Можешь идти на своё место, радостно сказал клоун, помогая Шарлю встать на ноги.
А могу я остаться с вами? с надеждой в голосе спросил Шарль.
Ну, если у нас не будет проблем с твоими родственниками, то проговорил рыжий клоун.
Не будет, не будет! воскликнул Шарль. Я круглый сирота. Я беспризорник, живущий под забором.
Прекрасно, похлопал его по плечу рыжий и, протянув руку, представился:
Бебэ.
А я Лелэ, сказал белый клоун.
Вы женщина?! восторженно воскликнул Шарль. Вот это да!
Да, вот это! передразнила она его. Потом обняла за плечи, спросила:
Ты правда живёшь под забором?
Ну, не всегда под забором, улыбнулся он. Иногда удаётся переночевать на вокзале или в музее, или в парке, рядом с какой-нибудь не очень страшной статуей.
Лелэ звонко рассмеялась, растрепала его волосы и сказала:
Раз так, мы готовы взять тебя к себе в номер. Мы назовем тебя Бенош. Идёт?
Идёт! воскликнул Шарль, не веря своему счастью. Он не только остается в цирке Шапито, он становится клоуном со звучным именем Бенош, а Бебэ и Лелэ заменят ему родителей!
Тогда Шарлю было десять лет. Теперь ему двадцать три. Он уже не малыш Бенош, а рыжий клоун Бенош любимец публики, которого только что отругал господин в пенсне и похвалила девочка Симона.
Что стряслось? спросил Бебэ, пробравшись в балаганчик мимо сидящего на ступнях Шарля. Почему ты застыл страшной статуей?
Что было нужно серому господину от малыша Беноша? спросила Лелэ, пытаясь заглянуть Шарлю в глаза. Он протянул ей записку и сказал:
Девочка Симона желает, чтобы я поздравил её с днём рождения.
Прекрасно! воскликнул сверху Бебэ. Усядемся на наши цирковые велосипедики, вооружимся свистелками, дуделками, пыхтелками и
Погоди, Бебэ, крикнула Лелэ. Здесь нужен другой подход. Ты же видел это белоснежное явление. Ты первый сказал, что она похожа на ангела, спустившегося с небес, а наш Бенош на растерявшегося беспризорника, который может сорвать номер.
Да-а-а, высунувшись из двери, проговорил Бебэ. Он состроил смешную гримасу, изобразив растерянного Беноша.
Я, правда, так глупо выглядел? воскликнул Шарль.
Правда, хлопнув его по плечу, сказала Лелэ. Но это уже в прошлом. Забудь. Вставай, нас ждут великие дела.
Шарль поднялся и поплёлся за Лелэ. Он не задавал ей никаких вопросов. Знал, Лелэ уникальная женщина. Он любил её, как родную мать. За тринадцать лет она ни разу не повысила на него голос, ни разу не рассердилась на него, хотя поводов было предостаточно. Как ей удавалось быть мягкой, нежной, доброй, для Шарля оставалось загадкой.
Делай всё, как я скажу, шепнула ему Лелэ, скрываясь за дверью директора цирка.
Через минуту наружу высунулся её большой красный нос, за ним глаз, рука и лишь потом зазвучал таинственный шёпот:
За-хо-ди.
Шарль огляделся по сторонам. Никого. Юркнул в приоткрытую дверь.
Привет, давненько не виделись, проговорил директор цирка Рудольф Велзер. Он сидел за своим полированным столом и снисходительно улыбался. Матильда обижена на тебя. Льёт слёзы. Хорошо, что у тебя хватило ума прийти до того, как я тебя вызвал. Молодец. Я ценю смелых людей. Я прощаю тебя и он поднялся. Разрешаю тебе сводить Матильду в синематограф.
Ах, как мы польщены! воскликнула Лелэ, прижав руки к груди. Это честь, большая честь. Но Бенош не сможет пойти в синематограф.
Почему? нахмурился директор.
Ему совершенно нечего надеть, проговорила она трагическим голосом. Он не осмелится взять под руку вашу дочь, если на нём будет надет вот такой клоунский наряд.
Лелэ приказала Шарлю несколько раз повернуться.
Да-а-а, вновь усевшись за стол, проговорил директор. Да, непорядок.
Не стоит огорчаться из-за пустяков, улыбнулась Лелэ и проговорила своим клоунским голосом:
Если вы, господин директор, выдадите нам гонорар, мы сможем приодеть мальчика.
Хорошо, кивнул директор, выписал чек и протянул его Лелэ со словами:
Купите мальчику что-нибудь поприличней, чтобы у Матильды был достойный кавалер.
