовали рискованные моменты, такие, как выход из ворот и толчки нападающих. Но тут уж что-нибудь придумаем. Вратарскую позицию как-то надо затыкать. А других кандидатов у меня нет. Но все же я тороплюсь, нужно еще было кое-что проверить.
Фима, Пашкины перчатки у тебя, говоришь?
У меня. А зачем
Нападающий перевел взгляд на роскошную Елизавету Павловну в платье, и его лицо вытянулось от удивления. Он даже попытался палец поднять, чтобы указать в ее сторону, но вовремя опомнился.
Сбегай, принеси, только быстро. И к мелкому Никитке зайди, латералю нашему недоделанному, пусть всех отсутствующих обежит.
Между тем к нам приблизилась вся команда, чувствуя, что здесь происходит нечто интересное. А я тем временем объяснял Лизе азы. Про футбольные правила, и в частности, про задачу и основные требования к вратарю.
По идее, мозг девушки должен был закипеть минут через пятнадцать. Если бы на меня, к примеру, вывалили правила незнакомого вида спорта, еще заставив все повторить, я бы точно с ума сошел. С другой стороны, Елизавета Павловна и объективнее поумней меня была.
К моменту, когда вернулся Фима, неся вратарскую форму Пашки-Пузыря и перчатки, девушка уже сбросила манто и ловила мячи, которые я отправлял ей ударом ноги с небольшого расстояния. Несильно, по центру. И ловила их Лиза чуть-чуть угловато, все-таки, откуда у нее техника? Нашему Ибре она и в подметки не годилась. Но где теперь взять Ибру?
Перчатки оказались ей немного велики, зато мы защитили пальцы. Я отошел подальше и стал бить уже с земли. Чуть сильнее, и не всегда по центру. Лиза пропустила несколько мячей, после чего ее спокойное, холодное лицо изменилось. На щеках появился румянец, из аккуратно убранной прически выбились пряди волос. И надо сказать, что так она стала намного привлекательней.
И даже отбивать начала. Пусть где-то ей везло, зато в других моментах выручала реакция. Лиза старательно тянулась за мячом, правда, тут же падала как куль с мукой. Обязательно сжималась, пытаясь как-то сгруппироваться. Ну да, это от недостатка опыта. У нас Ибра тоже не сразу научился на бедро падать и вытягиваться в струну. Не ошибается тот, кто ничего не делает.
Но в целом у Лизы оказалось много качеств, которые очень хорошо подходили воротчику реакция, хладнокровие и кураж. Стоило ей потащить пару мячей, как остальные удары, словно заговоренные, уже летели в нее. Я даже пошутил, что лишь бы все везение она сегодня не потратила.
Постепенно и моя команда стала радостно кричать, когда девушка отбивала новый удар. А после произошло и вовсе удивительное. К точке подошел Фима и попросил «пробить барышне». И когда Лиза кончинками пальцев вытащила мяч, команда взорвалась аплодисментами, криками и свистом. А пристыженный Фима пошел пятнами.
На сегодня все, сказал я, а сам подошел к девушке. Елизавета Павловна, форму возьмете с собой. Но что-то мне подсказывают, что Ваши папенька и маменька меня убьют.
И было за что. Прекрасное платье девушки стало неопределенного цвета и теперь больше годилось в половые тряпки. Елизавета легкомысленно отмахнулась.
Папа́ против меня и слова не скажет. Матери же нужно просто на глаза не попасться.
Ну, дай-то Бог, если так. Завтра игра. Илларион, поди сюда.
Все это время слуга стоял неподалеку от Конвоя, честно не совсем понимая, что он делает на этом празднике жизни.
Сколько у нас денег осталось?
Рублей триста с копейками, господин, напрягся собеседник.
Возьми адреса у Фимы, отвези по сто рублей родителям Пашки и Вити.
Господин! с нажимом сказал Илларион.
И не спорь. Не обеднеем. Отвезешь, а потом домой иди.
Вы ж куда собрались? Скоро темнеть начнет.
До кьярда надо доехать. На душе как-то нехорошо.
Это ощущение появилось буквально только что. Причем, родилось из ниоткуда. Наверное, так просыпаются родители посреди ночи, когда их дети попадают в аварию.