Пренепременно, господин директор, поклонилась Лелэ. Наш Бенош будет выглядеть лучше того серого господина в котелке.
Ну-у-у, ты загнула, усмехнулся директор. Лучше банкира Штанцера выглядеть не сможет никто.
Мы попробуем, подмигнув ему, сказала Лелэ. К тому же, у нас есть одно маленькое, малюсенькое преимущество молодость.
Браво, Лелэ! рассмеялся директор. Ты самая умная женщина из всех, с кем я встречался на жизненном пути. Если бы не твой Бебэ и моя он перешел на шёпот, Жильда, то директор вышел из-за стола, обнял Лелэ, поцеловал в шею, единственное не загримированное место. Она округлила глаза, прижала палец к губам, покачала головой.
Ах, я забыл, что мы сватаем Матильду, воскликнул директор, выпуская Лелэ из своих объятий. Посмотрел на Шарля и строгим голосом сказал:
Сегодня в половине шестого Матильда согласна сходить с тобой в кино.
Но у мальчика совершенно нечем заплатить за билеты в синематограф, раздался за его спиной вкрадчивый шёпот Лелэ. Бенош так хотел перещеголять банкира, что
Ладно, ладно, я всё понял, усмехнулся директор, выписав ещё один чек. Ты, Лелэ, можешь вить из меня верёвки.
Я пользуюсь своим даром крайне редко, Рудольф, кокетливо проговорила она.
Я это ценю, дорогая, улыбнулся он, протянув ей ещё один чек. Это для Бебэ.
Благодарю, пропела она и подтолкнула Шарля к двери.
Мы баснословно богатые люди! воскликнула она, когда кассир выдал ей наличные. Можем бросить всё и убежать на край света. Но она стала очень серьёзной. Мы этого никогда не сделаем, потому что мы люди чести, хоть и носим клоунский наряд. Мы не имеем права подводить Рудольфа Велзера. Он очень добрый малый и очень-очень несчастный человек, Лелэ вздохнула. Ладно, идем. Душераздирающих историй я сегодня не стану тебе рассказывать, потому что тебе ещё вести Матильду в синематограф.
А можно обойтись без этого похода? с надеждой спросил Шарль, заранее предвидя ответ Лелэ.
Нет, категоричным тоном заявила она.
Лелэ, ты же знаешь, как мне не нравится эта толстая Матильда, захныкал Шарль. Люди будут показывать на нас пальцами и хихикать.
А ты разве не привык к тому, что над тобой смеются? спросила она, нахмурившись. Считай себя героем сцены, королём цирковой арены. Будь выше толпы. Запомни, милый, всё, что происходит за пределами Шапито, такой же цирк. Просто ты не знаешь последовательность номеров и количество артистов, занятых в программе, поэтому следует быть готовым к исполнению своего любимого трюка в любую минуту. Понятно? она щёлкнула его по носу. Улыбайся, дорогой, за нами следят.
Кто? оглянувшись по сторонам, спросил Шарль. Лелэ поднялась по ступеням, раскрыла дверь балаганчика и ответила:
Вечность Мы все когда-нибудь предстанем перед Всевышнем. Мы все дадим Ему отчёт за свои дела, слова и даже мысли. Поэтому, не мысли зла. Пусть твоя душа будет чистой и лёгкой, как перышко. Ведь на весы вечности положат не наши тела, а наши души.
Лелэ, не рановато ты принялась читать нравоучения малышу? поинтересовался Бебэ.
Не рановато, ответила Лелэ, усевшись к зеркалу.
Бебэ повернулся. Грим был полностью стёрт с его лица. Узнать клоуна Бебэ в этом человек с волевым подбородком, крупным носом, крупными далеко посаженными глазами в обрамлении густых ресниц и мохнатых бровей было совсем непросто.
Главное, не будь клоуном в реальной жизни, сынок, сказал Бебэ, глядя в глаза Шарля. Для лицедейства есть арена. Для действующих лиц сцена. Всё остальное обычная жизнь, повседневность. Она может быть удивительной, если ты сам наполнишь неповторимостью каждый миг. Любуйся, влюбляйся, целуйся, наслаждайся тем, что имеешь. Живи радостно, не грусти из-за пустяков.
Тебе легко так говорить, тебя никто не заставляет идти в кино с «красавицей» Мати-тильдой, посетовал Шарль.
Сынок, посмотри на это с другой стороны! воскликнул Бебэ. Смотри!