По дороге к Хромому мне все время хотелось подгонять извозчика, будто мы могли не успеть. И предчувствие не обмануло. От конюшен шел густой дым, а снаружи бегал, если это можно так называть, Мишка Хромой.
Погубил ты меня, Вашблагородие, погубил, с обидой сказал он, заметив меня. Взбеленился твой конь. Ведь все время смирно стоял, а теперь вон чего надумал.
Черевин только спрыгнул с пролетки, даже успел махнуть рукой и крикнуть что-то предостерегающе грозное, но я уже решительно вошел в занимающуюся огнем конюшню.
Васька в стойле хрипел и нетерпеливо переминался с ноги на ногу. По его спине и гриве бегали языки пламени, перекидываясь на солому и дерево. И что самое удивительное, я был уверен огонь не причинит ему никакого вреда.
И вспомнил, о чем меня предупреждали. Кьярды очень темпераментные и своенравные создания. Что мне Васька всю дорогу и демонстрировал. Я даже мог объяснить, что именно произошло сегодня.
Правильно Миша Хромой говорил мы связаны. И с каждым днем связь лишь крепнет. Все это время, пока я лежал в своей спальне, Васька с пониманием относился к хандре хозяина. Мол, с кем не бывает. Но стоило мне прийти в себя, выйти наружу и заняться своими делами, вот тут он уже начал обижаться. И в лучших традициях создания из другого мира стал творить фигню. Круши, ломай мы здесь проездом.
Васька, я знаю, что не прав, сказал, точнее прокашлял я от сильного дыма. Надо было сегодня пораньше приехать к тебе. До этого проклятого Шелии. Но видишь, как все получилось.
Мои оправдания на кьярда не подействовали. Что ж, значит, он тоже воспринимает хорошее отношение за слабость. С ним надо, как с собакой. Воспитывать, дрессировать и указывать место.
У тети лет шесть назад был на передержке полгода лабрадор Тиша. Умный мальчик, который все понимал с полуслова. В том числе кто в семье может дать тапком по хитрой морде, а кто будет жалеть, даже когда ты получил за дело. Так-то оно так, зато меня Тиша воспринимал как хозяина, а тетю Машу как члена семьи, чьи интересы можно игнорировать.
Васька, но ты тоже не прав. Зачем понадобилось это устраивать?
Конь замер, нагло глядя на меня, но огонь продолжал плясать по нему. Угу, в гляделки играем. Кто кого переглядит.
Потуши, мой тон изменился. Из участливого и ласкового он стал холодным и отстраненным.
Этот мерзавец в ответ лишь фыркнул. Угу, я тебя услышал, засранец.
Форма заклинания была странной и неожиданной для меня самого. Хотя бы потому, что ничего подобного в книгах я не встречал. Можно сказать, что именно сейчас я импровизировал.
К примеру, основой для формы послужил Паралич. Но тут же на него уместно, как мне показалось, легло Ослепление, а позже добавилось и Проклятие. Что забавно, я сам не понимал, что хочу сделать и какого эффекта добиться. Лишь перекачивал силу в странное гибридное заклинание. Но что интереснее всего у меня получилось.
Прош-ш-шу, хоз-з-зяин, прекрати, услышал я знакомый голос в голове.
Угу, значит, с тобой нужно разговаривать лишь с позиции силы? Понял, принял.
Но форму я разрушил, повторив свой приказ.
Потуши.
Васька посмотрел на меня исподлобья. Ну натуральный осел, а не волшебный конь. Зато в следующее мгновение меня сбило с ног потоком сильного ветра. И нет, это было не нападение и не попытка сравнять счет. Потому что от огня не осталось и следа, разве что кое-где виднелись тлеющие угольки. Именно таким образом кьярд решил выполнить мой приказ.
И запомни, еще раз отпустишь такие штучки, начну наказывать. Наказывать очень жестко. Сам не рад будешь. Это я тебе обещаю.
Я замолчал, услышав приближающиеся шаги снаружи. Черевин буквально влетел внутрь, схватив меня за плечо. Видимо, собирался в очередной раз спасать. Только опять запоздал с этим.
Не стоит, Ваше Высокоблагородие. Мой питомец уже признал свои ошибки и сам потушил пожар. Теперь нам ничто не угрожает.