Он схватил под руки Лелэ, принялся её кружить, роняя табуреты, расшвыривая набросанную на полу одежду, приговаривая:
Вы так аппетитны, булочка моя, Матильда! Я проглотить готов вас тот же час. Сейчас, сейчас, сейчас, я повяжу салфеточку на шею, налью себе стаканчик чаа-а-аю и Лелэ вырвалась и отбежала в сторону. Бебэ принялся наступать на неё. Матильда, вы куда? Матильда, я скучаю По вашим формам, по изгибу рук Лелэ обвила его шею и потерлась белой щекой о его щеку. Он попытался высвободиться из её объятий. Матильда, ну зачем вы так со мной? Зачем вы так? Вот так?
Я так веду себя из-за того, что вы дурак! ответила Лелэ. Такие глупости болтают лишь шуты и клоуны, как ты.
Ты, между прочим, тоже клоунесса, улыбнулся Бебэ. А маленький Бенош ещё гибрид, хоть он уже очень знаменит, что получает приглашенья от дам почтенных, дам седых и глупых девочек смешных Ну, ладно, шутки в сторону, что будем делать дальше?
Дальше? Лелэ села перед зеркалом. Дальше начнётся жизнь без всякой фальши, без лицемерия и лжи
Я упаду сейчас от счастья, держи, Бенош меня, держи, закатив глаза, воскликнул Бебэ и рухнул на руки Шарля.
Потом они отправились в дорогой магазин, выбрали для Шарля строгий тёмный костюм, рубаху, шейный платок и дорогую булавку. Глядя на себя в большое во весь рост зеркало, Шарль не мог решить, кто он: смешной клоун, мальчишка беспризорник, цирковой актер или
Вы лорд, милорд, или барон? заглянув за ширму, поинтересовалась Лелэ.
Я Шарль Бенош, проговорил он, чуть приподняв подбородок. Я принц датский Гамлет.
Браво! воскликнула Лелэ. Я так и думала. Шуты и короли люди одного ранга, одного сословия, поэтому они всегда рядом. Король без верного шута никто. А шут? Он зеркало огромное, в котором все пороки становятся заметней во сто крат. Ты разве этому не рад?
Чему? не понял её слов Шарль.
Тому, что ты, мой мальчик шут. Ты зеркало толпы, к которому идут, идут, идут, чтоб на свои пороки посмотреть ответила Лелэ.
Мне надоело быть шутом, нахмурился Шарль.
Поговорим об этом перед сном, подтолкнув его к двери, сказала Лелэ. Пора, тебя Матильда заждалась. Некрасиво заставлять барышню томиться неизвестностью.
Надеюсь, наша с Матильдой связь сегодня будет прервана навеки, проговорил Шарль, хмурясь. Надеюсь, она сама поймёт, что я не просто птичка, мечтающая свить гнездо, а одинокий странник, господин ин-ког-ни-то, он посмотрел на Лелэ. А ведь я, в самом деле, ничего о себе не знаю, кто я? Кто мои родители? Почему я остался один? Что заставило меня бродяжничать? Из моей детской памяти стерто почти всё. Хотя он задумался. Иногда во снах всплывают какие-то странные картинки прошлого. Моего или нет, не знаю. Мне снится богатый дом, свечи в канделябрах, слуги в белых перчатках, кружева на манжетах, яркий деревянный паровозик, оловянные солдатики, большой плюшевый медведь, с которым тепло спать. В камине горит огонь, кто-то читает сказки. Сон окутывает меня. Я не вижу лиц, не вижу людей, слышу негромкие голоса, но не понимаю, о чём идёт разговор. Похоже, что люди говорят о чём-то таинственном. Эту тайну мне ещё рано знать. Рано, потому что я маленький. А потом потом становится поздно, слишком поздно. Паровозик пылает в камине, листы, вырванные из книг, разбросаны по полу. Пропал большой плюшевый медведь, без него стало холодно, жутко Бессонные ночи в каком-то заброшенном доме среди сотни таких же бездомных, бесприютных, голодных, худых мальчишек, как и я. Почему мы здесь? Почему? Ответить некому.
У тебя ничего из прошлого не осталось? спросила Лелэ, взяв Шарля под руку.
Ничего, ответил он и улыбнулся. Ничего, кроме родинки в виде запятой на правом предплечье. Глядя на нее, я всё время думаю о том, что запятая лучше точки, потому что после неё должно быть продолжение. Значит, у меня тоже должно быть продолжение
Я бы сказала, хорошее продолжение, подмигнула Лелэ. Ты непременно сыграешь роль принца датского, мой мальчик, только тебе нужно учиться.
О, ты снова за своё, высвободив руку, проговорил Шарль. Не желаю. Не хочу. Всё. Точка. Точка, а не запятая. Прошу тебя, Лелэ, не заводи больше таких разговоров.
Ладно, сказала она. Только, заруби себе на носу, что на роль принца никто не возьмёт самозванца, она щёлкнула Шарля по носу. Если ты мечтаешь о хорошем будущем, то нужно трудиться, много, добросовестно трудиться, запомни, сынок.
Я и так тружусь, буркнул он. Тружусь целыми днями, а вредный директор, не желает повышать мне жалование.
Потому что он не считает наше с тобой ремесло великим трудом, сказала Лелэ. Бегать по сцене и смешить публику может каждый. Каждый. Нет особой хитрости и премудрости в том, чтобы кривляться, обезьянничать и хохотать над всякой чепухой. А вот заставить публику заплакать, найти такие слова, чтобы мороз по коже, чтобы слёзы градом, сможет не каждый. Мало кто сможет. Такие люди редкость. Большая редкость, она вздохнула. Я знаю, Шарль, ты сможешь быть другим. Ты изначально другой. Тебе не место среди нас, в нашем балагане.
Ты прогоняешь меня, Лелэ? Шарль побледнел.
Нет, нет, милый Бенош! обняв его, воскликнула она. Я не гоню тебя. Я никогда не прогоню тебя, никогда. Разве можно прогнать сына? Нет. Я хочу, чтобы ты подумал над моими словами. Посмотрел на всё вокруг другими глазами. Глазами принца датского, если хочешь, она улыбнулась. Пойми, Шарль, привычный уклад жизни изменить не просто, порой это невозможно сделать, порой не нужно, например, как нам с Бебэ. А вот тебе это сделать необходимо. Ты не клоун, не шут, ты утончённый мальчик с манерами аристократа. Ты знаешь, я безумно рада, что появилась эта девочка с бантами и музыкальным именем Си-мо-на. Да и фамилия Стовассер, звучит, как сто галлонов счастья.
Почему? удивился Шарль.
Да потому, что вассер вода, которая нужна нам всегда, ответила Лелэ.
Как бы этот вассер нас всех не утопил, подал голос Бебэ, который плелся позади, подбрасывая ногой камешки, попадавшиеся на дороге, и сердился, что его не замечают. Лелэ и Шарль остановились. Бебэ посмотрел на них и продолжил свою мысль:
Богатый дядя краны перекрыл, и хлынула вода в другое место, он принялся трясти руку Шарля. А ведь у нашего Беноша есть невеста Матильда Вельзер
Ладно, не дури, хлопнула его по лбу Лелэ. Мальчику итак несладко. Ему придётся идти под руку с Матильдой, а это
Большое человеческое счастье, улыбнулся Бебэ, взяв Лелэ под руку. Ты, Шарль должен гордиться тем, что тебе оказана такая великая честь. Улыбайся, перестань сердиться.
Хорошо, надев на лицо шутовскую улыбку, ответил Шарль.
Матильда упадет в обморок, увидев тебя, похлопал его по плечу Бебэ. Удачи, сынок.
Они оставили Шарля возле домика директора цирка и ушли. Шарль постучался, вошёл. Увидев его в таком наряде, Матильда наотрез отказалась идти с ним в кино.
Что случилось? растерянно спросил Шарль. Его растерянность была искренней. Почему ты не хочешь пойти со мной в синематограф?
Потому, что вы хотите выставить меня на посмешище, выкрикнула она.
Нет Матильда, нет, проговорил Шарль. Я узнал, что ты расстроилась из-за девочки, и решил как-то искупить свою вину. Таким образом, я решил извиниться перед тобой.
За что? усмехнулась она. За то, что ты ни разу не носил меня на руках? Ещё бы, ты боялся надорвать пупок.
Вовсе нет, улыбнулся Шарль. Хочешь, я тебя подниму на руки прямо сейчас?
Он сделал шаг, подумав, что опростоволосился. Что будет, если он не сможет поднять на руки эту толстуху?
Вот ещё, что выдумал. Не смей ко мне приближаться, взвизгнула она, подумав, что он уронит её на пол и начнет хохотать своим противным клоунским смехом. А она зальётся слезами от боли, обиды и унижения. А потом все в цирке будут шептаться за её спиной, обсуждая эту нелепую сцену. Нет уж. Такого удовольствия рыжему клоуну она не доставит. Она сама сейчас над ним посмеётся.