А то еще, чего доброго, подумает, что это истощенный маг приложил к этому руку. Правда, стоило сказать про «не угрожает», как дальний край крыши затрещал и осел. А я лишь тяжело вздохнул. Что, получается, мне теперь надо еще строить новую конюшню Мише Хромому?
Глава 5
Вечер следующего дня наступил быстрее, чем я ожидал. По закону подлости так всегда и происходит. Если ты чего-то ждешь, то время начинает походить на сонную муху в жаркую погоду. И напротив. Самые неприятные события, как бы ты ни старался их отсрочить, бегут за тобой, наступая на пятки.
Весь день я пытался надышаться перед смертью. То есть научить Елизавету Павловну всему, что знал о вратарской науке, одновременно понимая бесполезность этого занятия. Развитие в футболе происходит через практику. А именно ее у девушки и не было. Я уже даже начал думать, не погорячился ли? Может, стоило самому встать в ворота?
Но в любом случае, отступать было поздно. Поэтому к шести часам вечера команда «Петербургские крылья» стала стекаться к «Неве» на Малом проспекте. К слову, для местных вполне передовой арене, вместимостью в три-четыре тысячи человек. Даже не буду прикидывать, во сколько Шелии обошлась аренда.
И что еще немаловажно, трибуны были заполнены. Понятно, что не битком, все-таки до аншлага оказалось далеко. Но несколько сотен зрителей здесь точно было. Большую часть составляли дворяне, однако среди простолюдинов (в основном пацанов), я рассмотрел еще одного занятного персонажа отца Фимы. Нападающему я говорить не стал, тот и так был немного пришиблен атмосферой предстоящего поединка. Впрочем, как и остальные пацаны.
Собираемся в раздевалке.
Коля, выбежал навстречу мелкий Никитка. Там эта барышня, которая вратарь. Ну, того, переодевается.
Тогда собираемся возле раздевалки, давайте, шустрее, шустрее.
Когда к нам вышла Лиза, я не знал, смеяться или плакать. Одежда Пашки-пузыря была ей заметно велика. Пришлось на ходу подвязывать спортивные шорты веревкой и закатывать рукава. Волосы девушка предусмотрительно убрала в хвост и спрятала под футболку. Я же купил кепку а-ля Яшин и нахлобучил ей на голову. Если смотреть издали, то просто худой пацан. На наше счастье, большой грудью Елизавета Павловна похвастаться не могла.
Кстати, когда я писал заявку на матч, то под первым номером написал «Дмитриев». Лишь потом сделал крохотную закорючку в виде «а», больше похожую на кляксу. Так, чтобы точно сохранить эффект неожиданности.
Пацаны переодевались без всякого стеснения. Они сейчас были больше заняты матчем, чем думами о том, как выглядят перед единственной девушкой. И я их понимал. Поэтому, когда все оказались готовы, собрал на итоговый разговор.
Вы все знаете, что делать. Играем в свой футбол, не смотрим ни на кого. Какой бы счет ни был. Главное боремся за каждый мяч. Если кто-то из наших провалился, то подстраховываем. Мы команда в процессе становления. Что, удивим благородных? подмигнул я Фиме.
Тот расплылся в улыбке.
Удивим, Коля.
В футболе есть один закон
Крылья новый чемпион! громом ответила мне раздевалка.
И пусть в оригинале имелись в виду крылья Самарские, но кто тут будет проверять?
Господа, выходим на построение, постучался в нашу дверь судья.
Ну все, мужики и вратарь, погнали.
Я еще раз осмотрел свою команду. Именно что команду, собранную, сосредоточенную, с черными траурными повязками на руках. Не столько из-за массовых Разломов, сколько из-за погибших товарищей. И махнул рукой, зацокав бутсами по деревянному полу.
Волновался ли я? Еще как. Вообще-то сегодня я возвращался в футбол. Причем антураж был соответствующий. Гомон зрителей, скрип трибун, запах свежей травы. Не знаю, что больше заставило дрожать окружающая обстановка или вечерняя свежесть. Все-таки через несколько дней октябрь. А затянувшееся бабье лето постепенно отдавало власть подступающей холодной осени.
Противник оказался облачен в красивую черную форму с белым кантом на шортах и рукавах. У каждого на шортах спереди был вышит номер. На спине он уже дублировался, но в увеличенном размере. А над ним красовалась фамилия.